Научная фантастика о времени
В чём основной прикол научных и околонаучных теорий о времени? Как это ни парадоксально - в свободном и произвольном использовании термина "время". К чему сводятся в самом общем виде научные представления о мироздании? К взаимодействию бесчисленного множества объектов вселенной в результате которого с этими объектами происходят всякие разности (извините за просторечие в терминологии). Какие это такие разности? Изменение положения в пространстве, изменение своего состояния, фазовые переходы и т.д. и т.п.. Что общее и основное в этих "разностях"? Любое изменение объекта вселенной, причиной которого является воздействие на него внешней среды, от которой никуда и никогда не денешься, происходит в течение какого-то периода, имеющего свою продолжительность. Естественно, что при познании и описании окружающего мира продолжительность этого периода, в течение которого происходит изменение в объекте, нужно как-то обозначить, по аналогии с тем, как обозначают расстояние между двумя точками в пространстве или на плоскости. А как обозначают расстояние? Через длину, которая измеряется в научных теориях в метрах. Период, в течение которого происходит изменение объекта, назвали временной интервал и стали измерять его в секундах, которые имеют такую же физическую природу, как и метр. То есть, временной интервал для периода в течение которого происходит изменение объекта, это то же самое, что длина для расстояния между двумя точками; первое измеряется в секундах, а второе в метрах. Ну казалось бы, что всё просто и элементарно: время это продолжительность в секундах периода, в течение которого происходит изменение объекта. Но! Воображение и фантазии учёных не имеют границ!
Что же лежит в основе воображений и фантазий учёных, физиков и философов, в их интерпретациях понятия "время"? Да только то, что есть объективная продолжительность периода проходящих изменений объекта, и есть субъективное восприятие человеком продолжительности таких периодов. Аппеляции к субъективному восприятию временных интервалов чаще используют в своих рассуждениях философы, напрочь отрываясь при этом от реальности, прилепляя понятие "время" к месту и не к месту. Ну вот самый простой пример: чем старше человек, тем чаще Новый Год! Ага, восклицает философ, с возрастом время для человека ускоряется! Вот такое вот употребление "времени" и порождает фантазии учёных и философов. Никакого ускорения времени, как сокращение продолжительности периода между наступлением Нового Года и его окончанием, на самом деле не происходит; говорить в данном случае нужно не об ускорении течения времени, а об изменение чувственно-эмоционального восприятия человеком продолжительности этого периода. Но зато какой простор для философских фантазий...
В случае с трактовками понятия "время" физиками всё запутаннее и забавнее. В большинстве их теорий время это и то, в чём измеряют продолжительность периода изменения объекта, и сама продолжительность этого периода. Когда учёные заявляют, что каждому объекту присуще своё время, то это утверждение верно, если при этом временем называют продолжительность периода изменения, а не единицу измерения этой продолжительности. Ведь в реальности действительно продолжительность периода изменения для каждого объекта своя, и определяется она характеристиками и свойствами самого объекта и характеристиками того, что на него воздействует, с чем он взаимодействует. Но вот только время, как инструмент описания и измерения продолжительности периода изменения, каким было, таким и осталось. Вот для примера иллюстрация в жанре беллетристики.
Пройдоха, аферист Харвей предвкушал скорое поступление барыша от заведомо выигранного пари, которое он заключил с простаком Джоном. Только что дали старт очередному заезду и Харвей со злорадной ухмылкой потирал руки и насвистывал мотив модной пошлой кабацкой песнюшки. Он заплатил механику не маленькую сумму, и тот сделал не только так, что номер третий мог развить скорость не больше сорока миль в час, но и так, что даже при такой скорости номер третий через пятнадцать минут после старта должен был просто развалиться на запчасти прямо на трассе. Именно о том, что выглядивший внешне прекрасно номер третий не доедет до финиша и заключили пари Харвей с Джоном на сумму на три порядка больше той, которую Харвей заплатил продажному механику.
Пилот третьего номера уже со старта понял, что с механикой машины что-то не так, но решил продолжить своё участие в заезде. Его машина должна была даже на обычной механике давать фору в милю на пять минут любому из конкурентов, но она никак не хотела бежать быстрее сорока миль в час. Через пять минут заезда конкурентов впереди уже не было видно, а сама машина начала подозрительно дрожать всем крпусом, грозя вот-вот рассыпаться. А до финиша была еще почти сотня миль. Поминая далеко не лестными эпитетами всех механиков, готовивших к заезду его машину, пилот третьего номера оторвал приборную доску, засунул поглубже под горячий капот руку и включил свою секретку, о которой не знал ни один механик, и ни один механик не мог её заметить. Это была гордость пилота третьего номера, это было его личное изобретение. Задний бампер задрался вверх, открыв четыре небольших в диаметре сопла. Пилот третьего номера включил форсаж, и машина ракетой полетела вперёд, догоняя и обгоняя всех конкурентов.
Через пятнадцать минут со времени старта третий номер первым пересёк черту финиша, при этом машина так резко остановилась, что пилот вылетел вместе с сиденьем, к которому был пристёгнут ремнями, через лобовое стекло, и через секунду кузов машины развалился, а внутренности разлетелись в стороны, не причинив, правда, никому никакого вреда.
- Этого не может быть, - кричал в истереке Харвей, - она не должна была проехать больше десяти миль! Она должна была через десять миль после старта развалиться!
- Очень даже может быть, молодой человек. - Назидательным тоном пробасил стоящий рядом с Харвеем неопределенного возраста мужчина в очках и в шляпе. - Вы же видели, что машина резко и значительно увеличила скорость, при этом для неё замедлилось время, потому она и прошла расстояние больше, чем вы ему отмерили. Мы такое наблюдали в эксперименте с мюоном. Это же элементарно...
- Скорость, говоришь, увеличил, - злобно пршипел Харвей, и уже начал рисовать в мыслях картины расправы над механиком, - а ты кто такой, шляпа, ты что, во всём этом хорошо разбираешься?
- Я физик-теоретик, - гордо и с пафосом ответила шляпа и, развернувшись спиной к Харвею, удалилась.
О каком таком замедлении времени говорит шляпа в очках? Что он называет в этом случае временем? Была установлена продолжительность периода, в течение которого машина должна была развалиться. При определённой и неизменной скорости было обозначено и расстояние, которое машина успела бы пройти до своего развала. К чему привело увеличение скорости? К тому, что машина увеличила скорость своего движения и до своего развала успела пройти большее расстояние. И всё! И даже установленная для машины продолжительность периода её развала не изменилась. Изменилась динамика процесса перемещения машины от точки старта до точки финиша. Так о каком таком замедлении времени для автомобиля говорит шляпа в очках? Единственное, что может прийти в голову: шляпа говорит о том, что с увеличением скорости замедлился процесс развала автомобиля, поэтому автомобиль прошёл большее расстояние, и именно это шляпа в очках называет экспериментальным подтверждением замедления времени для автомобиля, и в конечном итоге заявит, что у автомобиля, как объекта вселенной, есть своё время, которое при увеличении скорости замедляется, что подтверждено экспериментально, как и в упомянутом шляпой эксперименте с мюоном, результат которого считается неопровержимым доказательством замедления времени. И ведь подобные абсурдные интерпретации результатов наблюдений и экспериментов в теориях физики встречаются сплошь и рядом.
Господа учёные! Ну вы уж определитесь окончательно с тем, что именно вы называете временем. Если уж вы называете временем временной интервал, то не называйте временем единицу измерения этого интервала - секунду, придумайте для неё какое-нибудь другое название. Тогда всё в ваших теориях будет понятно. Временной интервал, то есть продолжительность периода, в течение которого происходит изменение состояния объекта, действительно изменяется по своей продолжительности, может замедляться или ускоряться, но секунда, которой измеряют продолжительность периода, есть const!, она не замедляется и не ускоряется! Господа учёные! Ну сколько ж можно напускать тумана в надуманной вами проблеме времени?
Свидетельство о публикации №225060201130