Мы дрались там... Ах, да! я был убит 18

Серёгу тащили на носилках уже два километра. Весь в крови, он подшучивал о том, что успел повидать самый крутой фейерверк в своей жизни, да ещё так близко. До этого взвод ивановских десантников вёл бой со спецназом противника. Младший сержант Сергей Ковалёв отстреливался и дрался, как лев, пока рядом с ним не разорвалась мина. Ноги продырявленные, тазовая кость задета осколками, на левой руке три пальца оторвано.

- Ну чё, пацаны, нормас мы забились с хохлами, а? - с чуть прикрытыми веками язвил раненый.

- Ты давай-давай, разговаривай, Серёнь, тока не засыпай, братишка... - ответил спереди несущий ефрейтор Пашка Красин. -  Ща донесём тебя до медиков, залатаем. Всё по красоте сделаем, брат! Тока, сука, не спи.

- Пацаны, да эт конец, я чувствую.

- Ты чё несёшь, нахуй?! - еле сквозь тяжёлое дыхание прикрикнул сзади рядовой Федька Перерва. - Мы тебя тут волочим, а он себя хоронит.

- Мины, сука!! Ложись! - крикнул Паша.

Пацаны мгновенно с носилками прилегли, несколько небрежно положив товарища.

- Да чё ж так не нежно, бл?! - простонал от сумасшедшей боли Серёжка. - Как же больно, сука!

- Потерпи браток. Потерпи, скоро будем. Через поле бы пронести... Федь, сможем?!

- Да фэпэвэшки уже там парят. А наши или нет - да х. его знает.

- Взяли и понесли! - крикнул Паша.


Десантники вышли на открытую местность, осознавая, что в любой момент могут быть атакованы дронами. Кругом дым, глаза слезятся. Двигаться тяжко, так как наступила оттепель. Где-то по пути ботинок застревал в глубокой грязи: попробуй вытащи, да товарища на носилках не урони.

- Паша, бл, он уснул!! - крик сзади.

- Клади скорее, буди его!! Буди! Хули ты встал?!

Бойцы быстро положили носилки. Федя хлопает раненого по лицу.

- Серёг, Серёга!!

Еле открывая глаза, младшой показал, что всё живой.

- Песню пой, только не спи, братишка! Только не спи! - повторял Паша. - Не спи!

- Да не ум... не у..

Федька пытается привести в чувство раненого вновь.

- Не умею я петь. Стишок помню.

- Рассказывай стишок, только не спи! - вновь на взводе повторил Паша.

Серёга ещё в школе увлёкся знаменитым русским поэтом Николаем Степановичем Гумилёвым, ярким представителем Серебряного века. Стал еле-еле рассказывать "Сонет"... Вылив из уст три первые строчки, снова стал погружаться в мир сновидений.

- Паш, поговори с ним... Он же откинется сейчас!

- А ты чего?

- Да дыхалка у меня уже ... Уже всё, дохлая...

- Серёг! Серёга!! А чего Гумилёв-то? Серёг, ты слышишь?!

- Слышу... Силы-то побереги, брат. Они тебе понадобятся.

- Говори со мною. Так почему Гумилёв?

- Умер красиво, Паш. Как мужчина...

 Не вздумай умолкать! Продолжай свой "Сонет", а мы дойдём до леса, чуток осталось..

Серёга продолжил:

И город с голубыми куполами,
С цветущими жасминными садами...

- Не спи, братан! Не спи!

- Мы дрались там… Ах, да! я был убит.

Внезапно Паша падает на бок, подвернув ногу и потянув за собой носилки, да несущего сзади Федоса. Серёжка уже и не воет от боли, теряя сознание. Усталость вызывает обоюдную ругань. Вдруг шум прерывается звуком жужанья. Десантники поворачивают головы, видя летящего в их сторону дрона.

- Прощайте, пацаны... - смиренно и тихо произнёс Паша.

- Ну, сука, гляди... Гляди, как русский десант смерти в глаза смотрит! - крикнул Федя.

(Взрыв)

 К моменту подлёта дрона Серёжа уже покинул этот мир. Чуть раньше боевых товарищей. Покинул он, вспоминая родную Кострому, да девчонку свою голубоглазую. Девчонку, которой так же душевно читал строки из Гумилёва: путешественника, поэта и настоящего русского воина. Такими же русскими воинами были и эти трое десантников. И да примут их души небеса, и да воссияет над их телами слава вечная...

Покойтесь с миром, пацаны.