П. Эйдан. Настоящее Рождество семьи Дарси, 8 глава

НАСТОЯЩЕЕ РОЖДЕСТВО СЕМЬИ ДАРСИ. Памела Эйдан
Pamela Aidan: A Proper Darcy Christmas
Перевод: Горяинова Елена


8 ГЛАВА


Все единодушно решили, что на целом свете нет ничего хуже устриц, и поспешили опустить пустые раковины в суп, чтобы заесть неприятное. Но… тотчас же обожгли себе пальцы. Каждый охал и ахал на свой лад. Тут Эрнст вытащил из кармана большую раковину, осторожно зачерпнул ею и посмеялся над всеми, сказав, что мы замечательно поступили, охладив для него суп.
- Хорош, нечего сказать! Только о себе думаешь, — возмутился я, — а мог бы и о других позаботиться.
- Но, - оправдывался он, - там этих огромных раковин великое множество, хватит и вам.
- Вот именно, потому и браню тебя, что не вспомнил о нас. Ты эгоист и заслуживаешь наказания. Отдай суп трудягам догам. А сам повремени с едой, пока простые смертные не откушают.
Мои слова юноша принял близко к сердцу и, не говоря ни слова, отдал раковину собакам. Они в мгновение ока опустошили её.
«Швейцарский Робинзон»
Висс Йоханн Давид

Джорджиана подняла глаза от книги, когда в дверь постучали. Получив позволение, вошла служанка, сделав реверанс.

- Извините, мисс, мистер Бингли велел сказать вам, что пруд очищен, если вы соизволите кататься на коньках.

- Спасибо, Эллен. Пожалуйста, передайте мистеру Бингли, что я спущусь, как только переоденусь.

- Да, мисс. - Эллен снова сделала реверанс и закрыла дверь.

Джорджиана встала, колокольчиком вызвала горничную. С книгой в руке подошла к окну, откуда был виден кусочек пруда. Работа по уборке снега заняла у ребят большую часть утра, но пруд был чист, мальчики даже расчистили к нему дорожку.

Несомненно, они заслужили свои пенни!

Минут через пять в дверях гардеробной появилась Барроу.

- Намереваетесь кататься на коньках, мисс Дарси? На пруду очень холодно, мисс.

- Разведут костры, Барроу, но вы правы. Я оденусь потеплее, и поторопитесь, пожалуйста.

Она вложила кружевную закладку в книгу, и неохотно отложила её в сторону. Брат купил роман «Швейцарский Робинзон» во время своей последней поездке в Лондон. И роман вполне хорош!

Барроу вернулась с охапкой одежды. Джорджиана выбрала одно из самых тёплых платьев и новую накидку тёмно-зелёной шерсти, в которой она возвращалась домой из Лондона. Отороченный белым кроличьим мехом капюшон и меховая муфта дополняли её ансамбль. Опустив в карман небольшой кошелёк с монетками на случай, если Бингли об этом забудет, она вышла из комнаты и спустилась вниз.

Её зять ждал внизу, подав ей руку, отвёл вниз по обледеневшим ступеням во двор.

- Великолепно выглядишь, Джорджиана!

- Благодарю, - ответила польщённая девушка.

Чарльз всегда внимателен к таким вещам. Интересно, сёстры, или милая жена научили его этому?

- Бастьен уже на пруду и разжёг огонь, чтобы мы не замёрзли. Хотелось бы, чтобы Джейн могла покататься, - продолжил он задумчивым голосом, - но конечно, это невозможно.

- Всего два месяца! - напомнила она ему.

- Целых два, - подтвердил он. Его неизменная казалось бы улыбка погасла. - Но справлюсь ли я, как ты думаешь? Я самый младший в семье. Не было никаких младенцев в доме, пока я рос. Надеюсь, как и во всём остальном, ваш брат послужит мне примером.

- Лучшего и пожелать нельзя, - ответила она, сжав его руку.

Теперь они могли видеть пруд и графа, присевшего у костра. Он встал и помахал им рукой, затем смахнул снег со скамейки.

- Bon jour ещё раз, Mademoiselle. Мы с Бингли уже развели костёр. Может вы присядете?

- Merci, - опираясь на протянутую им руку, она села, одарив его лёгкой улыбкой, демонстрирующей подчёркнутую вежливость в его присутствии.

- Теперь позвольте мне...

Бингли опустился на колени, чтобы пристегнуть коньки к её ботинкам. Граф тем временем скользил по льду, грациозно выписывая широкие дуги на сияющем льду. Джорджиана не могла не оценить его лёгкость и уверенность движений на льду, словно на полу бального зала.

Когда она встала, чтобы спуститься на лёд, он поспешил к ней.

- Vous me permettez. Позвольте мне... Это может быть dangereux… немного. - Он улыбался открытой улыбкой, объектом которой могла быть только она. Её охватила дрожь, не имевшая никакого отношения к холоду.

Не раздумывая, она протянула ему руку. Крепко сжав её руку, он помог ей спуститься лёд. Когда она обрела равновесие, он отпустил её, и, к её изумлению развернувшись, с торжествующим смехом продолжил движение спиной вперёд. Её охватил восторг свободы, движения и пространства сверкающего льда перед ней.

Ровно так же, на этом льду, много лет назад она мчалась вслед за братом по замёрзшему льду, пятилетней девочкой выпросив у отца коньки. Кузнец изготовил ей нужного размера, и шестнадцатилетний брат вывел её на лёд. Он и учил, и дразнил, и подбадривал её, смеясь над её падениями и ушибами; но его усилиями она научилась кататься на коньках.

Промчавшийся мимо Чарльз вспугнул приятные воспоминания; поравнявшись с графом, он вызвал его на состязание. Да, но где будет финишная черта? Мужчины способны соревноваться в чём угодно, подумала она про себя. Но как прекрасен заснеженный луг и парк за ним, и морозный зимний воздух! Как хорошо, что Чарльзу пришло в голову покататься на коньках!

У дальнего берега, тяжело дыша, мужчины остановились в ожидании, пока она их догонит. Когда она подъехала, Чарльз повернул обратно, но граф остался ждать. Она помедлила, приблизившись к нему. Остановиться, или проехать дальше?

Граф протянул руку, словно приглашая её на танец. Полная иллюзия танцевального зала, освободив руку из муфты, она берёт партнёра под руку, и вот они уже скользят в паре по льду!

- Mademoiselle Дарси, вы хорошо катаетесь, - прошептал он. - Mas bien sur, этот пруд, c’est magnifique, всегда в вашем распоряжении. Вы катаетесь здесь с детства?

- Мой... мой брат научил меня.

Его близость смущала... и возбуждала её.

- Ваш брат учил вас танцевать?

- На коньках?

- Oui, Mademoiselle, на коньках, на льду.

Джорджиана с сомнением посмотрела на него.

- Не верите? Тогда я научу вас. Считаем... Un, deux, trois, quatre, затем сходимся. Считаем опять, разъезжаемся, и едем рядом! Commencer!

- Раз, два, три, четыре! - Ближе к нему... Они почти вплотную.

- Un, deux, trois, quatre. - Разошлись на расстояние вытянутой руки.

- De nouveau!

- Раз, два, три, четыре, - Джорджиана снова приблизилась к нему.

- Excellente! Дайте другую руку. Да, вам придётся снять эту чудесную муфту... Merci...

Он обхватил её за талию, прижал к себе.

- Считайте до восьми, - подсказал он, - Un, deux, trois…

Что мне делать? Она чувствовала, как её охватила паника.

- Sic, sept, huit... А теперь поменяем руки...

Он замедлил движение и остановился.

- Это похоже на танец, не так ли?

Танец? Какая успокоительная мысль. Не более чем танец…

- Да, в самом деле! - согласилась она.

- Хотите потренироваться ещё?

- Что такое вы оба делаете? - воскликнул Бингли, останавливаясь перед ними. - Я бы сказал, Бастьен, это похоже на танец!

- Nous etions, mon ami, - ответил Бастьен. - Мы и правда танцевали! Танец на льду. Покажем этому incroyant, этому неверующему?

- Вы простудитесь, если будете вот так стоять, - подначил их Бингли.

- Тем более, - Бастьен протянул руку. - Mademoiselle Дарси, могу я пригласить вас на танец?

- Да, сэр. - Она постаралась изобразить реверанс на льду.

- Бастьен, - напомнил он ей. - S’il te plai. Я так далеко от своих друзей.

- Oui…Бастьен, - согласилась она, - но только на льду.

- C’est suffisant. Этого достаточно. - Его голубые глаза сияли от удовольствия. - Начали?

Джорджиана встала рядом с ним, протянув руку, погрузившись в тепло его глаз. Un, deux, trois, quatre…

~~&~~

Наступил вечер, за окном кабинета луна отважно прокладывала себе путь сквозь тяжёлые от снега облака. Дарси отвёл взгляд от мрачной картины и взглянул на Гарри и Тейлора, на кучера и конюха.

- Вы уверены?

- Да, сэр, - ответили оба.

Озадаченный Дарси поблагодарил слуг и, повторив свой приказ держать язык за зубами, отпустил восвояси. Он снова вернулся к окну. Опять метель! Он так надеялся, что снег прекратится, особенно с учётом того, что он только что узнал.

- В карете нет молота, - заявили они. - Видимо выбросили после того, как им воспользовались.

Гарри и Тейлор не смогли бы поклясться, что именно молотом поломаны колеса и железные детали под каретой, но деревянные разбиты им наверняка. Почему именно экипаж перевернулся, теперь не угадать. Порвались ремни или были перерезаны, трудно сказать, но треснувшее дышло уже не починить.

Что лошади остались невредимы, Гарри назвал чудом, если это в самом деле был несчастный случай. И не похоже, что у кого-то из коней был застрявший в копыте камень. Тейлор сказал, что кое-что можно починить и в Пемберли, но никто в поместье не умеет делать экипажи. В лучшем случае они поставят заплатки. И хорошо бы не ехать дальше Честерфилда для ремонта - таково их решение. А на то, что можно починить здесь, потребуется время.

- Кучер и камердинер графа - что скажете о них?

Кучер, они сообщили, был молчалив и держался особняком, избегая любых попыток заговорить с ним. Конюхи старались не приближаться ни к лошадям графа, ни к этому злющему кучеру. О камердинере они ничего не знали, поскольку он обедал в доме.

Так вот оно что! Зачем он здесь? Может его цель - Джорджиана? Это казалось маловероятным. Куда проще было бы провернуть это дело в Лондоне. А ещё хотелось бы знать, где сейчас его письмо к Даю?

~~&~~

Лишь скрип пера по бумаге нарушал тишину в комнатах Джорджианы. Уже готовая ко сну, она писала, сидя за изящным резным секретером, не боясь, что ей помешают... или застанут врасплох.

Вскоре после прибытия в Пемберли миссис Эннсли предложила ей вести дневник.

- Я вела дневник много лет, - говорила она ей, - и однажды поняла, что это дисциплинирует, помогает разобраться в себе, в своих мыслях. Вы убедитесь в этом сами, моя дорогая.

И действительно, она скоро втянулась в ежедневное ведение дневника. Пара предложений за день в конечном итоге превратились в абзац, абзацы стали страницами. И с течением времени она обрела уверенность в себе и веру в своё будущее.

Верность дневнику убавилась с отъездом миссис Эннсли. А когда пьянящий водоворот её первого сезона грозил всецело поглотить её, место миссис Эннсли занял тот, чьему мнению она полностью доверяла. В самом деле, разве не брат поручил ему опекать её?

Неважно, что эти строки читала лишь она сама. Достаточно было того, что он ждал её там, на бумаге, и сегодня ей особенно не терпелось рассказать ему... о Бастьене.

16 декабря 1813 г.
Дорогой лорд Брум...