Венера Хасяновна

Вообще-то её все звали Валей – в те времена люди как-то стеснялись своих настоящих имён: Шамили становились Сашами, так же, как, впрочем, и Искандеры, Радмилы всё больше Людмилами, Ринаты Серёжами; ну, а вот наша очаровательная юная Венера отзывалась на Валю.
Впрочем, все знали, что она Венера, она этого не скрывала:
- Ну, это обычное татарское имя, - говорила она, -  Родители меня совершенно спокойно так назвали, чего ж мне теперь скрывать это? - Просто для повседневности, в обиходе это несколько дико звучит, а вообще-то полное имя: Венера Хасяновна, так что мне проще называться Валей…
Дальше вникать в это никто не хотел, хотя всем казалось, что Шамиль он и есть Шамиль, зачем его звать Сашей?
Валя трудилась у нас в отдельной комнате за кульманом , а за вторым кульманом стояла её подружка Марина. Мужики со всех отделов нашей кафедры периодически туда захаживали, и эти две девчонки безостановочно всех угощали чаем: ну, скучно целый день за кульманом чертить какую-то нуднятину. А мужикам было скучно заниматься никому не нужной фигнёй в окружении осциллографов.
Валя была самой натуральной блондинкой с гибким станом и мягкими кошачьими манерами, но пылкости и пламенности в ней не было ни на грош, - она предпочитала дожидаться свою жертву в засаде, прямо как самая настоящая кошка. Хотя особой инициативы никогда не проявляла – жертвы сами летели на блеск её волооких глаз, которыми она смотрела на входящих в комнату. Марина была иной: она была прямо-таки какой-то фабричной девчонкой, которая никогда нигде не пропадёт, но и особо не будет в себе развивать какую-то женственность, поскольку это совершенно излишне.
Валя обыкновенно любила потерзать входящих по поводу всяких лабораторных – она всё-таки училась на вечернем, а к шести вечера порой плохо соображаешь, да к тому же занятия-то у вечерников ещё будут продолжаться до полдесятого, обычное дело! Все преподы к вечерникам относились снисходительно, понимая, что трудно это – одолевать науки под занавес дня, да ещё нужно и в субботу приходить на занятия, когда все остальные культурно отдыхали.
Валя любила поэта Острового с его сентиментально-слащавой любовной лирикой, верила экстрасенсам и прочим гипнотизёрам, любила ходить на концерты входящих в моду Аллы Пугачёвой и Валерия Леонтьева. С мягким смешком рассказывала, как у них дома мама стремится соблюдать традиции  и разные обычаи, а уж свои национальные танцы на праздник – ну, без этого никак. Всё-таки родители приехали в Москву из поволжской деревни, а там всё было иначе и так сказочно… Валя, правда, сама была там всего пару раз и то на школьных каникулах, но вспоминались эти поездки очень тепло и нежно. 
А однажды она пришла совершенно вдохновленной и начала рассказывать:
- Представляете, возвращаюсь вчера я уже поздно после занятий и иду по Шелепихе – это уже после 10, и вдруг мне навстречу такой серьёзный важный, уже взрослый, мужчина лет сорока… Поглядел на меня: я думаю, мама дорогая, ещё этого не хватало!.. А он словно услышал и говорит: девушка, да Вы не бойтесь, мне просто надо с кем-нибудь поговорить, я писатель и живу вот в соседнем доме, вон в том…Просто написал только что рассказ, вышел прогуляться, а очень нужно чьё-нибудь мнение… Вы не зайдёте ко мне выпить чаю, а  я прочту?
- И я, дурёха такая, как на верёвочке пошла с ним, и действительно, оказалось, что он писатель… только начинающий такой, – в семинаре, как он говорит, журнала «Сельская жизнь» занимается и там же, в журнале, печатается, у него уже две публикации, он мне показал… И потом он начал читать мне с каких-то листочков, только что напечатанных, а я со страха даже не могу вникнуть – там что-то про грибы в лесу, они пошли с девушкой их собирать, и начался дождь, и они спрятались в стог сена на поляне, и он её нежно обнял, якобы, чтоб она не замёрзла… Я прям глаза таращила, стараясь всё понять.  Это Вы написали? – спрашиваю, а он говорит удивлённо: Ну, а кто ещё? Вот только что за час перед Вашим приходом… И чай разливает, и даже не делает попытки ко мне пристать… Ну, и начинает меня расспрашивать обо всём на свете: кто, да что, и я, прям, не знаю почему, начинаю ему всё рассказывать, а он так всё слушает внимательно, во всё вникает… А потом говорит: нравитесь Вы мне очень… И всё… Смотрю на часы: уже три часа ночи, мама дорогая! И он сообразил это – что меня сейчас с собаками начнут искать и по моргам звонить и говорит: А давайте, я Вас провожу и родителям Вашим всё объясню… И мы пошли, благо идти было через дорогу. Приходим, а там меня уже встречают, а он такой: Здравствуйте! Я Павел Ковров, писатель, работаю в «Сельской жизни», Вы не беспокойтесь, ничего дурного не произошло, мы просто чай у меня пили, здесь в соседнем доме, и разговаривали, и заговорились, обсуждая мои рассказы, простите меня, ради Бога! Ну, полный привет! У мамы глаза были с блюдце, но она ничего не сказала, разве что до свидания, посмотрела на меня, поняла, что это всё вот такое другое, и я завалилась спать… Представляете, я познакомилась с писателем, самым настоящим!
Нам это представлялось.
Порой, кое-кто изъявлял желание пройтись с Валей по улице, да хоть проводить её до дому поздно вечером.
Валя не удивлялась, лишь издавала мягкий смешок, брала у Марины французскую помаду (- Ой, ты представляешь, она даёт такой яркий влажный эффект, шикарно смотрится!), и шла бродить по улицам в нашей компании. Или сидеть в кафе.
Однажды Костя Блохин набрался смелости и летним днём пригласил её в ближайший выходной поехать к нему на дачу собирать в ближайшем лесу чернику. На даче у него в это время жила мама и пугаться было нечего.
И они поехали, оставили свои сумки на даче, взяли по бидончику и пошли в лес. День был солнечный, хороший, тёплый. Жужжали шмели, прыгали в рассыпную от человечьих шагов кузнечики… Костя с Валей шли по лесной дороге и болтали о всяких пустяках. Грибников ещё не было, поскольку грибы ещё не пошли.
Они вышли на поляну и присели в траву передохнуть. И вдруг Костя подсел вплотную к Вале, приобнял её и начал приставать, ну, то есть целовать во все достижимые места. Валя мягко и молча сопротивлялась, изгибаясь всем телом.
- Ну, Костя, ну, прекрати, пожалуйста, ну, не надо… - Валя говорила эти слова тихим совершенно спокойным голосом, не давая Косте сильно впиваться в свои губы. Продолжалось это всё, наверное, с полчаса, а потом Костя остановился, вовсе не желая над Валей снасильничать.
- Да, ну, тебя, Костя, пошли лучше чернику собирать, - только и сказала Валя, нисколько не обидевшись, - Ну, чего ты, в самом деле придумал… Я до замужества ни-ни… - и она пристально посмотрела на Костю своими большими глазами.
Костя лишь усмехнулся:
- Ну, пошли… Не бойся, больше не буду, просто вот нашло что-то. Я-то на самом деле, к тебе очень хорошо отношусь…
- Я знаю, Костя…
И они пошли собирать ягоду.
Пришли потом усталые на дачу. Мама угостила их обедом. Валя была весёлой и всё рассказывала маме про себя. Всё, что и так было уже известно Косте.
Мама провожала их на электричку и улучив момент, шепнула Косте:
- Ты знаешь, а Валя – хорошая… Женись, что ли на ней!
- Хорошо, мама! Я подумаю… - только и ответил Костя.
И они доехали до Москвы, и он проводил Валю до самых дверей. Она его чмокнула в щёку и ушла.
А вскоре Костю призвали в армию, прямо буквально через несколько месяцев – многих тогда забирали после окончания института служить офицером два года.
Костя вернулся по истечении двух лет обратно на своё инженерное место на кафедре. А Вали уже не было, ребята говорили, что она вскорости за кого-то вышла замуж, ушла в декрет, родила и уволилась, где-то теперь в другом месте работает.
И вдруг однажды вечером она ему позвонила, всё подтвердила и вдруг спросила:
- А может, хочешь, давай увидимся?
- А как же твой муж? – не выдержал Костя.
- А я уже развелась! Козлом он оказался – я приду, расскажу. 
И она пришла, всё такая же, ничуть не изменившаяся.
- А сыночек, его Иршат зовут, с бабушкой остался, - упредила Валя вопрос, - Ничего страшного, это же ненадолго, я вернусь…
И они сели пить чай, а Валя всё на Костю поглядывала.
- Ты знаешь, так нелепо получилось. Писатель мой Паша Ковров недолго ещё в Москве побыл и уехал к себе в Тамбов, он оказывается, из Тамбова, там ему работу предложили… Тебя в армию забрали… А моя мама смотрит на меня и говорит: Венера, тебе надо замуж выходить, что ты всё одна, да одна… А у нас, дескать, уже и жених хороший есть, и татарин он, тебя он видел и заботиться о тебе будет… Ну, пришёл он, мы посидели, поговорили и сделал мне предложение – я и опомниться не успела… А после ребёнок родился. Только, пока я беременной была, этот козёл стал на сторону гулять – мне подружки сказали, и совершенно ему на меня наплевать стало. Пришлось выгнать его, он даже не обиделся, ушёл без скандала. Иршат родился, и мы развелись… И вот сижу теперь одна – мне же ещё можно год целый с дитём сидеть…
Валя осторожно посмотрела на Костю.
- А хочешь, мы вместе жить будем? Ведь ты же, наверное, хотел?
- Валя дорогая… Это всё так неожиданно… Время прошло, я не знаю…
Валя по своей привычке мягко усмехнулась.
- Ну, ладно, Костя, я пойду. Звони, когда сможешь или захочешь.
И она подняла на него свои огромные глаза, в которых читалось сожаление.
После её ухода Костя неожиданно сообразил: да не за чаем она приходила! Она была готова заниматься любовью тут же, как пришла! А он дурак, то ли не сообразил, то ли не захотел… Господи, как всё нелепо…
Больше они с Валей не виделись.