легенда часть 2. Целиком

 
 
  Вторая часть.
    Глава 1


      Москва. Сколько-то лет спустя.

Катя пулей залетела в кабинет своего босса и, извинившись, плюхнулась в кресло, стоявшее перед большим телевизором.

- Ещё раз простите, Роман Юрьевич, мы в пробке долго простояли. Я готова к работе и сделаю всё, что ни скажите.

Роман Юрьевич только укоризненно покачал головой и улыбнулся совсем не доброй улыбкой.

- Знаете, Екатерина? Вы в последнее время слишком часто стали опаздывать, и я подумал, что вам просто необходим хороший отдых. Отдохнуть вам надо от суеты большого города. – Босс предупреждающе поднял руку, как только Катя открыла рот, надеясь оправдаться. - Да, Катя, да. И вот что мне пришло в голову: на днях в наше издательство пришел заказ на статью о среднеазиатском кинематографе, а вы знаете, что мы тесно сотрудничаем с нашей киностудией. Так вот, меня попросили написать об одном джигите – Надире Салтанове. О его огромном вкладе в местный кинематограф, и о том, какой он превосходный конный каскадер, и также упомянуть о нем, как об основателе школы конных трюков в своей стране. И не только о нём, в общем, у этого Надира Салтанова есть один талантливый ученик, сын бывшего нашего с вами земляка, про которого непременно надо будет упомянуть. Предлагаю для начала посмотреть своеобразную презентацию этого молодого человека, может, это как-то тебе поможет, не зря же киностудия прислала мне это видео.
Роман Юрьевич включил телевизор и, вставив диск в проигрыватель, сел на свободное кресло.

На экране появился современный город, по улице которого шел человек в сером строгом костюме, в черных очках и с черным кейсом в правой руке. Внезапно, откуда ни возьмись, к нему подъехал мотоциклист и, вырвав чемодан из рук, помчался вперед по улице. Тут же, как по заказу, за ним организовалась погоня из трех милицейских машин – вой сирен, рев мотоциклетного двигателя, визг тормозов на поворотах. И вот, наконец, прямая дорога, мотоциклист, всё время оглядываясь на преследователей, начинает набирать скорость и вскоре почти отрывается от погони. Но не тут-то было, впереди, по закону жанра, на перекресток выезжает длиннющий автопоезд, и мотоциклист буквально ложится на бок и вместе с мотоциклом пролетает между колесами большегруза, камера быстро перемещается на противоположную сторону, где мотоциклист с кейсом в руке уже вскакивает на ноги и бежит к ближайшему автомобилю. Он запрыгивает на водительское сиденье прямо через опущенное стекло, и машина с диким визгом несется прочь от злополучного перекрестка, виртуозно объезжая всяческие транспортные средства городского потока.Вскоре погоня переносится за город. Машина «преступника» снова начинает отрываться от неизвестно откуда-то появившейся милиции, но впереди появляется совсем крутой поворот, и водитель, не сбавляя скорость, вылетает с дороги прямо в кювет. Пролетев в воздухе приличное расстояние, автомобиль падает на землю и начинает кувыркаться вниз по склону, пока, наконец, не замирает внизу в виде автохлама. Милиция же останавливает свои машины у обочины, и милиционеры с оружием наготове бегут вниз. В это время из совершенно разбитой машины всё с тем же (совершенно неповрежденным) кейсом в руке вылезает «преступник», он демонстративно скидывает с себя шлем, и камера крупным планом показывает его волевое и сосредоточенное лицо. Затем молодой азиат, видя приближающихся милиционеров, бежит к лошади, которая пасется здесь же невдалеке, почему-то никак не испугавшись ни бегущих людей, ни бьющихся машин. Молодой человек запрыгивает на неё одним ловким прыжком и пытается ускакать прочь, лошадь не очень этому рада: она начинает вставать на дыбы, брыкаться и по-всякому пытаться сбросить седока, но тот, вцепившись как клещ, чудом удерживается на неосёдланной лошади. Наконец, справившись с животным, «преступник» направляет коня вперед. Но в этот же момент один из милиционеров прицеливается и стреляет, и всадник на всем скаку падает с лошади в высокую траву. Чемоданчик летит вверх, раскрывается прямо в воздухе, и из него выпадает белый лист бумаги, который плавно парит на ветру и затем закрывает весь экран, как бы превращаясь в финальные титры: исполнитель трюков: Марсель Миланов (младший).

Еще некоторое время после окончания короткометражки девушка молчала и просто смотрела уже в темный экран телевизора, было видно, что она осталась очень впечатлена увиденным, даже несмотря на кажущуюся простоту сюжета.
- Неплохо, если это, конечно, не сплошной монтаж, - всё ещё находясь под впечатлением, произнесла девушка. – Особенно здорово он лошадкой управляет, прямо как заправский джигит! Подождите, а этот Марсель Миланов никак не связан с тем самым Марселем Милановым, криминалистом, о котором мы писали пару лет назад?

- Умничка! – расплылся в улыбке босс. – Конечно, связан, это его дед. И именно потому, что мы тогда написали прекрасную статью о Миланове (старшем), нас и попросили написать о его внуке. Кстати, они его собираются пригласить поработать здесь, в России, но об этом позже. Ну что, дерзай, я в тебя верю. – Босс улыбнулся ещё сильнее, но Кате почему-то совсем не хотелось разделять с ним такую радость.

- Спасибо за доверие, - вздохнула девушка. – Вот только один вопрос, может, не в тему, но мне всё же интересно: этот внук, он же как бы не русский, он… – Катя попыталась подобрать лучший вариант тому, что хотела произнести, но в голове крутилось только одно слово…
-Гастарбайтер, - нашел более мягкий вариант Катиных мыслей босс.

-Ну да, он же черный, а наш Марсель славянин, как это понять?

- Вот съездишь к ним и сама всё узнаешь...

«Съездишь к ним и всё узнаешь» - эту фразу Катя восприняла как образную, даже не подозревая, насколько буквальным был её начальник. И вот теперь, с легкой руки Романа Юрьевича, она сидит в поезде и едет к «ним». Сказать, что Катя была совсем не рада поездке в Азию – это значит ничего не сказать. Она была возмущена до последнего предела, была зла на своего босса, на этого молодого Марселя, на киностудию, которой вдруг понадобилась эта статья!
 И почему журналист должен обязательно рад, если его куда-нибудь посылают? Неужели в её родном городе, в её родной стране, репортёру такого солидного издания не нашлось бы лучшей работы? И зачем этой злосчастной киностудии понадобился актер из другой страны? Вон, этих каскадеров пруд пруди, и никуда ехать не надо! Сдался же им этот приемный внук! И вообще, зачем русский усыновил черного, что белых детей не было? Катя вдруг поняла, что начинает злиться на всё, что только ей приходило на ум, и с этим надо было уже что-то делать. Но что? Что делать, если ты ничего не можешь изменить, а тут ещё мимо купе туда и сюда, как будто специально, слоняются такие же азиаты, как этот Марсель, и раздражают своими любопытными взглядами.
 Катя, конечно, могла бы встать и закрыть дверь, но соседи по купе отчего-то держали эту дверь открытой. А может, они все в сговоре!? Все — весь поезд! Единственным утешением для Кати могло бы быть то, что босс послал вместе с ней коллегу — журналиста Ивана Зайцева. Но это было слишком слабым утешением. Слабым в прямом и переносном смысле: Иван был типичным доморощенным мальчиком — много учился и мало гулял. Спортом он никогда не занимался и вообще не любил того, что было связано с маломальским риском. Поэтому он совсем не был физически сложен и не обладал явными мужскими чертами характера, как хотелось бы Кате. Но, несмотря на это, Иван всё-таки был каким-никаким мужчиной, и люди могли видеть, что девушка путешествует не одна. И от этой мысли становилось чуть легче. Наконец, поезд прибыл на нужную станцию. Молодые люди спешно похватали свой багаж и вышли на перрон. Несколько минут они оглядывались по сторонам в надежде увидеть встречающих, но никто из находившихся на вокзале не торопился к приезжим. И вообще, людей на перроне было не так и много: несколько пожилых женщин стояли небольшой группой у первого вагона, и проводник аккуратно подавал им какие-то сумки. Ещё несколько человек стояли у входа в само здание вокзала. И неподалеку от Кати и Ивана, рядом с продавцом мороженого, стояли ещё два молодых человека, одетые в рабочие одежды. Они громко переговаривались друг с другом на местном языке и чуть ли не после каждой фразы смеялись, всё время поглядывая в сторону гостей из России. Спустя ещё пару минут один из них, бросив обертку в урну, направился в сторону журналистов.
- Привэт, ти навэрно, тот самий Катя? – улыбаясь во все зубы, с жутким акцентом проговорил подошедший. Он совершенно намеренно отпихнул Ивана в сторону и без всякого зазрения совести встал на его место.

- Молодой человек, полегче, вы что себе позволяете?! – попробовал возмутиться Иван, но тут же осёкся, увидев в глазах парня в рабочей одежде недобрый блеск.

- Ти кито такой?! Мине скуазали, чито придет один дэвушка, а ти кито?! Мине ни кито ни говариль про тибья.

- Извините, - раздраженно спросила девушка, видя, что её коллега совсем спасовал. - А позвольте узнать, вы-то кто такой? Что вам вообще от нас надо? И, кстати, откуда вы знаете моё имя?

Незнакомец вдруг громко рассмеялся и осмотрел девушку с ног до головы.
- Какой ти смешной, дэвушка, сама едишь сюда, твой нашальник звонить мне, присилять твою фотографий, а ти спращивать, откуда я знать твою имя. Ти же к Надиру Салтанову едищ? И ко мне тоже едищ. Ти же к Марсэлю Милянову едищ? Так вот я и есть тот самий Марсэль. Надэюсь я понятыно говорю. Или, может, чито-то нэ так?

- Да всё не так! – почти выкрикнула девушка, она изза всех сил попыталась сохранить спокойствие, но её негодование начало уступать место панике, и дальше она говорила уже чуть ли не плача. – Во-первых: почему вы так одеты и почему у вас такой жуткий акцент!? Марсель Миланов не может быть таким! Мне сказали, что он высокообразованный молодой человек, воспитанный и… – не найдя или же не желая вообще находить больше никаких слов, девушка быстро подбежала к коллеге и подхватила его под руку. – Иван! Давай найдем такси, пожалуйста, мне кажется, нас просто хотят развести.
- Эх! Зачем говорищ такие слова? – театрально взмахнул рукой Марсель Миланов, глядя прямо в глаза девушке. – Какой такой такси-марси? Если я скуазал что я Марсэл, значить Марсэл. Поэдэм скуарэй, а то там мой отэц – Чеслав Миланов – ждет тэбя. Юнус? – крикнул он своему приятелю. – зоводы нащ ластучка, скорэй!

- Молодой человек! - Иван, видимо, набравшись смелости, всё-таки решился подать голос. - Разве вы не слышали: мы никуда с вами не поедем, отойдите, пожалуйста, с дороги...
-И чито?! – нервно рассмеялся Марсель, а затем он подошел почти вплотную к молодому человеку и, извергая из глаз искры, проговорил вызывающим тоном. - Чито ти сделаещ, давай вмэстэ отойдем. Давай будем посмотрэт какой ти смэлий, зачем ти прячищся за дэвушка? Зачем ти приехаль? Разве тибья кито зваль?

-Ну всё, хватит! – Катя резко отдернула Ивана назад и встала между ним и Марселем Милановым. От её панического состояния не осталось и следа, она готова была в любую секунду наброситься на Марселя Миланова, и тот, видимо, почувствовав это, сделал шаг назад, а Катя продолжила говорить уже более смело:

-Только из-за уважения к вашему отцу и вашему легендарному деду, мы сейчас поедем с вами. Надеюсь, что мы сможем как можно быстрей собрать все материалы и поскорей вернуться домой!
   Дальше девушка велела Ивану взять чемоданы, и они отправились вслед за Марселем и Юнусом. Выйдя на привокзальную площадь, девушка искренне удивилась, что встретившие её молодые люди подошли к самой лучшей машине из тех, что стояли тут же на стоянке, и что Марсель, довольно-таки галантно открыв Кате дверь, жестом предложил ей присесть на заднее сидение. Но когда он увидел, что Иван, убрав чемоданы в багажник, пытается усесться рядом со своей коллегой, Марсель одним прыжком оказался на противоположной стороне автомобиля и, схватив молодого человека за руку, буквально выдернул того из салона машины.

— Простите! Но это уже слишком! Что вы себе позволяете!? – Перепуганно выкрикнул Иван. – Как это понимать?!
- Очэн просто понымать! – раздраженно ответил Марсель. – Нэльзя! Понымаещ? Здэсь – Азия! Здэсь нэльзя мужчине сидэть рядом с дэвушка. Нас могут остановить и зарэзать. - Затем молодой человек посмотрел на Катю и произнес более мягким тоном: - Прости, хорощий дэвушка, но это правда, можэт он поэдэт на такси?

- Нет! – уже совсем раздраженно прикрикнула на азиата девушка. - Если он на такси, то и я тоже!

- Хорошо, хорошо, пускай едэт, - тут же пошел на попятную Марсель и, подняв обе руки вверх, скорей оскалил зубы, чем улыбнулся, - толко пуст садиться на пэрэдний мэсто, а я, так и быть, поэду на заднэм. Садись, уважаемый, чего стоищ, врэмя тратищ! – издевательски ласково, если так можно сказать, произнес Марсель, обращаясь уже к Ивану…
-А как же ты? Разве тебя нэ зарэжут, — подражая акценту Марселя, спросила Катя, когда машина уже тронулась с места.

— Мэня? Нэт, не зарэжут, я же мэстный. — После этих слов молодой человек совершенно обаятельно улыбнулся, и Кате на какое-то мгновение показалось, что эта улыбка была довольно-таки искренней. Она даже укорила саму себя в том, что слишком надолго задержала взгляд на лице молодого человека. Хотя, если не смотреть на неопрятный вид и не обращать внимание на жуткий акцент, то этот нахал был даже очень красивым молодым человеком, ну как тут не засмотреться на него?
 «О! Ну всё, хватит, подруга, кажется, ты уже слишком далеко зашла в своих мыслях! Осторожней с этими черными глазками, а то смотри, влюбишься и не заметишь, как попадешь к нему в горем…»
Странно, но после этой сцены Катя совсем перестала злиться на Марселя, и вообще вся эта картина маслом: «горячая» встреча «горячими восточными парнями», показалась девушке не такой уж и страшной: подумаешь, акцент – многие люди говорят с акцентом. Испачканная одежда? Может, они спешили и не успели переодеться. А почему тогда так долго не подходили на вокзале? Присматривались, изучали, что это за гуси приехали из России. И действительно, Катя должна была поехать одна, это Роман Юрьевич в последний момент велел собираться и Ивану. Катя слегка улыбнулась, ей показалось забавным отвечать на свои же собственные вопросы…
Она еще раз решилась взглянуть на Марселя – тот по-прежнему сидел с широкой улыбкой на лице и поглядывал то на девушку, то на своего друга, то в окно на быстро мелькающий городской пейзаж. И в какой-то момент Катя заметила одну особенность во всех этих переглядках: когда взгляды Марселя и Юнуса встречались в зеркале заднего вида, то Юнус – веселый и улыбчивый на перроне – здесь, в машине, мгновенно менялся в лице и, как показалось Кате, укоризненно кивал головой.
Марсель же в это мгновение быстро опускал глаза, правда, уже через минуту веселая улыбка снова красовалась на лице наглеца. Да, что-то в этой картине не клеилось, ведь чем веселее становился Марсель, тем беспокойней вёл себя Юнус. Катя снова улыбнулась и теперь решила посмотреть на Ивана; вот кто сидел с самыми искренними чувствами на лице, там было всё, что только могло быть связано с унижением, с обидой, со злостью на себя и на весь мир. Девушка даже вспомнила свои собственные чувства, пережитые ею в поезде. Но сейчас ей было уже намного лучше, ведь всё, что происходило вокруг, походило, скорей всего, на некий спектакль, чем на реалию жизни. И оставалось только одно — дождаться конца хотя бы первого акта…
  И он закончился! Закончился триумфальным побегом Марселя из машины под очень убедительным предлогом – помочь ребятам из транспортного цеха киностудии (которую они все вместе, так кстати, проезжали мимо). И что он – Марсель – подъедет примерно через полчаса на такси. На что Юнус только махнул рукой и, недовольно что-то проговорив себе под нос на своем языке, направил машину в сторону частных домов, утопающих в цветах и яркой зелени предгорной долины. Всю дорогу до самого дома Милановых Катя наслаждалась этим сказочным пейзажем! А величественные горы на горизонте просто захватывали дух и манили к себе! И где-то в глубине души девушка была даже рада, что Роман Юрьевич отправил в эту командировку именно её…

 
    Глава 2.
 
   Автомобиль остановился у высоких ворот первого же дома в долине. Юнус, заглушив двигатель, развернулся на сидении к гостям из России вполоборота и виновато опустил голову.

- Я прошу прощения, уважаемые, Марсель сказал, что только немного пошутит и всё, но он совсем нехорошо поступил, – тихо, с небольшим восточным акцентом произнёс водитель. – Мне очень неприятно за него и за себя.

- И это вы называете «немного»? - раздраженно буркнул Иван. – По-моему, ваш друг даже очень много нашутил! Еще и руки распускать стал…

- Вань! Ну ладно тебе, - улыбаясь, перебила своего коллегу девушка. – Какие руки? Может, у них здесь действительно нельзя, чтобы мужчина сидел рядом с девушкой. Перестань дуться, ты лучше посмотри, какая красота вокруг! Какое солнце! Считай, что мы приехали на отдых. Юнус, так, кажется, обращался к вам Марсель? - спросила девушка водителя и, получив от него одобрительный кивок, продолжила: - Не переживайте за нас, и вам незачем извиняться за поведение своего друга. Думаю, мы с ним ещё об этом поговорим.
После этих слов девушки Юнус поблагодарил молодых людей и вышел на улицу. Он учтиво помог Екатерине выйти из машины, затем быстро подал Ивану багаж и, улыбаясь, подбежал к калитке дома.

Оказавшись во дворе, Катя невольно ахнула: она много раз представляла себе двор восточного дома, и ей всегда казалось, что это непременно должен быть двор с земляным полом, по которому должны бегать курицы, утки, индюки и прыгать маленькие барашки. А сам дом должен быть обязательно низким, с маленькими окошками и побелен в серо-белый цвет. И еще везде, по всему двору, должны были бы развешаны пестрые восточные ткани. Но они очутились в красивейшем дворе высокого двухэтажного дома из бело-красного кирпича, с большими окнами, занавешенными богатыми шторами, и в каждом окне красовались расписные кашпо с распустившимися комнатными цветами. Двор дома был уложен узорной тротуарной плиткой, за исключением нескольких довольно-таки больших клумб и альпийской горки с журчащим фонтанчиком в виде миниатюрного водопада. Из-за дома виднелся сад, и, судя по тому, как далеко уходил забор, то сам участок был достаточно большим. Девушке очень захотелось зайти дальше, заглянуть за дом, и она точно бы это сделала, но в следующую минуту из дверей дома вышли Чеслав и Сюзанна Милановы.
- Здравствуйте, здравствуйте! - широко улыбаясь, произнёс Чеслав Марселевич. - Позвольте поприветствовать вас на нашей гостеприимной земле! – Супруги быстро подошли к гостям из России и принялись пожимать им руки: сначала молодым людям и только потом Юнусу. - Как добрались? Устали, наверно, с дороги?

- Да, есть немного, всё-таки до вас очень далеко ехать, - ответила Катя, - ещё и посадку долго прождали в Москве, какая-то задержка произошла, но в основном всё прошло просто замечательно.

- Ну и хорошо, тогда прошу поскорее всех в дом, Сюзанночка приготовила такой сказочный обед, у меня уже слюнки текут. Кстати, насчет обеда, Юнус, а где Марсель? Катя, Иван, он же должен был вас встретить на вокзале, он вообще был на вокзале? –
 Казалось, что мужчина занервничал не на шутку, и Катя незаметно для всех отдернула Ивана, который уже собрался ответить на вопрос по поводу «горячей» встречи.
-Да, Чеслав Марселевич, ваш сын был на вокзале, и он нас прекрасно встретил. Просто он забежал на киностудию, сказал, что там кому-то нужна его помощь, и что через полчаса он будет. Так что всё хорошо, можете не волноваться, у вас очень хороший сын.

-Спасибо, Катя, я очень вами восхищен, – снова улыбнулся Чеслав, мельком взглянув на явно недовольного Ивана.

Фраза хозяина дома о восхищении Екатерине показалась немного странной и вроде как неуместной. Позже девушка поняла, что же Чеслав Миланов имел в виду на самом деле, говоря такие слова. А пока Катя смущенно улыбнулась в ответ и со всеми вместе прошла в дом, где их тут же усадили за шикарный стол. Когда же прошли обещанные Марселем полчаса, Чеслав Миланов, извинившись перед гостями, взял телефон и отошел подальше. Он несколько раз пытался дозвониться до сына и уже почти отчаялся это сделать, как вдруг на другом конце провода всё же взяли трубку.
-Марсель! – совершенно раздраженно произнес отец. – Ты где?!... А почему?!... Какая работа?!... Нет, я же сказал... У тебя есть десять минут... Бегом! Простите, пожалуйста, - виновато обратился Чеслав уже к гостям. – Никакого сладу нет с этим дикарем...

И действительно, ровно через десять минут дверь дома медленно открылась, и на пороге появился гладко выбритый, аккуратно причесанный и абсолютно чисто одетый молодой человек. Первым делом он настороженно посмотрел на отца, затем перевел взгляд на Екатерину и Ивана. И только потом прошел к столу и присел на свободный стул. Такого отчаяния, такого раскаяния и невероятной душевной боли в больших черных глазах Катя, наверно, никогда ещё не встречала в своей жизни. Если только в индийском кино, да точно – именно в индийском кино! И девушка еле сдержалась, чтобы не засмеяться. Молодой человек готов был уже разрыдаться, он низко опустил голову и принялся нервно заламывать себе пальцы.
- Марсель, ну разве так можно? К нам такие дорогие гости приехали, а ты сбежал. Это очень некрасиво с твоей стороны, - первым, после такой эмоциональной сцены, начал отец, затем он подошел к сыну и заботливо положил свои руки на плечи Марселя. – Ладно, расслабься, работяга ты наш! Ну улыбнись, что ли! На вокзале ты, наверно, веселее был, чем сейчас. Катя? Он же веселый был, когда вас встречал, так ведь?

После этих слов Марсель резко поднял голову и с ужасом посмотрел на девушку, потом на Ивана. Но если Катя весело и даже в какой-то степени издевательски хихикнула, то Иван сидел чернее тучи, ему так хотелось рассказать всю правду, но он хорошо знал, что Екатерина ни за что не позволит ему это сделать. Затем Марсель перевел взгляд на Юнуса, который незаметно для Чеслава и Сюзанны жестом показал, что всё хорошо.

- Да, всё было отлично, - проворковала девушка.

- Спасибо… Большое… - чуть слышно проговорил Марсель, глядя в глаза Кате, и та, откинувшись на спинку диванчика, подмигнула молодому человеку.
- Ну и ладно, раз так всё хорошо. – Дальше Чеслав Миланов подошел к своей супруге и нежно взял её за руку. – Сюзанночка, спасибо тебе за великолепный обед, это было невероятно вкусно! – Потом он обратился к гостям. – Мы просим у вас прощения, но нам уже пора ехать. Сегодня вечером в киностудийном ресторане состоится банкет в честь юбилея Билги Каримова – это наш драгоценный друг и по совместительству владелец этого же ресторана, а также постановщик всех трюков Марселя. Он очень много сделал для нашей семьи и ещё больше для киностудии. И мы, в знак огромной нашей благодарности, решили устроить ему незабываемый вечер. Марсель? А ты сейчас покажешь гостям их комнаты, ну и экскурсию проведешь по дому, а вечером все вместе приедете в ресторан. Хорошо? Молодой человек только кивнул головой и решил отделаться одним «угу» в ответ. - Марсель?! Ты чего, в рот воды набрал что ли? Что значит «угу»? Повтори громко и четко, что ты должен сделать. – Чеслав Миланов вдруг изменился в лице, и его голос прозвучал довольно-таки строго и раздраженно. Молодой человек снова занервничал, он в очередной раз посмотрел на Катю и Ивана и, с трудом проглотив ком в горле, ответил на почти чистом русском языке, может только с небольшим акцентом.
-Сейчас я проведу для гостей экскурсию по дому, потом покажу им их комнаты, а вечером мы все вместе приедем к Билги на юбилей.

-Да, всё правильно, - удовлетворенно, но всё еще с раздражением сказал отец. – Юнус! Отвези нас, пожалуйста, на киностудию, и только не вздумай возвращаться за Марселем. Пусть он до самого вечера посидит дома, это ему будет хорошим наказанием за сегодняшнее утро.

После этих слов и Катя, и Марсель, и Юнус, и даже Иван испуганно посмотрели на Чеслава, и тот, усмехнувшись такой дружной реакции молодых людей, поспешил объясниться:

-Сегодня с утра на вокзале мороженым торговал племянник Асии, очень хорошей моей, но не вашей, Юнус и Марсель, знакомой. И до того, как ты, Юнус, привез наших драгоценных гостей сюда, я уже знал о вашей с Марселем выходке! Юнус, ты должен понять, что тебе не обязательно идти на поводу у этого дикаря, как бы весело это ни казалось. А ты? – Чеслав сверкнул глазами на уже совершенно перепуганного сына. – Я надеюсь, что у тебя сейчас будет достаточно времени, чтобы вымолить у Кати и Ивана прощение за тот позор, который ты устроил на вокзале. И ещё, как бы к тебе не относились, как бы кто тебя не называл – чуркой, хачиком, харперовским отродьем, да кем угодно! Ты не имеешь права на это реагировать, потому что ты, во-первых, Марсель Миланов (младший), а во-вторых, ты джигит Надира Салтанова! Ты всё понял?

-Да, папа, я всё понял, - не поднимая головы, ответил молодой человек. А когда отец с матерью и Юнусом ушли, Марсель тяжело вздохнул, и из его глаз медленно потекли огромного размера слезы.
-О, Боже! – воскликнула девушка. – Марсель, не надо, умоляю, мы уже совсем на тебя не злимся. Всё хорошо, Ваня, ну правда, скажи ему.

-Да, конечно, всё нормально, – хоть и пробурчал молодой человек, но ему тоже стало очень неловко от таких, казалось бы, искренних слез Марселя.

-Спасибо, вы очень хорошие люди. Я не должен был так поступать, не знаю даже, что на меня нашло. Простите ещё раз, пожалуйста. – Марсель наконец вытер слезы и совершенно обаятельно улыбнулся...

Ох, если бы сейчас здесь был отец, он обязательно бы назвал цену этим слезам и этим несчастным глазкам! Но, к счастью, Марсель был один! И он смог в полной мере проявить всё свое актерское мастерство. «Да парень, ты просто красавчик, только не переигрывай!»

Наконец поднявшись на ноги, Марсель поспешил подойти сначала к Ивану. Он первым протянул к нему руку, но, задержав её на полпути, то ли смущенно, то ли брезгливо поёжился.
- Ну что, мир? Только можно дать тебе один совет? В следующий раз в подобной ситуации веди себя как мужчина…

- Марсель! - тут же возмутилась Катя, опасаясь, что разговор снова может принять нехороший оборот. - Ты же вроде мириться собрался?

- Да, собрался, но он тоже должен сделать вывод…

- Какой вывод, Марсель?! - не унималась девушка. - По-моему, это ты должен сделать этот самый вывод!

- А почему он тогда сейчас стоит и молчит, а ты снова говоришь за него, он должен вести себя как мужчина! - Марсель убрал руку, которая случайно ли, либо совершенно намеренно, но так и не достигла своей цели. – Вот пусть он мне сейчас даст в морду. Давай, Иван, будь мужиком!

- Я журналист, а не деревенский выскочка, - с раздражением в голосе буркнул Иван, стараясь выглядеть как можно уверенней, но в глаза Марселя посмотреть он всё же не решился.
-Всё, мальчики, брейк. Вань, ты тоже хорош! – Катя схватила Ивана за руку и быстрым движением отдернула его в сторону, так чтобы ей оказаться между молодыми людьми. – Марсель, ты должен смириться, что Иван всё время будет рядом со мной, хочешь ты этого или нет.

- Не хочу...
-Не перебивай, я, может, тоже много чего не хочу. – строго произнесла Катя, совсем осмелев. Она хорошо понимала, что после мастерского разоблачения своим отцом у Марселя уже не будет второго шанса на игру в горячего восточного парня. И в подтверждении своей окончательной победы девушка сделала шаг вперед, заставив Марселя отступить. Правда, она оказалась совершенно безоружной против всё той же обаятельной улыбки бессовестно красивого азиата. «Нет! Это он специально делает! Он знает, что у него красивая улыбка, вот этим и пользуется. Он хочет усыпить бдительность, хочет взять реванш за свой проигрыш! Нельзя, нельзя на это поддаваться! Но какой же он всё-таки красивый!» Катя поняла, что еще секунда, ещё мгновение, и она снова засмотрится на эти огромные черные глаза, на эту улыбку, и уже не сможет сопротивляться этому расчетливому «наглецу», и она быстро отвела взгляд в сторону.

-Марсель, ну правда, может, хватит уже? Лучше проведи нас по дому и покажи поскорей наши комнаты, мне уже просто хочется отдохнуть.
 Марсель тут же оживился, затем он театрально прокашлялся в кулак и принял позу поэта перед слушателями.

-Дорогие гости, - помпезно начал молодой человек. - Сейчас мы с вами находимся в прекраснейшем месте всей Средней Азии – у меня дома!

-Марсель! - весело рассмеялась Катя. - Давай уже посерьезней. Вот, например, куда ведет эта дверь под лестницей?

-В библиотеку и кабинет отца, - уже более спокойней сказал молодой человек.

-Хорошо, а что у вас там, - девушка указала рукой на арку справа от входной двери.

-Там кухня – мамино царство, но я там редко бываю, я питаюсь везде, где только придется. А в горах ещё и чем придется.
-Бедненький, - с наигранной жалостью произнесла девушка и тут же весело улыбнулась. - Ладно, тогда пойдём наверх. Наши комнаты ведь там наверху? Я правильно думаю? Молодой человек одобрительно кивнул, и Катя двинулась к лестнице. Иван, конечно же, поспешил за ней, но не тут-то было — Марсель был начеку! Он ловко извернулся и, оттеснив Ивана подальше от девушки, сверкнул в сторону своего «противника» гневным взглядом. Журналисту ничего не осталось, как отступить назад: «Ну не раздувать же межнациональный конфликт из-за девчонки».

- Ой! Марсель! Сколько у вас здесь фотографий! - искренне изумилась Катя, сделав несколько шагов по лестнице.

Молодой человек мгновенно оказался рядом с девушкой и постарался угадать, на какую из фотографий падает её взгляд.
-Здесь в основном фотографии со съемочных площадок. Есть несколько и семейных, но в основном здесь всё, что связано с работой отца с матерью, ну и моей, конечно.

— Вот, — девушка указала на одну из самых больших фотографий. — А кто этот симпатичный парнишка рядом с тобой?
- Это мой младший брат, он сейчас в Москве, в школе учится, готовится поступать в МГУ, - Катя заметила, как сильно изменилось лицо Марселя, когда он заговорил о брате, каким нежным и заботливым взглядом он смотрел на его фотографию, так как смотрят на тех, кого сильно любят и также сильно скучают. – Он родился почти сразу, как только мама с папой усыновили меня, - с трепетом в голосе продолжал молодой человек. - Я хорошо помню тот момент, когда мама вернулась с ним из роддома. Он был таким крохотным, таким забавным. Я мог часами сидеть у его кроватки и играть с его ручонками, с его погремушками, для меня, дикаря из пещеры, это были очень интересные штучки. Да и мама сильно уставала с братишкой, вот я и помогал ей, как мог. Правда, толку от меня было немного, хотя мама всегда говорила, что я её главный помощник, - Марсель грустно усмехнулся, не переставая смотреть на фотографию брата, и Кате показалось, что в его глазах блеснули слезинки.
-Знаешь, — аккуратно произнесла девушка после небольшой паузы, — мне, конечно, немного рассказали твою историю — Роман Юрьевич, — но сейчас у меня складывается такое впечатление, что я еще многого не знаю: ни о тебе, ни о твоей семье, ни о твоем прошлом.
Молодой человек только слегка улыбнулся, но ничего не сказал, и Катя решила больше не затрагивать эту тему.
— Ого, а это кто такой огромный рядом с твоим отцом стоит!? Он же просто исполин! Сделав пару шагов наверх, девушка указала на очередную фотографию.

— Это Расиф Медоев, папин друг и бывший мамин одноклассник. Он когда-то жил в этом городе, а потом уехал на Урал и всю семью перевёз туда же. Он недавно приезжал к нам в гости, а уехал буквально за пару дней до вас. Мы собираемся вместе с ним сняться в одной картине. Ты, кстати, должна мне предложить подписать контракт, это же одно из твоих заданий, так? -Хитро прищурившись, сказал Марсель, и Катя застыла в полном недоумении.
- Да… да, так и есть, а ты откуда это знаешь? – с неким испугом в голосе проговорила девушка.

- Вообще-то, мой дед и твой Роман Юрьевич почти каждые выходные на рыбалке вместе сидят. А со своим дедом я практически всегда на связи. Он мне про тебя много раз рассказывал…

- Погоди, - Катя резко перебила молодого человека и, прищурившись, впилась в него глазами, - как это твой дед и мой босс знакомы? А я почему об этом ничего не знала? Босс даже ни разу не намекнул мне на это знакомство, просто сказал, что пару лет назад наше издательство писало о твоем дедушке статью, и больше босс ничего не говорил, тем более о совместной рыбалке. Ну, Роман Юрьевич! Ну ты и партизан! - огорченно усмехнулась девушка, и Марсель только растерянно повел плечами.
-Я не знаю, почему так получилось, может, твой босс с моим дедом об этом не задумывались, может, не придали этому особого значения? Кстати, мы с тобой виделись пару лет назад в Москве на одной из пресс-конференций, наверно, как раз ты тогда и писала статью о моем деде, он там давал интервью местным журналистам. Я тоже там был, сидел в конце зала. Ты еще, когда все вышли в коридор, сказала одному журналисту, моему хорошему знакомому, что здесь слишком много представителей из Чуркистана. Я тогда подумал, что ты сказала обо мне и моем брате, он тоже там был… Марсель многозначительно поднял брови, но улыбнулся так же мило и добродушно, как и все предыдущие разы.

Катя же встала как вкопанная, она раскрыла рот и спустя несколько мучительных для себя мгновений тихо простонала:

-О, Боже! Вот стыдоба-то, но я тебя совсем не помню, так что, скорей всего, я это не о тебе говорила. Прости меня, пожалуйста. И часто ты летаешь в Россию?

-Очень. Я, так-то, не только гражданин Чуркистана, но и России тоже, дед сделал мне российское гражданство и прописал в своей московской квартире. Так что я немного ещё и русский.
- Понятно, - задумчиво произнесла девушка и хотела уже пройти дальше, но вдруг её словно осенило, она медленно развернулась лицом к Марселю и, прищурившись, процедила сквозь зубы:
- Скажи, что это неправда то, о чём я сейчас подумала?

- Ну, если ты так хочешь, то, конечно, скажу.

- Знаешь, вообще-то это очень подло с вашей стороны, тебе это не кажется?

После этих слов девушки Марсель захлопал своими огромными глазами, не зная, что можно ответить на такой, казалось бы, не в тему вопрос.

- Катя, ты сначала скажи, что ты имеешь в виду, моё поведение на вокзале? Или моё присутствие на пресс-конференции?

- Моё присутствие здесь! – фыркнула девушка, и молодой человек удивился еще сильней.
– Что ты так на меня смотришь? - не успокаивалась Катя. – Твой дед знаком с моим боссом, я обозвала твою страну чуркистаном, вот вы все и сговорились. И твое поведение на вокзале тоже из-за этого. Вы все просто решили мне отомстить!
 Катя в ярости двинулась на Марселя, но, оступившись на лестнице, готова была уже рухнуть вниз, и только невероятная ловкость молодого человека не позволила девушке упасть. Затем наглец, воспользовавшись ситуацией, подхватил девушку за талию и с силой прижал к себе. Их взгляды встретились, и Катя почувствовала, что снова начала тонуть в этих больших черных глазах.

- Отпусти меня, - тихо проговорила девушка.

- Не могу, мы тогда вместе упадем и придавим твоего Ваню. – довольный, как коршун, поймавший свою добычу, улыбнулся Марсель.

- Тогда поставь меня на место, быстро!

Молодой человек аккуратно помог Кате встать поудобнее на лестнице и, зыркнув на покрасневшего от смущения русского, злорадно усмехнулся, заставив того вовсе отвернуться.
- Катенька, если бы я хотел тебе отомстить, я бы придумал более извращенный способ, чем заманивать тебя домой к отцу с матерью и к Надиру, который бы мне это просто так бы не простил. А моё поведение на вокзале? Там в поезде проводником был мой друг Мустафа Мерзоев, он несколько раз пытался с вами заговорить, но у него жуткий акцент, а вы даже не пытались выслушать его до конца. Наши соседи там ехали, говорили, что ты смотрела на них как на людей второго сорта. Мустафа позвонил мне, ну а дальше вы сами всё знаете.

Теперь очередь хлопать глазами от удивления наступила для девушки.

- А откуда они все знали про меня, откуда знали, что я еду к тебе?

- Дед знаком с начальником вокзала, а тот велел Мустафе следить, чтобы с вами в поезде ничего не случилось, вот и всё.

Катя с силой ударила себя в лоб.

-Так вот почему они все на меня так смотрели, значит, это реально был сговор…

-Ребята, - вдруг послышался слабый голос Ивана, - может, вы уже пойдете дальше.

Марсель и Катя одновременно посмотрели на Ивана и так же одновременно улыбнулись.

-Вань, прости, конечно, пойдем, - произнесла девушка, но, дойдя до самой верхней ступени, снова остановилась.
- Ой! А это Надир Салтанов! - показала она рукой на фотографию с высоким джигитом в национальном костюме, который держал под узду черного коня.
 - Мне Роман Юрьевич показывал его фотографию, только другую.

-Да, правда, это Надир, а это Ёвуз (младший), - Марсель ткнул пальцем в лошадь. - Шайтан, а не конь! Он меня ненавидит, всегда пытается меня сбросить. И пару раз у него это неплохо получилось, - молодой человек демонстративно потер свою пятую точку, и девушка весело хихикнула.

- Значит, он мне уже нравится, - сказала Катя, на что Марсель, вместо ответа, только игриво сморщил нос.
 
   Вечером, ближе к назначенному часу, Марсель Миланов и Иван Зайцев встретились внизу. Но, не проронив ни слова и даже не удосужившись посмотреть друг на друга, молодые люди разошлись в разные углы гостиной в ожидании девушки. Иван уселся на диванчик и, раскрыв ноутбук, принялся сосредоточенно набирать какой-то текст. Марсель же некоторое время потоптался у камина и, видимо, не дождавшись никакой реакции от журналиста, решил пойти на провокацию. Он взял один из стульев, перетащил его буквально через всю немаленькую гостиную и, поставив спинкой к молодому человеку, сел на него задом наперед. И следующие несколько минут издевательски сверлил своего «оппонента» едким взглядом, надеясь вывести того из равновесия.

- Ваня, а ты очень умный, да? - спустя несколько бесплодных минут Марсель перешёл к следующей стадии своего плана.

- Я обыкновенный, - буркнул молодой человек, не отводя от экрана глаза.

- Почему обыкновенный? Ты даже на этой штуке умеешь работать.
-Вообще-то, это ноутбук, а не штука, - Иван наконец поднял глаза и, увидев хищную улыбку на лице Марселя, почувствовал что-то неладное.

-Я прекрасно знаю, как эта штука называется, - сквозь зубы процедил горец с явным наслаждением от того, что провокация всё же удалась. Затем он медленно поднялся с места и, так же медленно подойдя к журналисту, навис над ним, словно лев над своей добычей, и продолжил говорить в той же манере:

-Ты думаешь, что мы здесь все из Средней Азии тупые, а вы, русские, умные!? Ты это хотел сказать!? Так скажи это мне прямо в глаза, ну чего молчишь…

-Мальчики, я уже бегу, ещё одну секундочку, одну милисекундочку! - вдруг со второго этажа раздался спасительный голос девушки. - Прошу прощения за задержку. Пообщайтесь пока, поболтайте о чём-нибудь.

-А мы и так уже общаемся, правда, Ваня? - совершенно другим тоном выкрикнул горец в сторону лестницы и быстро отступил от своей «жертвы». Затем он посмотрел на журналиста умоляющим взглядом, и тот тяжело вздохнул…

-Да, правда, всё нормально, - убирая ноутбук в чехол, поднялся на ноги журналист. - Мы даже очень душевно общаемся…
— Вот видишь, — снова выкрикнул Марсель сквозь довольную улыбку, — душевно! Катя, Ваня врать не станет…

В этот же момент девушка, наконец, появилась на лестнице. И Марсель, и Иван замерли в оцепенении. Забыв обо всем на свете, раскрыв рты, молодые люди смотрели, как к ним со второго этажа спускалась чуть ли не голливудская звезда! Придерживая одной рукой подол шикарного черного платья в пол, другой прижимая к себе такой же черный с серебряной застежкой клатч, Катя стала медленно спускаться по лестнице. Её волосы были завиты в крупные локоны и собраны наверху затейливой заколкой, украшенной искусственными бриллиантами. Девушка, наслаждаясь изумлением молодых людей, медленно спустилась к ним и, подойдя сначала к Марселю, щелкнула его по носу.
- Отомри! – весело рассмеялась Катя. – Вань, ты-то чего? Я так уже одевалась на юбилей редакции.

- Не помню, - еле выговорил молодой человек. – Не помню, Катюх, прости. Но ты сейчас вообще сногсшибательна! Я просто обязан тебя сопроводить!

Эта фраза, так смело сказанная Иваном, мгновенно отрезвила Марселя, и тот, пулей подлетев к девушке, первым поспешил предложить ей руку.

- Она пойдет со мной! – процедил сквозь зубы молодой джигит, извергая из глаз молнии на осмелевшего русского. – Катя мой гость, а ты нет!

- Марсель! Ты опять! - не выдержав, прикрикнула девушка. - Может, хватит? И никакой я не твой гость. Я гость Надира Салтанова, так что успокойся и поехали уже поскорей!

- Да, конечно, прости, пожалуйста, - проговорил молодой человек самым смиренным тоном, правда, незаметно для Кати, всё же бросил на Ивана оставшуюся часть молний…
 В ресторан Катя вошла всё-таки под руку с Марселем. Молодой человек вышагивал с высоко поднятой головой так, словно это был именно его звездный час. Иван плелся сзади.

Катя старалась поздороваться со всеми, кто только встречался с ней взглядом, то есть практически с каждым, и люди с видимым удовольствием отвечали девушке взаимным приветствием. Марселю же казалось, что его сейчас поднимет над землей от гордости за свою великолепную пассию, от того, что она идет с ним, а не с кем-либо другим! Да! Вечер обещал быть незабываемым!

Таким образом, молодые люди прошли вглубь банкетного зала, где к ним неспешно, властной походкой, подошел сам Надир Салтанов, одетый в национальный костюм. Он все время держал руку на рукоятке кинжала, как будто готов был в любую минуту выхватить его из ножен. Джигит широко улыбнулся, глядя на девушку, а затем уже совсем не по-доброму на Марселя.

-Марсель, исчезни! Быстро! – прорычал горец.

-Но, Надир?! Я… Я же… Я... – мгновенно опешил молодой человек, он растерянно захлопал глазами и нехотя выпустил руку Кати. – Надир, умоляю…
- Я что-то непонятное сказал? – еще более раздраженно проговорил мужчина. – Во дворе стоит Ёвуз, бери его и скачи ко мне домой, расседлаешь его и отведешь в загон на ночь, потом приготовишь тандыр на утро. С утра испечешь лепешек, затем зарежешь барашка и сделаешь плов нам на обед. С обеда сбегаешь в горы к Сухробу, поможешь ему отловить одного жеребца, которого он тебе покажет. Жеребца приведёшь в монастырский загон. И останешься в монастыре до вечера. Ты все понял?

- Да, - дрожащим голосом ответил молодой человек. – А можно мне хотя бы еще немного побыть на юбилее Билги?

- Нет! Нельзя! Я уже с ним поговорил на счет тебя. – затем Надир ещё более пристально посмотрел на своего воспитанника и задумчиво произнес:

- И всё-таки, зачем Курбанбеку понадобились наши лошади? Зачем ему надо, чтобы именно ты их привел, а? Марсель? Что-то мне это всё не нравится. Будь осторожен с Курбанбеком и с Сухробом тоже, сам знаешь почему. Всё понял?

- Да, понял, - Марсель совсем поник, он посмотрел на Катю глазами, полными вселенского горя, и быстро ушел из ресторана. И даже Иван посмотрел ему вслед с глубоким сочувствием.

- Надир Расулович, - смущенно проговорила Катя. – А вы не слишком жестко с ним, он же вроде ничего такого не сделал?
- Как ничего?! – вдруг рассмеялся горец, он погладил ладошку девушки и посмотрел на неё совершенно добрым и ласковым взглядом, так как смотрят на маленького ребенка. – Катюш, я с ним очень мягко поговорил. Должен же он осознать то, что натворил сегодня утром на вокзале.

- О, вы тоже уже об этом знаете? – искренне удивилась девушка. - Но мы уже совсем на него не злимся. Правда, Ваня?

- Да, это чистая правда, - тихо ответил молодой человек, теперь он чувствовал себя совсем виноватым перед Марселем, хотя вроде ничего плохого ему и не сделал.

- Простите, уважаемые, но это уже не поможет. Да и ничего с ним не случится, если посидит, подумает о своем поведении. Зато завтра с утра вы сможете попробовать его вкуснейшие лепешки, он их лучше всех в наших краях печет! Не расстраивайтесь, пожалуйста, пойдемте лучше за стол, праздник только начинается!

    Глава 3.

 «О, Боже! Неужели уже утро?» Катя попыталась открыть глаза, но они тут же закрылись сами собой и совершенно не желали слушаться свою хозяйку, да и сон никак не хотел отступать. И сон, и уютная мягкая постель, и уставшие от танцев и гуляния под луной, под руку с Надиром и только с Надиром Салтановым, ноги – все «они» словно сговорились удерживать девушку в кровати как можно дольше…
Но вставать всё-таки нужно; на улице рассвело, по-видимому, давным-давно, и совершенно неприлично было бы продолжать дрыхнуть, как последняя соня-парасоня.
Катя улыбнулась сама себе и усилием воли всё-таки заставила непослушные глаза открыться. Странно, вчера эта комната казалась совершенно другой, и как много она вчера не заметила… Цветы на подоконниках? Нет, их как раз вчера она разглядела в первую очередь, но она совсем не помнила, чтобы они источали такой удивительно нежный и немного пьянящий аромат…
Катя осмотрелась по сторонам, и вдруг её взгляд привлёк большой букет ярких цветов в красивой глиняной вазе а-ля готического стиля. Девушка принялась усиленно вспоминать вчерашний вечер, вернее уже ночь… Да, это точно: когда Надир привез Катю с юбилея Билги, цветов еще не было… И всё-таки как же это было замечательно и приятно – такое солнечное теплое утро, мягкая кровать и цветы! Ох уж эти цветы, откуда же они всё-таки взялись?
«О нет?!» Катя вдруг испугалась своих следующих мыслей: а что, если цветы принес Марсель? Это значит, что он заходил в комнату, когда девушка еще спала! А вот это уже непростительная наглость! Как он посмел?! Можно понять его выходку на вокзале, можно понять его отношение к бедному, ни в чем не повинному Ивану. Но зайти в комнату к спящей девушке?!...

Катя резко вскочила с кровати и, накинув на себя халат, быстро вышла из комнаты: ей срочно нужен был ответ на этот вопрос, и она получит его прямо сейчас! Но когда Катя спустилась вниз, она на некоторое время замерла на месте: царившая в доме тишина тут же охладила её пыл, и девушка, растерянно повертев головой, попыталась оценить сложившуюся ситуацию. Неужели она осталась совсем одна? Где все? Где Иван? И что же, в конце концов, теперь делать? Но тут со стороны кухни раздался какой-то шум, и девушка, облегченно вздохнув, прошла в арку. Как же она обрадовалась, когда увидела на кухне Сюзанну Миланову.
- Доброе утро! – искренне заулыбалась женщина, приветствуя гостью, - как тебе спалось? Я уже отругала Надира за то, что он так долго тебя задержал. Он, наверно, тебя замучил рассказами о своих джигитах, старый болтун?

- Всё хорошо, тётя Сюзанна, - мило улыбнулась девушка. – Надир оказался очень интересным собеседником, я и подумать не могла, что такой сильный и мужественный человек может быть таким сентиментальным и таким добрым. А выспалась я просто чудесно! А скажите, тётя Сюзанна, когда это ваш сын успел принести цветы в мою комнату? Надир же велел ему быть в его доме до обеда.

- Марсель? – удивленно подняла брови женщина. – Он до сих пор в доме Надира. Хотя, конечно, Надир мог бы и позволить Марселю остаться на юбилее, можно было придумать какое-нибудь другое наказание. А цветы? Это я их принесла, пока ты спала, так что не переживай, мужчины в твою комнату не заходили, – в точности угадав Катины переживания, ответила женщина и заулыбалась, наверно, самой обаятельной улыбкой.
Наконец Катя успокоилась, она присела за обеденный стол и, поблагодарив хозяйку за цветы и завтрак, принялась кушать.

- Сюзанна Ахмедовна, а можно еще кое-что спросить, это касается вашей личной жизни, — Катя отставила тарелку в сторону.

- Конечно можно, спрашивай, в нашей семье нет ничего такого, что можно было бы скрывать.

- Спасибо, я хотела спросить только об одном: я немного знакома с историей появления Марселя в вашей семье, а вот как вы, будучи на последних месяцах беременности, решились взять совершенно неизвестного и уже достаточно взрослого ребенка? Мне, как женщине, это кажется очень мужественным или, простите, безрассудным поступком.
-Нет, Катюш, я совсем ничего не боялась. Сюзанна улыбнулась и присела рядом с Катей. - Наоборот, я была очень зла на Надира и Чеслава за то, что они поначалу скрывали от меня Марселя. Видите ли, они не хотели меня беспокоить. Ну, а Марсель? Во-первых, мы были хорошо знакомы с его матерью, да и с его непутёвым папашей тоже. Правда, с ним мы не так уж и много общались, буквально несколько раз, в горах, где он скрывался от местных. Не знаю почему, но ко мне он даже очень неплохо относился. Может, это потому, что мне, в отличие от других, было абсолютно всё равно на то, что он был из рода Харперовых. В общем, я уже приблизительно знала, чего можно было бы ожидать от Марселя. Ох, какую я тогда устроила взбучку Надиру и всем остальным заговорщикам, — весело проговорила хозяйка дома. — И в результате документы на Марселя мы получили раньше, чем родился Демьян, и он автоматически стал нашим старшим сыном. Ну, а до этого мы обещали отцу Чеслава назвать старшего сына в его честь: Марселем Милановым, вот так мальчик и получил своё имя. Но на самом деле это не нам было тяжело с ним, а ему с нами, вернее, в нашем мире. Там, в пещере, мальчик рос, если можно так сказать, в тепличных условиях. Чувствовалось, что Джелалолбек растил его в любви и заботе, несмотря на все слухи о его жестокости. А тут мальчик вдруг оказался в совершенно другом мире. В мире, где он практически сразу стал изгоем почти для всех в этих местах. И нам, и Надиру пришлось приложить немало усилий, чтобы доказать людям, Марселю и, может быть, и самим себе, что Марсель простой, обычный ребенок, без каких-либо особенностей. Единственное, с чем нам было сложно, так это с тем, что мальчик был очень чувствительным ребенком и часто тяжело реагировал на любой косой взгляд в свою сторону. Да и сейчас, честно говоря, мало что изменилось. Ты и сама, наверно, это заметила.
 Катя улыбнулась и покачала головой, соглашаясь с Сюзанной. Женщина же продолжила:
-Я много раз с ним разговаривала по этому поводу, и Чеслав Марселевич тоже. Но у Марселя всё происходит на каком-то подсознательном уровне. И он не всегда успевает себя вовремя остановить. Именно из-за этого у Марселя частенько были проблемы с местными жителями. Но всё это было не так страшно и не так серьёзно, как то, что произошло примерно через год после появления мальчика в нашей семье. Рустам Усманов. Он появился совершенно неожиданно. Где он был до этого времени и почему решил найти Марселя почти год спустя, как мы усыновили мальчика? Этого нам, наверно, не узнать уже никогда. Рустам Усманов был двоюродным братом Гульнары, матери Марселя. Но он мало интересовался судьбой своей сестры, даже после её исчезновения. А тут как будто на него что-то сошло, и он решил поиграть в убитого горем братца. Все понимали, что это не так, но о Рустаме ходили нехорошие слухи. Говорили, что он стал наёмным убийцей – киллером, и работал на какую-то очень влиятельную банду в России.Никто не знал, правда это была или простые сплетни, но всё равно никто не хотел пострадать из-за какого-то сына убийцы, каждый боялся только за самого себя. Время тогда было такое: кто-то кого-то обязательно должен был бояться. Если бы не Надир, то Рустам убил бы Марселя прямо там, на площади в Верхнем Кишлаке. Но, слава Богу, Всевышнему, Надир со своими джигитами смог защитить мальчика, смог убедить обезумевшую толпу, что кровная месть — это пережиток прошлого, и что никто и никогда не убивал детей по этому поводу. И Рустаму Усманову ничего не оставалось делать, как уехать отсюда обратно в Россию, но перед этим он пообещал, что когда Марселю исполнится восемнадцать, то Рустам найдет его и убьет. Честно говоря, мы поверили в это, причем все, и даже Надир. Так что совершеннолетие Марселя мы праздновали в монастыре, в христианской его части. Кстати, ты слышала про наш монастырь?
- Да, конечно, - Катя оживленно закачала головой, - я читала о нем, когда изучала историю вашей земли. И я думаю, что настоятель совершил просто превосходный поступок, когда отдал несколько зданий под школу для мусульманских детей. Вот это и есть самая настоящая толерантность.

- Да, это точно. И я до сих пор благодарна настоятелю за то, что позволил нам провести праздник практически по мусульманским законам.

- А Рустам Усманов? Тётя Сюзанна, он появился?
-Нет, не появился, - задумчиво и даже как-то тревожно произнесла Сюзанна Миланова. - О нем вообще с тех самых пор ничего не было слышно. Отец Чеслава смог узнать только одно по своим каналам, что банда Рустама Усманова была расстреляна другой бандой в конце девяностых. А вот о самом Усманове – ничего...
   Вдруг в этот самый момент за забором раздался звук автомобильного клаксона.
 - А вот и Юнус за тобой приехал, - вставая с места, проговорила хозяйка и принялась быстро убирать со стола. - Надир хочет показать тебе Нижний кишлак, сказал, что это будет полезно для твоей будущей статьи. Уж не знаю, правда это или нет? Или он просто хочет повыделываться перед местными?! - Весело усмехнулась Сюзанна и добавила тем же игривым тоном: - И еще: относись к Надиру как к легендарной личности, он это очень любит, но для себя помни, что в душе он большой ребенок. И тебе будет намного легче воспринимать некоторые его своеобразные выходки...
  Катя поблагодарила Сюзанну за совет и, быстро допив уже остывший чай, пошла собираться. Спустя примерно полчаса она, наконец, села в машину к Юнусу.

Нижний кишлак оказался совсем не таким, каким Катя его себе представляла. Она видела множество фотографий своих коллег, работавших на территории Средней Азии, но то, что она увидела сейчас, в корне отличалось от всех тех видов, которые подчеркивали нелегкий быт горных поселений. Этот же кишлак был самым обыкновенным коттеджным посёлком и ничем не отличался от достаточно современного русского посёлка. Дома здесь были как каменные, так и классические дома из дерева. У каждого, без исключения, были разбиты красивейшие разнообразные палисадники, а из-за заборов виднелись сады, у кого больше, у кого меньше. Но так, как в России, чтобы была высажена только газонная трава, такого не было – видимо, красота здесь ценилась превыше всего. Также Катя отметила для себя, что у многих домов стояли современные автомобили, в большей степени иномарки. И вроде как привычные для этих мест ослики, запряжённые в различные повозки, смотрелись здесь достаточно экзотически? Но всё-таки даже в современном мире без этих четвероногих тружеников не обойтись!
Несколько раз девушка порывалась разговорить Юнуса, пытаясь поделиться с ним своими наблюдениями. Задавала ему вопросы обо всем интересном для себя, что только могла увидеть по пути к дому Надира, но молодой человек отвечал коротко и неохотно, хотя и не забывал улыбнуться. Правда, каждый раз эта улыбка получалась всё менее и менее искренней, и девушка поняла, что Юнус уже порядком устал от своей назойливой попутчицы. И Катя решила оставить в покое несчастного водителя. Еще через пару минут машина, наконец, остановилась у самого дальнего дома, стоявшего на выезде из кишлака. Это был небольшой, намного меньше остальных, каменный домик, и на удивление он был совершенно не огорожен забором. Почему же это было именно так, Катя поняла чуть позже, когда к Надиру то и дело подъезжали всадники на своих лошадях прямо к порогу дома. Да, забор им был бы совсем ни к чему.
  Надир Салтанов встретил Катю с той же игривостью, что и вчера вечером. Удивительным было и то, как бодро он выглядел, и только красные уставшие глаза говорили о бессонной ночи. В своем доме горец никак не поменял свою манеру общения с Катей, общаясь с ней с тем же трепетом, что и вчера на юбилее Билги Каримова, словно она была любимая маленькая девочка большого и сильного папы. И Кате хотелось как можно дольше пребывать в этом состоянии. Как же всё это было похоже на какую-то добрую сказку, случившуюся как будто неожиданно. А может, всё-таки не зря она поехала в Азию, не зря тряслась в поезде и злилась на весь мир? Где бы она смогла бы еще познакомиться с такими замечательными людьми и испытать такие эмоции, увидеть такие бесподобно-красивые пейзажи?! Нет! Нет, совсем не зря. «Спасибо, Роман Юрьевич, вы были абсолютно правы на счет того, что мне просто нужно отдохнуть…»
Дом у горца оказался очень светлым и чистым, несмотря на то, что это был дом одинокого мужчины. Убранство было более чем скромным, и складывалось такое впечатление, что хозяин здесь бывает нечасто. Что впоследствии и подтвердил Надир, отвечая на вопросы своей гостьи, правда, отвечать он согласился только после того, как девушка угостилась вкуснейшим пловом с ароматными лепешками, и никакие её причитания о том, что она уже завтракала, Надир и слушать не стал. А когда Катя отметила прекрасные кулинарные качества Марселя, горец и вовсе расчувствовался и, как следствие, разговорился. Да, несмотря на всю строгость к молодому человеку, Надир всё же любил этого «бездельника». На вопрос Кати, где же сейчас находится молодой человек, Надир с наигранной неохотой ответил, что его воспитанник в горах. Также девушка расспросила про Юнуса, который, к слову, оставив девушку на Надира, куда-то уехал, даже не пытаясь напроситься на обед. Юнус, по словам Надира, был также воспитанником горца, потерявший в детстве обоих родителей при сильном пожаре в кишлаке, после чего был отвезен в горный монастырь. Где он учился в одном классе с Марселем, и семья Милановых часто забирала его к себе домой. В общем, Юнус превратился в тень Марселя. И, со слов Надира, этих двух «бездельников» до сих пор приходится держать в строгости и «постоянно» наказывать, ну хотя бы за вчерашнюю выходку на вокзале.
После обеда Надир предложил Кате отправиться в горный монастырь. И каково же было её удивление, когда они вышли на улицу, Юнус безропотно ожидал их, сидя в машине. Где он был? Как он узнал, что именно сейчас нужно было подъехать? И вообще, кушал ли он сегодня, или же только находился всё утро за рулем? Катя невольно принялась вслух жалеть молодого человека, но горец тут же её пресёк, сказав, что не стоит этого делать. Что Юнус такой же джигит, как и другие, и не должен знать ни усталости, ни голода, ни жажды, ни жалости. И девушке это показалось совершено несправедливо и жестоко. Но делать было нечего, всё равно к её мнению в этом вопросе никто не станет прислушиваться, как говорится, со своим уставом…
     В монастырь добирались довольно-таки долго, наверно, около двух часов по горным дорогам. Правда, Надир, в отличие от Юнуса, оказался замечательным гидом и с удовольствием отвечал на все Катины вопросы. Несколько раз машина останавливалась, и они все вместе выходили размять ноги, тогда Надир показывал Кате разнообразные растения и цветы, подробно рассказывая о каждом зеленном кустике, как заправский ботаник. Пару раз горец ловил скорпиона и один раз большую ядовитую змею, и тут же весело смеялся, когда девушка с визгом отскакивала прочь и пряталась за автомобиль, и даже Юнус в эти минуты позволял себе снисходительную улыбку.
  И вот, наконец, впереди показался сам горный монастырь – это было собрание нескольких зданий, уходящих прямо в гору и составляя с ней как бы единое целое. Рядом, на горном плато, стоял большой загон, в котором паслись лошади, а дальше за самим загоном находилось длинное одноэтажное здание, в котором хорошо угадывалась та самая монастырская конюшня. Перед главным входом Катя вдруг замешкалась, она встревоженно спросила у Надира о своем внешнем виде и о том, как ей следует вести себя на территории монастыря. Горец тут же успокоил девушку, сказав, что рядом с ним она может быть в полной безопасности и вести себя совершенно естественно.
Самих джигитов в монастыре практически не было, по словам Надира, большинство из них ушли в горы. Остались только ответственные за хлопоты по хозяйству, животными и зелеными насаждениями. К слову о насаждениях, их здесь было достаточно много, и вокруг каждой клумбы, каждого кустика суетились различные работники. На первый взгляд казалось, что каждый из них был настолько увлечен своим делом, что присутствие девушки никого из работников не интересовало. Но на самом деле, стоило только Надиру отвернуться, как тут же тот или иной работник с любопытством принимался разглядывать русскую гостью, и Кате показалось всё это очень и очень забавным.
   В какой-то момент Катя снова вспомнила о Юнусе, девушка хорошо видела, что они все вместе вошли во внутренний двор, но теперь его нигде не было видно, и на вопрос, где же тот может быть, Надир только нехотя отмахнулся рукой. Затем он взял в руки стоящий у ближайшей стены длинный деревянный прут и принялся размахивать им вверх и вниз, рассекая им воздух с жутковатым визгом. И только теперь Катя заметила, что такие же прутья стояли повсюду, практически через каждые пару шагов. Для чего они могли бы служить, девушка и спрашивать не стала, она прекрасно всё поняла, наблюдая, как с каждым взмахом Надир заводился всё сильнее, а в глазах рабочих появлялось всё больше и больше страха. И вдруг из-за угла прямо на Надира с Катей вылетели Марсель Миланов на пару с Юнусом. Молодые люди говорили на своем языке достаточно громко и весело, и после каждой фразы заходились хохотом. Но увидев Надира, да и еще с розгой наготове, оба мгновенно поменялись в лице, Юнуса тут же как ветром сдуло, а Марсель, всё еще пытаясь улыбаться, поглядывал то на Катю, то на своего наставника.

— Я всё сделал, жеребец в загоне. Я еще несколько дней с ним поработаю, и можно будет продавать его Курбанбеку.
- Молодец, - снисходительно улыбнулся Надир. – Кстати, по поводу Курбанбека, что ты делал у него в верхнем кишлаке на той неделе? О чем вы говорили?

Марсель на несколько секунд смутился, но тут же снова принял свой обычный беспечный вид.

— Это Юнус попросил, по поводу дочери Курбанбека, просто узнали, что там и как.

- Ну, допустим, - недоверчиво произнес горец. - Но в следующий раз, чтобы не ходил один в верхний кишлак, сам знаешь почему. Понял? А это что такое? - горец вдруг размахнулся прутом и то ли случайно, то ли намеренно саданул молодого человека по окровавленной разодранной голени.

- Ой! Зачем вы так! – в ужасе вскрикнула Катя, она испуганно посмотрела на Марселя, но тот продолжал стоять так, словно ничего не произошло, может только его улыбка показалась девушке немного натянутой. – Надир! Зачем вы его ударили, ему же больно! Смотрите, у него же кровь пошла!
 И тут девушка застыла в недоумении: и Надир, и Марсель смотрели на неё с неподдельным удивлением, как будто она сказала нечто из ряда вон выходящее.
- Катюша! – осторожно заглядывая в глаза девушки, произнес Надир. – Катя, я в жизни никогда не бил моего Марселя! Я просто спросил его и всё. Марсель? Тебе что, действительно было больно?

- Нет, конечно, - произнес молодой человек, не переставая улыбаться, и Катю это возмутило еще больше.

- Да как так?! Марсель? Я же вижу, что тебе больно! Зачем ты врешь?! Для чего?!

- Тише, Катя, прошу, не надо так кричать. - Марсель, наконец, перестал улыбаться и занервничал. - Прошу, не позорь меня! Катя, я джигит, а джигит презирает боль и смеётся в глаза смерти!

- Знаете что? – теперь девушка разозлилась. - Давай ты будешь этим самым джигитом как-нибудь не в моё присутствие. Хорошо? Как-нибудь без меня!

- Ну, ладненько, молодёжь, - вдруг весело рассмеялся Надир. – Пожалуй, я пойду, думаю, вы сами как-нибудь здесь разберетесь. И, Марсель, зайди к лекарю, а то подцепишь еще заразу какую-нибудь.

И Катя снова онемела, она проводила горца удивленным взглядом, не в силах вообще что-либо сказать – «Что это было? Это значит, молодежь должна во всем разобраться, а кто всё это затеял? Нет! Это уже слишком!»
- Кать, ну правда, всё хорошо, - Марсель как будто прочитал мысли девушки. – Ну прости ты меня, дурака такого. Просто я ушел в горы в шортах, а это очень опасно, и теперь за мою рану родители будут ругать Надира. И так всегда: я веду себя безответственно, а получает за это Надир.

Катя, наконец, улыбнулась и попыталась дать молодому человеку подзатыльник, но тот ловко увернулся.

— Вот видишь, - рассмеялся Марсель. – Теперь и ты меня хочешь побить!

- Так что же делать, если ты сам на это напрашиваешься!? Покажи мне лучше вашу конюшню, я страсть как люблю лошадок, но только сначала к доктору!
Остальная часть дня прошла довольно быстро, накатавшись на лошадях по горной дороге, где Марсель продемонстрировал Кате несколько элементов джигитовки, поужинав в монастырской столовой, молодые люди вернулись обратно во внутренний двор. Работники тут же сообщили им, что Надир с Юнусом уже уехали домой, и что теперь Марселю придется самому вести Катю домой на местном автомобиле, который сразу же нужно будет вернуть обратно. Но Марселя это никак не смутило, нужно вернуть, значит, он вернет. Разве это сейчас важно? Сейчас, в данный момент, важней всего на свете для молодого человека был восхищенный взгляд Кати. И как было бы хорошо, если она была восхищена именно от того впечатления, которое он смог произвести на неё сегодня!

- Марсель? - уже совсем перед уходом, как бы опомнившись, спросила девушка. - Я знаю, что джигиты первоклассные наездники, но я также слышала, что они еще очень красиво танцуют, это правда? Вас учат танцевать?

- Да! Да, конечно! – воскликнул молодой человек, так словно давно ожидал этого вопроса. - Конечно, учат, да и как актер я обязан всё уметь. Пойдем, пойдём со мной скорей!
  Марсель схватил девушку за руку и быстро, словно куда-то опаздывая, провел её через небольшое здание в следующий небольшой внутренний дворик. Усадив Катю на удобную лавочку, Марсель попросил подождать еще несколько минут, а сам тут же исчез. Вскоре откуда-то со стороны заиграла ритмичная азиатская музыка. Затем совершенно синхронно в центр двора прошли несколько человек в национальных костюмах. Катя не сразу смогла найти среди них Марселя, но уже вскоре он вышел в танце вперед. Катя смотрела на него, не отводя глаз, она восхищалась каждым его движением, удивлялась его пластичностью и чувством ритма. Конечно, остальные молодые люди ничем ему не уступали, но девушке казалось, что Марсель танцует так, словно в этом танце была вся его жизнь. И в какой-то момент Катя поймала себя на мысли, что начала влюбляться в этого безрассудного азиата. «О нет! Это невозможно! Ты с ума сошла, он же нерусский, подруга, тебя никто не поймет!» — говорил разум. Но сердце с каждым ритмом, с каждым тактом наполнялось любовью... А как Марсель двигался! Как он держал спину, как скидывал руки, имитируя взмахи орлиных крыльев, как искусно перебирал ногами! И даже когда танец закончился и Марсель упал перед девушкой на колени, она по-прежнему сидела, широко раскрыв глаза, не в силах ни пошевелиться, ни отвести от молодого человека взгляд.
-Ребята, спасибо! – поблагодарил молодой человек своих коллег, и те, улыбаясь, каждый по очереди, потрепали парня по его взъерошенной шевелюре.

-Держись, брат, это был твой выбор...

Уже около дома Милановых Катя вспомнила эту фразу, но Марсель только махнул рукой и попросил девушку не думать об этом, сказав, что эта фраза совсем ничего не значит...

  Глава 4.

  На следующий день Катя снова проснулась далеко засветло и, к своему ужасу, увидела, что стрелки на часах показывали уже одиннадцатый час утра. Опять! Опять проспала! Ну что же это такое? Как! Как такое могло случиться? Второй раз! Что скажут хозяева дома? Что они подумают о девушке? Вот так журналист! Только гуляет и спит чуть ли не до обеда! Девушка приподнялась на локтях и тут же обессиленно упала обратно на подушку.

«Ну и пусть я проспала, - мечтательно улыбаясь, подумала Катя, - зато какой вчера был вечер!».

Да, за вчерашний вечер она отдала бы множество других вечеров своей жизни! Девушка закрыла глаза и представила перед собой танцующего Марселя в красивой национальной одежде, невероятно пластичного и гибкого! Нет, он никак не вязался с тем грубым и невоспитанным «гастарбайтером» в грязной робе, там, на вокзале. Этот Марсель был образованным, воспитанным и невероятно талантливым…
 «Так всё! Хватит! Ты опять начала? Забудь об этом красавчике, пока не поздно. Он же совершенно из другого мира, с другой культурой, с другим менталитетом… А Ваня? Тебе не стыдно перед Ваней?»
Действительно, она же не видела его аж с позавчерашнего вечера! Он, наверно, жутко злится на Екатерину за то, что ему одному приходится работать!? Девушка встряхнула головой и, поднявшись с кровати, накинула халат и вышла из спальни.

- Привет! – внизу её встретил Марсель Миланов, одетый так же, как и вчера, в майку, шорты и со свежим бинтом на ноге. – Как спалось?

- Очень хорошо, но мне так стыдно, вы, наверно, подумали, что я соня и лентяйка?

- Нет, что ты! Для гостей из больших городов это совершенно нормально. У вас там совсем нет свежего воздуха, а здесь его в избытке. Так что отсыпайся сколько захочешь.

- Спасибо, а где все? Где твои родители? Где Ваня?
- Они все уехали на киностудию, кстати, Иван неплохую статью пишет о нас. Я уже начинаю его уважать. Ну, а мне велено дождаться тебя и поехать с тобой к водопаду, там очень красивые места, ты обязательно должна их видеть! На обед Надир будет нас ждать, а пока прошу пройти на завтрак…

- Слушай, - уже сидя за кухонным столом, спросила Катя. – А как твоя нога, может, тебе не стоит её так сильно напрягать, может, там пару дней отлежаться?

Марсель вдруг весело рассмеялся и, присев рядом с девушкой на свободный стул, поспешил извиниться.

- Прости, прости, пожалуйста, просто с такими ранами у нас не лежат. Был бы это перелом, может, я бы и полежал, хотя я и с одной ногой могу работать.

- Ах да, - с наигранным возмущением произнесла девушка, - как я могла забыть, ты же у нас джигит!

Марсель слегка улыбнулся и ответил наигранно-скромным «угу».
- А скажи мне ещё вот что, джигит, – хитро прищурившись, продолжила Катя, – про твой фильм-презентацию, в котором ты, типа, на мотоцикле от милиции убегаешь и на машине, и на лошадке. Это действительно ты был? Ты сам все эти трюки выполнил, или это всё монтаж?

- Ох, какое старье ты вспомнила! Там мне еще лет семнадцать, наверно. Да, я всё сам сделал, ну конечно, перед этим мы с Билги не один день просидели над чертежами трюков. Там же всё вымеряется чуть ли не по долям секунды. Так что ничего особенно опасного в тех трюках не было. Единственное, что: я превысил положенную скорость, когда ехал на машине, и поэтому пришлось покувыркаться посильней и подольше запланированного. И, как следствие, я сломал себе ключицу, так что прыгать на лошадь и потом падать с неё было уже не так комфортно. Марсель мило улыбнулся. А зачем тебе этот фильм?

- Это одно из моих заданий, описать его в своей статье. Неужели вы, каскадёры, все такие ненормальные?

- Какие такие? - Марсель удивленно поднял брови, но тут же снова улыбнулся. - Хотя, с точки зрения обычного человека, может и ненормальные, как я, наверное...

Вдруг за окном послышался стук лошадиных копыт и развеселые окрики наездников. Марсель на долю секунды смутился, но к Кате обратился в том же весёлом настроении.
- Прости, я сейчас, ты пока кушай, я быстро.

Конечно, девушка и не подумала продолжать завтракать, её профессиональное любопытство уже побуждало к действию. Дождавшись, когда молодой человек выйдет за ворота, Катя быстро отправилась вслед за ним, но на полпути замерла на месте: через забор она увидела всадников с искаженными от ненависти лицами, они что-то злобно выкрикнули на своем языке, а затем послышался один удар за другим, почему-то Катя сразу поняла, что это были камни!

- Марсель! – в отчаянии прокричала девушка, она подбежала к калитке и рванула дверь на себя и тут же с визгом отскочила в сторону, еле успев увернуться от довольно-таки увесистого камня. – Марсель, Марсель! – еще громче принялась кричать девушка.

- Катя, всё хорошо, я сейчас приду, не бойся. – Марсель отозвался достаточно бодрым голосом, словно вокруг совершенно ничего не происходило.
 И буквально сразу после этого в калитке появился один из всадников верхом на лошади, он заулыбался девушке какой-то хищной улыбкой и жестом её поприветствовал. Кате этот тип показался крайне неприятным, но опасности от него она не почувствовала и решительно вышла за ворота. Марсель стоял перед всадниками, гордо подняв голову, по его лицу тонкими струйками быстро стекала кровь, всё больше и больше пропитывая испачканную грязью майку, а плечи и руки были в кровоточащих ссадинах. Увидев Катю, молодой человек только слегка улыбнулся. Всадники же, с трудом удерживая разгоряченных лошадей, перекинулись между собой несколькими фразами на своем языке, и далее один из них обратился к девушке:

— А ты красивая, русская, я бы тоже согласился получить за тебя двадцать розог. Но ты ему не верь, его любовь ничего не стоит – он шакал, сын шакала, и каждое его слово как шакалья блевотина. — После этого наездники громко рассмеялись и ускакали прочь.

— Господи! Марсель! — девушка тут же бросилась к молодому человеку. — Кто это такие, что им от тебя надо? Какие двадцать розог?
-Пожалуйста, не переживай, - совершенно спокойным и даже слегка веселым тоном проговорил молодой человек. - Это люди из верхнего кишлака, и они принесли мне хорошую весть...

-О нет, Марсель, ты посмотри на себя, что тут хорошего, они же могли убить тебя!

-Нет, нет, только не убить, они ненавидят меня, это да, но не больше, поверь. Катя! Скоро всё изменится, - глаза молодого человека вдруг вспыхнули каким-то ненормальным фанатичным огнем. - Скоро и они, и все остальные, и эти горы, и эта долина - все будут смотреть на меня с уважением! Катенька, еще пару дней, и всё изменится!

-Хватит, пойдем в дом, нужно вызвать скорую, Марсель, ты уже весь в крови.

-Да, конечно, - автоматически ответил молодой человек, - ты иди, а я еще здесь камни пособираю, а то папа будет ругаться.

-Ты с ума сошел, Марсель? Какой папа? Ты сейчас истечешь кровью!

-Нет, нет, Катюш, не переживай, это не серьезная рана, там камень вскользь попал. - Молодой человек быстрым движением стянул с себя майку и принялся оттирать себе лицо и руки. - Катя, ты чего? - Марсель вдруг замер на месте, увидев в глазах девушки ужас.
- Марсель, они же кидали в тебя камни со всей силы, это уже не шутки. – Девушка потянулась рукой к спине молодого человека, но коснуться так и не посмела – настолько страшны были отметины от камней на теле Марселя.

- Нет, нет! – Молодой человек нежно оттер слезинки с лица девушки. – Не надо, не плачь, пожалуйста. Они не убили бы меня, это правда, поверь. Им это совсем ни к чему. Просто так уж сложилось, что меня здесь больше ненавидят, чем любят, мой род – род Харперовых, и он проклят всеми горами. Но скоро все изменится, Катя! Беги в дом, я сейчас приду.

- Ну уж нет, я тебе помогу, а потом мы вызовем скорую.

Не успели молодые люди перекидать все камни за дренажную канаву, как со стороны города на огромной скорости к ним примчался знакомый автомобиль. Машина резко затормозила около дома Милановых, подняв облако пыли.

- Юнус! Ты чего так напылил, брат! – Весело проговорил Марсель, когда Юнус выскочил к нему навстречу.
- Ты в порядке, брат!? Мне тетя Олма позвонила, она всё видела! Кто это был, Сухроб!? Да? Это был он? – Юнус заметался вокруг Марселя, разглядывая ссадины на его теле, попутно размахиваясь руками и сопровождая каждый свой жест причитаниями на родном языке.

- Да, это был он. Он сказал, что моё предложение принято. Брат, отвези Катю к водопаду, а потом в нижний кишлак, - дальше молодой человек продолжил говорить только на своем языке, и девушка снова увидела в его глазах тот же самый фанатичный огонь. Юнус выслушивал друга с трудом, и его ответы становились всё больше и больше похожи на причитания. Но когда Марсель среди всех непонятных для Кати слов произнес слово, созвучное слову «розга», она не выдержала.

- Так, всё! Всё, хватит! – прокричала девушка. – Марсель, давай договоримся раз и навсегда, что в мое присутствие вы будете говорить только на русском языке, и что ты немедленно мне объяснишь про эти розги, про которые сказал этот ваш Сухроб. И о чем вчера тебе сказали танцоры перед уходом, и при чем тут я!?

Молодые люди тут же растерянно переглянулись друг с другом. Затем Юнус нервно взмахнул рукой, проворчал что-то на своем языке, и, извинившись перед Катей, произнес по-русски «дурак», и быстро ушел в машину.
- Катя, - тихо начал Марсель, в очередной раз прикладывая майку к голове, — это всё ерунда, мелочи жизни, как говорится. Просто я не должен был вчера танцевать, этого нельзя делать во внутреннем дворе, подожди, - молодой человек вытянул вперед обе руки, когда Катя возмущенно открыла рот, чтобы высказаться, - послушай, я это сделал потому, что очень хотел станцевать для тебя, и эти розги, они, они мне не страшны. По внутреннему уставу наказывать меня должен Юнус, так велел наш учитель. А Юнус будет только делать вид, что бьет меня, а я буду изображать, что мне больно. Я же неплохой актер, Катя. Только прошу, давай это останется между нами: и камни, и танцы, пожалуйста, хорошо? Я могу тебе доверять?

Катя набрала побольше воздуха в легкие и с шумом выдохнула.

- Да, конечно, от меня никто ничего не узнает, но что ты скажешь Надиру о своих ранах, да и та тётя… Олма? Так, по-моему? Она же всё видела.

- Да! Точно! – в отчаянии простонал Марсель, - Об этом я и не подумал. Ну, вообще-то, отец с матерью знают, что Сухроб меня ненавидит… Ладно, если что, скажем всё как есть. А сейчас поезжай, пожалуйста, с Юнусом, а я к местному лекарю забегу и к обеду найду вас. И ещё, Катя, - Марсель немного замялся, и девушке показалось, что на его загорелом лице проявился предательский румянец. - Сухроб там что-то о любви говорил, ты не слушай его, хорошо...
- Успокойся, я всё поняла так, как надо. Так что не парься и беги уже к своему лекарю...

С обеда Марсель, как и обещал, нашел Катю с Юнусом у горного водопада, тогда, когда те уже собирались к Надиру. Пробыв с друзьями немного времени, молодой человек договорился с Юнусом о вечерней встрече и, извинившись, снова исчез.

К назначенному часу Марсель Миланов прискакал к горному монастырю. Быстро пройдя через внутренний двор, он уже хотел было войти в зал смирения, но на самом пороге дорогу ему перегородил не на шутку встревоженный Юнус. Он вытолкал друга подальше от дверей и тихо, по-шпионски, проговорил:

- Марсель, уходи отсюда скорей! Тебе нельзя туда входить!

- Юнус, брат, что случилось? Моё наказание перенесли? Почему ты так говоришь?

- Там Сухроб, он у столба смирения.

Марсель на секунду смутился, он сдвинул брови и затем посмотрел на Юнуса тяжёлым взглядом.

- А учитель?

- Его не будет целую неделю. Сухроб решил этим воспользоваться. Марсель, тебе туда нельзя, я уже придумал, что ему сказать, он обязательно поверит, брат! Уходи, Сухроб обещал забить тебя до смерти, он это сделает, уходи, уходи, пожалуйста!
- До смерти? – как-то неестественно усмехнулся Марсель, - до смерти не забьет, у него на это не хватит его шакальей храбрости… Послушай, брат, ты можешь кое-что сделать для меня?

- Да, конечно, всё, что ни скажешь.

- Тогда не уходи отсюда, подожди несколько минут и потом поступай как хочешь. И еще: завтра утром езжай к Курбанбеку, скажи, что я приду к нему на пару недель позже. Ну всё, брат, а теперь пусти меня, Марсель Миланов никогда не был трусливым шакалом и ни за кого не прятался.

Марсель по-дружески хлопнул Юнуса по плечу и вошел в зал смирения.
В зале уже было достаточно много народа, джигиты сидели прямо на каменном полу, кто на коленях, кто в позе лотоса. И все они, как один, встретили Марселя сочувственными и, в какой-то мере, виноватыми взглядами, но молодого человека совершенно не интересовало ни их сочувствие, ни чувство вины. Он шел, высоко подняв голову, не переставая расслабленно улыбаться и одновременно вызывающе сверлить своими огромными черными глазами Сухроба, который стоял около столба смирения, постукивая по нему длиннющим прутом. И пока Марсель был достаточно далеко, Сухроб ещё мог смотреть на него с якобы неподдельной ухмылкой, но стоило только Марселю подойти поближе, Сухроб тут же отвёл взгляд в сторону, и по всему его виду хорошо угадывался обыкновенный человеческий страх. Марсель слегка улыбнулся, молча разделся по пояс и без слов позволил привязать себя к столбу. Сухроб пару раз резанул прутом воздух, затем, видимо осмелев, подошёл к Марселю вплотную и язвительно процедил ему на ухо:

— Наконец я сделаю то, о чём мечтает каждый житель нашего кишлака, харперовское отродье! Я сделаю так, чтобы сегодня твой поганый род навсегда исчез с лица земли. Ты красиво вчера танцевал перед этой русской, а теперь мои розги станцуют на твоей спине, шакал! Приготовься сдохнуть, паршивая собака!
- Сдохну я или нет, это не тебе решать, - сухо, практически без эмоции, начал Марсель, затем он широко улыбнулся и, глядя Сухробу прямо в глаза, продолжил уже чуть ли не смеясь: - Моё имя: Марсель Миланов младший, и я никогда не был трусом и никогда им не буду. Я хочу, чтобы и ты, и все остальные это знали и помнили. Да, я танцевал перед девушкой там, где это было нельзя делать, а вот тебе этого никогда не повторить, потому что ты, Сухроб, всегда был и останешься трусливым шакалом, у тебя даже сейчас, когда я ничего не могу тебе сделать, руки дрожат, смотри не наделай в штаны на глазах у всех…

- Заткнись! – вдруг взревел Сухроб, он отпрянул от своей жертвы и, размахнувшись, что есть силы саданул Марселя по голой спине, так что первая розга разлетелась в щепки, а кожа на спине молодого человека разошлась. Марсель впился зубами в специальный выступ на столбе и рефлекторно рванул привязанными руками, но не издал ни единого звука.

- Шакал! Сын шакала! – выкрикнул Сухроб, в ярости продолжая наносить удар за ударом, каждый раз ломая новую розгу о спину несчастного. - Харперовское отродье! - и снова удар за ударом...
 Юнус схватился за голову, он медленно опустился на землю, и из его глаз полились слезы. Как он хотел ворваться в зал. Как хотел остановить всё это безумие, но он не мог! Он не мог опозорить своего названного брата, нет, он не мог так поступить! Несколько минут? А сколько это? Как их выдержать? А что за это время сделает с ним Сухроб? Нет! Надо идти сейчас, если семья Марселя узнает, что он – Юнус – был рядом и ничего не сделал, они никогда ему это не простят, а что сделает Надир...? Прости, Марсель, прости, брат, но я иду!
И как только Юнус решился войти в зал смирения, вдруг всё затихло, а затем из дверей вылетел Сухроб весь в кровавых брызгах и с нечеловеческим ужасом в глазах. Не думая больше ни секунды, Юнус бросился к другу. Марсель всё еще был привязан к столбу, но уже висел на нем, не подавая ни единого признака жизни, тут же к нему со всех сторон начали подходить остальные джигиты с виноватыми лицами, они столпились около столба смирения, некоторые из них быстро поснимали свои верхние одежды и устлали ими пол сразу же за столбом. Юнус так и не смог ни подойти поближе, ни, тем более, прикоснуться к другу, и даже когда того отвязали и на руках отнесли за столб, Юнус шел следом, задыхаясь от всё нового и нового приступа плача. Он, может, и хотел бы обвинить своих братьев по вере в том, что здесь сегодня произошло, но он не мог это сделать, так как сам чувствовал ту же вину, что сейчас была в глазах каждого. Юнус понимал, что никто бы не осмелился остановить это наказание, во-первых, это означало бы нарушение слов учителя, а во-вторых, это коснулось бы чести Марселя, чести джигита Надира Салтанова, а настоящий джигит Надира Салтанова – это тот, кто презирает боль и смеётся в глаза смерти!

   Дальше для Юнуса всё происходило как в немом черно-белом кино: он видел, что вокруг Марселя что-то происходит, но ничего не слышал, как будто слух покинул его. Молодой человек смотрел и смотрел на своего друга, уже не пытаясь вытереть непрестанно бегущие слезы. Юнус видел, как к Марселю подошли трое из христианской части монастыря, как они склонились над своим мусульманским братом, и никто им не мешал и не препятствовал. Они что-то сыпали ему на спину и тихо шептали, время от времени поднимая глаза к небу. Они молились. Юнус хорошо это понимал, но, как бы он ни хотел бы им помешать, он всё равно не смог бы это сделать – его тело отказывалось слушать своего хозяина. Да и Надир, и сам учитель не одобрили бы вмешательство Юнуса в данной ситуации. «Но это же было неправильно! Нельзя! Нельзя христианам молиться на святом месте мусульман! Нет! Так не должно быть!» - всё же попытался выкрикнуть Юнус, но его губы только беззвучно шевелились, и вскоре, от всего пережитого за сегодняшний вечер, молодой человек обессиленно закрыл глаза и провалился в глубокую темноту. И эта темнота обещалась быть вечной, нескончаемой, беспросветной, она поглотила весь свет всей вселенной! И даже звезды и луна не могли пробиться сквозь её черные щупальца, которые обвились вокруг глаз Юнуса и сдавливали его голову всё сильней и сильней. Он уже видел её зубы, видел её окровавленный рот, сжирающий всё на своем пути, и, казалось, ни у какой живой твари не было ни единого шанса на спасение, попадись она в эти адские тиски...

- Юнус! Юнус, брат, - вдруг среди этой темноты раздался слабый голос, - Юнус, помоги.

Юнус вздрогнул и открыл глаза. Сквозь окна зала смирения во всю лился утренний свет, и от ночного кошмара не осталось и следа, только голова всё еще болела, словно щупальца тьмы и вправду пытались её раздавить.

- Марсель! – вдруг в голос выкрикнул Юнус и тут же обрадовался тому, что он снова может и говорить, и слышать. – Ты живой! Брат, ты жив!

- Естественно, а ты чего меня уже похоронил? Что со мной будет, брат, я же тебе говорил: несколько минут, и всё закончится. У меня особенность такая, при сильной боли я теряю сознание, я знал, что Сухроб испугается этого и убежит. Помоги мне встать, а то у меня всё тело затекло. Может, ты скажешь, почему я не чувствую боли, ты что-то сделал? Ты позвал лекаря?

- Нет, прости, я, наверно, тоже потерял сознание, я помню только, как эти неверные что-то сыпали тебе на спину, я хотел им помешать, но не смог…

- Юнус! – вдруг рассмеялся Марсель, - прекрати их ненавидеть, мы многим им обязаны. И, кажется, они классно научились использовать наш шыряш, мне совсем, совсем не больно!
- Марсель, брат, это всё из-за неё, из-за этой русской. Это она во всём виновата, скажи, чтобы она уехала.

- Нет, нет, Катя здесь совсем не при чём, ты и сам это знаешь. Я кровник Курбанбеку и, значит, Сухробу тоже. Вот настоящая причина их ненависти, но я уже всё продумал, я всё изменю, брат, всё изменю… Скажи им сегодня, пусть подождут еще пару недель…

- Зачем ты им веришь? – Юнус в отчаянии взмахнул рукой, он снова готов был расплакаться, но на этот раз всё же сдержался. – Твоя семья проклянёт меня, если всё пойдёт не так. Зачем ты так со мной поступаешь? Разве я был для тебя плохим другом? Марсель? Покупка коня — это только повод заманить тебя в дом к Курбанбеку, это же ишаку понятно!

-Юнус, посмотри мне в глаза, брат! Я обещаю тебе, что ничего плохого со мной больше не случится! Я примирюсь с родом Джумаевых, и даже Сухроб станет называть меня своим братом! Скажи, разве мне не стоит ради этого рисковать? Разве у меня без этого есть смысл оставаться жить в наших горах! Лучше помоги мне встать, и давай уже поедем к Надиру…

  Глава 5.

    Сегодня Катя решила, что обязательно начнет всерьез работать над своей статьей о Надире Салтанове. Ей и так уже было совсем стыдно злоупотреблять гостеприимством семьи Милановых, пусть даже для них это и было большой честью, как они говорили…

Вот только ни Марсель, ни Юнус в это утро так и не появились. И Чеслав Марселевич, предположив, что те могли задержаться в горах, сам вызвался отвести Катю в Нижний кишлак.

Надир встретил их с большой радостью, особенно Чеслава, так, словно они давным-давно не виделись. «Хотя два дня для закадычных друзей, может, это и много?» — улыбнулась про себя девушка, глядя на горящие глаза друзей…

Правда, Чеслав Миланов задерживаться не стал и довольно-таки быстро уехал, оставив Катю на Надира якобы до обеда. Но и завтрака ей избежать не удалось. На первый же отказ Кати Надир придумал страшный шантаж: он не проронит ни слова, пока Катя не попьет с ним хотя бы чая. Девушка весело рассмеялась и смиренно прошла за стол. С трудом одолев только половину лепешки с каймаком, она всё-таки решилась начать своё затянувшееся интервью:
-Надир, а расскажите, пожалуйста, о вашем пути в кино. С чего всё началось? Случайно ли или намеренно вы пришли в кинематограф? Просто мне хочется уже начать работать, я имею в виду статью, которую я должна написать о вас. – Девушка старалась произносить каждое слово как можно аккуратней — должен же этот необузданный горец когда-нибудь проявить свой истинный характер. Вряд ли он сможет постоянно вести себя с Катей, как само смиренное обаяние. Она хорошо помнила, как Марсель буквально в ужасе стоял перед Надиром там, на юбилее Билги, и этот страх молодого человека о многом тогда рассказал Кате. А Юнус? Он и секунды не может простоять в присутствии горца! Да и с местными жителями Надир вел себя практически также. Разве только к родителям Марселя он обращался так же, как к Кате. Для всех же остальных у Надира был один единственный холодный и суровый тон. За что же Катя удостоилась такой чести? Ох, только бы не из-за Марселя! Нет! Нет! И еще раз нет! Девушка тут же вспомнила тех всадников и их слова о любви Марселя.

«Всё, подруга, пиши скорей свою статью и вали отсюда с Богом!» — Катя улыбнулась своим мыслям, а затем вопросительно взглянула на Надира, демонстративно приготовив диктофончик.
- Мой путь в кино? – задумчиво начал горец. – Скорей всего, он был предопределён Всевышним. Так получилось, что вся история нашей страны, так или иначе, связана с разными завоевателями и завоеваниями. И везде наши воины были на лошадях. Ну, а где сражения конной армии, там и конные трюки, а значит, и мы — джигиты. Без нас, без моей школы конного трюка, любое кино будет просто бездарно или сопливо. Любовь там всякая, слёзы, сопли и никакого огня. Мои джигиты делают в кино всё, чтобы зажечь души зрителей, чтобы заставить их сидеть, открыв рот… - Надир начал было уже входить в раж, как вдруг за окном послышался шум автомобильного двигателя. И уже через секунду во двор въехала знакомая Кате машина. За рулем, как обычно, сидел Юнус, а рядом Марсель. Только сегодня он показался Кате немного бледнее обычного, и на его лице не было ни намека на улыбку.

- Прости, Катюша. – каким-то напряженным тоном произнес Надир. – Ты подожди здесь, а я вернусь через пару минут, надо занять этих бездельников делом, чтобы не маялись дурью.

И как только горец вышел во двор, девушка тут же прильнула к окну, предусмотрительно спрятавшись за занавеску.

Она внимательно проследила, как Марсель и Юнус медленно вышли из автомобиля. Но Юнус почему-то тут же сел обратно. Марсель, в свою очередь, сделал несколько шагов вперед и замер на некотором расстоянии от наставника.
 Катя с трудом сдерживала своё любопытство, ей очень хотелось высунуться побольше, но Марсель то и дело поглядывал на окна, и девушке пришлось и дальше сидеть в своей импровизированной засаде. Было хорошо видно, как молодой человек с каждым мгновением приходил всё в большее и большее отчаяние. Кате даже показалось, что его глаза переполнились слезами, но какими-то невероятными усилиями Марсель продолжал держать себя в руках. Что же такого говорил ему Надир? Каким таким делом он загружал молодого человека, что тот готов был уже провалиться под землю? Как жаль, что Катя ничего не могла расслышать, да и понять, наверно, тоже, наверняка весь этот недобрый монолог звучал на местном языке.
 «Ох, Надир! Вы явно бедолагу не работой нагружаете. В чём же ты опять провинился, Марсель? Что же тебе спокойно-то не живется?»
В конце «пытки», только так Катя могла назвать этот монолог Надира, молодой человек пару раз кивнул головой, видимо, отвечая на какой-то вопрос, а затем, бросив очередной беглый взгляд на окна дома, ушел обратно в машину. Наступила очередь Юнуса. Молодой джигит тяжело вышел из машины, он подошел на то же расстояние от Надира, что и Марсель. Но, в отличие от друга, Юнус выслушал своего наставника с более стойким взглядом, а в конце разговора Надир и вовсе подошел к молодому человеку вплотную и крепко его обнял. Вот это был поворот! И за что же Юнус удостоился такого почти отцовского отношения к себе? Да, интересно, очень интересно, но стоит ли об этом спрашивать Надира? Имеет ли Катя право совать свой нос в подобные дела? Как Надир отнесется к такого рода любопытству? И девушка решила дождаться хозяина дома: если он первым начнет разговор об этой неординарной встрече, Катя расспросит его обо всём в малейших подробностях, ну, если сам Надир захочет.

Через некоторое время машина уехала прочь, и Катя быстро юркнула на своё место, сделав вид, что всё это время она копалась в своей сумочке. Надир же, вернувшись в дом, взглянул на неё с прежней детской улыбкой, и в его глазах не было ни намека на сложный разговор с молодыми людьми.
-Ну, Катюша, на чем мы с тобой остановились?

Расспроса не получилось…

Несколько дней Катя ходила под впечатлением этого утра. Что же такого натворил Марсель, что теперь его нигде не было: ни в доме у родителей, ни в доме Надира. На все наводящие вопросы девушка получала только один ответ: Марсель в горах с пастухами. Но Юнус-то нет! Юнус по-прежнему был немым, безропотным человечком, возникающим тогда и там, где он был нужен, и исчезающим словно по мановению волшебной палочки. Правда, в последнее время Катя стала замечать одну особенность в поведении молодого человека: каждый раз, когда он появлялся, он смотрел на девушку с каким-то презрением и даже ненавистью, но только до тех пор, пока не замечал, что Катя смотрит на него. Тогда Юнус отводил взгляд и вообще старался исчезнуть из поля зрения. И Катя, конечно же, не стала этого долго терпеть. Улучшив момент, она сама подошла к молодому горцу и быстро, пока Юнус снова не развернулся и не ушел, высказала ему своё мнение по поводу всех этих недобрых взглядах молодого человека.
- Ну что ты молчишь, Юнус!? Почему вы все молчите?! И Надир, и тётя Сюзанна, и Чеслав Марселевич! Может, наконец, кто-нибудь скажет мне правду?!

- Какую правду? – как будто через мучительную боль процедил молодой горец. – Нет никакой правды для тебя, русская. Лучше уезжай отсюда к себе в Россию и найди там какого-нибудь другого. Не трогай больше моего брата. Мы найдем ему невесту среди наших девушек – красивую, скромную, послушную и трудолюбивую.

- Погоди! – Катя в ужасе захлопала глазами и отступила на шаг назад, она никак не ожидала услышать такие слова именно из уст Юнуса! От кого угодно, но только не от него!

- Юнус, ты о чем?! И ты туда же, что ли!? Да поймите же вы все, в конце-то концов, я не собираюсь за Марселя замуж! Я вообще ни за кого не собираюсь замуж. У меня прекрасная работа, карьера в Москве. И я ни за что не променяю всё это на жизнь в кишлаке! Дело совсем в другом. Скажи, исчезновение Марселя как-то связано со мной? И имеет ли отношение ко всему этому тот самый Сухроб?
Юнус занервничал еще сильнее и ответил, стараясь не смотреть на девушку.

- Здесь вообще всё связано только с тобой. Марсель потерял голову из-за тебя, и теперь расплачивается за это. И да – Сухроб здесь тоже завязан, но только я тебе этого не говорил. Марсель мне запретил говорить с тобой на эту тему. Уезжай отсюда, пожалуйста, - вдруг совершенно другим тоном закончил Юнус, он умоляюще посмотрел на девушку, так словно эта последняя фраза была криком его души.

Но на Катю эти мольбы подействовали как призыв к действию. Нет, вот теперь она точно не собиралась просто так сдаваться. А если Юнус принялся снова плакать и причитать, значит, она дожмет его до конца и обязательно воплотит в жизнь свой только что родившийся план.

- Юнус, я тебя поняла, но я никуда не уеду, пока не увижу и не поговорю с Марселем. Сделаем так, если Марсель в течение трех дней не появится, ты отведешь меня в верхний кишлак, и я лично поговорю с этим вашим Сухробом.

Теперь испугаться наступила очередь Юнуса.

- Ты глупая женщина! - выпалил он, с опаской глядя на осмелевшую девушку. – Я никуда тебя не поведу! Сухроб не будет с тобой разговаривать! Ты вообще думай, что говоришь, это тебе не Россия! И тем более Чеслав Марселевич никогда не позволит мне это сделать.
-Хорошо, не поведешь, и не надо, – не сдавалась Катя. - Тогда просто передай Сухробу, что я хочу с ним поговорить. Это хотя бы ты можешь сделать? И я сразу уеду, договорились?

Юнус ничего не ответил, он только в отчаянии взмахнул рукой и, выругавшись на своем языке, ушел прочь от назойливой собеседницы. Катя же скривила гримасу вслед горцу и, с чувством победы, ушла в дом Милановых.
 
   
 Глава 6.

 
  По горной долине эхом разнесся звонкий детский голосок: мальчонка лет десяти-одиннадцати мчался верхом на гнедой лошадке и залихватски улюлюкал, подбадривая своего верного скакуна. Он прискакал прямо к пастушьим палаткам и, ловко соскочив на землю, подбежал к самому молодому пастуху:

-Марсель-джан! Скорей! Они… там… Катю! Там... у красного камня! Они... Украли! - тонким голоском прокричал ребенок, глотая слова одновременно и от страха, и от сильной спешки.

-Да погоди ты! Что ты так кричишь, смотри, всех баранов нам перепугал, - молодой человек поймал за повод разгорячённого коня мальчишки и попросил одного из пастухов присмотреть за лошадью, - скажи это еще раз и помедленнее, а главное: кто украл и кого украл?

-Люди Шайтан Бека… - действительно медленнее начал мальчик, - Они украли Катю там, в горах, и увезли её в свой кишлак. Я видел это и сразу поскакал к тебе, они даже догнать меня не пытались, все знают мою быструю Айку!
Молодой человек наконец улыбнулся и потрепал мальчонку за волосы.

-Да, это правда – Айка у тебя быстрая! Но разве сейчас людей воруют? Конечно, нет! Наверно, Курбанбек просто пригласил Катю к себе домой в гости. А ты всё не так понял.

-Я всё так понял, Марсель-джан, разве гостя хватают силой и кладут на лошадь, как мешок с сеном?

-Да, ты прав, - задумчиво проговорил молодой пастух. – Так в гости не приглашают. Шарзод, а ты куда вообще бежал? Зачем пошел в горы?

-Я к отцу на дальнее пастбище поскакал, меня мама послала за ним, она в этом году не смогла пойти с ним, и когда ей нужна помощь, я всегда скачу заменить отца.

-Молодец, ты растешь настоящим чабаном, Шарзод! – искренне восхитился мальчиком Марсель. - Давай тогда сделаем так: ты сейчас поскачешь к отцу, а я отправлюсь в Верхний кишлак и всё сам узнаю, идет? Только про Катю ничего никому не говори. Не стоит пока поднимать шум. Я думаю, что ничего страшного с ней не случилось. Эти русские очень странные, им всё время хочется испытать все наши старинные обычаи на себе. – Молодой человек широко улыбнулся, и мальчик, уже совсем успокоившись, кивнул головой и побежал к своей верной лошадке.
  Марсель Миланов же еще некоторое время поговорил с пастухами, затем, распрощавшись с ними, вскочил на черного коня и во весь опор погнал его к Верхнему кишлаку. Но во двор дома Курбанбека молодой человек въехал уже не спеша, гордо подняв голову. Он хладнокровно проследил, как за ним закрываются массивные ворота, затем лихо соскочил с лошади.

- Курбанбек! – вдруг, как будто в никуда, выкрикнул Марсель. – Я же обещал тебе, что как только закончу со съемками фильма, я сам к тебе приеду. Зачем ты впутываешь в наш с тобой уговор русскую женщину?

И тут же, как по заказу, из-за ближайшей постройки вышел пожилой мужчина небольшого роста, с довольно пухлым телом. Он шел, заложив руки за спину, но, подойдя к молодому человеку, он распростёр их как бы для объятия, правда, сразу же убрал обратно за спину.

-О, Марсель-джан! Я очень рад, что ты решил зайти ко мне в гости. Как сам, как семья?

- Курбанбек, ты же знаешь, зачем я здесь. Где Катя? Ты должен отпустить её.
- Катя? Русская журналистка? – не очень убедительно удивился хозяин дома.  - Я не держу её, она дорогой гость у меня в доме, и может уйти, как только захочет.
- Я хочу убедиться, что с ней всё в порядке. Не каждого гостя привозят на лошади как мешок с сеном. – Марсель решил повторить сравнение Шарзода, на что Курбанбек только хитро улыбнулся и затем махнул рукой в сторону одной из пристроек.
Еще минуту спустя во двор вышли несколько местных женщин, среди которых была и Катя. Увидев Марселя, она сразу оживилась и   быстро подошла к молодому человеку.
- Марсель! Ну наконец-то ты объявился. Где ты был? Я уже начала за тебя волноваться! С тобой всё хорошо?
Но молодой человек ничего не ответил, он с каким-то испугом и невероятно трепетным взглядом, осмотрел девушку, аккуратно поправил сбившийся локон на её голове и спросил с дрожью в голосе:
- Катюш, как так получилось, что ты осталась одна в горах? Где в это время был Юнус? И что там такого произошло, что Шарзод подумал, что тебя украли?
- Марсель, прости меня, пожалуйста, – чуть ли не плача проговорила девушка. – Это я сама во всём виновата. Понимаешь, нам с Ваней скоро уезжать обратно, а ты пропал в своих горах. Мне просто захотелось с тобой попрощаться, и вот Юнус сказал, что ты должен на днях прийти к Курбанбеку, вот я попросила его что-нибудь придумать. Я же не знала, что меня вот таким образом в верхний кишлак привезут. Ну почему ты ушел в эти свои горы именно сейчас? – сердито закончила девушка, и Марсель только мило улыбнулся, глядя в наполненные слезами глаза Кати.

- Прости, прости меня, дурака такого, - весело проговорил молодой человек и нежно вытер несколько маленьких слезинок с лица девушки. - Надо было сразу тебя предупредить. Но пойми и меня тоже: я же не только каскадёр, но ещё и пастух, и должен иногда быть в горах с братьями…

- Нехорошо обманывать девушку, - вдруг откуда-то сзади раздался язвительный голос Сухроба. Затем появился сам молодой человек, он медленно вышел вперёд и злорадно улыбнулся прямо в лицо Марселю.
– Скажи ей правду, скажи, что ты зализывал свою спину, на которой танцевали мои розги…

-Нет! Нет! - в ужасе вскрикнула Катя. - Марсель, это всё из-за меня? Из-за того танца? - девушка готова была уже совсем разрыдаться, и молодой человек поспешил её успокоить.

-Катюша, не слушай его, он говорит ерунду. Ничего страшного со мной не произошло. - Дальше Марсель злобно посмотрел на Сухроба и, процедив в его сторону что-то на своем языке, снова перевел взгляд на девушку. - Не стоит так переживать за меня. Езжай домой, а я решу один вопрос и тоже приеду. Курбанбек?! - молодой человек обратился уже к хозяину дома. - Пусть Катю отвезут домой. Я ещё хотел с тобой решить наш старый вопрос. Вы готовы всё сделать сейчас?

-Да, конечно, как скажешь, уважаемый. Вон, может, Сухроб желает?

-Отец, я не могу. - Сухроб вдруг в одно мгновение изменился в лице, злорадная ухмылка тут же исчезла, а в глазах промелькнул неподдельный страх. - Я привез русскую, я и отвезу её обратно домой. Отец, ты сделаешь это лучше меня. Пойдем, русская, машина скоро придёт.
- Так! Стоп! Марсель, Сухроб! – тут же возмутилась девушка. – Давайте не будем решать за меня. Может, вы сначала меня спросите, чего я хочу, а чего нет? А я не хочу уезжать отсюда без тебя, Марсель, решай свой вопрос и поехали домой.

- Катя, прости меня, пожалуйста, – с каким-то неправдоподобным смущением произнес молодой человек. – Я не должен был втягивать тебя во всё это. Но я не могу иначе, это моя жизнь и моя судьба. Ты должна понять, что в наших местах для мужчины важней всего честь. И я умоляю тебя, не позорь меня, уезжай. Поверь, ничего страшного со мной не произойдет, уезжай, пожалуйста.

- Хорошо, но обещай, что сразу приедешь домой, обещай, иначе я никуда не уйду.

- Обещаю, что как освобожусь, то сразу приеду домой. Даю слово джигита…

— Вот скажи мне, Марсель Джан! – произнес Курбанбек, после того как Катя ушла вместе с другими женщинами. – Почему ты полюбил эту русскую? Только не говори мне, что это не так – твои глаза всё равно скажут, что я прав. Скажи лучше, почему ты не полюбил одну из моих дочерей? Неужели мои дочери хуже этой бледной, тщедушной девицы?
  Марсель вдруг виновато опустил голову и растерянно или даже огорченно развел руками:

-Все знают, Курбанбек, что нет в наших горах женщин красивее твоих дочерей! И каждый из сынов гор готов отдать жизнь за любую из них. Но что я сделаю со своим сердцем, которое полюбило простую невзрачную ромашку, выросшую там, где даже орлы не летают...

-Э-э-х! – вдруг выкрикнул хозяин и с силой взмахнул рукой. – Замолчи! Замолчи, сын шакала! Твои речи слишком сладки для моих ушей! Все, вставай вон на то место, вон между тех двух столбов. И покончим с тем, что разделяло наши семьи столько десятилетий! – затем Курбанбек жестом подозвал к себе двух суетившихся неподалеку молодых мужчин.
 – Привяжите его покрепче, и руки, и ноги. Спину только не трогайте. Да, Марсель, дорогой, а что делать с одеждой, ты её будешь снимать?

-Нет, не надо, так даже будет лучше, - без капли дрожи в голосе ответил молодой человек, и Курбанбек одобрительно кивнул головой.
 Он дождался, когда Марселя, наконец, растянули на импровизированной вертикальной дыбе, затем, напевая что-то себе под нос, еще какое-то время походил назад и вперед. Покрутился вокруг своей «жертвы» и, быстро подняв с земли кусок палки, весело подошел к Марселю.

-Открой рот, дорогой, я дам тебе эту палочку, чтобы ты зажал её зубами.

-Не надо, - гордо ответил молодой человек, - я не собака, чтобы мне грызть палки.

-Да, верно, ты не собака – ты шакал, пока шакал, - все с тем же игривым настроением произнес хозяин, - открой рот, пожалуйста. Я же не хочу, чтобы ты от боли откусил себе язык и больше не смог бы так красиво говорить о моих дочерях. Кто знает, может ты разлюбишь свою ромашку, и мы сможем с тобой породниться?

-Прости, но я не могу тебе этого обещать, Курбанбек. Прошу, давай начнем скорей примирение, я столько времени ждал этого момента. Пусть моя кровь смоет позор с моего рода и успокоит духов твоих предков. Чтобы духи твоих предков покоились с миром, зная, что за них, наконец, свершилась кровная месть...
 
  … Катю отвели в некую пристройку около большого каменного дома, где усадили на пол, устланный пестрыми коврами, и велели ждать приезда машины. Девушка никак не могла понять, почему же её привели именно сюда, ведь это была маленькая, совершенно пустая, без какой-либо мебели, комнатушка с маленькими окошками, плотно занавешенными цветными шторами. А где хваленое восточное гостеприимство? Где радушие в глазах хозяев дома? Катя недовольно проворчала что-то по этому поводу и пододвинулась к самой стене, подобрав колени к груди. Женщины, сопровождавшие Катю, также расселись на полу и принялись пристально рассматривать свою то ли гостью, то ли пленницу. Вокруг повисла полная тишина, молчали все — все, кто был в комнате, все, кто был на улице. Слышно было только, как петух подзывает своих курочек и как время от времени где-то вдалеке лают собаки. И больше ничего, никаких звуков…
 
     И вдруг, буквально через несколько минут, дверь резко открылась, и в комнату вошла, вернее было сказать, вплыла, старая женщина в необъятной черной одежде.

-Русская! – громко сказала она. – Вставай, машина уже подъезжает.

-Простите, а где Марсель, с ним всё в порядке? – осторожно спросила Катя, надеясь на женскую болтливость. Но собеседница и не думала поддерживать разговор.

-Иди за мной, – сказала хозяйка, абсолютно проигнорировав вопрос девушки, – ну, давай быстрей!

Катя расстроенно зашагала за старой женщиной во двор, но, дойдя почти до самых ворот, она вдруг неистово закричала и, закрыв лицо руками, тут же упала в обморок – на земле около двух столбов в луже крови лежал Марсель Миланов.

-Издихар! Глупая женщина! – во весь голос закричал на старуху перепуганный Курбанбек. – Ты не могла её вывести чуть позже, когда мы всё убрали бы!

-Прости, Курбанбек, прости, но мне сказали, что машина уже едет. Вот я её и вывела. Кто же знал, что у вас здесь такое происходит?!
- Кто знал? Кто знал? Что ты кудахчешь, как курица! Ибрагим?! – крикнул Курбанбек одному из молодых мужчин, и тот тут же побежал к хозяину дома. – Ибрагим, ну где твоя обещанная машина? Что она так долго едет? Ты что, хочешь, чтобы Марсель-джан умер здесь?

-Машина уже едет, - в глубоком почтении склонился Ибрагим. И действительно, в следующую минуту на улице послышалось тарахтение двигателя. И когда ворота открылись, во двор въехал старенький уазик. Из машины выскочили несколько молодых мужчин и тут же бросились к Марселю. Переложив несчастного на покрывало, они понесли его в автомобиль.

- Стойте! – вдруг выкрикнул Курбанбек. – Все стойте, положите Марселя на землю. Где мой сын? Сухроб?! Иди сюда. Слушайте все, и передайте всем, кого знаете, и ты, Сухроб, тоже слушай! Отныне Марсель джан свободен от кровной мести перед родом Джумаевых! Род Харперовых искупил свой грех кровью своего потомка! Всё, теперь быстро везите его в больницу. Что говорить – вы всё сами знаете. Издихар, а ты приведи русскую в чувства, и пусть Ибрагим расскажет ей ту же историю, а потом отвезет её в нижний кишлак…

  Глава 7.

  Во двор небольшой городской больницы, лихо перемахнув шлагбаум, влетел всадник на длинноногом черном коне. Взмыленное животное храпело и вставало на дыбы, заставляя разбегаться прочь всех тех, кто сегодня надеялся прогуляться на свежем воздухе. И лишь один единственный охранник хотел было помешать злостному нарушителю больничного покоя, но приблизиться к разгорячённому, взбудораженному коню он всё же не рискнул. Всадник, в свою очередь, словно никого и ничего не замечая, ловко спрыгнул на землю, быстрым движением привязал животное к ближайшему дереву и спешно побежал к дверям с табличкой «приемный покой». Охранник хотел уже ринуться за ним, но «нарушитель» больничного покоя резко остановился и, развернувшись, демонстративно снял с лица повязку, защищавшую его от придорожной пыли, — охранник застыл на месте. А в округе эхом разнеслось только одно имя: «Надир!», «Это же сам Надир Салтанов!»…

Удостоверившись, что его больше никто не собирается ни преследовать, ни задерживать, Надир Салтанов рванул дверь на себя и исчез в больнице.
   В коридоре, около реанимационной палаты, уже собрались Чеслав и Сюзанна Милановы, майор милиции Евгений Стифеев, и когда к ним присоединился Надир Салтанов, из палаты, как по заказу, вышел Самуэль Нисман.

-Что с моим Марселем!? – громогласно выкрикнул горец и тут же кинулся к другу. – Скажи, Сэми-джан, он жив?! Мой воспитанник живой?!

-Тише, Надир! Что ты так кричишь, здесь же больница, а не горы. Жив твой Марсель, что ему будет. Крови потерял он много, это да, но мы уже сделали всё, что нужно, и Марселю уже ничего не угрожает. Через пару недель он может идти домой. Надеюсь, в следующий раз он будет более осторожней обращаться со своими кинжалами.

Надир вдруг резко отошел от доктора, он растерянно посмотрел на остальных своих друзей, затем широко развел руками и хотел что-то сказать, но, пару раз открыв и закрыв рот, так ничего и не произнес.

-Что-то не так? – Самуэль начал волноваться за своего горного друга.

Надир же неожиданно для всех вдруг широко улыбнулся и, почему-то погрозив пальцем доктору, весело произнес:
- Да всё хорошо, Сэми-джан! Всё так, всё, дорогой, так. А скажи, Сэми-джан, можно мне кое-что тебя спросить, там, в твоем кабинете?

-Конечно можно, я уже освободился, пойдем, спросишь.

- А Женя-джан может пойти со мной? - прищурившись, почти по-шпионски спросил Надир, так, словно он задумал некую авантюру, чем заставил Самуэля весело улыбнуться.

- Ну, естественно, можно.

- А мне? – подражая веселому тону доктора, спросил Чеслав Миланов.

- Конечно можно, Слава-джан! – еще шире улыбнулся горец. – Пойдем, поговорим по-мужски…

- В мужской компании, - возмущенно поправила горца Сюзанна. – Надо говорить в мужской компании. «Поговорить по-мужски» — это набить друг другу морду!
   - О! Сюзанна-джан! – вскрикнул Надир, он подскочил к женщине, нежно обхватил своими огромными ручищами её плечи, затем, поцеловав её в одну щеку, в другую, потом, как бы опомнившись, оглянулся на Чеслава, который, прикрыв рот рукой, тихонько хихикал над всей этой эмоциональной сценой.

- Прости меня, Сюзанна-джан! – не унимался горец. – Нам очень, очень надо поговорить. А хочешь, я стану перед тобой на колени? Хочешь, сам Надир Салтанов на глазах у всех встанет на колени перед женщиной? – снова проголосил Надир и вскинул обе руки вверх.

- Идите уже, - наконец рассмеялась Сюзанна. И не кричи ты так, тебе же сказали: здесь больница. А я еще здесь посижу, подожду, может, мой Марсель придет в себя, и я смогу сказать ему, как я его люблю.
 
  Оказавшись в кабинете Самуэля, мужчины расселись кто где захотел, и только Надир остался стоять, как статуя, посреди комнаты.

— Ребята, чай, кофе, может, что покрепче? – заботливо предложил доктор Нисман.

— Если вы не можете предложить мне чай из горных трав, то мне воды, — прогремел Надир. — Не надо мне вашего чая и тем более кофе. Дай простой воды.

Самуэль кивнул головой и, подняв трубку телефона, попросил некую Асию принести всё для приема самых дорогих посетителей и воды.

Через несколько минут дверь кабинета открылась, и в помещение вошла молодая медсестричка, толкая перед собой столик на колесиках с чайником, пиалами, блюдом с фруктами и блюдом с разнообразными восточными сладостями, и большой бокал воды.

Надир тут же выпил его весь до дна и, удовлетворенно вытерев рот рукавом, подошел к девушке. Он взял её маленькую ручонку в свои две огромные лапы и помпезно произнёс:
- О, прекрасная Асия! Ты спасла меня от жажды! И если бы ты также смогла бы напоить и моего Ёвуза, то я бы женился на тебе сегодня же!

Девушка быстро выдернула свою ладошку и, кокетливо усмехнувшись, хотела уже выйти, но, растерявшись, застыла в дверях — её шеф вдруг вскочил с места, как ошпаренный, и заметался по кабинету. Он бросился к окну, оттуда к Надиру и снова к окну.

- Надир! Ты что, прискакал в больницу на лошади?! — наконец смог выговорить Самуэль Нисман.

- Да, Сэми-джан, — тихо, виноватым тоном произнес горец.

- Но почему?! У тебя же есть машина! Почему ты не приехал на машине?! Твоя лошадь сейчас загадит мне весь больничный двор!

- Сэми-джан! — умоляюще забубнил Надир. — Ты разве не видел, в каком я был состоянии? Разве можно в таком состоянии садиться за руль?! Я бы убил бы кого-нибудь или сам бы убился, Сэми-джан! Ты должен меня понять!

Самуэль, схватившись за голову, медленно опустился в свое кресло.
- Идите, Асия, идите, — простонал доктор, — надеюсь, сегодня никакая комиссия не приедет к нам в больницу.

- Доктор Нисман, не переживайте вы так, — испуганным голоском проворковала девушка, — все комиссии сейчас в отпусках, а коня я напою, я лошадей совсем не боюсь. Приятного аппетита, дорогие гости. — Асия сложила ладошки у груди и, слегка поклонившись, удалилась прочь.

- Ах, какая девушка! — вдруг выкрикнул Надир, от чего и так достаточно шокированный Самуэль подпрыгнул на месте. А когда доктор увидел на лице Евгения и Чеслава издевательские усмешки, недовольно буркнул:

- Смешно вам? Вот бы и мне похохотать над чем-нибудь. Ну что ты там хотел спросить? Давай, валяй, спрашивай. — всё тем же тоном обратился доктор к Надиру.

Горец же, прежде чем спросить, задрал рубашку вверх и провел рукой по животу.

— Вот такой был у Марселя разрез? Так ведь, Сэми-джан?
- Да, именно такой, - искренне удивился доктор, - а ты-то откуда знаешь?

- Погоди, а что сказали люди Шайтанбека, это же его люди привезли моего Марселя сюда, в больницу?

- Да, его. Они сказали, что он пришел к их хозяину купить у того пару кинжалов, а когда хотел их проверить, то споткнулся и упал, а пока падал, случайно разрезал себе живот…

- Врут! – вдруг изо всех сил выкрикнул Надир. Он бросился к майору: -Женя-джан! Они врут! Беда, Слава-джан!-  Теперь горец переключился на Чеслава Миланова. -Ой, какая беда произошла с моим и твоим Марселем! Проклятый Шайтанбек! Он навел на нашего волчонка беду!

- Да, Господи, Надир! - теперь занервничал Чеслав, он растерянно посмотрел на Евгения и снова на горца. -Ты о чем? Что за беда?

- Ох, Марсель, Марсель! - продолжал причитать Надир, как будто и не слышал никакого вопроса. «Почему ты согласился, почему ты мне ничего не сказал? Я бы все уладил. Проклятый Шайтанбек! Он знал и молчал! Знал, что Марсель никогда ничего мне не скажет, и сам ничего не сказал – шакал, сын шакала!»
- Так всё! Хватит! – Евгений Стифеев резко встал с дивана и, подойдя к другу, слегка потряс его за плечи.
– Надир! Ты сегодня скажешь, в чем дело, или так и будешь стоять и лить свои слезы? Ты можешь просто отвечать, без всяких там шайтанов, без шакалов, без прочих живых и не живых тварей? Можешь? – Дождавшись маломальской реакции от друга, майор продолжил. – И так, первое: откуда ты узнал с такой точностью, какой именно у Марселя разрез?

— Это шайтан… ой, Курбанбек, - тут же поправил сам себя Надир. – Он рассказывал мне, что в давние времена таким образом можно было примириться с кровным врагом. Этот разговор был только один раз и то как бы случайно, когда мы с маленьким Марселем приходили в верхний кишлак. И я почти сразу забыл об этом.

- А как ты думаешь, зачем ему нужно было это говорить именно тебе? И вообще, зачем это всё нужно Курбанбеку?
— Это не ему было нужно, а Марселю. Да-да, именно моему Марселю. – грустно уточнил горец. – Но чтобы ответить на этот вопрос, я должен рассказать тогда всё с самого начала и раскрыть тайну, которую я ношу в своем сердце вот уже много лет, а самой этой тайне уже скоро будет чуть ли не сто лет!

- Надир! – не выдержав, прикрикнул на друга Евгений. – Я же просил тебя!

- Простите меня, Женя-джан, - горец виновато покачал головой, - и ты, Слава-джан, и ты, Сэми-джан, простите меня. Я должен был рассказать это еще тогда, может, мы все вместе смогли бы уберечь нашего Марселя от этой беды. Ну что ж, попытаюсь рассказать всё как можно короче.

- Валяй, мы уже слушаем.

Евгений, смирившись с безысходностью выслушать, может быть, не самый необходимый в данной ситуации рассказ, снова уселся рядом с Чеславом Милановым и, положив ногу на ногу, откинулся на спинку дивана.
-История эта произошла еще в начале прошлого века, — начал Надир Салтанов, — когда здесь орудовали банды басмачей. Они нападали на те кишлаки, которые переходили на сторону «красных дьяволов», то есть красноармейцев. Пусть Всевышний рассудит и тех и других! Наш кишлак тоже один из первых перешел на сторону Красной армии. Вот тут и объявилась банда Карима Касимова — это был не человек, а сущий дьявол! Он никого не щадил, ни женщин, ни детей. Там, где побывала банда Карима, в живых не оставалось никого! Но наш кишлак был под защитой красноармейцев, и люди в нем жили спокойно и никого не боялись. И вот однажды в этом кишлаке решили сыграть свадьбу, пригласили много гостей, много детей было, гуляли несколько дней подряд. И в одну из ночей, в тот самый момент, когда все устали от праздника и улеглись спать, на кишлак напала банда Касимова. Вернее, только часть банды, которая выманила подальше в горы отряд красноармейцев. А вторая часть банды вместе с Каримом начала свою дьявольскую бойню — они рубили всех своими саблями без разбору. Началась паника, люди бегали по кишлаку, а бандиты догоняли их и убивали.
А сам Карим Касимов вошел в дом жениха и невесты и зарезал обоих в их собственной постели. Затем он убил их родителей. Из всего кишлака только двоим мальчишкам удалось спрятаться в помойной яме. А наутро, когда Красная армия вернулась в кишлак, то нашла только изрубленные трупы и этих ребят. Позже мальчишки снова встретились и поклялись друг другу, что когда вырастут, то найдут Карима Касимова или его родственников и совершат над ними кровную месть. Но Карим Касимов исчез. Его банду быстро выследили и уничтожили, а сам он скрылся где-то в горах. И больше о нем никто ничего не слышал. Двое детей выросли, родили своих детей, их дети родили своих. И из поколения в поколение отец передавал сыну ту самую клятву – отомстить роду Касимовых. Два мальчика – два рода: род Курбанбека Джумаева и род Рустама Усманова...

Надир, наконец, замолчал и, низко опустив голову, добела сжал свои огромные кулаки.
- Погоди, — взволнованно произнёс Чеслав Миланов. — Это не тот ли Усманов, который бил себя в грудь, что Гульнара — его сестра, и грозился отомстить за неё маленькому Марселю? – Надир молча покачал головой в знак согласия. – Так что же это получается, наш Марсель приходится ему двойным кровником? Но почему об этом знали только ты и Курбанбек? Я вроде бы уже слышал эту историю про кишлак, но никто и никогда не упоминал в ней Марселя, тем более как потомка Карима Касимова.

- Потому что сам Касимов поменял свою фамилию на Харперова, когда всё утихло. А так как кровная месть в нашей стране стала незаконной, то Усмановы и Джумаевы, видимо, решили всё сделать втихаря.

- Ладно, ребята, давайте пойдем дальше, — снова вступил Евгений. — Значит, кровная месть? А почему же Курбанбек только порезал Марселя, а не убил?
-Потому что отец Курбана считал себя коммунистом и был против таких обрядов, считая всё это предрассудками, — пробасил горец. — И когда ты, Женя-джан, нашел Марселя, то отец Курбана побоялся ослушаться своего отца, вот тогда он и вспомнил этот обряд кровного примирения. Вроде кровь Харперова будет пролита, а убийства не совершится, что Курбанбек и сделал. Но самая большая беда в том, что он наверняка велел передать всем, что он примирился с родом Харперовых, так положено, а это значит, что его люди обязательно разнесут эту весть повсюду, куда пойдут. И тогда об этом узнает и Рустам Усманов, и он точно захочет расправиться с нашим волчонком. А я даже не знаю, где сейчас находится этот шакал, то ли в России, то ли уже здесь. Простите меня, я должен был рассказать всё это еще тогда, и я бы это обязательно сделал бы, но примерно через год, как Марсель появился в твоем доме, Слава-джан, из России пришли новости, что Рустам Усманов был убит в каких-то бандитских разборках, и я успокоился. А вот в прошлом году ко мне пришло письмо из России от Зарифа Кашкерова, который уехал на заработки, так вот там говорилось, что Рустаму Усманову каким-то образом удалось выжить, и вроде его даже видели в поезде, когда он пытался вернуться сюда. А потом сказали, что это были слухи. Я хотел сразу же прийти к тебе, Женя-джан, и всё рассказать, но не стал, я не хотел наводить панику на пустом месте. А этот проклятый Шайтанбек вон что сотворил с моим Марселем. Теперь, Женя-джан, ты должен защитить Марселя. Ты должен найти этого Усманова раньше, чем он узнает о том, что сегодня произошло.

-Хорошо, я сделаю всё, что от меня зависит. Поставим охрану в больнице, а когда его выпишут, то и в доме, и в киностудии тоже поставим охрану. Ну а потом, Бог даст, и Усманова мы этого найдем. Думаю, это будет не так сложно сделать – отец поможет мне здесь, а отец Славки – в России.
- Без сомнений, - утвердительно произнес Чеслав Миланов.

- Катю только жалко, натерпелась она страху из-за этого Шайтанбека, - тяжело вздохнул Надир и наконец присел на стул.

- Какого страха?

- Что с ней сделал Курбан?

Наперебой спросили Евгений с Чеславом.

- Ах да, вы же не знаете. Люди Курбана похитили Катю, чтобы заманить Марселя. Катя сказала, что Марсель даже не кричал, когда его резали – настоящий джигит, мой мальчик, не опозорил моего имени, - вздохнул горец.

- Хорошо, Надир, спасибо, - вставая с места произнес Евгений, он поправил ремень, одёрнул рубашку и осмотрел своих друзей самым решительным взглядом.
– Защитим мы вашего Марселя. А вот Курбанбеку придется ответить за всё сполна: и за похищение Кати, как-никак она иностранный гражданин, и за нанесение тяжких телесных повреждений. Хотя, конечно, с последним будет тяжеловато — Курбанбек и его люди не сознаются, а Марсель, горе-герой, вообще ничего говорить не будет. Чеслав, ты что намерен сделать?

– Думаю, что, как только Марсель поправится, отправлю его к деду в Россию, пока всё не уладится. Катя привезла контракт Марселю от местной киностудии, так что ему там скучать точно не придется. А здесь, в горах, он слишком легкая добыча для этого Усманова. Да, скорей всего, так и сделаю. И ещё, Сэм, как спина у Марселя, зажила? И, надеюсь, ты ничего не сказал Сюзанне, а то она нас с Надиром убьёт, мы ведь так ей и не сказали правду, по какой причине он ушёл в горы.

Самуэль Нисман тяжело вздохнул и укоризненно покачал головой.

– Она давно всё знает, горе-шпионы, просто вас не хотела расстраивать. Ей настоятель звонил в тот же самый день и всё рассказал, а я её успокоил: сказал, что монахи сделали для Марселя всё, что нужно, и что спина быстро заживёт. Что, собственно, и произошло. Но только не поднимайте эту тему сейчас, чтобы лишний раз не злить Сюзанну. Хорошо?
Надир и Чеслав одновременно закачали головой и переглянулись друг с другом, как застуканные за хулиганством школьники, что заставило доктора весело улыбнуться.

- Ладно, ребята, - снова поднялся с места Евгений Стифеев, чувствуя, что пора уже закругляться, - с вами, конечно, очень интересно, но лично мне пора работать. Сэм, как только Марсель сможет говорить, сразу позвони мне, побеседую с ним по душам. Короче, до связи, жду звоночка.

Ближе к вечеру Марсель, наконец, пришел в себя, и Сюзанна, как и хотела, смогла поцеловать его и сказать сыну о своей любви, стараясь только улыбаться и быстро смахивать бегущие по лицу слезинки.

- Мама, не плачь, - тихо, пересохшим горлом, проговорил молодой человек, - ничего страшного же не произошло.
- Я и не плачу, сынок, оно само как-то получается, - снова и снова улыбнулась Сюзанна. – Просто мы с папой так испугались за тебя, ты даже не представляешь, о чем мы только не передумали, пока ехали в больницу. Даже думали о том, что можем тебя потерять, но, слава Богу, всё обошлось, и порез у тебя оказался совсем неглубокий. Сэм сказал, что ты быстро поправишься. Вот только крови ты очень много потерял, это плохо, а остальное не страшно.

- Много крови? - встревоженным тоном переспросил молодой человек. - А на земле была кровь, мам, может, ты знаешь? Курбанбек говорил что-нибудь об этом?

- Господи, Марсель, ты о чем?! - испуганно произнесла Сюзанна, но на вопрос сына всё же ответила: - Да, была. Ребята, которые привезли тебя, тоже почему-то об этом говорили, что там, в доме Курбанбека, на земле было много крови, так и сказали... Ну всё, Марсель, давай больше не будем об этом! Нашёл вообще, о чем говорить.

- Прости, мамуль, прости, правда, глупость спрашиваю. А Катя? Она приехала домой?
- Да, не беспокойся, с ней тоже всё хорошо. Вот просилась к тебе, но папа сказал, что тебе пару дней нужно побыть в полном покое.

- Да, мама, папа прав, не надо Кате видеть меня в таком состоянии, - уже с большим трудом выговорил Марсель, и Сюзанна решила больше не мучить сына.

- Ну и хорошо, дорогой, а теперь отдыхай и постарайся уснуть – сон для тебя сейчас самое лучшее лекарство, спи, сынок.

Марсель понимающе кивнул и, поблагодарив маму, снова закрыл глаза…

Проснулся он уже только на следующее утро от того, что кто-то пытался пробраться к его койке через смежную палату.

Молодой человек нехотя открыл глаза и тут же простонал, словно от сильной боли.

- Катя! Зачем? Тебе не стоило сюда приходить.

- Что, больно?! Марсель? - испуганно протараторила девушка и быстро присела на стул, стоявший у самой кровати молодого горца.

- Нет, не больно, - Марсель улыбнулся, глядя на перепуганное лицо девушки, - правда, не больно, я просто не хотел, чтобы ты меня видела в таком состоянии. Как ты сюда попала? Это Сэм тебя пустил?
- Да, это твой доктор, а привез меня Юнус, он сказал, что уже заходил к тебе вчера, но его не пустили, поэтому он придет сегодня с твоей мамой, чуть позже. Твои родители даже не знают, что я здесь. – печально вздохнула Катя. - Но, а с другой стороны, Марсель, ты же мне обещал, что как только уладишь свои дела, то сразу вернёшься домой. А потом… когда я увидела тебя на земле, - всхлипнула Катя, - ты был весь в крови… и больше я ничего не помню. Как после этого всего я могла просто сидеть у вас дома и ничего не делать? Я же до сих пор не могу простить себя за то, что позволила Курбанбеку заманить тебя.

- Нет, нет, Катюш, - слабым, но невероятно нежным голосом проговорил молодой человек. – Ты здесь совсем не при чем, мне очень жаль, что тебе вообще пришлось всё это увидеть, и, если это возможно, постарайся об этом не думать. Тем более со мной ничего такого страшного не произошло. Лучше скажи: ты вчера говорила, что хотела бы со мной попрощаться, ты действительно уезжаешь?

- Уже нет, - наконец улыбнулась девушка. - Твои родители попросили меня остаться еще на пару недель, чтобы потом вместе с тобой улететь в Россию. Чеслав Марселевич сказал, что сам уладит все вопросы с моим боссом. Так что, хочешь ты этого или нет, но мне придется задержаться здесь еще на немного.
— Ну, это даже очень хорошо, сможешь отдохнуть как следует. — Марсель хотел сказать это как можно сдержанней, но предательская улыбка и вспыхнувший блеск в глазах тут же выдали молодого человека.

— Ваньку только жалко, — вздохнула Катя, — он же практически один работал все эти дни, пока Надир меня развлекал. И вот теперь совсем один возвращается домой. Мне становится ужасно стыдно, когда я думаю о нём.

— А ты и не думай. — добродушно улыбнулся молодой человек. — Я уверен, что Ваня всё понимает, он неплохой парень, талантливый, и еще много бы мог написать про нашу киностудию, про наших людей, но если ему надо ехать, то, конечно, пусть едет, — почти с настоящим сожалением произнес Марсель, и Катя только весело усмехнулась.

— Ладно, я, наверно, побегу, — девушка заботливо поправила одеяло Марселя и в очередной раз улыбнулась. — Надо ещё домой успеть вернуться, а то я сказала, что Юнус меня в город на часик свозит по магазинам прошвырнуться, так что нехорошо будет вернуться без покупок. Выздоравливай и постарайся в следующий раз быть немного осторожней, а то я с ума сойду от всех твоих приключений…
 

 Глава 8.

  … Через неделю Марсель выпросился у Самуэля Нисмана домой, слёзно обещав и самому доктору, и родителям, что будет строго-настрого соблюдать постельный режим. Конечно же, никто и не собирался верить этому «балаболу», поэтому согласились с выпиской только с тем условием, что остальные две недели до отъезда в Россию к деду и младшему брату Надир Салтанов будет жить в доме Милановых и возьмет своего подопечного под полный контроль. И как Марсель не пытался смягчить свой «приговор», у него так ничего и не получилось – домашний арест и точка. Единственным послаблением могла бы послужить свадьба Юнуса, но только само застолье и всё, и никакого участия Марселя в любых свадебных обычаях. Тяжело вздохнув, молодой джигит смирился со своим безвыходным положением и принял все условия…
    С этого же самого времени Сухроб, к большому удивлению Кати, стал частым гостем в доме Милановых. Правда, он заходил не один, а только на пару с Юнусом и совсем ненадолго, несмотря на все уговоры Сюзанны остаться «подольше». Но и эти короткие визиты молодого Джумаева совсем не радовали Катю, заставляя её вновь и вновь вспоминать тот страшный день в Верхнем кишлаке.

"Да и все остальные — они же знали, как Сухроб буквально дни назад ненавидел Марселя, а теперь словно ничего и не было?"

Улучшив момент, девушка всё же решилась поговорить об этом с хозяйкой дома.
  Сюзанна отреагировала на возмущение Кати снисходительной улыбкой и объяснила девушке, что Юнус скоро женится на сестре Сухроба, а так как Юнус сирота, то родителями молодого человека выступят они с Чеславом Марселевичем. И, соответственно, все свадебные хлопоты со стороны жениха лягут на чету Милановых. Конечно, Катя готова была принять все эти доводы, и Сюзанна, и Чеслав Милановы большие молодцы. И Господь Всевышний их обязательно вознаградит, но Катя всё равно не хотела смиряться с сомнительным родством с этим Сухробом и всей его странной семейкой. Да и Бог с ними со всеми, лишь бы это всё благоприятно повлияло именно на Марселя. Катя вдруг поймала себя на той мысли, что теперь она испытывала к молодому человеку какие-то совершено другие чувства. Она, может, больше и не смотрела на него с тем самым восхищением, рождённым в стенах монастыря этим злополучным танцем. Но то, что Марсель стал для неё очень родным и близким человеком, это точно. Если только она не переняла эти чувства от всех тех, кто сейчас окружал её и кто так сильно переживал и заботился о Марселе. Ведь даже приготовление к свадьбе Юнуса не могло снять того напряжения, которое мгновенно возникало, стоило только кому-нибудь упомянуть имя Рустама Усманова.
   «А кому, опять-таки, нужно было сказать большое спасибо? Конечно, Курбанбеку и его сыночку!» — негодовала в своих мыслях девушка. — «Неужели все вокруг решили забыть и об этом?»

Нет, Катя так и не смогла смириться со всем этим, но вслух больше решила не высказываться...

Свадьбу Юнуса и Аиши решили справить по старинным обычаям — с таким огромным костюмерным цехом киностудии грех было не устроить красивейшую азиатскую свадьбу. Тем более на скорые свадьбы своих детей Милановы совсем не рассчитывали — Демьян был еще слишком молод, а Марсель, как говорили родители, был совершенно не готов взять ответственность ни за себя, ни за кого-либо ещё.  А вот Юнусу как раз пора было устраивать свою личную жизнь. Разговор об этом заходил и раньше, но молодой человек никак не мог решиться на помощь семьи Милановых. А сам, своими силами, он вряд ли мог рассчитывать на хороший брак. И только когда речь зашла о младшей дочери Курбанбека – красавице Аише, Юнус сдался и всё же решился на сватовство. Но даже до последнего момента он и представить себе не мог, какую свадьбу устроит для него его названная семья. И было хорошо заметно, как переживал по этому поводу сам Юнус, зная, что ему никогда не расплатится с семьей Милановых. И в один из вечеров после самой свадьбы Катя стала невольным свидетелем одной очень эмоциональной сцены, наверное, на третий или четвертый день.
Молодожены приехали к Милановым из своего дома, который был подарен для них отцом невесты. И Юнус почти сразу же попросил Катю занять чем-нибудь Аишу, чтобы ему поговорить с Чеславом и Сюзанной с глазу на глаз. Девушки тут же отправились наверх, за время сватовства они успели неплохо сдружиться и были совсем не против поболтать о своём, о женском наедине. И как только они вошли в комнату, Катя вспомнила, что оставила свою сумочку в прихожей, и девушка, извинившись перед Аишей, пошла обратно. Но забрать эту несчастную сумку ей так и не удалось — как только Катя приблизилась к лестнице, она сразу же замерла на месте от представившейся перед ней картины: девушка увидела, как Юнус медленно опускался на колени перед стоящими посреди залы хозяевами дома. Сюзанна вроде как попыталась его остановить, но тут вмешался Чеслав, он обнял жену за плечи, и даже отсюда, сверху, Катя расслышала дрожащий голос хозяина дома: «…для него это очень важно…», и Сюзанна понимающе закачала головой. Было хорошо заметно, как по её щекам ручьем потекли слезы. Кате стало совсем неловко, и она захотела поскорей уйти прочь, но девушка поняла, что если она сейчас сделает хоть один шаг, то сразу же выдаст себя, и она аккуратно присела на верхних ступеньках. Как же ей было сейчас стыдно, так, словно она делала что-то очень плохое, что-то непристойное, чего совершено нельзя было делать. И хуже всего, что это была правда! Не зря же Юнус попросил оставить его одного, а теперь Катя так беспардонно сидит в своей засаде и подглядывает за совершенно личным, не своим делом…
…Только Всевышний может знать, как я вам благодарен, — тихо, не поднимая головы, проговорил молодой человек, задыхаясь от слёз. — Мне никогда не вернуть вам всего того, что вы для меня сделали, с самого моего детства и до моей свадьбы. Я хочу, чтобы вы знали, что у вас есть ещё один сын и дочь, Аиша, которые до конца своих дней будут верны вам. Наши дети будут вашими внуками, и все мы в любое время дня и ночи придем к вам, как только понадобимся. Спасибо вам, мои названные родители…

Смотреть на всё это дальше Катя уже просто не смогла, она быстро вернулась в свою комнату к Аише, но рассказать об увиденном так и не решилась…
     А еще через неделю они с Марселем улетели в Россию. Правда, в самый последний день, перед самым вылетом, ей снова представилась возможность поворчать. Она не смогла смириться с тем, что провожать Марселя в аэропорт поехала не только его семья и Юнус с женой, но и Сухроб.

С Юнусом всё было предельно ясно, но Сухроб!? Вчерашний кровный враг, дышащий ненавистью к Марселю, желающий сделать всё, чтобы извести несчастного, убить! Да, именно это она читала в глазах Сухроба там, за забором дома Милановых, когда он, Сухроб, вместе с другими закидывал Марселя камнями. Ненависть и призрение было в глазах молодого Джумаева в верхнем кишлаке, когда Катя так необдуманно напросилась на встречу с Курбанбеком, и Марсель, испугавшись за неё, оставил свое пастбище. А сейчас и Марсель, и Сухроб обнимали друг друга и улыбались, так, словно они всю жизнь были неразлучными друзьями.
- Я не понимаю, - уже в самолете возмутилась Катя. – Как ты можешь называть этого Сухроба своим братом, да и еще после того, что он тебе сделал?

- Катюш, - весело ответил молодой человек. – Ну как тебе объяснить? У нас так часто бывает: твой злейший враг сегодня, завтра может стать твоим братом, и это нормально.

- Ага, - не унималась девушка, - а послезавтра он снова станет злейшим врагом! И это тоже будет нормально!

- Нет, не станет, - всё ещё в приподнятом настроении продолжал Марсель. – Брат уже никогда не станет врагом, потому что он брат!

Катя звонко ударила себя ладонью по лбу и в полном возмущении погрузилась дальше на сидении, но через секунду с новой волной негодования напала на несчастного горца.
- Марсель! Да как ты не понимаешь?! Не может человек вот так взять и за один день измениться. Значит, до этого случая с кинжалами он тебя ненавидел, а после прямо полюбил тебя так, аж в губы готов целовать! Нет! В это я никогда не поверю! Даже не пытайся меня переубедить.

- Хорошо, хорошо, не буду, - Марсель поднял обе руки вверх, демонстрируя своё поражение. – Но, как бы там ни было, Сухроб уже никогда не причинит мне зла. Может быть, ненависть ещё и осталась в его сердце, но он будет с ней бороться до тех пор, пока не искоренит её полностью. И только за одно это его следует уважать. А ещё: его отец – Курбанбек – примирился со мной и с моим родом, так как моя кровь пролилась на его земле, и это тоже имеет большое значение. Ну, а во-вторых, - молодой человек вдруг сделал паузу, задумчиво подняв глаза, и затем продолжил, - во-вторых, ну то с кровью было «во-первых», Юнус женился на дочери Курбанбека, следовательно, и на сестре Сухроба. А это значит, что Сухроб стал названым братом моему названому брату, а значит, и мне. Вот как-то так, - широко улыбнувшись, закончил молодой горец.
-Круто, просто офигеть, - процедила девушка, - но я это уже слышала. Ладно, попробую принять всё это, если получится...

  Глава 9.

  В России молодых людей должен был встретить дед Марселя с младшим братом Демьяном. Но в аэропорту оказалось так много народа, что Катя поначалу испугалась того, что Марсель не сможет отыскать своих родных среди всей этой суетливой и снующей туда и сюда толпы. А если те понадеялись на Катю и решили вообще их не встречать? За себя девушка, конечно, не волновалась, а вот Марсель? Что делать с ним? Не пришлось бы тащить его в свою редакцию и уже оттуда связываться с Милановым (старшим). Но, в отличие от Кати, молодой человек оставался совершенно спокоен, он только пару раз окинул зал аэропорта пристальным взглядом и тут же, без всякого труда, нашел своих родных. И ещё через несколько мгновений братья горячо обнялись, и в глазах обоих застыли слёзы счастья.

— Катюша, узнаешь? Мой братишка Демьян. Смотри, как вымахал, а каким красавцем стал! — широко улыбаясь, проговорил молодой горец, не переставая обнимать брата. — А это мой знаменитый дед, думаю, нет смысла его представлять.
- Ну ты уж скажешь! Какой же я знаменитый? Я простой скромный пенсионер. – Отозвался мужчина и, улыбнувшись, подмигнул Кате. – Лучше расскажите, как вы добрались, устали, наверно? Катюш, этот балабол не утомил вас в дороге?

- Нет, не очень! Всё даже хорошо прошло. – Кате вдруг захотелось рассмеяться, настолько забавным и при этом совершенно точным показался ей вопрос о балаболе. – Правда, всё отлично. Вот только по прилёту я немного испугалась, думала, мы вас никогда не найдём в этой толпе. Но Марсель на удивление быстро нашел вас, просто чудо какое-то!

-Еще бы! – улыбнулся дед. – Он же у нас пастух, своих среди сотен найдет! Шутка, конечно, это шутка! Ну что, дорогие, – аккуратно обняв Марселя, продолжил мужчина. – Пойдёмте-ка все ко мне домой, отдохнёте с дороги, ремонт гостиной оцените.

- О нет, простите, я, наверно, не смогу, – взволнованным голосом проговорила девушка. – Меня, наверно, на работе уже потеряли. Я и так слишком долго отдыхала.
-Ну что ты? – улыбнулся Миланов (старший). – Катюш, какая работа? Роман Юрьевич сам ко мне скоро подъедет. Да и другие ваши коллеги тоже будут. Считайте, что у вас сегодня на работе будет корпоратив такой шашлычный, да, мастер Марсель? - весело подмигнул внуку Миланов старший.

-Да, дед Марсель, конечно, да. Я подозревал, что отдыхать мне здесь не придется. – с наигранным отчаянием произнес молодой человек, и все весело рассмеялись…

Дальше день пошел на удивление легко и быстро. Дед у Марселя, да и братишка, оказались весёлыми и простыми в общении. И такими же невероятно гостеприимными, как их родные и друзья в Азии, как громогласный и грозный для всех, кроме Кати, Надир Салтанов.

Переживала девушка и за то, что не сможет расслабиться в присутствии босса, но Марсель занял всё её внимание, не давая девушке даже думать о ком-либо ещё. И, кажется, чувства Кати к молодому джигиту вспыхнули с новой силой, так нежно и трепетно он ухаживал за ней весь день, до самого её отъезда...

 - Ну ты у меня сегодня просто молодца! Всё было красиво и очень вкусно! Спасибо, внучок, уважил деда перед гостями. - довольным тоном произнес Марсель Наумович. Он помог внуку расставить вымытую посуду, затем добавил, хитро прищурившись:

- Знаешь, я весь день наблюдал за Катей? Кажется, ты ей очень даже нравишься! Не заметил?

- Дед, рано ещё что-либо говорить, - смущённо проговорил молодой человек и тут же широко улыбнулся, - но, если что, я не против. А что, правда было заметно, что я ей нравлюсь?

- Ну ещё бы, ты же у нас вон какой красавчик! Нос только смотри не задери. - дед тихо рассмеялся. - Кстати, а где Демьян? Где этот халявщик малолетний, помог бы тебе на кухне?

- Да ладно, дед, я сам уже справился. Он в душе, пускай пользуется мной, пока я с вами.
- Какой же ты у меня стал взрослый, - Марсель Наумович ласково потрепал внука за волосы и на секунду задумался. - Слушай, а давай я тебя подстригу, у меня прямо руки чешутся, - усмехнулся мужчина и снова взъерошил копну волос внука.

- Не надо, дед, пожалуйста, - умоляюще проговорил молодой человек, поправляя прическу. - Я уже привык, ну правда, не надо, пожалуйста.

- Ладно, ладно, не хочешь не надо. Что с тобой поделаешь. Да, кстати, а скажи-ка мне, дорогой, про твой шрам, как ты это всё выдержал?

Марсель вдруг испуганно захлопал глазами - такая резкая смена темы заставила молодого человека занервничать.

- Так я ничего не помню, я сознание потерял. Ты, наверно, всё сам знаешь, папа же звонил тебе? - настороженно произнес молодой человек.

-Надир звонил, он всё рассказал про твоё примиренме, - быстро ответил дед и вопросительно посмотрел на внука.

Марсель потерял дар речи, он продолжал стоять и хлопать своими большими черными глазами, а дед, выдержав мучительную для парня паузу, добродушно улыбнулся:
- Ну что ты завис?

- Так Надир всё знает! И мама, и папа?! - с трудом выговорил молодой человек.

- Да, знает, но только он, твой отец и теперь я, и больше никто, ну, кроме Курбанбека и его людей. А вот скажи мне, горе-герой, нельзя было обойтись без вот такого примирения с этим Курбанбеком, так, чтобы не будить всё это лихо с Усмановым?

- Не знаю, наверно, нет. Точно нет, без этого я никогда бы не стал уважаемым, я бы так и остался бы Харперовским отродьем, паршивым псом! - Глаза молодого человека вдруг вспыхнули огнем. - Отец постоянно говорит, что я должен всё это терпеть, но это уже становилось невыносимым, дед! Мне это очень и очень надо было сделать…

- Хорошо, хорошо, что ты так завёлся? – Марсель (старший) понял, что пора успокаивать разгорячившегося внука, пока его восточная кровь не закипела на полную силу.

– Что случилось, то случилось. Просто теперь будь осторожен, особенно с незнакомыми людьми. А я ещё раз друзей попрошу с помощью Интерпола поискать этого Усманова. Ты мне ещё про спину скажи, отец говорил, что там ничего серьёзного, это правда?
- Да, конечно, правда! - глупо заулыбался внук, и, кажется, деду это не понравилось. - Дед, ну ладно меня мучить, поверь, там всё хорошо.

- Ладно, мученик, смотри у меня. Всё, Демьян идет, он, кстати, как и Катя, не знает правду о происхождении твоего шрама, так что сильно не хвастайся. Да, и ещё: я договорился с Катиными родителями на субботу, чтобы они приехали к нам, так что с тебя снова шашлык и ещё что-нибудь из своего приготовишь. Ну, а в пятницу во сколько вы с Катей встречаетесь?

- Примерно в обед, как я подъеду, так и сходим с ней в кафешку.

- Ладненько, отдыхайте, молодёжь, - дед улыбнулся вышедшему из душа младшему внуку, - завтра к десяти часам разбужу, так что сильно долго не болтайте. Демьян, это лично тебя касается, брата не мучай, ему завтра снова готовить надо, я своих друзей пригласил, хочу похвастаться, как вкусно готовит мой внук!

- А мной ты не хочешь похвастаться, - весело проговорил Демьян и тут же играючи втянул голову в плечи, как будто ожидая тумака от деда.
 -Спать ложись, хвастун, вот приедешь к своим родителям, там пусть тобой и хвастают, а то действительно сейчас «леща» получишь у меня!

После этих слов Марсель (старший) развернулся и быстро вышел из кухни, улыбка ещё долго не сходила с его лица...

Пятница наступила невероятно быстро. С самого утра день обещался быть хорошим. Погода стояла прекрасная, солнечная и манила поскорей выйти на улицу. Марсель, сразу же как проснулся, отправился на кухню в надежде встретить там деда и за чашечкой кофе обсудить планы на день. Но сегодня кухня, как и весь дом, оказалась пустой — ни деда, ни брата нигде не было. И только на кухонном столе лежал мобильный телефон и записка, из-под которой торчали несколько денежных купюр.
«С добрым утром, внучок, – прочитал молодой человек. – Нам пришлось рано уехать по делам. Я написал тебе номер такси и адрес редакции Кати. Как соберёшься, вызови машину. Я сегодня без связи. До вечера.
P. S. Паспорт не забудь – гастарбайтер)))))».
Марсель улыбнулся дедовскому юмору, положил записку обратно на кухонный стол, сунул деньги в задний карман брюк и аккуратно и как-то настороженно взял телефон в руки. Да, если бы это был простой домашний телефон, или пусть там были бы хотя бы кнопки. Но это был сенсорный мобильный телефон! Марсель нервно зачесал волосы, покрутил аппарат в руках, попытался постучать по экрану, несколько раз нажал на боковые кнопки, но так и не смог оживить этот предательский аппарат. Нет, он, конечно, знал, что такое мобильный телефон, и даже несколько раз играл в один из них в горах на пастбище. Все пастухи имели с собой телефоны – все, но только не Марсель! Первый свой телефон, подаренный отцом, он разбил о камни, когда его в очередной раз сбросил Ёвуз. Второй утонул в горной реке, третий Марсель дал на время Юнусу, и тот оставил его в городе, и телефон благополучно «ушёл». А четвертого уже не было – отец с матерью решили, что лучше их сын будет общаться по старинке, через соседей, друзей и записок. А вот почему Марсель не справился с телефоном деда, он так и не понял, и поэтому, оставив аппарат дома, молодой человек вышел на улицу в надежде, что сможет поймать такси, просто проголосовав. И действительно, буквально через пять минут он уже ехал в машине по направлению к центру столицы.
- Слушай, брат, а тебя что, действительно так и зовут: Марсель? - широко улыбаясь, спросил водитель, после того как молодые люди представились друг другу.

- Да, так и зовут. Меня в честь деда назвали, его мама была родом из Франции, правда, сама она была итальянка. Дед говорил, что она всю свою жизнь мечтала уехать на родину, но Советский Союз так её и не выпустил. Вот она и дала моему деду имя и фамилию своих городов: Марсель и Милан — Марсель Миланов. Короче, всё очень сложно.

-Ну, вообще-то, прикольно получилось, даже красиво. – задумчиво проговорил водитель, затем грустно вздохнул и продолжил: - А мои все в Душанбе сидят, денег от меня ждут, у меня там и родители, и жена молодая, ребенок. Денег много надо, вот и кручу баранку с утра до вечера. Ты сам-то откуда? Вижу, что вроде таджик, вроде узбек.

- Ты всё угадал, братишка! – Марсель смущённо повёл плечами и поспешил ответить на немой вопрос водителя. - У меня в роду и таджики, и узбеки, и русские есть. И даже вроде кавказцы. Я такой ходячая помесь.

- Да, брат, повезло же тебе! - в голос рассмеялся водитель и похлопал Марселя по плечу. – А я, брат, чистокровный таджик, вот в такси работаю, до этого на стройке работал. Работа есть, и это самое главное. А ты чем занимаешься?

- Я пастух, - ответил Марсель. Ему вдруг совсем не захотелось говорить о своей главной профессии. О том, что он вполне успешный и обеспеченный человек и ни о чём и ни о ком не беспокоится. Не было ни малейшего желания хвастаться своими достижениями перед тем, кому каждая копейка доставалась таким не самым лёгким трудом. – Я помогаю пасти скот в горах, а сюда к деду приехал в гости.

-Пастух, это хорошо, - сочувственно вздохнул водитель. – Своим надо помогать, это очень правильно, не всем же уезжать. А деньги? Деньги, если захотеть, их везде можно заработать.

Так, за разговорами, молодые люди добрались практически до самой редакции Катиного журнала.
- Прости, брат, давай я тебя здесь высажу?  - проговорил водитель, останавливая машину на противоположной стороне от главного входа редакции. – Там вон есть переход, быстро перейдешь и всё, а то мне не очень хочется застрять на том перекрестке. Хорошо? Ты не против?

- Конечно, не против, как скажешь, брат! – Марсель крепко пожал руку молодому человеку и, щедро расплатившись, вышел на тротуар. Ему уже совсем не терпелось увидеть Катю, увидеть её счастливые глаза, услышать её задорный голос. Как же он соскучился по ней за всё это время! «Может, это и есть любовь?  - неуверенно предположил Марсель и улыбнулся сам себе. - Дурак, с чего ты вообще взял, что можешь нравиться Кате, посмотри на себя: кто ты такой? А она? Она просто приезжала сделать свою работу, а ты уже размечтался. Зачем ты ей нужен – нерусский…»
Молодой человек встряхнул головой, пытаясь прогнать грустные мысли, и осмотрелся по сторонам, в любом случае нужно будет сходить куда-нибудь перекусить. И Марсель, заприметив яркий баннер с приглашением на чай и кофе, решил отправиться на разведку именно в это кафе. Тем более оно было буквально в ста метрах от редакции журнала. Но как только молодой человек вошел вовнутрь заведения, он сразу же почувствовал что-то неладное: за одним из столиков сидела развесёлая, уже хорошо подпитая компания. И как только гуляющие увидели молодого азиата, то все как один оживились, и по залу разнеслись ругательства с намеком на национальность несчастного джигита. Марсель замер в нерешительности: уйти сразу — вроде как струсить. Остаться? Судя по перепуганным лицам работников заведения, было бы небезопасно. Но уже в следующее мгновение пьяная молодежь, высказав свое отношение к гостю из Средней Азии, вроде потеряла к нему интерес, и Марсель решил пройти дальше, к самой барной стойке. И вот тут началось самое «интересное»:
- Эй, ишак? Ты че, русского языка не понимаешь? - из-за стола поднялся самый здоровый из компании и вальяжно направился к Марселю. - Тебе было сказано: здесь отдыхают уважаемые люди...

Дальше перепивший посетитель продолжил говорить исключительно одним отборным матом, и молодой горец, с трудом дождавшись окончания, мягко говоря, не очень приятного монолога, попытался ответить как можно спокойней:

-Прости, дорогой, но, по-моему, я вам никак не мешаю, я просто куплю попить и уйду.
 -Ничего ты теперь не купишь! -Парень криво улыбнулся и, видимо, для большего веса своих слов хотел податься вперед, но пошатнулся и полетел прямо на Марселя, а остальная часть компании приняла это за начало драки и с диким криком побежала на «помощь» своему другу. Молодому джигиту ничего не оставалось делать, как принять бой. Конечно, драться со всеми сразу не было никакого смысла, и Марсель, воспользовавшись всеобщим сумбуром, решил выключать своих «соперников» по одиночке, начиная с самого активного. И вскоре в сознании из всей толпы остался только тот самый здоровяк, который и спровоцировал драку. Он с самого начала, пролетев мимо ловко увернувшегося Марселя, рухнул под барной стойкой, где и оставался до конца «представления». И даже когда в кафе вошли полицейские, он так и не смог подняться на ноги, также как и понять всё происходящее вокруг. Марсель же, сменив боевое настроение на полное отчаяние и безысходность, безропотно позволил полицейским поставить себя лицом к стене, растолкать в стороны ноги и обыскать себя сверху донизу.
- У этого, кроме денег, ничего нет.  - проговорил один из стражей порядка, похлопывая Марселя по спине.

- Хорошо, пусть пока постоит, остальных приведите в чувства, и в отделение, вместе с тем боровом. Ладанин? С тебя показания работников, и пиши так, как я тебя учил, а то опять понапишешь всякую хрень. Понятно?

- Да, - отозвался расстроенный молодой голос. После чего Марсель мельком увидел, как молоденький полицейский ушел за барную стойку.

Трудней пришлось с пьяным детиной, поднять на ноги удалось его, наверно, с третьей попытки, да и тащить такого здоровяка было непросто, благо дело, он не пытался сопротивляться. Единственное, когда он попытался возмутиться, это когда увидел, что никого из его друзей уже нет в зале.

- Э-э-э… а где все?  - промямлил он, и ему ответили, что все уже в машине, тогда он заметил Марселя. – А чурку почему не уводите? Чё он особенный?
 - А этот, чурка, - послышался тот же властный голос, - не просто особенный, это международный террорист, и мы его прямо здесь расстреляем. Мы просто не хотим, чтобы вас забрызгало его кровью.

Амбал тут же изменился в лице: он с ужасом посмотрел в сторону Марселя и, больше не проронив ни слова, попытался побыстрее выйти из кафе. Марсель же даже слегка улыбнулся – как же этот полицейский юмор напомнил ему юмор деда.

Правда, дальше потянулись невыносимые минуты стояния у стены. И молодой джигит начал всё больше и больше впадать в отчаяние: мало того, что свидание с Катей теперь будет совсем не скоро, так еще и предстояло объясниться с дедом, особенно на счет оставленного дома паспорта…

- Давайте этого мастера кунг-фу сюда, - наконец проговорил тот же голос, что и «приговорил» Марселя к расстрелу. И тут же один из полицейских велел молодому человеку следовать за ним.
Офицер полиции, к которому подвели молодого человека, сидел за единственным стоящим посреди разгромленного кафе столом. Он медленно, с показным наслаждением, сделал глоток кофе и хищно заулыбался, глядя на свою «жертву».

— Ну что ты стоишь, садись, устал, поди, стоять в раскоряку? – внимательно проследив, как Марселю поставили стул и велели на него сесть, полицейский продолжил тем же тоном. — А теперь давай, как положено: имя, фамилия, откуда приехал, цель приезда.

Марсель представился своим первым именем и хотел уже ответить на следующие вопросы, как вдруг офицер зашёлся весёлым смехом.

— Как, как тебя зовут? Пацаны, вы это слышали? Скажи ещё раз и погромче, пожалуйста, пусть остальные тоже поржут.

— Джелолбек Харперов. – смущенно произнес молодой человек ненамного громче и ещё ниже опустил голову. Нет, сейчас он не мог представиться своим нынешним именем. Пусть его тоже увезут в участок, пусть там выяснят, кто он на самом деле и откуда, и вызовут деда, чтобы тот его отсчитал по полной. Но сказать, что он внук Марселя Миланова, здесь! Нет. Только не здесь и не сейчас…
- Нет, приятель, мне так не выговорить, — вдоволь насмеявшись, продолжил офицер. — Давай я буду называть тебя просто: Бек или Алибек. Ну какая тебе разница, так ведь? — Офицер издевательски хихикнул, сделал ещё один глоток кофе и следующую фразу произнес уже более суровым тоном. — А лучше я буду называть тебя: Марсель Миланов (младший)!

Вот тут молодой человек поднял голову, он с ужасом посмотрел на полицейского и, не в силах что-либо сказать, только беззвучно открыл рот.

- Эх ты! — укоризненно произнес мужчина. — Вот что было бы, если твой дед не предупредил меня, что ты, голова садовая, можешь уйти из дома без паспорта и телефона. А если тебя задержал бы другой полицейский, а не я? Кстати, меня зовут Николай Алексеевич, я ученик твоего деда. Ладно, что теперь поделать. — Офицер сделал небольшую паузу и затем обратился к своим коллегам. — Ребята, давайте дальше без нас, мы с моим новым другом пойдём прогуляемся, подышим свежим воздухом, да и девушка, наверно, уже заждалась своего ненаглядного. — Снова рассмеялся полицейский и потрепал всё ещё ошарашенного Марселя за волосы.
-Скажи правду: испугался? – уже на улице спросил полицейский у молодого человека.

-Да, очень сильно. – ответил Марсель и растерянно улыбнулся, он хорошо понимал, что сейчас не время и не место показывать своё джигитство. – Николай Алексеевич, а вы не расскажите обо всём этом деду?

-Я? – искренне удивился офицер. - Ты думаешь, он сам об этом не узнает? Это же твой дед! Чудило!

-Да, вы правы, иногда мне кажется, что вся моя семья — это целое отделение шпионов и разведчиков.

Полицейский сочувственно похлопал Марселя по плечу.

-Смирись, брат, семья — это навсегда! Ну вот мы с тобой и дошли. – Мужчина остановился у самых дверей редакции. – Надеюсь, дальше ты сам справишься.

- Спасибо вам большое, Николай Алексеевич, теперь я перед вами в долгу…

-Да-да, - улыбнувшись, перебил Марселя офицер. – В долгу, в долгу, это точно. Дед говорил, что ты шашлык делаешь вкуснейший, вот тебе и долг!
- Хорошо, хоть завтра, просто сегодня у меня встреча…

- Ну, значит, до завтра. Шучу, шучу, мне сейчас совсем не до шашлыков, работы слишком много, – полицейский хотел уже уйти обратно, но, как бы опомнившись, добавил: — И еще: в следующий раз, мало ли ты опять уйдешь из дома без паспорта, не представляйся больше этим своим Алибеком или как тебя там. На самом деле твоя азиатская морда лица есть в каждом телефоне любого сотрудника полиции. И там, в кафе, каждый мой хлопчик изначально знал, кто ты такой. Это я просто не смог отказать себе в удовольствии поиздеваться над тобой. Не обижайся, сам, наверное, знаешь, нам в полиции без юмора никак. Ладно, беги уже к своей красотке, международный, блин, ты наш…

Катя, конечно, уже заждалась Марселя и начала нервничать. И Марсель решился рассказать настоящую причину своего опоздания, прекрасно осознавая, что жалеть несчастного горца никто не будет. Отсчитав бравого джигита по полной, девушка подытожила:
- Ну правда, Марсель, я так надеялась, что здесь, в России, можно будет не бояться за тебя! Это же не твои горы, здесь никто не оценит твоего выпендрежа! Ты всё понял?

- Да, Катюнь, всё! Я всё понял! - с наигранной грустью улыбнулся молодой человек. – Да они всё равно бы ничего мне не сделали, в них было столько алкоголя, что мне не пришлось с ними долго возиться, просто уложил их поспать и всё. А вот с документами нехорошо получилось, надо было паспорт с собой брать, теперь мне точно влетит ещё и от деда. – Марсель состроил трагическую гримасу и тут же снова улыбнулся своей невероятно обаятельной улыбкой, но, кажется, у Кати начал вырабатываться иммунитет против обаяния этого «паршивца».

- Так тебе и надо, - сморщив нос, проговорила девушка, а затем мечтательно добавила:

- Знаешь, а я ведь постоянно вспоминаю твоих родителей, твой дом. Большого и доброго Надира. И даже дикого Юнуса. Мне так становится грустно от той мысли, что я ни сегодня, ни завтра, и вообще, может, ещё долго их не увижу. Не увижу ваши горы, водопад и долину за Нижним Кишлаком. А ваш уникальный монастырь? Нет, я никогда не думала, что смогу вот так, за такой короткий срок, так сильно влюбиться в Среднюю Азию. – Катя мило улыбнулась и, забыв об осторожности, посмотрела прямо в глаза Марселя. Только спустя некоторое время она поняла, что снова потерялась в этом черном бездонном взгляде.
- Катюш, прости меня, пожалуйста, - Марсель потянулся рукой к девушке и слегка коснулся её волос.

– Я полный идиот, я столько времени был рядом с тобой, но так и не сказал тебе самого главного, - словно сквозь сильную боль произнес молодой человек, затем широко улыбнулся, и по его щекам скатились предательские слезинки.

- В воскресенье я улетаю на Урал к Расифу, я даже не знаю, сколько времени мне придется там пробыть. Катя!? Я с ума сойду без тебя, я... У меня есть хотя бы один шанс?
- Марсель! Я не готова сейчас говорить на эту тему, ух!  - щеки девушки вспыхнули, и она схватила со стола пластиковую папку для бумаг и принялась прикладывать её к обоим щекам попеременно. – Ты очень хороший, очень добрый, но ты восточный мужчина, а я русская, и я никогда не смогу жить по вашим законам. Я совершенно непослушная, гордая, я не отступлюсь от своего, я не люблю готовить и заниматься домашними делами. Марсель, я испорчу тебе всю репутацию джигита Надира Салтанова! Давай отложим этот разговор, пока ты не вернёшься от Расифа, может, ты и сам не захочешь говорить на эту тему, подожди, - Катя подняла руку вверх, чтобы остановить молодого человека, - подожди, выслушай меня, пожалуйста. Я дождусь твоего возвращения, но ты, в свою очередь, обещай мне, что с тобой больше ничего не случится. Обещай слушаться Расифа, а я буду держать связь с твоим дедом. Марсель, я прошу, береги себя. Это ты можешь сделать хотя бы ради меня.

- Могу! Могу, Катя!  – молодой человек чуть ли не подпрыгнул на месте, он приложил руку к сердцу и проговорил, так словно это был единственный момент для ответа. - Ради тебя я всё смогу! Я буду самым тихим, я сделаю всё, что мне будет говорить Расиф. И даже не буду реагировать, когда меня будут называть ишаком или чуркой! Я всё время буду думать только о тебе. Катя, и я очень люблю готовить…
-Всё! Всё, Марсель, пожалуйста! - девушка даже позволила себе немного рассмеяться. – Пойдем лучше куда-нибудь перекусим, а то я с самого утра ничего не ела…
 
  Глава 10.

 Суббота. Субботу Марсель ждал и с нетерпением, и, в то же время, с неким страхом. Ведь именно сегодня ему предстояло пройти, кажется, одно из самых сложных испытаний за всё последнее время. «Настоящий джигит презирает боль и смеётся в глаза смерти?» — да, это совершено просто и понятно, а вот что делать сейчас, когда родители любимой девушки уже на подходе — русские родители русской девушки!?
«Ладно, как говорится: прорвёмся, да и дед всё же русский, может, это сыграет хоть какую-то роль», — Марсель тяжело вздохнул и пока решил сосредоточиться на приготовлении обеда: он уже напек в тандыре лепешек, проверил дымляму и шашлык и принялся за салаты. Молодой человек вдруг вспомнил вчерашний разговор с дедом по поводу событий в том злосчастном кафе и невольно улыбнулся. Нет, конечно, с самого начала, при встрече с внуком, мужчина устрашающе сдвинул брови. Но потом весело рассмеялся, назвав внучка международным террористом. Ох, как в эти самые первые минуты Марсель обиделся на деда! Как взыграла его восточная гордость: молодой человек нахмурился, низко опустил голову и молчал. А Алексей Николаевич? Он же обещал ничего не рассказывать! Значит, всё-таки рассказал? Нет, конечно, Алексей Николаевич был совсем не при чём, дед узнал обо всём из своих, так сказать, надёжных источников. И уже потом созвонился с лучшим учеником для того, чтобы посмеяться с ним до слёз над бедным несчастным гастарбайтером. Марсель покачал головой и снова улыбнулся сам себе. Да, этот урок он вряд ли когда-нибудь забудет…

- Здравствуйте, здравствуйте, проходите, уважаемые гости, — вдруг, будто бы совершенно неожиданно, послышался радостный голос деда. И Марсель быстрым движением вытер руки, поправил поварскую повязку на голове и, отдернув фартук, прошел к калитке дома.

— А вот и наш герой! — Марсель Наумович представил внука гостям, и молодой человек поспешил пожать руку сначала отцу Кати, затем ответил рукопожатием её матери. И встревожено осмотрелся по сторонам.

— Катя скоро подъедет, она на работе задерживается, — произнес отец девушки, в точности прочитав взгляд молодого джигита.

— Это хорошо, как раз я успею всё подготовить, — Марсель постарался улыбнуться своей самой обаятельной улыбкой, и, кажется, это произвело на мать и даже на отца Кати нужное Марселю впечатление.
- Да, кстати, - с трудом освободившись от чар восточной улыбки, проговорила женщина. - У вас такие ароматы тянутся со двора. Марсель, неужели это правда, то, что вы и впрямь всё сами готовите? Катя нам все уши прожужжала о ваших сказочных кулинарных способностях!

- Да, - ответил за молодого человека Марсель Наумович, - он превосходный повар. Ну что ты стоишь, - обратился он уже к внуку, - иди накрывай на стол, а то у меня уже желудок внутри сворачивается.

Марсель, не проронив ни слова, быстро ушел обратно на внутренний двор, а дед с гостями неспешно отправились в дом.

- Марсель Наумович, - усевшись на удобный диванчик в гостиной, спросила мать Кати, - мне показалось или вы очень строги к внуку?

- Да, так и есть. Я вообще к обоим внукам достаточно строг. И считаю, что нельзя молодым людям давать слишком много свободы. Понимаете, горячая восточная кровь и отсутствие контроля ни к чему хорошему не приведут. Кстати, ваша дочь получше меня держит этого бездельника в узде – сильная девушка, просто молодчинка!
- Да, она у нас такая, — вступил в разговор отец. — Мы старались растить её сильной и независимой личностью. И, кажется, это у нас неплохо получилось! И ещё, Марсель Наумович, если уж разговор пошёл о детях, то, как вы думаете, у них это любовь или простое увлечение?

Марсель Наумович слегка улыбнулся и, немного подумав, ответил:

- Скажу то, что я вижу: мой внук по уши влюблён в вашу дочь, но сильно переживает по поводу своего происхождения. А Катя пока ещё не разобралась в своих чувствах и держит Марселя на некотором расстоянии. И если бы каждый убрал все свои сомнения, то у них давно бы закрутился горячий и страстный роман.

- Знаете, как раз по поводу сомнений, — с неким напряжением в голосе произнесла мама Кати, — на самом деле, я сначала смутилась выбору дочери, простите, пожалуйста, вы должны нас понять… Мы просто очень любим и беспокоимся за свою дочь… — женщина сделала паузу и никак не решалась продолжить щепетильную тему, и Марсель Наумович взял бразды в свои руки.

-Да, я вас очень хорошо понимаю. У меня у самого очень похожая история: мой сын влюбился в азиатскую женщину. И мои самые первые мысли были такими же, как и у вас, пока я лично не встретился со своей невесткой. Знаете, я просто был очарован ей, и это чувство у меня сохраняется и по сей день. А какие у них дети! Младший, Демьян, знает пять языков, учится только на отлично! И на следующий год его ждут в МГУ без экзаменов! Марсель знает четыре языка: свой, русский, английский и французский. Отучился заочно на юриста, закончил кинематографический институт, актер, каскадер, имеет черный пояс по КУДО! Дед заметил, как округлились глаза родителей Кати, они явно впечатлялись славами хозяина дома, и Марсель Наумович решил пойти в ва-банк:
- Кстати, французский он вынужден был выучить в кратчайшие сроки, чтобы вступить в наследство. У меня сестра троюродная умерла во Франции, и так как она была одинока, то решила оставить виллу в Марселе для моего старшего внука. Мы только полгода назад завершили оформление всех документов, и теперь осталось получить гражданство. Но это будет совсем не сложно сделать, так как у меня много друзей во французском консульстве. Вот только Марселю, помимо своей работы, придется ещё и во Францию мотаться, и им с Катей уже совсем некогда будет видеться, – грустным тоном закончил Марсель Наумович.

И после этого в гостиной воцарилась тишина: хозяин дома наслаждался реакцией гостей, а родители девушки пребывали в некотором шоке от всего услышанного. И ещё неизвестно сколько бы могла продлиться эта немая сцена, если бы в дом не вошёл Марсель(младший) под руку с Катей. Он подвел девушку к родителям и, снова улыбнувшись своей волшебной улыбкой, проговорил счастливым тоном:
— Вот, я встретил Катю, теперь можно за стол пройти на веранду, я там всё уже накрыл.

-О, Боже, Марсель, вы просто невероятный! - не выдержав, воскликнула мать девушки, правда, тут же извинилась за свою несдержанность.

-Да, мам, как-то ты нескромно себя ведёшь, - усмехнулась Катя. – Ладно, пойдёмте уже кушать, а то я голодная, как волк.

  Весь оставшийся день Марсель крутился вокруг гостей, как пчёлка. И ещё много раз он получал в свой адрес различного рода комплементы, но насладиться своей славой в полной мере ему было не суждено, после каждой дифирамбы дед давал внуку всё новое и новое задание, не позволяя молодчику расслабиться. Ближе к вечеру все вместе перешли в дом, спасаясь от полчища комаров. И только теперь и Катя, и её родители заметили в углу гостиной пианино.

-Марсель Наумович, - заинтересованно спросила девушка, - в прошлый раз я что-то не видела у вас этого инструмента?
- Да, в прошлый раз здесь ничего не было, его пару дней назад привезли для Демьяна, теперь будет мне по мозгам музицировать, - рассмеялся мужчина, - а всё из-за Марселя! Демьян решил научиться играть, глядя на брата.

- Как!? Марсель, ты что, умеешь играть на фортепиано?! - возмущенно спросила девушка, и когда молодой человек виновато пожал плечами, добавила: – Почему ты об этом ничего мне не рассказывал?

- Катя, прости, у меня просто не было повода. - грустно улыбнулся молодой человек, – я выучился играть, когда стал слышать внутри себя музыку в горах, когда работал пастухом. Я, кроме актера и каскадера, ещё и пастух, - пояснил он для родителей Кати. – Так вот, по ночам я слышал музыку и начинал её напевать, а ребята, у кого была гитара, мне подыгрывали, получалось очень здорово. И однажды об этом узнал старший чабан и рассказал об этом родителям. Короче, я выучил нотную грамоту и теперь сам пишу свою музыку. «Музыка гор» называется мой альбом. Если хотите, я могу сыграть что-нибудь из собственного сочинения?

- Да, конечно, - выпалила мать Кати, - Вы просто не перестаёте нас шокировать, дорогой Марсель. Катюша, он просто ходячее чудо, и талантлив, и готовит бесподобно, и языки знает, представляешь! И английский, и французский, и вообще он скоро будет гражданином Франции!
Девушка удивленно подняла брови и затем не по-доброму зыркнула на молодого человека.
- Катя, я всё объясню, - Марсель быстро встал с места и прошел к пианино. - Я сам был в шоке, когда дед велел мне выучить французский язык. Поверь, мне ничего не надо, кроме моих гор, никаких вилл в Марселе…

- А ну-ка цыц! – весело прикрикнул Марсель Наумович. - Ишь ты! Разговорился он! Сказали тебе получить французское гражданство, будь добр получи! И вообще, ты играть пошел? Вот и играй. Катенька, прости, пожалуйста, это действительно была лично моя инициатива с виллой и гражданством: моя тётя умерла, а в завещании указала, что именно я решаю, кому всё достанется, вот я и решил, что это поможет моему дикарю вылезти из своих гор. Но, видимо, нет такой силы, которая заставит этого обормота изменить свою бродячую жизнь.

- Ничего, Марсель Наумович, надо будет, изменит. Да, Марсель? - решительно заявила девушка и даже не заметила, как мужчина хитро подмигнул своему внуку.

- Да, конечно. - Смиренно ответил молодой человек и коснулся пальцами клавиш пианино.
Мгновенно по всему дому разнеслись волшебные звуки, Марсель играл легко и свободно, так, словно музыка сама лилась из-под его рук. А когда молодой человек закончил, то в гостиной воцарилась сказочная тишина, которую нарушало только тихое, еле слышное всхлипывание.

— Мам, ты чего? — сама чуть ли не плача проговорила девушка. — Что с тобой?

— Это было так красиво, так романтично, Катенька, он просто ходячее чудо! Марсель? — обратилась женщина к молодому человеку. — Я хочу, чтобы вы знали, что теперь моё сердце навсегда принадлежит вам. Пожалуйста, не подумайте ничего плохого, это просто эмоции…

— Не обращай внимание на мою маму, — уже перед самым уходом прошептала Катя на ухо молодому человеку. — Она у меня фанатка классической музыки и про сердце говорит каждому, кто красиво играет.

— А ты? Твоё сердце? — грустным тоном спросил Марсель. — Что смущает тебя во мне? Катя, скажи мне правду, прошу, это всё из-за моего происхождения, типа я чурка?
- Типа ты балван! - раздраженно ответила девушка. - Я тебе ещё вчера всё сказала: изменишь свой образ жизни, перестанешь искать приключения на свою задницу, тогда и поговорим. – Катя вдруг посмотрела на Марселя очень нежным взглядом, а затем прижалась к нему, ожидая объятий, но молодой человек только слегка её коснулся. – Марсель, я хочу быть счастливой со своим мужчиной и хочу быть уверенной в завтрашнем дне рядом с ним, понимаешь? Я не хочу жить в вечном страхе, что однажды снова увижу тебя таким, как там, в верхнем кишлаке. Обещай мне ещё раз, что с тобой всё будет хорошо, а я пообещаю тебя дождаться. Ну обними же меня покрепче, Марсель! - девушка посмотрела на молодого человека глазами, полными слёз, и молодой человек, наконец, крепко её обнял.

- Обещаю, обещаю, любимая, - тихо, чуть слышно проговорил Марсель, - обещаю…

Когда гости ушли, дед помог старшему внуку привести летнюю кухню и дом в порядок. Конечно, было бы неплохо, если бы Демьян помог, но он умотал с друзьями на выходные в деревню к одному из своих приятелей, и никакие доводы о том, что брат в воскресенье улетает, не убедили молодчика остаться. Демьян попросил прощения, горячо обнял старшего брата и убежал…

 - Ну и чего ты поник? Вроде всё хорошо получилось?  - дед присел рядом с внуком на диван. Но молодой человек как будто его не расслышал, он продолжал сидеть, низко опустив голову, и только спустя некоторое время тихо произнес:

- Дед, я дурак, да?

- Да, - чуть улыбаясь, ответил Марсель Наумович. – По уши влюбленный дурак. Да и я тоже хорош: думал, если мы с Юрьичем пришлем Катю к тебе, то ты успокоишься, поймешь, наконец, что эта девушка не для тебя, не твоего рода и племени, - мужчина сделал небольшую паузу и, не дождавшись никакой реакции от внука, продолжил: - Марсель, дай Кате время определиться со своими чувствами, ты нравишься ей, и это очень хорошо заметно, даже не знаю, чем ты её зацепил, не одними же черными глазками. – мужчина подтолкнул внука: - Чё молчишь, кстати, я дал Кате телефон Расифа, так что, как приедешь, отзвонишься, и будете болтать со своей ненаглядной, пока это Расифу не надоест.

- Спасибо, дед, ты у меня лучший, - немного оживился молодой человек. На что мужчина только весело усмехнулся:

- Ещё бы! Ладно, пойдем уже спать, а то завтра вставать рано.
  - Дед, погоди, а расскажи, пожалуйста, как ты смог отпустить свою любимую? Как ты не сошел с ума без неё?  - Марсель поднял на деда глаза, полные отчаяния, и мужчине стало немного не по себе. Выдавив из себя улыбку, Марсель Наумович приобнял внука за плечи и вздохнул:

- Смешной ты у меня какой. Это же совсем другая история. Мы уже были женаты, у нас уже родился твой папаша, а потом появился этот принц на белом «Жигули», будь он не ладен, и всё. Ну да, было больно, но недолго, вернее, некогда: Славка маленький, в садик таскать надо, потом на работу бежать, – дед сделал небольшую паузу и после тяжелого вздоха продолжил:
– Знаешь, когда мне стало по-настоящему больно? В тот момент, когда мне сообщили, что она вместе с этим самым принцем разбились на своей проклятой жигуличке. Тогда я проревел, как баба, всю ночь до самого утра. Я думал, что сойду с ума от мысли, что больше никогда её не увижу. Что говорить? Всё давным-давно уже в прошлом. Да не переживай ты так, всё у вас с Катей будет хорошо, - мужчина, наконец, снова улыбнулся и погладил внука по спине, затем сделал это ещё раз и нахмурил брови: - Что это? – строго спросил Марсель Наумович.

- Ты о чем?  - молодой человек явно занервничал, он быстро поднялся с дивана и хотел уже пойти к лестнице: - Я пойду, хорошо?
- Конечно, пойдешь, ответишь на вопрос и пойдешь. Что у тебя там со спиной? Ты же говорил, что там ничего страшного, а я как будто по стиральной доске рукой провел.

- А, ты про это, - как-то неестественно улыбнулся молодой человек, - да там ещё пару шрамов, старых. Ёвуз меня много раз сбрасывал, на тренировке заехали плетью и по мелочи несколько. Дед, я же каскадер, мне без шрамов никак.

- Ах да! Конечно, как же я сразу не догадался! – мужчина раздраженно взмахнул руками и, подойдя к внуку, без слов развернул его к себе спиной и, задрав ему рубашку вверх, присвистнул, - плетью заехали, говоришь? Родители видели?

- Да, - тихо ответил Марсель, не поднимая головы.

- А я? Мне почему ничего толком не сказали, только про порез? А? Марсель, мы же с тобой договорились: ничего от меня не скрывать. - Дед начал злиться уже не на шутку. – Я вообще всё должен узнавать самым первым, первее твоего папаши! Тебе это ясно?

- Да, прости, - совсем тихо ответил молодой человек, - папа не хотел тебя расстраивать…

- Уже расстроил, - рявкнул дед и вроде стал успокаиваться, - ладно, что теперь говорить. И за что тебя на самом деле так расписали?

- Танцевал там, где нельзя было.
- Так, дай-ка я угадаю: перед Катей решил повыделываться? И это тоже, как и примирение, было неизбежно?

- Дед! Если бы ты видел, как она смотрела на меня там, в монастыре! Я ни капли не жалею, что танцевал для неё, я ещё бы это сделал, если бы она сказала…

- Дуралей, - мужчина тыкнул молодого человека в лоб, - ты сначала подумай, что она скажет, когда увидит твою тигриную спину! Оценит ли она такую жертву или назовёт тебя идиотом!?

- Я об этом не думал, я просто хотел танцевать для неё. Я жить без неё не могу, дышать не могу - она мой воздух, моё солнце, мой свет. Я с ума схожу от её запаха, дед! - Марсель вдруг широко улыбнулся, и в его глазах заблестели слёзы.

- Ох, как тебя накрыло, - взволнованно проговорил мужчина, - ты давай поосторожней со своими чувствами. Нет, надо Расифу звонить, чтобы следил там за тобой, а то замечтаешься и про работу забудешь. А ещё хуже про безопасность, ты же только как каскадёр едешь?

- Практически да, но небольшая роль у меня там всё-таки будет. Всё будет хорошо, дед, не беспокойся за меня, я умею разделять работу и личную жизнь.

- Да-да, знаю, в том-то и дело, что я слишком хорошо тебя знаю, голова ты моя садовая! Разделяет он, иди уже спать, горе-танцор…

- Катюнь, не спишь?  -  тихо спросила мать чуть приоткрыв дверь в комнату к дочери.
- Нет, что-то не спиться, а ты чего не ложишься?
-Я тоже не могу уснуть, твой этот Марсель в глазах стоит. Какая же ты счастливая, дочка! Он же просто подарок судьбы!

- Мам, прекрати, давно ли ты о нерусских хорошо говорить стала, когда о французском гражданстве узнала?  - Катя фыркнула и, отвернувшись от матери, продолжила уже глядя в стену. – Ты же слышала, он свои горы ни на что не променяет, ему баранов пасти интереснее, чем на вилле жить!

Женщина нежно погладила дочь по голове и вздохнула:

- Влюбилась в него, да? Мать не обманешь, мать всё видит, девочка моя.

- Не знаю я, мама!  - Катя резко развернулась и мечтательно посмотрела на женщину. – Я не хотела в него влюбляться, видит Бог, я сопротивлялась как могла. Ругала себя, обзывала дурой. Мам, ну как так получилось? Теперь ещё и полгода его ждать, как ты думаешь, я его не разлюблю за это время?

- С глаз долой — из сердца вон?  - улыбнулась мама. – Вряд ли, дочка, что-то мне подсказывает, что Марсель не даст тебе это сделать. Он боготворит тебя, ловит каждый твой взгляд, и мне сегодня показалось, что он даже дышит только тогда, когда рядом с тобой находится, как будто весь кислород только вокруг тебя.
- Мам! Ну ты и сказанула! - воскликнула Катя и даже поднялась на локтях. - Ты у меня прямо как поэт! А может, тебе всё это просто показалось? Они же, эти нерусские, все такие - умеют красиво подкатывать.

- Что ты, мы же с папой иногда заезжаем на рынок и видим, как эти азиаты к нашим девушкам относятся: ведут себя развязано, смеются как кони, пристают к девчонкам как к проституткам, фу, смотреть противно. А твой прикоснуться к тебе боится, словно ты из хрусталя сделана. Ох, чувствую, отгребем мы от всех родственников за твоего черноглазова, а, Катюнь? Готова к битве?

- Мам, рано ещё говорить, не известно, что ещё там за полгода произойдет, ладно, давай спать, мне завтра в Питер ехать надо, видите ли, Ванька не может. В Азию он со мной может, а в Питер один - никак! - Катя снова улеглась в кровати и улыбнулась. - Мама! Какой же Марсель всё-таки красивый!..

   Глава 11.

Урал.

- Ну вот, дорогой, наша скромная квартирка, — пробасил Расиф, закрывая за собой массивную дверь, — это, конечно, не ваши хоромы, здесь даже проемы пришлось увеличить, чтобы мне нормально заходить можно было, но это уже мелочи жизни. Айша! «Принимай гостей!» — весело произнес здоровяк в сторону кухни, и тут же в прихожую вышла миниатюрная женщина в цветном восточном халатике, поверх которого был надет фартук, усеянный полевыми ромашками. Хозяйка трепетно взмахнула руками и ахнула:

-Марсель! Какой же ты стал взрослый! А какой красивый – совсем жених!

-Здравствуйте, тётя Айша, а вы ни капли не изменились, всё также прекрасны!
 - Ох, врунишка, - засмеялась женщина. - Так прямо и не изменилась? Последний раз я, наверно, лет пять назад к вам приезжала! Да, всё-таки, как ты вырос! Ладно, разувайтесь, мойте руки и за стол. И, Марсель, расскажешь мне, что у вас там и как. Как Демьянушка, как Марсель Наумович? А то от Расифа толком ничего не добьёшься, «всё хорошо, - говорит, - у них там» и больше ничего, хоть клещами вытаскивай.

- Так и есть, всё хорошо у нас, как обычно, - смущённо улыбнулся молодой человек, и тут же быстро добавил:

- Тётя Айша, я всё расскажу честно! Честно-пречестно. Можно только я сначала вам подарки передам. - Марсель указал рукой на свою довольно-таки большую сумку. -Мама прислала для всех вас. Она велела сразу вам подарить, прямо совсем сразу!

- Ну ладно, уговорил, - весело рассмеялась женщина. - Спасибо, дорогой, твоя мама просто замечательная! Только давай сначала всё-таки за стол, а подарки никуда не убегут.

  После сытного обеда и раздачи подарков Марсель осмотрел комнату, в которой должен был жить до начала съемочного процесса. Затем Расиф пригласил его в гостиную.

- В общем, дела пока обстоят так, - неуверенно начал хозяин дома, - начало съёмок задержится примерно на месяц. Там что-то с деньгами связано, меня сильно в это не посвящали, но обещали как можно быстрее всё разрулить. Так что пока поживешь у нас, девчонки наши в Москву умотали, теперь уже до конца первого полугодия. Они там в инсттуте преподавателями работают. Вот пока отдохнёшь, наберёшься сил после всех своих приключений.

- Вы тоже уже всё знаете? - тяжело вздохнул Марсель.

- Конечно, твой отец давно мне позвонил и всё рассказал, а про Усманова я ещё с тех самых пор знаю, когда Надир тебя спас от него в верхнем кишлаке. Мы с твоим отцом всегда связь держали. Без Чеслава Марселевича я здесь давным-давно пропал бы.

-Дядя Расиф, вы никогда мне не рассказывали об этом! - заинтересованно произнес молодой человек и чуть поддался вперёд. - Я смутно помню, как папа в то время часто звонил вам и подолгу с вами разговаривал.

-Да, верно, именно подолгу. Знаешь, я многим обязан твоему отцу, - грустно вздохнул Расиф, затем покачал головой, словно соглашаясь с самим собой. - Сначала он помог мне поверить в себя, вернее, заставил поверить в себя. Ох, если бы ты только знал, каким я был закомплексованным человеком, правда, очень гордым, смешно даже вспоминать! А потом твой отец буквально спас мне жизнь. Я же, когда первый раз уехал сюда, отснялся в фильме и хотел уже вернуться на родину, но меня приметил директор местного театра и попросил остаться до конца сезона. Ну, я и остался. Несколько месяцев всё было замечательно, а потом появились эти бандиты. Не знаю, где они меня приметили, но жить спокойно я больше не мог. Короче, мне велели вступить в их банду или смерть. Тогда много трупов находили: и на улицах, и в подъездах. Несогласным просто стреляли в голову и всё, и никакая сила, никакая физическая подготовка никого не могла спасти. Вот тогда меня и спас твой отец. Он созвонился с одним авторитетом по кличке «Холивуд», интереснейший был человек, — грустно усмехнулся Расиф. — А «Холивуд» потому что в кино много снимался, любил играть самого себя — такого крутого бандюгана! Ну и, конечно, был очень уважаемым среди так называемой братвы. В общем, этот самый «Холивуд» взял надо мной шефство, ещё и всем своим дружкам велел ходить на все спектакли с моим участием. А что, какой-никакой, но доход у театра был. Да, превесёленькое время было, много чего можно вспомнить. Ну а теперь наступило новое время, время бизнеса, будь он не ладен. Ладно, где наша не пропадала, главное — работа есть, значит, и жить можно.

 -Да, дядя Расиф, интересная у вас судьба получилась. – задумчиво произнес Марсель и тут же, как бы опомнившись, спросил: - Кстати, о работе, дядя Расиф, я же не смогу целый месяц без дела болтаться, может, у вас есть какая-нибудь работенка в театре? Я могу кем угодно быть, лишь бы работать.

-Нет, дорогой, в самом театре сейчас нет свободных вакансий, даже рабочие не требуются. А то, что есть, я тебе никак не могу предложить. Ну не будешь же ты – Марсель Миланов-младший – работать дворником! Я это точно не позволю тебе сделать…

-Буду! - вдруг выпалил молодой человек. - Дядя Расиф, я буду работать дворником! Я с метлой на «ты»! Надир постоянно нас с Юнусом заставлял выметать внутренний двор монастыря, и на конюшне я тоже всё время убирался. Я всё могу делать.
 - Знаю, знаю, - весело рассмеялся мужчина, - на самом деле я уже звонил по этому поводу твоему отцу, и он сказал мне, что ты не откажешься. И раз уж ты вспомнил о конюшне, то скажу сразу: перед нашим театром расположена большая площадь, там каждый день люди с детьми гуляют, ну и лошадники тут же пасутся, денежки зарабатывают. Так вот, ты им не давай расслабляться, пусть сами убирают за своими лошадьми и ослами. А если охрана к ним выйдет или милиция, то в разговор не вступай, они сами разберутся. Хорошо?
- Да, дядя Расиф, хорошо. Я вас не подведу. – Марсель сделал небольшую паузу, затем спросил с сильным смущением: - Дядя Расиф, дед говорил, что я могу с вашего телефона звонить Кате, моей девушке?

-Да-да, конечно, - мужчина хитро улыбнулся и, поднявшись с дивана, прошел к стенке. – Вот, держи телефон, оставь его у себя, там уже забиты все номера, которые тебе будут нужны, и напоясную сумку для документов. Документы всегда носи с собой, не забывай. Сейчас очень часто стали проверять, особенно если на рынок пойдешь, там точно не будут разбираться, кто ты такой, нет документов — увезут в отделение.

-Спасибо, дядя Расиф, - молодой человек трепетно взял телефон и сунул его в сумку. - Я пойду в комнату, попробую позвонить Кате?

-Конечно, иди, - рассмеялся мужчина, - отдыхай, телевизор там включи, компьютер, что хочешь. Отдохнешь, потом поужинаем, а завтра с утра пойдем устраивать тебя на работу.
 
    В театре новому дворнику все оказались очень рады, и ещё больше обрадовались, когда узнали, что Марсель, в отличие от предыдущего дворника, совершенно не выпивает и не курит. Но хвалить молодого человека Расиф никому не позволил.

"Работника по сделанной работе судят", - останавливал любую дифирамбу в адрес Марселя здоровяк, затем широко улыбался и добавлял:

"Нечего мне портить парня излишней похвалой".

Правда, в первые же дни Марсель успел получить комплементы от нескольких бабушек за трудолюбие и чистоту. Завоевать какой-никакой авторитет у местных мальчишек, гоняющих по площади на велосипедах. И заполучить доверие мамочек с маленькими детьми - у Марселя ловко получалось веселить малышей и успокаивать их по утрам, когда тех вели в детский садик.

Но и без приключений всё же не обошлось, Марсель смог отличиться в тот же день, когда на площади появились лошадники. Вернее, это были молоденькие девочки.
Они появились с двумя большими лошадьми и маленьким забавным пони. Заприметив нового дворника, девчата сначала занервничали, но стоило только Марселю улыбнуться своей невероятно обаятельной улыбкой, девчата сразу расслабились и уже более уверенно направились прямо к молодому человеку.

- Здравствуйте, - осторожно произнесла самая взрослая из девчонок.

- Здравствуйте, - приветливо отозвался Марсель. Он подмигнул девчушке, и её щеки мгновенно зарделись.

- Вы новенький? - тихо спросила она. - Мы вас раньше не видели, вы за Сергея Ивановича работаете?

- Не знаю, наверное, я здесь недавно. - не переставая улыбаться, ответил молодой человек. - А это ваши лошадки?

- Почти, мы за ними ухаживаем. - уклончиво ответила та же девушка. - А что?

- Да так, просто интересно. - Теперь Марсель решил подмигнуть другим девчонкам, и те тихо захихикали между собой. - Вы очень хорошо за ними смотрите, девчата, молодцы. Только глазки им надо подлечить, я напишу, какие капли вам нужно купить и как их капать.

- А вы прямо так в лошадях разбираетесь? - Уже более-менее осмелев, усмехнулась старшая из девчушек, и её подружки снова захихикали.

- Да, разбираюсь. Я джигит, я вырос в седле. Я горец, а в горах нет ветеринаров, там мы сами определяем, чем болеет лошадь и как её лечить.

- Вроде джигиты — это кавказцы? А вы совсем не кавказец?

- Почему только кавказцы? Во всех народах есть свои джигиты. Кстати, вас как зовут, красавицы?

- Меня Алёнка, это Милка и мелкая Светка. А вас как?

- Меня Марсель, как город во Франции! - улыбнулся молодой человек, и девчонки снова захихикали. - Девчата, если вам нужна будет какая-нибудь помощь, обращайтесь. Пока я здесь работаю, я всегда помогу.
  Алёнка тут же изменилась в лице, и весёлое настроение всех девчонок исчезло, словно его и не было.

-И что, вы нас даже не прогоните, как это делал старый дворник?

-Нет, конечно, - с прежней обаятельной улыбкой проговорил молодой человек. - Вы хорошо заботитесь об этих лошадках, это вызывает к вам уважение. И ещё, девчата: я бы хотел попросить вас прокатиться на каком-нибудь скакуне, на каком скажите. Можно ведь? Пожалуйста, я очень давно не катался, месяца два, наверно, если не больше.

-Конечно! – снова заулыбалась девчушка. - Вот возьмите моего Перчика, он помоложе, чем Милкин Васька.

   Марсель, быстро отставив метлу за скамейку, взял коня под уздцы и отошел с ним в сторону. Некоторое время молодой человек тихо разговаривал с животным, попеременно то наглаживая, то целуя морду коня. И вся эта картина была настолько завораживающей, что девочки только молча переглядывались между собой, не в силах что-либо сказать. Ещё спустя несколько мгновений Марсель повернулся к девушкам, и в его глазах блеснули слезинки счастья.

-Он просто чудо! - широко улыбаясь, проговорил молодой человек и затем, ещё раз поцеловав морду коня, с грациозностью гепарда запрыгнул в седло прямо с земли. Конь абсолютно послушно двинулся вперед. Сначала молодой человек ехал медленно, а затем, залихватски присвистнув, послал Перчика галопом. Сделав круг по периметру площади, молодой человек вернулся к девчонкам и, лихо спрыгнув на землю, отдал поводья Алёнке.
 -Спасибо, девчонки, прямо душу отвел, для меня это...

Не успел Марсель договорить свою фразу до конца, как из-за театра появилась полицейская машина. Девчонки мгновенно схватили лошадей под уздцы и побежали прочь с площади, а молодой человек остался стоять на месте в ожидании неизбежного. Да, кажется, снова придется отгрести по полной, только теперь от дяди Расифа. Полицейские же, в свою очередь, подъехав поближе к горе-дворнику, неспешно вышли из машины.

- Ну что ж вы, гражданин, горы с центром города путаете. – весело произнес один из стражей порядка, и затем, представившись, спросил документы. Внимательно изучив паспорт Марселя, офицер снова усмехнулся и вернул документ молодому человеку.

- С документами у вас всё в порядке, гражданин России. Давайте на первый раз мы вас простим, как гостя с московской пропиской, а на будущее, прошу, если вам снова захочется покататься на лошади, делайте это, пожалуйста, за пределом города. Хорошо?
- Да, простите, господин офицер, спасибо. Я больше так не буду, – с глубоким раскаянием ответил Марсель.

— Вот и ладно, доброго дня, господин Миланов (Младший). – полицейский подмигнул ошеломлённому молодому человеку и быстро ушел в машину.

Вечером за ужином Марсель сидел тише воды и ниже травы, он ждал, что дядя Расиф обязательно выскажет ему о сегодняшнем приключении, но тот, кажется, и не думал что-либо говорить. Наоборот, расспрос начала тётя Айша.

- Марсель, дорогой, что ты какой грустный? Устал или чего случилось?

- Да так, тётя Айша, всё нормально. Я просто хотел спросить, дядя Расиф, а моего деда здесь тоже все знают?
-Нет, не все, - загадочно улыбнулся мужчина, - только несколько человек, особенно один, которому твой дед когда-то спас репутацию. Короче, был молодой милиционер и оставлял пальчики там, где нельзя было. И попал в переделку. Понимаешь, ни алиби нет, ни знакомых, кто бы словечко замолвил. Хорошо мы с ним сдружились, ещё со времён Холивуда, ну помнишь, я тебе о нем рассказывал. В общем, если бы не твой дед, неизвестно, как сложилась бы судьба этого милиционера. А так он остался работать в органах, и теперь и его сын служит там же. Как раз сегодня этот сын к тебе и подходил. Эх, Марсель, Марсель, ну и чудо же ты в перьях! - после этих слов Расиф громогласно рассмеялся, увлекая своим смехом и всех остальных.

Да, этот день Марсель запомнит надолго...

...В отделение полиции забежал молодой полицейский, он весело поприветствовал своих коллег, собравшихся около окна дежурной части, и, перекинувшись несколькими шуточками, заглянул к дежурному.

— Привет, отец у себя?

— Да, он сейчас спустится, велел передать тебе, чтобы ты его здесь ждал. Кстати, завтра ты меня сменишь?

— Наверно, вроде моя очередь. А этого что, опять задержали? — полицейский кивнул в сторону парня, вольготно развалившегося на стуле около входа в дежурку.

— Нет, опять отпускаем, за него его хозяин снова заплатил, короче, потерпевшие забрали заявление. Как всегда. И кому хоть он нужен, алкашня гребаная!

После этих слов дежурного корявый тип оживился.

— Значит, нужен, — улыбаясь полупустым ртом, проговорил задержанный. — Я для своего хозяина ценный экземпляр.
- Сиди, экземпляр! А то отправишься обратно в камеру. - Выкрикнул дежурный. - Взяли моду выкупать всяких бомжей!

- Да, ребята, такие сейчас времена, некоторым людям больше нужны деньги, чем справедливость, - вдруг послышался властный мужской голос, и все молодые полицейские вытянулись по стойке «смирно».

- Пап, привет, представляешь, я сегодня встретил Марселя Миланова (Младшего) у театра на площади, внука того эксперта из Москвы! Я его чуть ли не задержал, он там на лошади галопом рассекал!

- Ну дает парень! - усмехнулся начальник отдела. - Я, конечно, знал, что он приедет, его дед мне звонил. Но чтоб на лошади, да и ещё галопом? Это прикольно, а что он у театра делал, он же должен в кино сниматься?

- Я спросил в самом театре, там сказали, что он на месяц дворником устроился. Говорят, что он сам захотел, может это ему для роли надо?

- Ну ладно, надо так надо. Ты почаще будь у театра, хорошо? Меня предупреждали, что этот горец любит во всякие приключения попадать. И другим ребятам надо сказать, чтоб приглядывали за ним. Ладно, поехали уже домой, мать нервничает. Ребята, а с этим закончили? - офицер указал на того же самого арестанта.
- Да, Сергей Михайлович, к сожалению, он может быть свободным. – отозвался один из молодых полицейских.

- Да, ребятки, вот так и живём, – вздохнул Сергей Михайлович и, отчаянно махнув рукой, направился к выходу. – Славка, пошли давай, хватит лясы точить.

...Девчонки снова появились на театральной площади только пару дней спустя. И сразу же направились к Марселю, на этот раз уже искренне радуясь молодому человеку.

- Здравствуйте, а мы думали, вас уже арестовали? – проговорила Алёнка.

- Да нет, всё нормально, они просто документы проверили и уехали. – Молодой человек решил немного приврать, чтобы не расстраивать девочек и, конечно же, не ударить лицом в грязь. – А вы куда пропали?

- Мы в другом районе работали. А вы обещали нам капли написать.

- Да-да, конечно. – Молодой человек быстро достал из напоясной сумки блокнотик и, вырвав из него листочек, написал на нем несколько строк. – Вот, держите, только капать нужно всем, для профилактики. Ну ладно, девчонки, я сейчас схожу на рынок, а потом вернусь. Если что, то до завтра, счастливо вам поработать! А Перчику мой особенный привет. – Молодой человек широко улыбнулся и, подойдя к лошади, потрепал её за гриву. - Не скучай, дружище, ещё увидимся!

И стоило только Марселю сделать шаг в сторону, конь тут же двинулся за своим новым другом, так что Аленке пришлось принять немалое усилие, чтобы его удержать.
  Не успел Марсель скрыться из виду, как к девчонкам подошли два молодых человека, и один из них весело произнёс:

- Не хочет лошадка с хозяином расставаться, привет, девчонки! Это что, ваш главный был?

- Нет, это просто дворник. – настороженно ответила Аленка. – А что?

- Да так, ничего, мы просто ищем одного человечка, он в лошадях хорошо разбирается, Марсель Миланов его зовут. У нас лошадка заболела, а нам сказали, что только он может помочь, - парень сделал выразительную паузу и, заметив недоверчивый взгляд девчонок, решил добавить: - Он приехал из Средней Азии, очень крутой специалист.

- Да, он нам тоже помог, вот, капли посоветовал, - наконец осмелела старшая из девчонок, другие же пока стояли в нерешительности. – Он сказал, что сейчас на рынок сходит, а потом, может, сюда вернется. Это за ним Перчик сейчас чуть ли не убежал.
-Спасибо, красотки, мы вам очень благодарны, теперь наша лошадка будет спасена…
 

  Глава 12.

      На рынке Марсель почувствовал себя как дома: только за первые минуты он успел встретить своих земляков и вдоволь наговориться с ними на родном языке. И здесь же оказалось немало поклонников его творчества, так что без автографов и различных совместных фотографий тоже не обошлось. Не обошлось и без чаепития в одном из фруктовых магазинчиков. К слову, на своей родине молодого человека не приветствовали так, как здесь, и от этого Марселю стало приятно и одновременно очень грустно. Хотя, может, после примирения с Курбанбеком он всё же перестанет быть «паршивой овцой» у себя в горах...

Марсель улыбнулся сам себе и посмотрел на часы: да, вот тебе и сходил за покупками! Наконец, распрощавшись с земляками, молодой человек вышел с рынка счастливый, сытый и с целым пакетом восточных сладостей. Он хотел уже отправиться обратно к театру, но вдруг за самим выходом из рынка к Марселю подбежали два молодых человека славянской внешности.
 
- Простите, пожалуйста, вы ведь тот самый дворник Марсель? — взволнованным голосом спросил один из них. — Это правда вы?

- Да, меня зовут Марсель, и я действительно дворник, а в чём дело? — тревожно переспросил молодой человек.

- Простите ещё раз, нам девчонки с площади у театра вас посоветовали. Дело в том, что наша лошадь сильно заболела, а ветеринар не хочет её лечить. Он говорит, что животное безнадёжно и его нужно сдать на мясокомбинат. Но я не хочу в это верить, есть же хоть какая-нибудь надежда. Может, вы посмотрите на нашу лошадь, здесь недалеко, а потом мы отвезём вас куда скажете. Это займёт не более получаса.

- Хорошо, посмотреть, конечно, можно. Но, ребята, я не доктор, да и здесь, в России, нет таких трав, которыми мы лечим своих лошадей.

- Мы найдем, в конце концов, это Урал, может, наши травы не хуже ваших. Пойдемте, наша машина здесь совсем недалеко.

  И действительно, сразу же за углом от центрального входа на рынок стояла небольшая легковая машинёнка. Молодые люди усадили Марселя на заднее сидение, а сами сели впереди.
- Да, ещё один момент, — повернувшись лицом к Марселю, проговорил всё тот же парень. — Вот, возьмите пару кубиков жвачки. Я не знаю почему, но в последнее время именно после того, как конь чует мятный аромат, он начинает вести себя более спокойно, хотя раньше ему было совершенно всё равно. Возьми, пожуй, тебе же не сложно?
- Да нет, не сложно, интересная у вас лошадка, ребята. Ну да ладно, что ни сделаешь ради этих красавцев! – усмехнулся Марсель и быстро отправил жвачку себе в рот…

… Расиф в очередной раз посмотрел на часы, затем перевел взгляд на жену, которая сидела на краешке кресла и теребила в руках носовой платочек.

— Айша, уже десятый час, чего ждать? Надо звонить Кирилову.

— Ну позвони ещё раз Марселю, может, он загулялся, забылся? Он же ещё молодой, ветер в голове гуляет. А? Позвони. — дрожащим голосом проговорила женщина, из-за всех сил пытаясь поверить в собственные слова.

— Да звонил я, много раз, абонент не абонент, и всё. Всё равно надо Кирилову звонить, не может Марсель так долго гулять, у него же нет ни одного знакомого в нашем городе, а если бы и нашёл кого-то, то обязательно предупредил нас. Что-то случилось, Айша, определенно, что-то произошло…

   В гостиную большого загородного коттеджа вошел молодой человек славянской внешности и, с сильным волнением в голосе, обратился к хозяину дома, вольготно развалившемуся в богатом кресле:

— Пал Андреич, вы должны это сами увидеть, по-моему, Чахлый навел нас на подсадную утку.

— В каком смысле? — недовольно буркнул хозяин. — Что за хрень ты несёшь? Какая утка, чё ты гонишь? Он что, уже в себя пришёл что ли?

— Нет, ещё не пришел, но… Босс, короче, вам надо самому на него посмотреть.

 Хозяин дома нехотя поднялся с кресла и, поправив халат, пошел за молодым человеком. Мужчина даже не заметил, как вышел во двор прямо в домашних тапочках, и, проворчав по этому поводу что-то нечленораздельное, так и зашел в достаточно большой рубленый сарай. Хозяин, всё в том же скверном настроении, проследил, как парень закрыл за ними массивную дверь, включил основной свет и растолкал по сторонам какие-то тюки.

- Блин, Кира, чё за бардак здесь развели? Завтра скажи Толику, пусть всё приберёт как следует. Затем хозяин прошел вглубь сарая, где под самым потолком висел человек в бессознательном состоянии.

-Да-а-м, — задумчиво произнес мужчина, пристально осмотрев оголённый торс несчастного, — похоже, с этим чуркой обращались похуже, чем я со своими. Кира, глянь, какой шрам, ему как будто кишки вырезали, жуть какая-то! А спина, она же как у тигра располосована. Нет, менты решили поиздеваться надо мной? Как Ахмед любит говорить: паршивого барана мне подсунули! Короче, меня сейчас Чахлый очень даже интересует, где этот говнюк? — презрительно сплюнув на пол, прорычал хозяин.

-Дома, наверно, могу позвонить, если надо? — каким-то испуганным голосом проговорил Кира, так, словно это он был во всём виноват.

-Погоди, позже, а ты можешь прямо сейчас посмотреть в инете, как на самом деле выглядит внук этого мусора?

- Да, конечно.  - Парень быстро достал из кармана брюк телефон и через пару минут протянул его хозяину дома.  - Это он, Пал Андреич! Это реально он! - Ещё более испуганно проговорил Кира.

- Ну и что? Это же хорошо, что настоящий. А ты что, сдрейфил? – Раздражённо рявкнул босс. Затем он на какое-то время задумался и вдруг, как бы опомнившись, спросил: - Только вот шрамы. Он же внук супермента, откуда у него всё это? А это не может быть фотошоп? Кира? Скажи, менты могут всё это подстроить, я имею в виду, в интернете?

- Ну, так-то можно, но зачем? - Осторожно произнес парень, что всё равно не уберегло его от гнева хозяина.

- Идиот! - Тут же выпалил Пал Андреич. - Как зачем? Мусора давным-давно под меня копают, бизнес мой хотят прикрыть, ублюдки! Брата моего руками зеков убили, а теперь за меня принялись. Нет, Чахлый скорей всего здесь не при чём, он просто такой же кретин, как и вы с Пекушей. Ещё раз скажи, что с самого начала вам сказал этот придурок?
- Он сказал, — обиженным тоном начал Кира, — что, как только вы за него заплатили, менты тут же вывели его в общий холл, но сразу не отпустили, потом появился молодой мент, потом старый мент. И молодой сказал, что видел на площади у театра внука эксперта из Москвы, и назвал его имя, про лошадей сказал. А потом мы с Пекушей покрутились у театра пару дней, как вы велели. Расспросили там местных пацанов, они всё то же самое сказали.

- А пока его сюда везли, хвоста не было?

- Нет, точно нет. Мы, как за город выехали, так всё время одни были, может только пару фур встретили, и всё, больше никого.

- Странно всё это. – задумчиво проговорил хозяин. – А может, они в него чип вживили? Что ты на меня смотришь, как на идиота?! – сквозь зубы процедил шеф, когда поймал на себе взволнованный взгляд Киры. – Ты понятия не имеешь, на что способен этот Миланов! Он моего брата сделал! Никто, ни один мент не смог нас вычислить, а он… – Хозяин сделал паузу и, в очередной раз сплюнув, продолжил. – Надо срочно избавиться от этого подставного, мне нужен Ахмед, сейчас!

  Кира кивнул головой и быстро сделал один звонок, после которого буквально через пару минут в сарай вошел хорошо сложенный мужчина лет сорока — сорока пяти на вид, и довольно-таки колоритной азиатской внешности. Он подошел к хозяину вразвалочку и, криво улыбнувшись, показал в сторону пленника.

— Привет, Палыч, по старой схеме?

— Нет, Ахмедыч, это ментовская приманка. Представляешь, менты меня на мормышку решили поймать! Тупые ублюдки, думают, что я куплюсь на этот дешевый трюк. Короче, надо отвести это дерьмо к Савеличу прямо сейчас. И до утра от него не должно остаться ни одного кусочка. Ты меня понимаешь? На тебя одна надежда и на свиней Савельича.

— Хорошо, сейчас сделаем.

- Спасибо, дорогой, что никогда не задаешь лишних вопросов. И это, сожгите там всю его одежду и документы, короче, как обычно, как ты умеешь это делать.

Вдруг, в этот самый момент, по сараю разнёсся металлический звон, затем послышался слабый стон несчастного.

- Блин, что-то он рановато очнулся, - присвистнул Кира, затем он быстро подошел к привязанному молодому человеку и принялся усиленно хлестать его по щекам. – Эй, привет. Ты меня слышишь? Ну же, открывай глаза, открывай, давай, ты, упырь!

- Что случилось? Кто ты? – с трудом сфокусировав взгляд, произнес пленник.

Тут же к нему подошли хозяин с Ахмедом, и босс жестом дал понять Кире, чтобы тот уступил ему место.
— Это ты кто такой, за сколько тебя мусора купили? Они уже едут сюда? — нервно выдал все наболевшие вопросы хозяин. Затем, заметив, что пленник снова теряет сознание, со всей силы отвесил ему пару оплеух. — Отвечай, морда черножопая, кто ты такой!

— Я Марсель Миланов (младший), — тяжело произнёс молодой человек и только теперь заметил Ахмеда. Молодой горец тут же преобразился, он высоко поднял голову, и на его лице появилась гордая улыбка. — Рустам Усманов? Я хочу, чтобы ты знал, что я никогда тебя не боялся и не собирался от тебя убегать. Ты можешь сделать со мной что угодно, но назвать меня трусом у тебя никогда не получится!

— Ахмедыч, о чем это он? — тревожно спросил хозяин дома. — Он что, бредит?

— Не знаю, Палыч, видимо, я похож на кого-то. — Затем Ахмед обратился к самому Марселю: — Как тебя зовут? Я тебя твое настоящее имя спрашиваю, а не то, что тебе менты велели говорить. Ну, быстрей, пока я тебя здесь же не прирезал, как паршивого барана! Какое твоё настоящее имя?

— Я Марсель Миланов (младший), — настойчиво произнес Марсель.

— Нет! Я смотрю, ты бессмертный! — нервно рассмеялся Ахмед, затем он обратился к хозяину: — Палыч, позволь мне с ним по-своему поговорить, а?

— Конечно, как знаешь, тем более у тебя превосходно получается выбивать правду. Пойдем, Кира, сейчас будет зрелище не для слабонервных. И, Ахмедыч, как наиграешься, можешь вести его к Савельичу, он в любом случае мне уже не нужен будет. И да, вот еще, — вдруг как-то задумчиво произнес хозяин, — Ахмед, а тебе не жалко своих, типа земляк и всё такое?

— Нет у меня земляков, Палыч, ты же знаешь, – с презрением в голосе ответил азиат. – Ты лучше скажи, крови много из него выпустить или просто поломать?

— Не надо крови, Ахмед, от прошлого чурки еле сарай отмыли, давай как-нибудь, чтобы почище было. И потом, от Савелича не спеши возвращаться, я тебе дам знать, когда ехать обратно. Давай, дружище, веселись, только рот ему заткни чем-нибудь, чтобы не орал здесь среди ночи. А я пойду готовиться к облаве, к утру менты точно здесь будут, так что ты тоже не тяни. Час тебе на всё про всё, а потом гони к отшельнику.

-Да мне и полчаса хватит, парень молодой, зеленый, видно, что уже не один раз битый, так что я его быстро доломаю. Завтра у свиней Савелича будет вкусняшка на завтрак. Да, красавчик? – криво улыбнувшись, потрепал Марселя за волосы Ахмед. – Ну что ты так смотришь на меня не по-доброму? Не я же виноват, что ты и твои хозяева-мусора под моего Палыча копать надумали.

-Ладно, Кира, пойдем, тебе тоже будет задание, давай выйдем. Когда хозяин и его подчинённый оказались во дворе, Палыч продолжил. – Короче, сейчас, вот сию секунду, едешь к Пекуше, вместе с ним любой правдой и неправдой забираете Чахлого. И чтобы все втроем к утру были у меня на плантации, к утру, Кира, понимаешь? Менты вас первых искать будут. Так что затаитесь там до времени, да и за чурками моими присмотрите, а то говорят, они борзеть стали. Ты всё понял?

-Да, Пал Андреич, конечно, а скажите, пожалуйста, просто очень интересно.
- Ну чего?

- А это правда то, что свиньи могут человека целиком сожрать, без остатка?

- Говорят, да. Ахмедыч вон с десяток уже непокорных беглецов скормил. Спроси у Толика, он в прошлом году с Ахмедом к Савеличу ездил и видел там обглоданные кости и как свиньи их, как собаки, без остатка сожрали. Он даже сознание там потерял. Фу, Кира, хватит уже, даже говорить об этом противно. А Ахмедыч, конечно, зверюга ещё та! Погоди, тихо! – Палыч поднял палец вверх, и в тишине со стороны сарая послышались глухие удары вперемешку с жутким стоном и не менее ужасающими хрипами. – Всё, кажется, капец пришел липовому внучку, Ахмед и этому горло раздавил, ну что же он за человек такой-то? Знаешь, Кира, я сам иногда в шоке от зверств Ахмедыча. Ладно, иди уже за Пекушей и Чахлым, и следите, чтобы хвоста за вами не было…
 
   Глава 13.

  В доме Милановых снова собрались старые и надежные друзья: Евгений Стифеев с отцом, Надир Салтанов и Юнус, который, к слову, здорово изменился после женитьбы, став более уверенным и решительным, и смотрел теперь горделивым взглядом состоявшегося мужчины. Чеслав поблагодарил молодого человека за то, что тот нашел время для семьи Милановых, хотя, по всем правилам, он совершенно не обязан был оставлять свою молодую жену.

Затем мужчина попытался как можно подробнее рассказать об исчезновении Марселя, но информации было настолько мало, что впору было впасть в отчаяние, и первым, конечно, был Надир Салтанов:

- Слава джан, я ничего не понял, - начал в своей излюбленной эмоциональной манере горец, - скажи ещё раз, что случилось с моим Марселем? Что вообще могло случится с ним в России? Ты же сказал, что там нет этого шайтана Усманова!

- Да, Надир, Усманова там нет, по официальным данным. Но, несмотря на это, и мой отец, и Сергей Михайлович продолжают, как говорится, держать руку на пульсе. И если этот Усманов и всплывет где-нибудь, то мы сразу же об этом узнаем. Поэтому, скорей всего, Марселя просто куда-то в очередной раз занесло. Мой отец уже прилетел к Расифу, завтра и я буду там…

- Я с тобой! - тут же выпалил горец. – Слава джан, ты должен взять меня с собой!

- Надир, Надир, прошу тебя, успокойся. Я прекрасно тебя понимаю, но послушай меня, пожалуйста, — Чеслав попытался сказать это как можно мягче, чтобы не разгорячить необузданного горца ещё сильнее. — Кирилов — первоклассный специалист, мой отец — сам знаешь...

- Я знаю, знаю, Слава джан! И я до конца своих дней буду помнить то, что ты и твой отец сделали для меня и для моей Гули. Но, Слава джан, я же не смогу сидеть здесь и ждать! Я умру от разрыва сердца, если ты не возьмешь меня с собой! Я обязательно вам пригожусь, я могу братьев порасспрашивать. Расиф говорил, что там много наших на рынке работают. Мне — земляку — они больше будут доверять и больше расскажут, чем милиции, Слава джан!

- Надир! А если там нет ничего страшного, и нашего Марселя просто куда-то занесло? А теперь представь его состояние, когда он увидит и меня, и тебя вместе. Он меня-то побаивается, когда я злюсь, а от твоего гнева его просто трясёт. Давай ты прилетишь тогда, когда мы в точности будем знать, что там случилось. Хорошо?

- Нет, не хорошо! Вот чувствую я: ты меня или обманываешь, или жалеешь? – теперь Надир решил запричитать, поняв, что нахрапом у него ничего не получается. – Если ты меня обманываешь, я пойму, а если жалеешь, то не надо, я же не девушка, чтобы меня жалеть. Скажи правду, зачем ты летишь, зачем твой отец летит, если там ничего страшного нет?

- Ну правда, Слава, - теперь не выдержала Сюзанна, - скажи всё как есть, что сказал Расиф, что предполагает Кирилов? Он же лучше знает свой город.

Да, лучше, дорогая, — тяжело вздохнул Чеслав Миланов. — Но пока я ничего не могу сказать, всё, что я знал, я уже сказал. Вот встречусь с Кириловым и расспрошу, но, думаю, наш горе-герой просто загулялся без надзора. Надир, вот это и есть последствия строгого воспитания, — возмущенно произнёс Миланов. — Ладно, что уж теперь говорить, надо ехать разбираться. Юнус, я могу тебя попросить, пока я в отъезде, пожить в нашем доме, за хозяйством вместе с Айшой посмотреть? — Молодой человек тут же закивал головой, ответив, что на него можно полностью положиться. — Спасибо. Сюзанночка, прошу, не останавливайте съёмочный процесс, пусть пока всё идет в штатном режиме. Во-первых, работа поможет тебе справиться с плохими мыслями, а во-вторых, пусть их не будет, этих плохих мыслей, дорогая, пожалуйста. Обещаешь? Мне так будет намного легче, Сюзанночка, — с невероятной, может, как в прежние времена, нежностью закончил Миланов. -Конечно, дорогой, — тихим, чуть дрожащим голосом ответила Сюзанна, она хорошо понимала, что такой тон мужа мог обозначать только одно: полное отчаяние и мольбу о поддержке. — Обещаю, конечно, обещаю. Только, Слав, пусть Надир всё-таки едет с тобой, он действительно для многих большой авторитет в городе Расифа, я сама это слышала. Тебе будет намного легче вместе с ним.

-Спасибо, сестра! — проговорил горец, приложив руку к груди. — Слава-джан, я тебя не подведу, обещаю!


Урал.

- Ну как оно? Я гляжу, тебе удалось немного поспать? - заботливо спросил старичок, когда Ахмед вошел на кухню. - Садись, я тебе чаю моего налью, сразу взбодришься.

-Спасибо, Савелич, я только за, – тяжело опускаясь на стул, проговорил мужчина.

Старик, прищурившись, отпил глоток чая и продолжил:

- Вид у тебя какой-то уставший, не надумал ещё завязать со всем этим? А то смотри, пойдём с нами.

- Не могу, Савелич, пока не могу. Да и Палыч может в любое время позвонить. Нет, рано мне ещё уходить. Мне нож будет нужен, он готов?

- Да, я его у свинарника оставил, возьмёшь, как поедешь. На этот раз я его посильней в крови измазал, чтобы твой Палыч в тебе не сомневался. Затем старик сделал паузу и, после нескольких очередных глотков чая, довольным тоном продолжил:
 -Хорошего мальчика ты мне привез на этот раз, шустрый, проворный, а ловкий какой! Он мне весь свинарник ещё с утра вычистил, пока ты дрых. Оставить бы его здесь, а? Ахмед?

-Нельзя, Савелич, ты же знаешь. Нельзя, чтобы он снова попал в руки Палыча. Этот, как ты говоришь, мальчик поможет и мне от Палыча избавиться, и тебе, наконец, зажить в покое. Палыч как смерти боится его деда. Знает шайтан, что дед внука всё равно найдет, живого или мёртвого, вот и приходится верить мне и твоим свиньям. Так что уводи этого мальца за свои болота, к своим ребцентровским. А там пусть будет как Всевышний решит.

-Всё равно жалко такого работника терять, мне сейчас хороший помощник не помешал бы. Тебя вон то не дождёшься, то уезжаешь сразу, как приедешь. Ахмед, тяжело мне в последнее время столько свиней содержать, если бы не твои горемыки, давно бы всех прирезал. Ты пойми, я ведь не молодею, и силы у меня только убавляются, а не прибавляются, мне эти переходы уже очень тяжело даются. А болото оно ведь слабость не прощает! Что ты будешь делать, если я вдруг не вернусь, а? Наверно, тебе пора уже закругляться со своими «жертвами», подумай-ка.

Ахмед покачал головой и грустно улыбнулся:
 - Да, я уже думал, каждый день думаю, но пока ничего в голову не приходит. Савелич, а ещё пару человечек осилишь? - умоляюще проговорил азиат. - Ну пожалуйста, ещё двое и всё, и будешь отдыхать, обещаю!

- Знаю я тебя, «зверюга»: сегодня двое, а через полгода ещё двое. Ты же не успокоишься, пока я жив, не перестанешь таскать сюда этих несчастных? Эх, лучше молчи, молчи, Ахмедушка. И давай, езжай с Богом, чтобы месяц тебя точно здесь не было. Мне теперь намного дольше отдыхать нужно после твоих приездов.

Вдруг в этот момент в дверях кухни появился совсем молодой человек, он с какой-то опаской зыркнул на Ахмеда и затем обратился к старику.

- Иван Савелич, там всё готово, и я ещё забор поправил со стороны леса, а то он сильно покосился.
- Спасибо, дорогой, руки у тебя золотые! Да ты садись чайку с нами попей, а на Ахмеда не серчай, он по-другому поступить не мог. Ну придушил тебя маленько, так это чтобы только тебя усыпить, чтобы ты ничего не испортил. Он мне уже, почитай, года два али три таких, как ты, возит, а я их вон за болото уведу, а там ребятки их в ребцентр пристраивают, пока всё не уляжется. Так что, дорогой, нам с тобой скоро в путь отправляться. Я ещё ночью Николке позвонил, чтобы он своих молодчиков в охотничий домик направил. Да ты садись, садись, передохни, силы тебе ещё понадобятся.

- А скажите, когда я смогу вернуться домой, там, наверно, уже все мои родные знают о моем исчезновении. Моя невеста меня ждет со съёмок.

- Прости, дорогой, — решил ответить Ахмед, — это очень сложно будет сделать. Думаю, через годик можно будет тебя сдать полиции как нелегала, но не раньше и не здесь, это ты всё с ребятами решишь, но не сейчас, сейчас это просто невозможно сделать.
- Нет! Нет, год — это слишком долго! - в отчаянии проговорил молодой человек. - Умоляю, вы должны связаться с моим дедом, или просто отпустите меня, я сам найду дорогу. Я джигит, я могу выжить в любых условиях. Я не выдам вас, я скажу, что просто заблудился, и всё!

- Да пойми, - уже взмолился Ахмед, - дело не в нас и не в тебе. Дело всё в этом шайтане Палыче. У него есть свои люди в этом городе, и если он узнает, что ты жив, он сразу поймет, что я его всё время обманывал, и я больше никому не смогу помочь. Никому, понимаешь?! Мои братья, мои и твои, кстати, земляки, не смогут больше вырваться из рабства Палыча. Потерпи годик, и ты вернёшься домой, а я смогу и дальше увозить своих братьев и сестер к Савеличу. Хорошо? Ради своего народа потерпишь?
Марсель молчал, он изовсех сил пытался понять Ахмеда. Но мысли о родных словно молотками били по его вискам: отец с матерью… Надир… дед… Катя… Катя! Он же обещал Кате, что с ним больше ничего не случится, что он не вляпается ни в какую историю, всё стерпит, всё переживет и вернется! А теперь год?! Год забвения? Нет, Катя никогда не станет его женой, она не станет его столько времени ждать, да и зачем? Зачем такой красивой, образованной девушке ждать какого-то гастарбайтера!? Пусть актера, пусть тоже не менее образованного, но всё же гастарбайтера! «Марсель, перестань думать о себе, думай лучше о своем народе, о своих братьях»: говорила совесть. А сердце кричало о любви, о Кате, о её восхищенных глазах, о вспыхнувших чувствах там, в монастыре, когда он — Марсель — танцевал для неё и только для неё… Неужели ничего нельзя сделать?
- Скажите, — в полном отчаянии произнес молодой человек, — а вы могли бы поговорить хотя бы только с одним моим дедом? Он поймет, он точно знает, что делать, он настоящий профессионал…

- Знаю, я очень хорошо знаю твоего деда, — перебил молодого человека Ахмед. — Но я не буду тебе ничего обещать, могу сказать только одно: если у меня будет возможность встретиться с ним наедине, то поговорю. Но так, чтобы специально искать встречи с твоим дедом — прости, нет. Ни для кого я такого не делал и для тебя не буду. Если есть на то воля Всевышнего, то Он даст мне эту встречу, и вот тогда я всё и расскажу. Такой ответ тебя устраивает?

- Да, спасибо, так у меня будет хоть какая-то надежда. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь отблагодарить вас за то, что вы для меня сделали.
-На самом деле, ты больше сделал для меня. Я ведь сначала подумал, что ты начнешь сопротивляться, кричать, просить пощады, а ты, как настоящий джигит, принял свою участь и позволил себя придушить. Мне даже потом пришлось за тебя играть, палки ломать, как будто кости трещат. Зато видел бы ты, как Пекуша от меня шарахнулся, когда я встретил его перед отъездом к Савеличу, как будто я не человек, а монстр какой-то. Теперь никто не посмеет сомневаться в моей жестокости и жажде убивать своих земляков. А это значит, что я ещё многих смогу спасти, да, Савелич? Ты же не против?

-Болтун! - старик хоть и разозлился на Ахмеда, но, правда, тут же отошел.

-Я тебе всё сказал и больше повторять не буду! И вообще, хватит болтать! А ты ешь давай, - теперь Савелич рявкнул на молодого человека, - в дорогу давно уже пора собираться, а ты не ел ещё ничего! Упрямец! Теперь я понимаю, за что ты получил все свои "награды" на спине! - старик грозно постучал по столу кулаком, но всё же позволил себе слегка улыбнуться молодому джигиту, - ешь, не серчай на старого, тебе силы нужны, болото оно ведь слабых сразу чует.

 После завтрака старик выдал Марселю защитный костюм и велел намазаться кремом от гнусов, затем оделся сам и, взяв посох в руки, указал молодому человеку на рюкзак.

- Возьми вот это, там все твои документы, которые у тебя были с собой, и я ещё трав ребятам собрал, они очень любят чай с ними пить. Письмо там их самому главному, ну, остальное я сам на словах передам, как до охотничьего домика доберемся.

- А Ахмед, он уже уехал? - тихим отчаянным тоном спросил молодой человек, поглядывая в окно на пустую лесную дорогу.

- Нет, не совсем, он только на время уехал, пока мы не уйдем, он никогда не хотел знать, куда и в какую сторону я увожу его «жертв». Говорит, чтобы потом под пытками не выдать, - старичок грустно усмехнулся и добавил: - Ахмед каждый день ждёт, что Палыч его разоблачит, эх, как бы отделаться от этого черта Палыча?Покоя мне уже хочется, дорогой, покоя, а не по болоту скакать.

- Мой дед, Марсель Миланов, он с легкостью это сделает, у него большие связи в Москве, моя девушка — журналист, если всех задействовать, то этого Палыча быстро выведут на чистую воду. Пусть Ахмед найдет моих родных, Иван Савельевич, пожалуйста, скажите ему!

- Да не переживай ты так, найдёт, конечно. Ахмед только на твоего деда и надеется. Пойдем, дорогой, пойдем, до ночи нам обязательно нужно дойти, а то болотный дух не любит, когда ему спать мешают.

  Уральский лес был совершенно чужой для Марселя Миланова (младшего). Нет, конечно, молодой человек даже очень часто бывал в разных лесах, и у себя на родине, и в России, и за границей, и везде, где только приходилось снимать и сниматься. Но именно этот лес словно дышал ненавистью к молодому азиату: он издевательски смеялся над Марселем разными голосами, цеплялся за одежду и ставил подножки. А старик Савелич шел как ни в чем не бывало и только усмехался, когда молодой человек в очередной раз спотыкался о торчащий корень или о какую-нибудь корягу. Потом наступила очередь болота. Совершенно послушное и податливое Савеличу, оно было за одно с лесом, оно не просто хлюпало под ногами Марселя, а насмехалось над молодым человеком, озвучивая жуткими голосами каждый его шаг. И в какой-то момент молодому человеку стало казаться, что болотный дух действительно существует и сейчас смотрит на него из-за черных стволов деревьев…

- Иди за мной след в след и смотри под ноги, ни шагу в сторону. Слышишь меня? – сосредоточенно проговорил Савелич, и только теперь он посмотрел на Марселя, - а ты чего такой, боишься, что ли!?

- Нет, я ничего не боюсь, я джигит! - Марсель даже попытался поднять голову повыше, и в его глазах на какое-то время вспыхнул огонь, но старик только снова усмехнулся.

- Джигит? Болоту всё равно, кто ты такой, оно вон сожрет тебя и не подавится. – Как будто угадал мысли Марселя Савелич, - давай лучше мы с тобой помолимся, мне Николка молитовку одну дал, сказал, что если я помолюсь ей, то буду спасен. Вот я каждый раз и молюсь, как иду через это место, и ребятки со мной тоже молятся. Все, никто ещё не отказывался, даже твои с Ахмедом черноглазые.
Ну я вроде как мусульманин, — молодой человек немного смутился, и старик снова улыбнулся.

— Ну и что с того, а я вон христианин, болоту-то какая разница. Посмотри на трясину и скажи ей: «Эй, трясина, я мусульманин». Чё, чё-то изменится, али она по-другому пузыри свои начнет пускать. А молитовку-то эту она послушает и не тронет нас. Сколько раз уж проверено. Так что давай, дорогой, повторяй, да погромче, в лесу громко надо говорить, чтобы тебя и зверь, и лесной дух слышали. Говори: «Господь Иисус Христос», — старичок дождался, когда Марсель повторит, и продолжил ещё более серьезным тоном. — «Я признаю, что я грешник, ну, повторяй... Вот хорошо, теперь дальше. Я верю, что Ты, Господи, умер за меня и на третий день воскрес...».
- Иван Савелич, — молодой человек вдруг весь съёжился и затем развёл руками. — Это тоже обязательно говорить, для нас же мусульман...

- Что для вас? Ну что? И вообще, откуда ты знаешь, что для мусульман, а что для христиан, ты Господь что ли, чтобы всё знать? А я без этой молитвы никуда дальше не пойду, так что повторяй, коль не хочешь остаться здесь, ну говори: «Господь Иисус, я верю, что ты умер за меня и на третий день воскрес»... Вот, молодец, теперь дальше: «Дорогой Господь, войди в моё сердце и стань моим Господом и Спасителем»... И запиши моё имя в книгу жизни на небесах. Аминь».

- Аминь, — повторил Марсель и широко улыбнулся. — Это всё, Иван Савельевич, теперь можно идти?
- Да, теперь можно, - уже более спокойным тоном произнес старик. – Не серчай на меня, мил человек, потерпи ещё немного капризного старика.

- Иван Савельич, всё нормально, я всё сделаю, что ни скажите. Я уже совсем смирился.

- А вот это хорошо, Господь любит смирённых и помогает им. Ладно, отдохнули, теперь можно и дальше идти, только не забывай: след в след...
 
 Глава 14.

 
 Несмотря на то, что на дворе стояло ещё хоть и календарное, но всё же лето, к вечеру в лесу почувствовался неприятный, уже совсем осенний холод. Вот если только бы идти побыстрей, то можно было бы и согреться, но Марсель весь путь шел строго за стариком, не позволяя себе ускориться. Продрогнув, но не показывая виду, молодой человек восхищался стойкостью и внутренними силами пожилого человека. И к тому же Савелич совершенно не оглядывался по сторонам, не уточнял свое местоположение, шел так, словно в точности знал эту дорогу. Только вот дороги, как таковой, и не было, а был вокруг одинаковый лес с одинаковыми деревьями, полянами, кустами, пнями. Здесь можно было бы идти в любую сторону, и картинка бы никак не менялась! И Марселю стало казаться, что они идут по этому злосчастному лесу уже целую вечность. И вдруг впереди, среди стволов деревьев, показался тусклый свет, и чем ближе он становился, тем отчетливей вырисовывалось небольшое окошко, по-видимому, той самой охотничьей избушки.

— Ну вот и дошли, — тяжело произнёс старик, указывая вперед. — Раз свет горит, значит, ребята уже там, эх, молодец, Николка!
- Удивительно, как вы хорошо знаете этот лес! - не выдержав, вслух высказался Марсель. На что старик только усмехнулся:

- Что тут знать, лес любить надо, тогда он сам тебе все дороги покажет... Тихо, - старик вдруг остановился и поднял руку вверх. – Мы здесь! – выкрикнул он в темноту, и тут же ему ответил молодой голос.

- Идём, идём, Иван Савелич!

От самого дома навстречу путникам вышли два человека, освещая себе путь яркими фонариками. И как только они подбежали к старику, то сразу же подхватили его под руки.

- Ты как? – спросил один из парней, подсветив лицо молодого джигита.

- Всё нормально, я в порядке.

- Хорошо, тогда мы пока займемся Иваном Савельичем, а ты уж там сам, короче, добро пожаловать в дом.

Дальше молодые люди помогли старику зайти в дом и тут же усадили его поближе к маленькой железной печке. Сняв с Савелича сапоги, парни обмотали ноги старика мокрыми тряпками.

- Иван Савелич, не горячо? – заботливо спросил старший.
- Хорошо, хорошо, Павлушка, очень хорошо.

- Я вымочил их в ваших травах, сейчас ножки быстро отойдут, и будете спать как младенец.

- Ох, Пашенька, спасибо тебе, дорогой, спасибо, внучок. – облегчённо вздохнул старик и покачал головой.

Марсель же нашёл себе местечко на маленьком ящичке у дверей и с интересом следил, как молодые люди крутились возле Савелича, как они заботливо уложили его на ближайшую к печке лежанку. И когда старик задремал, парни, наконец, переключились на молодого джигита.

- Ну как ты? Устал?

- Всё нормально, я пастух и привык к долгим переходам.

- Ну и молодца! А вот Иван Савелич здорово потсдал, это, наверно, его самый тяжёлый переход, так что завтра отправитель с Игорьком одни, а я здесь останусь, может, на неделю, а может, и больше.

- Простите, а когда я смогу попасть домой?
- Не знаю, это не от нас зависит. В основном Савелич Николаю звонит, Николке, как он его называет, и тогда мы отправляем ребят по домам, а кого и когда, это зависит от того, как быстро мы найдём родных, ну а некоторые, вон как Игорек, остаются с нами.

Марсель с удивлением посмотрел на второго парнишку.

- Ты тоже был жертвой Ахмеда, ты же русский?

- Ну да! Ахмед не только своих к свиньям отвозит. А я вообще, наверно, был самый глупый, я никак не понимал, что Ахмед хотел мне помочь, драться с ним стал, ну он меня в три счета скрутил и прямо как в самбо усыпил. Я реально как труп был, очухался только у Савельича дома.

- Да, Игорёха, здорово ты тогда всех насмешил, приколист. Ну ладно, ребята, давайте спать, – проговорил Павел, – Ивану Савельичу выспаться надо. Игорёха, вы давайте на ту лежанку идите, – Павел указал в дальний угол избушки, – а я здесь, рядом с Савеличем прилягу.

- Да, конечно, – отозвался молодой человек и махнул Марселю, – Пойдем, правда, там немного тесновато, но уместиться можно. И это, ты случайно не храпишь или ещё что там?

- Нет, вроде ничего такого, – смущённо произнес молодой человек.
— Это хорошо, — весело произнёс Игорь и, встретив недовольный взгляд Павла, пожал плечами: — Ну а что, я просто спросил, и всё.

И все трое молодых человек тихо рассмеялись…

Небольшой топчанчик на два спальных места оказался даже очень уютным, и Марсель, и Игорь — оба с удовольствием улеглись на мягкие матрацы и пожелали друг другу спокойной ночи. Марсель тут же закрыл глаза в надежде поскорей уснуть, но, несмотря на все усилия, сон, казалось, совсем не хотел приходить. Перед глазами молодого человека один за другим всплывали лица родных и близких: бедные Расиф и тетя Айша — они, наверно, с ума сходят и во всём винят себя. Отец с матерью, скорей всего, всё уже знают, а Надир рвёт и мечет от негодования. Марсель хорошо помнил, что именно Надир был против поездки своего воспитанника в Россию. Дед? Дед, отличающийся от всех профессиональным хладнокровием, наверно, уже организовал поиски. Вот только Кате бы ничего не говорили. Он, Марсель, всё переживёт, а вот Катя? Катя…

— Слушай, а тебя как на самом деле зовут? — вдруг оборвал тяжёлый ход мыслей Игорёк.

Марсель даже не сразу понял вопроса, он перевернулся на спину и попытался в темноте вглядеться в лицо своего нового знакомого.
- Как зовут? Меня?

- Да, Марсель, это твоё настоящее имя или ты там Магамат какой-нибудь?

- Нет, не Магамат, - молодой человек даже слегка улыбнулся и только теперь понял, что за всё, пусть и короткое, время знакомства молодые люди так и не представились друг другу. – Марсель, это моё настоящее имя, меня так в честь деда назвали. А откуда ты знаешь, как меня зовут? Иван Савелич сказал?

- Нет, нам это с Пашкой пастор Рустам сказал. Он твой земляк, ты бы видел, как он обрадовался, когда узнал, что Иван Савелич именно тебя ведёт через болото. Пастор Рустам сказал, что ждал встречи с тобой много лет.

- Погоди. – встревоженно произнёс Марсель. – Как ты сказал зовут вашего пастора?

- Рустам Усманов, да он мировой чел! Когда я его первый раз увидел, я просто обалдел от его взгляда. Представляешь, это как будто на тебя смотрит самый добрый папа на свете! А когда я узнал кем он был до покаяния, я вооще был в шоке, он был реальным киллером! Прикинь, он мог в два счета убить любого. А когда он отдал своё сердце Иисусу Христу, он рассказывал, что как будто Иисус вынул из его груди камень. И после этого пастор Рустам стал другим человеком. Да ты сам завтра его увидишь и всё поймешь.
- Хорошо, - чуть слышно проговорил Марсель. – Завтра, значит, завтра. Значит, такая воля Всевышнего…

- Эй, там, хватит бубнить, - вдруг раздался голос Павла. - Игорёха, не мешай спать, болтун.

Марсель снова улыбнулся и отвернулся к стене...

«Пастор Рустам Усманов» - вновь и вновь звучал голос Игорька в голове Марселя. Память унесла молодого человека в далёкое прошлое – вот он маленький приехал вместе с Надиром в верхний кишлак к Курбанбеку. Вот Надир вошёл в какой-то дом, оставив Марселя играть с мальчишками на улице под большим чинаром. И вот тут произошла та самая первая и на сегодняшний день единственная встреча Марселя и Рустама Усманова. Усманов подъехал на огромном черном коне, спешившись, он подошел к мальчику и схватил его, как паршивого щенка, за шкирку.

Молодой человек невольно поёжился, вспомнив ту боль на спине от сильных пальцев Усманова, которая потом ещё несколько дней не могла пройти.
Тогда Марселю показалось, что он провисел так в руках своего кровника целую вечность, он хорошо помнил огромный кинжал, которым размахивал Усманов, угрожая перерезать мальчишке горло, как кричали люди, как плакали дети, а Надира всё не было, и вот наконец он появился с целым отрядом своих джигитов. И только тогда Марсель решился посмотреть в глаза Усманова.

«Нет, Игорек, в этих глазах не было ничего похожего на взгляд самого доброго папы. Только ненависть, только призрение и жажда крови. И даже не чувство мести, а простое желание убивать...»

Много лет, а может, и до сих пор, Марсель был не в силах забыть этого взгляда. Молодой человек тяжело вздохнул и закрыл глаза.

«Завтра... завтра состоится эта вторая встреча с Рустамом Усмановым, и надо принять свою участь, как воин, как джигит, а настоящий джигит презирает боль и смеётся в глаза смерти!»
 Через пару минут Марсель погрузился в тяжёлый сон. И вдруг он снова очутился на том же самом болоте, на том же самом месте, где Иван Савелич молился с ним молитвой Николки. Но теперь молодой человек был совершено один, один посреди этого темного и жуткого места. Марсель осмотрелся по сторонам — за корявыми безжизненными стволами деревьев он приметил движущиеся черные тени, и чем ближе они становились, тем отчетливей можно было расслышать их зловещее хлюпающее хихиканье, переходящее в злобное рычание. А потом появился сам болотный дух — это было огромное черное существо, дышащее ненавистью и презрением к Марселю. И, кажется, прежний пережитый в этом месте страх вновь стал одолевать молодым джигитом. Марсель попытался взять себя в руки и попробовал сделать шаг вперед, но не тут-то было: ноги в одно мгновение стали тяжёлыми и совершенно отказывались слушаться. Молодой человек вдруг почувствовал себя абсолютно беспомощным, неспособным ни на что, таким жалким и ничтожным перед этим существом, перед этим паническим ужасом, и сердце заколотилось так, словно готово было выскочить из груди.

И вдруг, среди всех зловещих звуков, исходящих от черных теней, молодой человек услышал невероятно спокойный и безмятежный мужской голос.
- Марсель, Марсель!

Молодой горец вздрогнул и осмотрелся по сторонам – мгновенно всё болото затихло, а затем всё вокруг наполнил ослепительно яркий свет, и в этом свете Марсель увидел приближающийся силуэт, и вскоре перед молодым человеком возник знакомый с детства образ. Тот самый, который он много раз видел в христианской части горного монастыря.

- Марсель, Я есть Путь, Истина и Жизнь! «Следуй за Мной!» — произнес Вышедший из света. И молодой человек почувствовал, как этот голос проник в каждую клеточку его тела, как успокоилось его сердце, а от ужаса не осталось и следа, как и от черного болота со всеми своими темными обитателями. Марсель поднял голову и заглянул в глаза Пришедшему. И на молодого человека обрушилась лавина невероятной любви, такой, какую он ещё никогда в своей жизни не ощущал!

«Глаза самого доброго папы на свете» — единственное, что пришло в голову Марселя, и молодой джигит, не в силах сдержаться, принялся рыдать, как маленький ребенок.

- Марсель, Я есть Путь, Истина и Жизнь! «Следуй за Мной!» — снова произнес Пришедший, и после этого молодой человек почувствовал, как голос на этот раз вошел прямо в самое сердце, и в это же мгновение пришла необыкновенная легкость и невероятный, немыслимый до этого момента покой и мир.
- Иисус Христос! – само собой сорвалось с уст Марселя, и в это же мгновение он проснулся. Из маленького окошка уже лился утренний свет. И вдруг на одной из досок, которыми были оббиты стены, молодой человек увидел небольшую табличку с надписью: «Я есть Путь, Истина и Жизнь» и подпись внизу: Иисус Христос…

Марсель замер от удивления: нет, он никогда раньше здесь не был, и уж точно не мог увидеть эту надпись вчера ночью — свет от тусклой керосинки совсем не освещал этот угол. Но ведь именно эти слова он слышал во сне! Или не во сне?

Молодой человек быстро поднялся с лежанки. Игорь с Павлом тихо пили чай, Иван Савелич всё ещё дремал.

- О, привет, дорогой! – прошептал Игорёк, потянувшись через стол за пустой кружкой. – Садись, чайку попей. Ты что такой загруженный, не выспался?

- Да нет, всё хорошо, мне сон странный приснился.
- Круто, давай валяй рассказывай. – вступил в разговор Павел, наливая Марселю горячего чая. – В этом доме многим снятся странные сны.

- Я видел Иисуса Христа, и Он мне сказал, что Он мой Путь, Истина и Жизнь, а когда я проснулся, то увидел табличку с такой же надписью, какое-то нереальное совпадение.

- Вау, круто! – воскликнул Игорь и тут же прикрыл рот рукой, испугавшись, что может разбудить старика, но, слава Богу, тот всё еще крепко спал.

- Блин, Игорёха, давай потише, – возмутился Павел и перевел взгляд на Марселя.

— Это не совпадение, дорогой, это Сам Господь приходил к тебе. А ту табличку написал твой земляк. Он поначалу не хотел ничего слышать о Библии, но когда мы прочитали ему из Корана про Инджиль, то есть Евангелия, тогда Сартах всё-таки принял у нас Новый завет, но сказал, что прочитает только несколько первых случайно открытых строк. Так вот, это и были его самые первые строки Евангелия: «Я есмь Путь и Истина и Жизнь!» Вот так, дорогой, а теперь эти слова пришли и к тебе, держись их и не отпускай. Кстати, Сартах тоже остался жить у нас в ребцентре. – улыбнулся Павел. – Ну, а ты сам как? Полегче?

-Да, спасибо, всё хорошо, – грустно произнес Марсель. – Просто я всё время думаю о моих родных, даже представить себе боюсь, что они сейчас чувствуют и что делают. Если бы только можно было как-то им позвонить. Может, у вас есть какой-нибудь телефон?
-Прости, – сочувственно произнес Павел, но мы не носим с собой никаких телефонов. Да и они здесь совершенно бесполезны, здесь нет никакой связи. Всё, что мы можем сделать, так это идти в Ребцентр, а там пастор Рустам обязательно что-нибудь придумает. Ведь лучше вернуться домой живым, пусть даже спустя какое-то время, чем не вернуться совсем. Игорёк, собирайтесь в дорогу, чтобы вам добраться до темноты...

   Глава 15.

  Молоденький полицейский забежал в кабинет своего начальника и положил на стол несколько листов бумаги.

- Сергей Михайлович, вот распечатки с камер на рынке, посмотрите на эту фотографию, – молодой человек указал на нижнюю часть первого же листа.

– Вот эти двое, а рядом Марсель Миланов-младший, продавцы на рынке подтвердили, что он ушел именно с ними. А на следующем листке, посмотрите, эти же двое на площади у театра, только чуть ранее, наверно, за час до рынка. Они с лошадницами о чем-то говорили. Вот здесь, на других фотографиях хорошо видно. А это машина, на которой они втроём уехали с рынка. А вот здесь номера машины, оформлена она на некоего Головлёва. Машину ищем. Пока всё.

- Спасибо, Вить, прекрасная работа. Машинку ищите, и этого Головлёва тоже. И лошадниц надо обязательно найти. Спросишь насчет их у моего Кольки, когда он освободится, он часто на площади бывает. Короче, посуетитесь там, пошукайте. И, Вить, пожалуйста, прошу, давай всем этим займёшься только ты и мой Колька. А если кто будет чего спрашивать про расследование, здесь, в отделе, или же где-нибудь в другом месте, то говорите, что ищете, но зацепок пока нет. Хорошо? Очень прошу.

- Хорошо, Сергей Николаевич, сделаю.
- А что удалось узнать об этих типах? – Кирилов снова ткнул пальцем в распечатки.

- Немного, Сергей Николаевич, они у нас не числятся. Но я уже попросил Надю по своим каналам пробить всю инфу по ним. Так что сегодня всё будет известно. Да, вот ещё кое-что про биллинги телефона Марселя.

- Да, конечно, говори. – Кирилов даже заинтересованно подался вперёд.

- Там всё очень странно: телефон перестал работать в районе рынка, это понятное дело — аккумулятор вытащили. А вот на следующий день он снова откликнулся, но уже за городом в лесу, в этом же квадрате расположен дом старого отшельника, вы наверняка его знаете.

- Вить, это Савельич, и он не отшельник, а бывший лесник. Лет пятнадцать назад он ещё экскурсии водил через эти болота, ну а потом, после несчастного случая, ему запретили эту деятельность. Молодой парень ночью погиб на этих болотах. Лесника, конечно, оправдали, потому что парень сам ушел, без сопровождения, но все экскурсии запретили. Да, Вить, похоже, что старик принялся за старое, прощение за тавтологию, – Кирилов грустно улыбнулся и продолжил: — Значит, наш молодчик, скорей всего, просто решил пощекотать себе нервишки на ночном болоте. Вить, спасибо тебе, ты пока иди, а я к Медоевым, успокоить их надо. Ох, там ещё и отец с дедом приехали, и Надир Салтанов — этот гроза всех гор. Вот же попадёт сорванцу от наставника! Ладно, спасибо. Вить, можешь идти, если что, я тебя наберу.
Кириллов горячо пожал руку Виктору и, когда тот ушел, собрал все бумаги в кожаную папку. Он хотел было уже ехать, как вдруг его рабочий телефон нервно звякнул.

- Да, слушаю, - недовольно буркнул полицейский. Он вообще не любил, когда звонят на внутренний телефон, а сейчас, в такое время, это было крайне раздражительно.

- Сергей Николаевич, вас здесь из Порошино спрашивают, сказали, что очень срочно нужно вас соединить. - Послышался растерянный голос молодого сотрудника.

- Блин, Саня, ну ты чего не мог там придумать что-нибудь? Знаешь же, что я ненавижу все эти внутренние звонки! Ладно, давай соединяй, придется проявить гостеприимство и дружелюбие, будь оно всё не ладно.

- Слушаюсь, - отозвался тот же голос, и звонок переключился.

-Привет, Серёга! Ну до тебя прям как до Смольного! - С другого конца провода послышался очень знакомый и очень возмущённый голос.

- Толя! – Воскликнул Кириллов. - Так где ты, а где Порошино! Ты чего там вообще забыл? И почему не на мобилу?

- Да разрядилась, собака! Пришлось через отдел тебя выцепить, сори, дружище. А я здесь у друга. Вот в баню приехал, отличная банька. Надо тебе сюда съездить.
- Банька — это хорошо, с удовольствием бы приехал, если бы не дела! Толь, а ты ведь позвонил меня не париться пригласить? Насколько я тебя знаю.

- Раскусил, чертяка! – весело произнес коллега. - Нет, конечно, совсем не для этого, хотел тебе одну информацию подкинуть, это косвенно касается Зотова, правда, младшего, который живёт и здравствует. Он, кстати, как сейчас себя ведёт?

- Да вроде всё тихо, а что?

- Да здесь машинку нашли на лесной просеке, в ней три жмурика сгоревших, вернее, сожжённых, а машинка эта оформлена на бывшую правую руку твоего Зотова. Вот я и подумал: не начался ли там передел бизнеса?

- Нет, не знаю, – задумчиво произнёс Кирилов, затем он быстро открыл папку с бумагами, принесёнными Виктором. – Толя, а номер машины можно узнать?

- Фрагмент, сейчас скажу, а, вот нашел. – Полицейский проговорил в трубку часть номера и, услышав в трубке тяжёлое «да», аккуратно спросил: -Серый, тебе нужна эта машина? Это важно для тебя?

- Да, Толя, даже не представляешь как, – Кирилов снова тяжело вздохнул.

- Я понял тебя, – быстро проговорил полицейский. - Как только что-то узнаю, сразу тебе позвоню на мобилу. Здесь Ильченко с нами, тебе личности надо?

- Мне нужно будет всё.
- Понял, жди, дружище, вопросы больше не задаю, надо — при встрече расскажешь.

- Спасибо, дорогой! Кажется, я тебе все выходные испортил?

- Отпуск, Серёга! Отпуск! Жди моего звонка, я землю носом рыть буду, но для тебя найду всё, что нужно! Давай, до созвона.

Кирилов хотел ещё раз отблагодарить друга, но тот уже бросил трубку. И полицейский, тяжело вздохнув, встал с места.

«Машина с теми же номерами, что и увезла Марселя с рынка… Три обгоревших трупа… С рынка ушли трое — Марсель и двое неизвестных. Три, три обгоревших трупа? Телефон Марселя в лесу, совершенно в другой стороне! Зотов? Старшего брата Зотова помог упечь за решётку Марсель Наумович Миланов. Месть за брата? А почему не мне, ни моему сыну, почему Миланову? Почему телефон младшего Миланова непонятно где?»

Кирилов прошел к двери и резко остановился — злосчастная папка осталась на столе.

«Плохой знак, старина, очень плохой! Соберись, сейчас ты точно не должен паниковать! Только не ты».
 
…Марсель в очередной раз усмехнулся:

- Игорь-джан, сколько же ты знаешь анекдотов! Мне бы ни в жизнь столько не запомнить!

- Да и не надо, я еще тебе расскажу!

- Погоди, ты лучше скажи, мы правильно идём, ты действительно знаешь дорогу?

- Конечно знаю! Что тут не знать?! Если триста тысяч раз за лето ходить к охотничьему домику!

- Триста тысяч?! - рассмеялся Марсель. - А зачем столько?

- Да это я сам так решил, чтобы дорогу знать наизусть. Вот и хожу пару раз в неделю, иду молюсь, Бога славлю, пою на весь лес. Ведь если бы не Господь, меня бы давно уже не было, я же конченый нарик был, пока сюда не попал. Ну, а здесь переломался и Бога узнал. А потом чай пью в домике и обратно иду с песнями. Так что ты не переживай, не заплутаем мы с тобой.

- Да я и не переживаю. Я горец, я везде могу выжить, с любым зверем могу сразиться, огонь могу добыть из ничего. Меня в горном монастыре всему научили.

- А выпендриваться тоже там учили!?
- Нет, — весело рассмеялся Марсель, — это я сам, за что и получаю по полной, сначала от отца, а потом от наставника. Марсель вдруг изменился в лице, прежняя душевная боль пронзила с новой силой. — Игорь, а скажи, вот если человек, как я, например, пропал без вести, его родные могут почувствовать, что он жив? Ну, бывает же такое? Историй же много?

- Да, конечно, — воодушевлённо произнёс Игорёк. — Это как зов крови — мать всегда будет чувствовать своего ребёнка! Да и отец наверняка тоже. Кровь, понимаешь?

- Да, понимаю — «зов крови», — тяжело произнёс Марсель и на некоторое время замолчал. И он был очень благодарен Игорю за то, что тот позволил горцу выдержать такую необходимую паузу.

- А вот Ахмед? «Он точно не знает, где находится ребцентр?» — уже более оживлённо спросил Марсель.

- Нет, точно не знает, так Иван Савелич говорит. Да ты не переживай так, братишка, на всё воля Божья. Дойдём до наших, а там пастор Рустам что-нибудь придумает. Он же твой земляк? Значит, точно знает, как найти твоих родных. Эй, улыбнись, — Игорь потряс Марселя за плечо. — Вот смотри, сейчас мы дойдём до ручья и сделаем привал. А оттуда ещё часа три пешком, и мы будем на месте.
- Хорошо, как скажешь. - Марсель снова улыбнулся. Он вдруг почувствовал невероятную легкость во всем своем теле. Молодой человек попытался найти этому объяснение, но не смог. Так же, как и объяснить внезапно нахлынувшую радость. Что это могло значить? Чему можно было радоваться здесь, в лесу, далеко от родных и близких, по пути в неизвестность. Шагая буквально в руки своего кровника. Но душа Марселя не унималась, словно маленький ребенок, продолжая радоваться в предчувствии чего-то необыкновенного...

- Слушай! А давай я тебе песню спою, которую пастор Рустам написал? - вдруг решил сменить тему Игорь.

Марсель нахмурил брови и недоуменно посмотрел на парнишку:

- А это обязательно?

- Да, лучше спеть. Ну, он же твой земляк, и вообще-то мы сейчас заходим в медвежий лес, а я никогда не прохожу это место без песен, ну, чтобы не застать мишку врасплох. Ты медведей боишься? Вообще встречался с ними когда-нибудь?

- Встречался, в горах, но я не боюсь. Я джигит, я никого не боюсь.
- Джигит? Погоди! У меня же есть одна песенка про джигита. Классно, что ты мне её напомнил! - воодушевленно протараторил Игорь, и Марсель обреченно покачал головой. Да, кажется, совсем бесполезно было возражать! И явно, если Игорек решил петь, то он все равно споёт.

- А потом ты можешь спеть свою любимую песню, а потом я и...

- Я понял тебя, - теперь Марсель рассмеялся в голос. - Хорошо, я согласен - медвежий лес всё-таки.

После этих слов Марселя Игорек залихватски присвистнул и громко запел:

"Я джигит Иисуса Христа, мне подвластны любые горы!

Я джигит Иисуса Христа,

В крыльях моих ветер свободы.

Конь мой лихой послушен мне без узды.

Сердце моё стучит всё сильнее.

Я самый счастливый - Иисус мой Друг - Ты!

Ты мой Друг, и поёт душа веселее:

Я джигит Иисуса Христа, мне подвластны любые горы!

Я джигит Иисуса Христа,

В крыльях моих ветер свободы.
 
Конь мой лихой послушен мне без узды.
Сердце моё стучит всё сильнее
Я самый счастливый- Иисус мой Друг Ты!
Ты мой Друг, и поёт душа веселее:
Я джигит Иисуса Христа…"

После, казалось бы, бесконечного повтора Марсель понял, что уже и сам выучил эту песенку наизусть, но он никак не мог решиться прервать своего нового друга, да и как можно было прервать того, кто так искренне веселился. И, в конце концов, молодой джигит решил просто дождаться, когда же Игорек успокоится и, как обещал, передаст очередь петь Марселю...

…Ахмед закрыл свинарник и, проверив щеколду, на какое-то мгновение замер на месте — вдалеке, несмотря на шумный лес, отчётливо послышался звук автомобильного двигателя.

Азиат, не мешкая больше ни минуты, быстро зашёл в дом. Он схватил со стены охотничье ружьё и занял позицию у окна, в котором хорошо просматривалась единственная дорога к дому. Вскоре показался довольно большой внедорожный автомобиль, медленно заехав во двор, машина остановилась. Ахмед внимательно проследил за каждым, кто вышел из автомобиля, и тихонько присвистнул, когда появился высокий джигит в национальном костюме. Даже отсюда, из дома, Ахмед почувствовал, насколько сильно был взведён этот горец. Вышагивая перед машиной назад и вперёд, он всё время хватался за рукоятку кинжала на поясе и чуть ли не выкрикивал короткие фразы на своём языке. Правда, другие на это только смеялись, по очереди хлопая джигита по спине.
Ахмед, в свою очередь, тоже решил усмехнуться и, отставив ружьё в сторону, вышел из дома.

— Сергей Николаевич, Марсель Наумович? Я даже в вас не сомневался! — весело произнёс азиат и достал из кармана небольшой мобильный телефон. Он демонстративно покрутил аппарат в руках. — Как быстро вы меня нашли. Я, конечно, слышал про всякие такие технологии, но не думал, что это работает. Надеюсь, вы меня ещё помните?

— Ахмед Мирзоев! — широко улыбнулся Кириллов. — Как же мне тебя забыть? Вот и Марсель Наумович здесь, он тоже тебя очень хорошо помнит. Ты ничего не хочешь нам сказать? — улыбка полицейского превратилась в хищный оскал, и, кажется, джигит с кинжалом решил, что это сигнал к его выходу.

— Что значит хочешь?! — Взревел Надир Салтанов. — Слава Джан? А ты чего молчишь? У него же наш Марсель! Марсель Наумович! Сергей Николаевич! Что вы все молчите!? Посмотрите, он же смеётся над нами, шакал!
  - Так вот, значит, какой ты, Надир Салтанов. - всё тем же весёлым тоном произнес Ахмед, никак не смутившись боевым настроем горца. - Хорошего джигита ты воспитал, гордого, смелого, даже сильного, но очень глупого?! Почему ты его не научил тому, что нельзя брать конфетки у чужих дядек? А?

Надир мгновенно потерялся, он только открыл рот, не в силах что-либо ответить, а затем бросился к Кириллову:

- Что он такое говорит, уважаемый? О чем это он? Какие конфетки? Я не понимаю!

- Думаю, Надир Джан, Ахмед нам всё сейчас объяснит. Да, дорогой ты наш Ахмед Джон? Объяснишь же?

- Конечно, обязательно. Прошу всех в дом, мне слишком много надо вам рассказать.

Когда Ахмед закончил говорить, в маленькой гостиной воцарилась тишина.

— Значит, мой сын сам того не ведая подставил Марселя под удар. - тихо произнес Кириллов. - Если бы я только знал тогда, что этот ворюга прихвостень Зотова? Марсель Наумович? Я очень сожалею.
- Серёжа, перестань. Никто бы этого не смог бы предугадать. Мы все зациклились на Усманове, вот в чём наша проблема. А к Зотову мы обязательно наведаемся.

- Сейчас! Давайте поедем к нему прямо сейчас! - сквозь зубы прорычал Надир, он до хруста сжал кулаки и, не в силах больше сдерживаться, вскочил на ноги. - Слава-джан, Марсель Наумович, отдайте мне этого черта, я решу с ним по нашим законам! Он же почти убил моего Марселя!

- Надир, дружище, да я бы с удовольствием сам бы расправился с этим Зотовым. – произнёс Чеслав. - Но здесь мы можем действовать, к сожалению, только по нашим законам, и Сергей Николаевич сделает для этого всё, что только можно.

-Да, это я точно обещаю, простите, - вдруг в этот самый момент у Кириллова зазвонил телефон, и он спешно вышел во двор.

Когда Кириллов вернулся, взгляд каждого устремился на него.

- Серёж, что-то случилось? - начал Милано старший.

- Да, определённо. - задумчиво произнёс полицейский, а затем обратился к азиату:

- Ахмед, те трое, о которых ты нам говорил, найдены мёртвыми. В той самой машине, их убили и подожгли.
Ахмед грустно улыбнулся и покачал головой:

- Следы заметает собака. Значит, я буду следующий, и, скорее всего, он знает, что вы, Марсель Наумович, здесь.

- Ничего, Ахмед, как говорится: «Бог не выдаст — свинья не съест». Да, здесь это прямо в точку звучит, — усмехнулся Миланов-старший, — короче, дружище, не переживай, Сергей Николаевич что-нибудь придумает, так ведь, Серёж?

-Конечно, уже придумал, Марсель Наумович, ваша школа.

- Ну, давай, валяй, ученик.

- В общем, так, — потирая руки, начал Кириллов. — Телефон Марселя мы запеленговали в этом доме? В этом, — сам ответил на свой вопрос Кириллов. — А кто его нашёл? Правильно! Мой Колька, и он же быстро по заявлению Расифа Медоева открыл дело о пропаже человека, можем смело списать всё на Ивана Савелича и его страсть к болоту. Короче, Колька едет сюда, чтобы во всём разобраться и провести следственные мероприятия. А здесь Ахмед, и мой сын со своими бойцами быстро его задерживают по подозрению, ну пусть в незаконном бизнесе на экскурсиях или чего-нибудь типа того. Да чего угодно, только так, чтобы не спугнуть Зотова. В общем, официально мы задержим Ахмеда, а на самом деле отправляем нашего героя на дачу к моему старому доброму другу.
-Брат! - Надир снова вскочил на ноги и, приложив руку к сердцу, обратился к Ахмеду:

-А давай ты поедешь к нам в горы! Ахмед, ты спас моего Марселя, ты не опозорил этими свиньями ни его имени, ни моего, теперь для меня ты больше, чем брат! Поехали ко мне в горы, самый лучший дом тебе построим, самое лучшее стадо тебе дам, жену тебе я сам найду!

-Надир, Надир! - Марсель Наумович спешно подошёл к горцу и приобнял его за плечи:

-Это всё очень хорошо, и если Ахмед захочет, то мы всё это быстро ему устроим. Но пока Зотов на свободе, пока мы не вычислим, кто ему помогает в органах, Ахмеду лучше быть здесь, якобы подозреваемым. Да и Марселю хорошо бы пока оставаться якобы мёртвым. Вот как бы нам связаться с этим ребцентром? Ахмед, может всё-таки ты знаешь, как связаться с директором, с руководителем этого ребцентра?

-Нет, я ничего не знаю. Савелич о каком-то Николке всё время говорил, звонил иногда ему, но я сразу уходил из дома, не хочу ничего знать, не хотел, вернее, знать.

-Звонил? - заинтересованно переспросил Кириллов. - Марсель Наумович, а может мой Колька пошаманит, да и вычислить, кто и куда звонил с этого дома, а?
 Кириллов, да и все остальные устремили свои взгляды на Миланова-старшего. Но тот совсем не торопился отвечать. Потянув ещё некоторое время, он кивнул, видимо, соглашаясь со своим же мыслями, и, наконец, ответил:

— Нет, Серёж, не надо, хватит и того, что телефон Марселя вычислили. Арестуешь Ахмеда, проведёшь здесь следственные мероприятия, всё как положено. Ахмед, а у Савельича есть огородик? Я что-то не заметил.

— Да есть там, за домом.

— Вот и хорошо. Серёж, пригони своих бойцов, пусть они грядки старику вскопают, прополют, может, сарайку поправят. Только надёжных ребят надо, проверенных. Ну а в отделе сам сообразишь, что сказать. А я свяжусь ещё с парочкой старых друзей, и пошукаем вместе с ними по ближайшим ребцентрам. Пешком все равно далеко не уйдёшь, а значит, Марсель где-то рядом.
 

Глава 16.

Успешно пройдя так называемый медвежий лес, Марсель и Игорёк вышли на просторное поле, оно не было большим по ширине, а вот по длине уходило по обе стороны до самого горизонта. Молодые люди уже хотели было выйти из-за деревьев, как вдруг с противоположной стороны послышались чьи-то голоса и хруст сухих веток. А когда показался сначала небольшой, затем более густой дым, стало понятно, что кто-то разводил костёр.

- Погоди, - настороженно произнёс Игорёк. - Что-то здесь не так, я ни разу за всё лето никого здесь не встречал, давай пройдём это место лесом, что-то мне неспокойно на душе.

- Думаешь? - отозвался Марсель. - А вдруг там нужна наша помощь, вдруг там кто-то заблудился. Что в лесу может быть опаснее хищного зверя? Пойдём, не бойся.

- Не знаю что, но мне кажется, если человек заблудился, то он должен был развести костёр на поле, а не в кустах. Зачем прятать костёр, если хочешь дождаться помощи? Марсель, пойдём от греха подальше.
Молодой джигит нехотя двинулся за другом вдоль края лесного массива.

И они так бы и ушли от спорного места, как вдруг среди деревьев послышался властный голос:

- Стоять! Руки вверх! Не вздумайте бежать, стреляем сразу на поражение. Выходите медленно из леса, руки за голову.

Марсель попытался угадать, откуда шёл звук, он медленно осмотрелся по сторонам, но никого не смог увидеть. Игорёк только испуганно хлопал глазами.

- Теперь уж пойдём. - пересохшим горлом произнёс Игорь.

- Быстрее там. - Голос из леса раздался уже ближе, но по-прежнему оставался абсолютно невидимым.
    Как? Как он смог так незаметно подкрасться к молодым людям? Марсель готов был поклясться, что не слышал ни единого шажочка, ни какого-либо шуршания одежды, ни чужого дыхания! Но ведь должен был! Он же джигит, он пастух. Он должен был превратиться в слух и зрение. Как он позволил себе так расслабиться? Хруст веток! Вот когда двигался тот «Голос», пока Игорёк и Марсель гадали, что это хрустит на том краю поля. Да, именно так «Голос» шёл за ними, маскируя свои шаги.

«Марсель, ты должен был это предвидеть! Это же так просто, так по-детски — дать себя обвести вокруг пальца!» — мысли молодого человека резко оборвались, когда с противоположной стороны леса вышло несколько молодых людей с ружьями наготове, а затем появился и сам «Голос».

— Не вздумайте бежать, — мужчина в камуфляжном костюме поднял своё ружьё. — Я никого не буду догонять и не промахнусь. Руки не опускать и выйти дальше на поле.

«Голос» был строг, и от этого совсем не хотелось как-либо отшучиваться. Марсель и Игорь переглянулись и быстро подчинились.
 
- Простите, но мы ничего не понимаем, — первым начал Игорь, когда они с Марселем были окружены и стояли под прицелами уже нескольких ружей. — Вы очень сильно ошибаетесь, ребята. Мы простые люди и ни в чём не виноваты.

- А это мы сейчас узнаем, — ответил «Голос», затем он отстегнул с пояса спутниковый телефон:

— Атаман, мы их нашли, да, двое — русский и азиат. Да, держим на мушке, как вы приказывали. Да, ждём Вас.

Мужчина убрал телефон обратно, и уже через несколько минут из-за деревьев на поле выехал действительно Атаман в казачьем мундире и на черном длинноногом коне. Конь фыркал, с силой бил копытами по земле, вскидывал голову. Со стороны казалось, что Атаман с трудом управлял ретивым животным, но конь, может и не хотел, но все же слушался.
Подъехав к своей команде, Атаман спешился.

- Что-то они не очень похожи на маньяков-насильников, - брезгливо бросил Атаман, осматривая Марселя и Игоря. - Вы кто такие? Чудилы.

- Мы идём в Ребцентр, мы просто гуляли, - с трудом произнёс Игорь. - Мы не убийцы, нет. Господь нам свидетель.

- Господь?! - усмехнулся Атаман. - Господь — это хорошо. Так кто же вы все-таки такие? Что здесь делаете... С этим-то что? - Атаман искренне удивился, глядя на совершенно заворожённого Марселя. Молодой человек даже опустил руки, забыв угрозы «Голоса», он смотрел на коня, не отрывая взгляда, не моргая и, кажется, совсем не дыша. И только когда один из охотников ткнул ружьём пару раз парню в бок, Марсель немного ожил.
 -Этот конь прекрасен! Он чудо! Какая в нём сила, какая грация, какая мощь!

- Хватит уже! - рявкнул Атаман. - Я спрашиваю: кто вы такие и что здесь делаете?

- Я простой табунщик, - медленно, всё так же глядя только на коня, ответил молодой человек. - Если бы вы только разрешили прокатиться на нём.

- На ком? На Урагане? - Атаман издевательски засмеялся. - Ты спятил? Я сам с трудом им управляю! В нашей станице нет такого человека, кто бы смог просто к нему подойти. Прокатиться? Ты подойти к нему не сможешь, не то чтобы сесть на него.

Марсель совсем ожил, он наконец перевёл взгляд на Атамана:
 
- Пожалуйста, вы же всё равно все вооружены, и Игорь останется с вами. Если что, можете сразу меня пристрелить, но позвольте мне прокатиться на этом красавце! Я действительно табунщик, я объездил много лошадей, но такого, как ваш Ураган, нет и никогда не было в наших горах! Прошу, позвольте!

Атаман вдруг стал серьезным, он даже в какой-то момент почувствовал страх, да, именно страх, глаза этого дерзкого азиата светились таким сумасшедшим огнём, таким фанатизмом, что мужчина невольно протянул Марселю повод.

- Валяй, если выживешь, может, я тебе и поверю.

- Сумасшедшие! - вдруг простонал «Голос» и, махнув рукой, отошел от всех подальше, и уже оттуда более громко добавил:

- Атаман! Ты же пожалеешь потом об этом. А я пас, я на это не подписывался.
 Другие охотники тут же опустили ружья и растерянно глядели то на Атамана, то на своего старшего. И даже Игорёк опустил руки, когда понял, что уже не под прицелами.

Марсель же, приняв повод от хозяина коня, медленно подошёл к животному. Он попытался протянуть руку к голове Урагана, но тот предупреждающе фыркнул и заложил уши назад.

-Простите, - не спуская глаз с лошади, дрожащим голосом проговорил молодой человек. - Вы бы не могли отойти подальше. Я сейчас на него запрыгну, лучше близко к нему не стоять. - Марсель быстро взглянул на Атамана. - У вас превосходное седло, я смогу в нем удержаться, но что будет потом, я не знаю. Еще раз простите меня заранее, и я очень благодарен вам за эту возможность.

-Ураган убьёт тебя, дуралей. - Отступая вместе с охотниками и Игорем назад, уже с нескрываемым испугом отозвался Атаман. - Я, наверное, зря всё это затеял! Ты сам-то уверен?
 
 -Уверен! - Марсель нервно улыбнулся. - Я джигит Надира Салтанова! И нет такого коня, который бы мне не покорился!

После этих слов Марсель резко, с грацией горного льва, запрыгнул в седло. Ураган сначала встал в оцепенении, а затем, осознав всю дерзкую наглость чужака, принял бой.

Даже находясь, казалось бы, на безопасном расстоянии, люди бросились в рассыпную поближе к деревьям, только Атаман пытался оставаться как можно ближе к своему четвероногому другу. Прошло только несколько минут, но казалось, что прошла уже целая вечность в этой безумной битве коня с горным джигитом. И какое же это было страшное и в то же время невероятно красивое зрелище!
 
   В какой-то момент Ураган, видимо, начал понимать, что этого наглеца в честном бою не сбросить, и конь решил пойти на хитрость — он вдруг остановился и замер как вкопанный. Атаман уже хотел подбежать к своему другу. Но Марсель помотал головой:

— Не стоит, — уставшим, запыхавшимся, но всё же твердым голосом постарался прокричать Марсель. — Он меня обманывает, лучше поберегитесь и ещё раз простите.

Марсель, приготовившись, пришпорил коня, и Ураган, встав на дыбы, рванул что есть силы вперед и через мгновение скрылся вдалеке.

Некоторое время Атаман стоял в недоумении, затем, оглянувшись по сторонам, он нашел взглядом Игоря.

— Кто он такой?! — прокричал мужчина.
 
- Он же сказал, он джигит Надира Салтанова, — отозвался молодой человек, медленно выходя на поле из-за спасительных деревьев…

В квартире Расифа Медоева вновь собрались старые и верные друзья и ещё несколько молодых людей из местной диаспоры, которые вызвались помочь в поисках Марселя. Аиша Медоева заботливо нашла каждому место за богато накрытым столом, ей уже не терпелось поскорее накормить всех гостей. Молодёжь, может, и рада была приступить к еде, но, если так можно сказать, «взрослые» никак не могли собраться. Наконец вроде все расселись, вот только Надира так и не было видно. Чеслав Марселевич нашел его в комнате дочерей Расифа и Аиши.

- Надир! «Ну ты чего?» — возмущённо произнёс мужчина без всяких прелюдий. — Долго тебя ждать? Ты чего как ребёнок? Давай выходи уже!

- Я просто не понимаю, Слава-джан! Сначала сказали, что мой Марсель идёт в этот ребцентр, теперь этот ваш Атаман сказал, что он ускакал на его коне. Куда ускакал? Зачем? Кто такой этот Атаман?
— Это знакомый Сергея Николаевича, вот таким способом он решил со своими ребятами пошутить над Марселем и тем парнишкой. Но, как это обычно бывает, что-то пошло не так. Пойдём, Рустам Усманов уже приехал, все ждут тебя за столом. Надир, он же спас нашего Марселя…

— Это Ахмед-джан спас! — сквозь зубы выпалил горец. — Слава-джан, ты сколько знаешь этого Усманова, вот скажи, сколько раз ты его видел? Сколько раз ты с ним разговаривал?

— Как сколько? — Чеслав даже растерялся. — Все последние дни…

— Последние дни? — Надир нервно усмехнулся. — Слава-джан, а я знаю этого Усманова много лет, и он никогда не менялся. И нет такой силы на земле, которая могла бы изменить этого черта! Он хитрый, расчетливый, как лисица. И за его подлой душонкой нет ничего, только убить Марселя, вот что он хочет!
 - Ах да! - Миланов начал уже злиться на горца. – Он хочет убить Марселя, поэтому сделал всё, чтобы связаться со мной, с Сергеем, с Расифом, в конце концов! Так, по-твоему, поступают настоящие убийцы?

- А почему он сразу не позвонил, что Марсель идёт к нему, почему никому столько лет не рассказывал, что он здесь живёт и стал таким праведным? Почему, Слава-джан!?

- Потому что и звонил, и рассказывал Алишеру из верхнего кишлака, и все свои вопросы ты задашь именно ему, а сейчас ты пойдешь к столу и сам поговоришь с Рустамом.

- Хорошо, но только потому, что ты сказал мне это сделать!

И как только Надир с Чеславом хотели уже идти к собравшимся, раздался тихий, чуть слышимый стук в дверь комнаты.

- Да, входите, пожалуйста, - проговорил Чеслав.
 
Дверь медленно открылась, и в комнату вошёл довольно высокий мужчина, может, ненамного старше Надира, но уже совершенно седой, с очень уставшим и при этом невероятно добрым взглядом.

Мужчина сначала пожал руку Чеславу, а затем Надиру.

- Не узнал? - тихим спокойным тоном спросил вошедший и широко улыбнулся, в его глазах блеснули радостные слезинки.

Надир даже сделал шаг назад, он посмотрел на Чеслава и снова на мужчину.

- Дай ещё раз свою руку. - Он все еще был в шоке, когда произнес эти слова. Горец снова протянул руку, Надир резко поднял рукав рубашки вверх, обнажив застарелый, некогда глубокий, идущий почти вдоль всего предплечья, шрам.

- Рустам Усманов! – только и смог произнести горец и снова отступил назад.

-Моё почтение, - всё так же добродушно проговорил Рустам.
 - Нет! - помотал головой горец. - Нет! Это не ты! Руки, шрам, может, лицо Рустама Усманова, а глаза нет! Ты же ненавидел меня, Марселя, ты ненавидел весь мир?!

Рустам поправил рукав на место:

-Того Рустама больше нет, он умер в тюремном лазарете, прямо на операционном столе. Я давно уже другой человек с новым сердцем, которое дал мне Господь Всевышний!!!! И, кстати, о Марселе. Я как раз о нём и пришёл сказать. Ребята Атамана звонили, они подняли «птичку» и почти сразу нашли вашего красавца. Этот любитель лошадей гулял со своим новым другом вблизи одной деревушки. В общем, хорошего ты джигита вырастил, я бы таким гордился.

 - Я горжусь, - только и смог выговорить Надир. Он, наконец, улыбнулся и обратился к Чеславу.

 – Слава-джан, надо же ехать за моим Марселем. Надо скорее вытаскивать его оттуда.

 - Успеем, - ответил за Чеслава Рустам. - Пойдёмте к столу, ребята голодные, а Марсель уже под надёжным присмотром, люди Атамана обещали больше так не шутить, а то твой красавчик всех лошадей у них уведет. Давайте перекусим и отправимся в путь…