Подлость

Подлость.
Весь март у матроса Левы Пудовкина было плохое настроение от элементарной усталости и предчувствия что вот – вот что то должно произойти ужасное. И усталости моральной, а не физической. Работа на самом передовом судне Дальневосточного пароходства не для слабонервных. У слабаков она быстро забирает все душевные силы.
Лесовоз «Березиналес» среди моряков ДВМП звался «Сахарлесом» по фамилии его бессменного капитана Виктора Сахарова, который на судне ввел строжайшую дисциплину. Герой социалистического труда, заслуженный мастер спорта по боксу, капитан Сахаров на своем лесовозе перевозил каждый рейс на Японию больше семи тысяч кубометров леса, вместо плановых шести тысяч. И каждая погрузка в отечественном порту превращалась в испытание для всего экипажа. Второй помощник всю стоянку торчал на железнодорожной сортировочной станции, выбивая вагоны с лесным длинномером тяжелых пород для погрузки в трюма. И более легкие сорта леса, типа сосны на палубу. Старпом руководил погрузкой на судне вместе с третьим помощником. А трюмные матросы, вооружившись ломами, помогали грузчикам раскатывать бревна в трюме, забивая максимально все пустоты. Японская линия, регулярные премии и частые погрузка леса во Владивостоке, переводили судно в разряд крутых и очень денежных. Вот только это не сильно способствовало созданию на судне постоянного экипажа. Половина моряков постарше, обремененные семьями, сидели на этом лесовозе годами, втянувшись в тяжелую работу. А другая половина менялась регулярно, выдерживая максимум полгода. Вот и матрос Лева Пудовкин был из этой второй половины. Он считал дни до отпуска. Из последних сил старался продержаться пару – тройку рейсов, чтобы списаться как можно ближе к лету, к теплу.
В первых числах апреля 1975 года «Березиналес» загрузилась лесом на седьмом причале Владивостокского торгового порта. Как всегда, взяли на борт семь тысяч сто кубов круглого леса, выбрав осадку почти по главную палубу. В три дня таможенники и пограничники сошли на берег, закончив оформление судна за границу. Швартовая команда лесовоза заняла свои места согласно швартового расписания. Одни на баке судна. Другие на корме. Все, как всегда. Сто раз повторяющаяся работа. Первыми отдали прижимные швартовы и шпринги. С кормы и бака подали на портовские мощные  буксиры швартовы длинной метров по семьдесят. Затем отдали продольные. Очень медленно буксиры стали отводить судно от причала. При максимальной загрузке остойчивость судна была минимальной. Не дай Бог резкий крен, и палубный груз однозначно уйдет за борт. Судно работало на грани разумного.  Лесовоз стоял левым бортом у причала кормой на выход. Прижимной ветерок давит на судно. Буксирные концы набиты так, что кажется вот – вот лопнут. И чтобы побыстрее развернуть лесовоз носом на выход, с кормы отдали буксирный конец. Мощный буксир резво рванул на левый борт судна, чтобы придержать корму. Не дать ей коснуться причала. Судно очень медленно разворачивали на сто восемьдесят градусов. Отданный с буксира швартовый конец стали быстро выбирать, накинув как обычно, пару шлагов на барабан шпиля. Который сразу закрутился, выбирая этот швартовый конец на палубу. Все, как всегда. Все по отработанной схеме.
На притопленный и еще не выбранный на палубу швартов не обратил внимание капитан буксира. Он провел свое судно очень близко к корме «Березиналес». И когда стал разворачиваться носом к борту лесовоза, зацепил пером руля еще не выбранный швартов. И не просто зацепил. Петля на конце швартова, по морскому гаша или огон, намертво зацепилась за перо руля.  Рывок получился страшной силы. Ведь буксир разворачивался на месте врубив оба своих винта на полную мощь навстречу друг друга.
Будь на шпиле не два, а четыре шлага, может и ничего бы аварийного и не произошло. Не хватило бы мощи буксира этот самый швартов намного вытянуть. А один – два шлага  - это пустяк. Это ничто. Одного – двух шлагов на барабане шпиля не хватит даже набить до нормального натяжения длинный продольный.
Рывок получился такой силы, что матрос, который выбирал этот  швартов, держась крепко за него двумя руками, мгновенно крутнулся вокруг шпиля вслед за сыгравшим, как пружина швартовым концом. Никто ничего не понял. Все смотрят на медленно стравливающийся за борт швартов и лежащего на палубе матроса. Всю жуть произошедшего осознали через мгновение, когда под лежащим человеком расползлась большая лужа крови. И жуть еще больше накатила на моряков, когда у подхваченного на руки матроса левая нога, обутая в сапог, осталась на палубе. С мостика по палубной трансляции крик. Мол, в чем дело? Почему не докладываете. Выбрали буксир или нет? Можно ли давать ход? И мгновенная тишина, когда второй помощник срывающимся голосом доложил о жутком несчастном случае. Через минуту на корме был старпом и судовой врач, который глянув на бескровное лицо травмированного матроса сказал.
- Все. Ни какая помощь уже не требуется.
Врач, молодой мужик и плотник в возрасте, оттащили труп на правый борт кормы. Оторванную ногу отнес доктор, прикрыв ее куском ветоши. Он же протер палубу от крови другим большим куском ветоши, которую выкинул за борт.
Лесовоз снова пришвартовали. Вернувшиеся власти открыли границу. Через час на судне было не протолкнуться от набежавших из пароходства проверяющих.
Через сутки лесовоз ушел в рейс. Вместо погибшего матроса прислали нового. Первичную разборку по этому несчастному случаю возложили на судовую администрацию, которая в своем отчете сделала подлые выводы. Мол, матрос погиб от несоблюдения правил техники безопасности. Так как он вышел на отшвартовку в нетрезвом виде. В его каюте, в личном рундуке была найдена начатая бутылка водки. Все просто и подло. Семья не получит компенсацию за потерю кормильца.
Пудовкин списался сразу же после этого рейса. Белое, как полотно лицо коллеги, долго его преследовало ночами.  Замена пришла сразу же. Как и всем тем, кто оказался слишком душевно ранимым.
Говорят, что жена погибшего матроса пыталась что то доказать. И даже вроде пыталась судиться. Мол, как могли определить опьянение человека, когда из него вытекла полностью кровь. Но судиться с крупнейшей государственной компанией бесполезно. Тем более, что приносить и распивать спиртные напитки на борту судна категорически запрещается. Кто будет слушать человека, ничего из себя не представляющего. Да и нет смысла наказывать капитана буксира. Человека не вернешь, а еще один специалист будет потерян. С капитана, старпома и второго помощника удержали по третьей части оклада в  счет частичного погашения убытков пароходства. Для совдепии людишки ничего не значат. Главное грамотно отписаться. Прикрыть свои задницы.
Знаменитый капитан умер через год от тяжелой болезни. Не помогли ни московские врачи, ни деньги. Угол падения равен углу отражения. Вселенная решает все по справедливости, наказывая за подлость. А может это все совсем не так. Никто этого не знает. Ведь Вселенная не изучена человечеством на 99%. 
На теплоходе «Комсомолец Уссурийска» при зачистке трюмов под пшеницу, плотнику в глаз попала мелкая металлическая стружка, на которую он поначалу не обратил внимание. Все натирал глаз, пока тот не покраснел конкретно. Судовой врач не смог извлечь эту металлическую соринку. Осталась одна надежда на австралийских врачей в порту Нью – Кастл, куда судно шло на погрузку зерна. Через трое суток судно пришло в порт. Плотника отвезли к врачу, который быстро решил проблему. И вот началось самое сложное. Надо отписать в пароходство что и как произошло. Ведь обращение за медицинской помощью в иностранном порту чрезвычайное происшествие. Вот капитан и искал среди экипажа тех, кто подтвердит, что плотник был во время работы слегка пьяный. Потому, мол, и не одел защитные очки. Проигнорировал, так сказать, технику безопасности. В экипаже не нашлось ни одного подлеца, который бы на это пошел.
Грузовое судно – это объект повышенной опасности. А когда судно перевозит палубный груз, например круглый лес, опасность увеличивается в разы. Высота погруженного на палубу круглого леса не меньше четырех – пяти метров. Бревна зачастую мокрые и скользкие. И очень часто кора на бревнах плохо держится. И на такую наступить себе дороже. На лесовозе «Малоярославец» боцман при крепежке этого самого палубного каравана наступил на такую еле державшуюся кору. Нога соскользнула и человек упал на главную палубу с высоты четырех метров. Смерть наступила мгновенно. Через месяц до всех моряков ДВМП довели приказ об этом несчастном случае, в котором были такие слова. Мол, боцман такой то, при крепежке палубного каравана потерял равновесие, потому что в его левом сапоге, под носком была спрятана японская валюта в количестве семи тысяч иен. Злостное нарушение техники безопасности. И снова семья не получила компенсацию за потерю кормильца. Тут даже комментировать нечего. И сказать на это нечего. Козлы в человеческом облике были, есть и всегда будут. Дай Бог с ними не пересекаться.