Человек в футляре

Московский Открытый Театр Кукол
Режиссёр Анна Коонен

«Принято говорить, что человеку нужно только три аршина земли. Но ведь три аршина нужны трупу, а не человеку».
(А. П. Чехов. «Крыжовник»)

Не так давно, посмотрев в МОТК очень яркий спектакль «Шутники» по пьесе Островского, я твёрдо решила пересмотреть в этом театре всю классику. И вот — удача: попала я на «Человека в футляре»!
И было это стопроцентным попаданием. Прежде всего потому, что режиссёр того и другого спектакля — Анна Коонен.  А это значило, что ждало меня действо яркое, непредсказуемое и, в то же время, созданное с большим уважением к творению великого писателя.

Красивые, исконно  русские голоса артистов, выступающих на этой площадке,  давно уже известны постоянным зрителям.  Равно как и их неподдельный интерес к нашим истокам. А посему, учителя греческого языка Беликова (артист Руслан Ергашев) хоронили по всем правилам: с плачами, причитаниями, жалобами. На тех, кто пытался посмеяться над его вечной «футлярностью», дружно шикали: о мертвых — либо хорошо, либо никак.
Даже симпатия какая-то к умершему у всех присутствовавших на похоронах проявилась. И злобное высказывание учителя Коваленко (артист Николай Мигов) о том, что «хоронить Беликова было большим удовольствием» никто не поддержал.

В спектакле сём вообще очень много музыки и пения. И не только русских народных песен. Здесь и шаловливо-умиротворяющая «Звезда» группы «Паперный Т. А. М.», и «Желтый лист осенний» — попсовый хит, который с успехом исполняла в своё время женская группа «Колибри». «Желтый лист» поётся в самом конце спектакля. И мне, честное слово, показалось, что исполняют его (при поддержке Беликова) чеховские «три сестры». А почему бы и нет? Чайка-то с ее характерным криком то и дело в спектакле появляется!
Тихонько, ненавязчиво вплетается в канву повествования  также  известный всем — и детям, и взрослым — мотив песни «Учат в школе». И это делает все происходящее очень даже современным!

В спектакле этом есть над чем поломать голову.  Школьные хулиганы Петров и (чуть не написала «Васечкин») — нет, конечно же, Егоров! — откровенно вредят Беликову, не останавливаясь даже перед «трюками», способными нанести увечья.  За что они так не любят Антропоса? Почему не боятся наказания? Рискну предположить, что если во взрослом, «мыслящем и глубоко порядочном» школьном коллективе кто-то из педагогов подвергается травле, дети весьма живо на это реагируют и с удовольствием вносят свою «копейку» в общее неблагородное дело.

Далее, похвастаюсь-ка я одной разгаданной мной «загадкой». Суть ее в том, что Варя (актриса Евгения Бушуева), приняв живейшее участие в похоронах Беликова, совершенно неожиданно «перепрыгивает» совсем в другой «футляр», в коем содержится «спасибо, что живой» учитель истории и географии  Ипполит Ипполитович Рыжицкий. Она упорно тянет на  себя  крышку его убежища; трогательно признаётся ему в любви и получает прямо-таки «беликовский» ответ:  «Женитьба – шаг серьезный. Надо обсудить все, взвесить, а так нельзя. Благоразумие никогда не мешает, а в особенности в женитьбе, когда человек, перестав быть холостым, начинает новую жизнь».
Вот так-то… «Волга впадает в Каспийское море… Лошади кушают овес и сено…» А если лошадь куда-то впадает, а Волга овса требует — это уже не по правилам!

При всем моем «таксебешном» знании творчества Чехова, я все же не забыла, что героиню рассказа «Учитель словесности», где фигурировал Ипполит Ипполитович, тоже звали Варей. И я уверена, что зрители, обладающие бОльшими знаниями рассказов великого писателя, отыщут в этом креативном спектакле кучу отсылок, намёков и прочее, прочее.
А как интересно будет обсудить все увиденное с детьми-старшеклассниками! Родители, ходите в театр с подрастающими детьми!

Удивительно, что при всей непохожести спектакля «Человек в футляре» Московского Открытого театра кукол на чисто классические постановки, повествование здесь идёт именно по Чехову. А значит, поклонники творчества писателя ни в коей мере не могут чувствовать себя обиженными.

Самой нежной и светлой сценой постановки, как мне кажется, является купание маленькой Афродиты — Вареньки в огромном бокале. Управление такой куколкой, перескакивающей из одного сосуда в другой, постоянно вертящейся, болтающей и строящей глазки — настоящее искусство!

Два часа этого великолепного спектакля, полного загадок и открытий, пролетели незаметно. И вот мы остаёмся наедине с поучительной речью учителя Буркина (у Чехова ее говорит в пылу обличения «крыжовниковости» своего брата Иван Иванович Чимша-Гималайский):
«Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что как бы он ни был счастлив, жизнь рано или поздно покажет ему свои когти, стрясется беда — болезнь, бедность, потери, и его никто не увидит и не услышит, как теперь он не видит и не слышит других».

Эти слова встречаются бурными аплодисментами зрителей. А я вдруг вспоминаю, как мы «проходили» Чехова в школе.  И смертельно напуганный враждебностью окружающих Беликов, и тот же Николай Иванович, посвятивший лучшие свои годы накоплению денег на усадьбу и выращиванию в ней крыжовника — безоговорочно объявлялись нашей учительницей литературы людьми реакционными, вредными, которым в светлом будущем не место.

«А разве это стыдно — быть счастливым, пусть даже просто выращивая крыжовник?» — моя подруга Ирка осмелилась-таки задать учительнице литературы такой «провокационный» вопрос. За что была оставлена после уроков и выслушала обширную лекцию о «незыблемых правилах понимания произведений русских писателей», нарушать которые весьма вредно.
Ну чем вам не Беликов с его всегдашним «как бы чего не вышло»? «Не лучше ль, на себя, кума, оборотиться?»

К чему я все это вспомнила? Да к тому, что я от души благодарна как режиссеру данного спектакля, так и всем причастным к его созданию и показу за то мягкое, с изрядной долей юмора и даже некоего сочувствия, с которыми обрисован здесь образ Беликова.  Человек в футляре  предстаёт перед нами  скорее инаковым,  не таким, как все, нежели непримиримым врагом, образ которого старательно насаждался нам в 70-е годы прошлого века на уроках литературы.

И, в заключение — традиционный экспромт, всякий раз рождающийся у меня, когда удаётся увидеть неординарный спектакль:

Его издалека узнаешь сразу,
А после не забудешь и вовек:
 В пальто; лица не видно глазу…
То — Беликов. В Футляре Человек.

Но вот однажды жизнь светлее стала,
Все расцвело, что было «не с руки»,
Когда над рюмкой Варенька взлетала,
В шампанском поднимая пузырьки.

У Антропоса прохудилась «крыша»,
Заволновалася «младая» кровь…
Но поговорка «Как бы что не вышло!» —
Как прежде,  пересилила любовь.

И, от мечты переместившись к были,
Сказал Антропос как-то поутру:
«Во — люди! Без меня — меня женили!
Футляр, футляр мне! Лучше я помру!»