КУЗЯ

   

   Новелла восьмая из серии «Арсений как-то раз…»
 Кузя.

   Арсений как-то раз где-то прочитал рассказ о том, как собака играла со своим хозяином в пляжный волейбол, и вспомнилось ему…
   Так вот, как-то раз…  Да не как-то раз, а так уж совпали обстоятельства. С некоторых пор  он стал часто ходить в храм и, можно сказать, подружился с его настоятелем.  Собственно, по выходным дням и церковным праздникам они ходили вместе всей компанией – с Людмилой и конечно с Тимофеем, Леной и всеми детьми, но, когда у него не было занятий в школе и особых дел в студии, ходил и один. Тем более, что батюшка (настоятель прихода) попросил его помочь в оформлении церкви – сделать роспись на стене или колонне религиозным сюжетом или надпись церковно-славянским шрифтом. Занимался Арсений иногда и реставрацией некоторых икон.
   Церковь стояла недалеко – среди небольшого жилого массива из частных домиков на окраине города. Когда-то там стоял, не такой уж большой, но нормальный храм, который в начале тридцатых богоборческих годов разрушили. А потом. А потом началась война. А как во время войны без Бога и молитв? Вот и стали некоторые жители  молиться в доме бывшего своего священника. Бывшего? Нет – бывших священников не бывает, его лишили прихода, но священноначалие сана с него не снимало.  Сначала  приходили к нему две-три «старушки», потом (земля-то слухом полнится) ещё две-три. Так и превратилось жилище в настоящий молитвенный дом.
   А потом (это уже во время войны) один житель, уезжая насовсем из этих мест, передал свой дом с участком для церкви. Несколько месяцев трудились жители (а потом и не один год), и превратился этот дом в настоящий храм со всеми необходимыми ему дополнительными помещениями и хозяйственным двором. А на этом дворе… У! А на этом дворе хозяйничала собака – точнее, собачка, такая небольшая дворняжка, которую после вечерней службы выпускали помогать сторожу охранять ночью храм. 
   Как батюшка обучил собачку не пересекать невидимую как бы границу между хозяйственным двором и территорией вокруг самого храма, Арсений понять не мог. Но эту границу не только собака не пересекала. Точно так же поступали и её щенки, появившиеся ранней весной. Арсений видел, как однажды один из них – самый шустрый – пытался это сделать, но «мамка» поймала его за шкирку, оттащила назад, и уж что и как она ему сказала, не известно,  но больше он этого не делал. Арсений всегда приносил с собой для собачек какую-нибудь вкусность, особо доставалось и этому шустрику. Он узнавал Арсения и охотно давал себя погладить и даже взять на руки.
   А как-то раз, как только Арсений вошёл через калитку во двор церкви, щенок побежал, повизгивая, от своего жилища к нему, но, как только добежал до этой невидимой границы, встал, как вкопанный, и, подпрыгивая передними лапами и виляя хвостиком, радостно своим пока тенором лаял. В общем, подружились.
   Как-то раз…  (Смеюсь. Автор)  Так вот, как-то раз забрал его Арсений к себе домой. Повозившись со всякими делами, сел со своим мольбертом поработать. Щенок, устроившись рядом, непрерывно и преданно следил за действиями своего друга.
   – Что, Кузя, нравится моя работа? – неожиданно придумалось имя этому шустрику. – Ну-ка, посиди спокойно, я и тебя нарисую.
   Удивительно, но Кузя понимал то, что говорил ему Арсений. Однажды шли от храма, пошёл дождик, и, когда вошли в дом, на полу остались Кузины следы.
   –Нет-нет! – сказал Арсений, – Так нельзя. Лапы надо вытирать, – и, взяв щенка на руки, поставил на придверный коврик и потёр лапками по нему. Смешно, но в следующие разы, когда Кузя приходил к ним домой, он самостоятельно вытирал лапы о коврик.
      А как-то…  (ну, не писать же всё время «однажды» и «как-то раз»!  Хотя именно так всё и происходило).
А как-то захотелось Арсению с Кузей поиграть. Просто так, от нечего делать. Полулёжа на раскладном кресле в саду, бросит что-нибудь и говорит Кузе: «Принеси!» Не «апорт» или другой собачий приказ, а просто – «Принеси!». И что? Кузя хватает зубами и, радостно мотая хвостом, приносит.  Попал в руки Мишкин мячик, кинул его. Вот задача для собаки! В пасть-то не возьмёшь! Крутил его Кузя и так, и эдак – ничего не получается! Что делать? И вдруг. И вдруг, толкая мячик перед собой лапами и носом, перетащил его к Арсению! Видно, был доволен собой – прыгал весело, крутился, чуть не сальто делал через себя. Арсений ещё раз, и ещё раз…  И каждый раз – весёлая пляска. Понравилась игра.

 

   Решил Арсений усложнить задачу: стал не бросать мячик, а подбрасывать с приказом «Лови!».
Нет. Пока реакция собаки не изменилась. Тогда стал Арсений мячик посылать ударом головы. Через несколько попыток Кузя понял! Он подпрыгивал и ударом своей головы посылал мячик  обратно!
   А как ребёнку понравилась эта игра! Они играли так до самозабвения. Ещё любили прятки. Ох, как интересно было за ними наблюдать! Станут у столбика и – «Раз-два-три-четыре-пять! Я иду тебя искать!» «Кузя, отвернись и жди!», говорит Миша и убегает прятаться. А от собаки разве можно спрятаться? Ан, нет! Кузя начинает подыгрывать: специально пойдёт в другую сторону, потом пару раз пройдёт рядом с притаившимся ребёнком, потом делает «Тяв!» - и бегом к столбику! А когда спрячется Кузя, то попробуй его найти! Миша – и туда, и сюда…  Нет щенка! Тогда он так жалобно: «Кузя! Ты где?» А тот снова ласково: «Тяф!». И бегут оба наперегонки «застолбить» победу!
   Целую неделю Арсений был очень занят: и в школе, и в Училище, куда его пригласили проводить практические занятия, своеобразные мастер-классы, со студентами, да и личные задумки надо было воплощать.  В общем, пойти в церковь не получалось. А тут ещё настоятель уехал в Москву для участия в «Русском Соборе». Пришёл в субботу, а Кузи нет. Да что – Кузи? Ни одного щенка нет!
   – Где Кузя?
   – Какой Кузя?
   – Ну, этот – чёрно-белый, самый большой.
   – Так нет. Их всех разобрали.
   – Как?! Кто это сделал?!
   – Завхоз. Он слышал, как батюшка сказал: «Надо бы щенков уже пристроить». Вот он распространил эту просьбу, люди пришли и разобрали.
   – А кто именно забрал?
   –Да кто ж теперь знает!
Расстроились так, что «ни в сказке сказать, ни пером описать»! Арсений даже на службе стоять не смог, отправился домой. Боль в груди, слёзы в глазах. Всё думал: «Как же так?! Как же так?! Почему?! Я виноват. Надо было не тянуть время, а давно забрать щенка себе! Что я наделал?! Что я ребёнку скажу? Сказать, что поехал навестить родственников в другом городе? Не поймёт! Уже не такой маленький»
Мишутка был спокойным и уравновешенным ребёнком.  А тут по каждому поводу начались капризы, да не простые, а с плачем, чуть не рыданиями.
   Так прошло несколько дней. Стали все немножко успокаиваться. Однажды в воскресенье Арсений и Людмила занимались всякими домашними делами, ребёнок играл во дворе, в саду. Вдруг. Слышат весёлый, заливисто-радостный смех. Что случилось?
Выскочили в сад, а там…  Хе! А там сидит на земле Мишутка, хохочет и плачет. А рядом, положив лапы ему на плечи, стоит Кузя и языком слизывает слёзы с его щёк.
   – Кузя! Ты ?! Как?!
А тот, услышав знакомый голос, бросился к Арсению.
Прыгает на задних лапах, а передними и мордой тянется вверх. Присесть или на колени встать Арсению не просто, взял того под передние лапы, поднял, а Кузя, радостно крутясь в руках и повизгивая, облизал своим шершавым языком всю «морду его лица»!
   – Ой! – вскрикнула Людмила, – Оладушки!
И побежала на кухню. За нею отправился и Арсений – ему тоже надо было дозакрутить краны, которые он ремонтировал. Через какое-то время Людмила застыла в тревожной позе.
   – Ты что? Что-то случилось?
   – Не знаю. Почему-то тихо стало. Пойду посмотрю.
Вышла и сразу вернулась. Улыбаясь, прижала палец к губам.
   – Пойди сам – посмотри.
Вышел Арсений, а там…  А там, в кресле лежат в обнимку ребёнок с собачкой и спят. Умаялись от разлуки.
У Арсения щипало в носу, глаза наполнились слезами.
    – Нет! Нет! Никогда и ни за что! Никому, Кузя, тебя не отдам! Ты слышишь меня?
   И Кузя, эта славная собачка, приподнял голову в сторону Арсения, кивнул в знак согласия  и уткнулся носом в подмышку своего маленького друга.