Иллюзионист 18

- Трудно рассчитывать на непредвзятость по отношению к самой себе, – ответила Елена.
Откровенничать перед кем либо Оболенская не собиралась.  Кому доверять, если самая близкая подруга предала в той жизни, а в этой подобного повторения не будет.
- Если позволите,  то я скажу за её светлость, – заметив затруднение Елены,  предложила княжна Дашкова.
- Княгиня Оболенская  - личность не предсказуемая и многогранная. То кажется отстранённой и бесстрастной, то тут же становится энергичной и упорной.  Я убеждена, если ей что-то нужно, то она этого добьётся, – громко с убеждённостью отчеканила Дашкова.  Её слова разнеслись по залу, гости стали оборачиваться и прислушиваться к их разговору.
Со стороны казалось, что Дашкова делает комплимент своей начальнице, но был скрытый подтекст высказанных слов и прозвучавший в них призыв.
Не все на него откликнулись.  А вот Горчаков явно всё для себя всё решил.
- Абсолютно согласен  с княжной, – негромко, но отчётливо и твёрдо произнёс он, подходя к их кружку. На его спокойном лице не было ни капли сомнения.
Мария Васильева, единокровная сестра барона Васильева, для которой Горчаков всегда был образцом для подражания, последовала его примеру и кивнула головой в знак согласия.
Будучи подполковником и командиром дворцовой стражи, она являлась  достаточно влиятельной фигурой.  Единственная наследница графа Ртищева - своего деда с материнской линии, чей титул и герб (в красном поле две скрещённые серебряные сабли), ей предстояло унаследовать после его смерти.  В  её женском батальоне служили  однородцы Ртищевых -  представительницы  родов: Арсеньевых, Ждановых, Сомовых и их родственников.
Все они не относились к исконным московским родам, поэтому понимали, что их сила в единстве и были сплочены вокруг Ртищевых.
Вслед за Васильевой подтянулись молодые  офицеры, которые восхищались красотой и очарованием  Элен Оболенской и жизнерадостностью жгучей брюнетки  Марии Васильевой.

Графине Варваре Александровне  из боярского рода Головиных, берущих  своё начало от византийского рода Гаврасов, не понравилась консолидация вокруг Елены.  Скептически отнеслась к плану Кантакузина насчёт Горчакова.  Ожидаемо  тот не повёлся на чары Салтыковой. План провалился к  вящей досаде барона, а она только подсмеивалась про себя, зная, что есть чем развеселить Старицкого. Однако, когда Горчаков присоединился к Оболенской после завуалированного призыва Дашковой, путало все карты. Впервые в  голову закралась мысль о том, что Оболенская опасна, и план Романа Стародубского скомпрометировать Елену перестал казаться абсурдом.

В молодости Головина была хороша собой – высокая, с длинной лебединой шеей большеглазая задорная  брюнетка покорила немало мужских сердец, однако замуж так и не вышла, перебирая женихами. С годами красота её увяла, аристократический длинный нос стал напоминать клюв хищной птицы. За глаза графиню  принялись называть – «Ворона Александровна», высмеивая её  тягу к тюрбанам, цветастым шалям и массивным  серьгам с крупными камнями.
Открыто идти в конфронтацию опасались, ибо  она сохранила к шестидесяти пяти годам свой властный и жёсткий характер и продолжала с ещё большим рвением интриговать. 
Елену Оболенскую  не любила за то, что та по матери ведёт происхождение от  потомка свейского  барона, но больше  за независимый характер.  А вот  Старицкий, несмотря на то, что перешёл в стан противников,  нашёл к Варваре Александровне нужный подход, льстя той и играя на струнах её самолюбия. При этом не забывая задабривать графиню небольшими презентами, к каждому празднику, будь то именины, Рождество, День Ангела... Помимо этого щедро делал намёки, что признательность его не будет иметь границ. Старицкий вообще был мастером намёков. Обрисовывая лишь контур, он позволял остальное додумывать самим. При этом даже не собирался выполнять то немногое, что конкретно пообещал, если станет императором. 
Варвара Александровна не очень ему доверяла и всё же продолжала быть его "глазами и ушами", пересказывая ему все сплетни и насмехаясь над просчётами членами своего кружка.
Впрочем, секреты, как и планы не выдавала, особенно свои. Старицкий, несмотря на проницательность даже не подозревал, что Головина водит его за нос, а сама делает ставки и там, и там, ибо больше всего хотела сохранить свой пост обер-гофмейстрины. За годы службы при дворе она привыкла  командовать всем штатом придворной женской прислуги и заведовать Канцелярией императрицы.
Как и все в Византийской партии, всё же предпочитала Старицкому – супругу императора Ивана, более покладистую и управляемую.  Увы, трезвый расчёт говорил о том, что шансов стать следующим императором у Старицкого куда больше. Ах, если бы императрица понесла! Только несмотря на все старания той и князя Стародубского, становилось всё очевидней бесплодие Леонтии.  Значит, пора убрать Елену с дороги Старицкого.
 Головина взглядом нашла Несвицкого и  еле заметным движением  пальца подозвала его к себе.