Печалька выходит замуж 3

Я очнулась в своей спальне, на кровати. Я лежала на животе, поверх кружевного покрывала, и мои ягодицы были оголены. Какой-то незнакомый мужчина сидел около моей кровати на венском стуле, и прикладывал к больным местам чуть пониже моей спины холодную мокрую тряпицу. Я воззрилась на незнакомца в изумлении. Он был очень хорош собой, лет ему было не более двадцати пяти. У него были волосы цвета спелой пшеницы, густые и чуть вьющиеся, особенно на висках, добрые серые глаза, бородка клинышком.
-Вы кто? - в ужасе спросила я его.
-Маша, вам лучше? - мягким бархатным баритоном проговорил этот необыкновенный красавец, осторожно прикладывая к моей выпоротой заднице холодную тряпицу, - Я Роман Кузьмич Пустовойтов, вот заехал к своему брату в гости, а он, смотрю, зверствует, розгами стегает такую прелестную молодую особу…Вы ведь его воспитанница, не правда ли?
Услышав про розги и про Егора Кузьмича, я чуть было снова не хлопнулась в обморок. Милюшка напоила меня водой, и оставила нас с Романом Кузьмичом наедине.
-Я из N-ского уезда, у нас в городе тиф был, родители умерли… - сказала я Роману Кузьмичу, - а тетя Оля, мамина младшая сестрица, была вот замужем за вашим братцем, но померла от горячки… и вот теперь я здесь… - объяснила я Роману Кузьмичу свою незатейливую историю.
-Какое горе, оба родителя скончались и родная тетка! Знавал я Оленьку, а как же! Прелестная была женщина, такая болтушка, хохотушка, что бывало смотришь, как она с домашними разговаривает, и душа радуется, как хорошо! Вот наверное ее за это бог к себе и прибрал, что она как ангел сама была…
Я кивнула головой и мои глаза налились слезами. А Роман Кузьмич тем временем говорил:
-У нас с Егором разные матушки, а отец один… И вот матушка Егора, она старше, уже соблаговолила отойти в мир иной, а моя маман пока этого делать не хочет, причем категорически… говорит такую глупость… как же оно… а вот: в сорок пять баба ягодка опять… и снова замуж норовит выскочить! Ну, что тут делать? Приходится мне, как мужчине, искать себе богатую невесту… Ведь мне не любая нужна, а только красавица… плюс, чтоб душ за ней было полтораста, а лучше двести… ну и дом в N-ском уезде, желательно… На каменном фундаменте, конечно… деревянный сруб не возьму, с ним горя не оберешься если под землю захочет уйти… Вот какая у меня сложная задача, Машенька! Потому что, как оказалось, таковую красавицу, да с такими неоспоримыми достоинствами как двести пятьдесят душ и дом на каменном фундаменте, найти сложно… Вернее, нашел одну, но ей уж четвертый десяток, вдова, да детей семеро по лавкам… Вот теперь мучаюсь, Маша, не знаю, что и выбрать: либо вдову на каменном фундаменте брать, либо уж в монастырь уйти, и посвятить себя служению Богу, и забыть о вдове на фундаменте…
-Бедный вы мой!  - посочувствовала я Роману Кузьмичу, обвивая его шею своими руками, - как вам тяжело! И если б еще дом был так себе, простой сруб, а то ведь на каменном фундаменте!

Роман Кузьмич остался погостить в Софьино, к огромному неудовольствию своего старшего брата, Егора Кузьмича. По утрам, еще до свету, мы с ним ходили в березняк, и собирали там землянику, иногда выбирались в старый лес за опятами, почти каждый день - на речку купаться. Егор Кузьмич негодовал, но сделать ничего не мог, окромя того, что посылал вслед за нами ватагу крепостных ребятишек и Милюшку, так что мы с Ромочкой, как я его вскоре стала называть, никогда не оставались одни. За исключением одного такого случая, когда мы шли через луга, и внезапно начался ливень.

В тот день мы пошли в деревню под названием Сосновка, что была вниз по течению реки от Софьино, и тоже принадлежала Егору Кузьмичу. Милюшка рассказала мне накануне, что у местных крестьян есть какой-то особенный сорт яблок, какого нет нигде больше в округе. И вот мы с Ромочкой в тот день пошли за яблоками. Как водится, с нами увязалась ватага местных ребятишек. Мы шли через луга по направлению к деревне, и по дороге Роман Кузьмич опять негодовал на свою злую судьбу:
- А что бы вы сделали, Машенька, на моем месте, если бы встретили девицу прекрасную телом и душой, а дома каменного за ней бы не предвиделось?
-Я бы повесилась, тут же, если дом не на каменном фундаменте! - игриво сказала я Ромочке, и почему-то вспомнила дом своих родителей в N-ском уезде, в городе Задриповске. Поскольку оный дом был не на каменном фундаменте и в настоящее время сдавался внаем шестерым студентам Задриповского Реального Училища, то говорить о таком доме с Романом Кузьмичом было совершенно бессмысленно, как я понимала. Пока я соображала насчет родительского дома, в небе вдруг прогремел гром, и вскоре первые крупные капли дождя упали на мою непокрытую голову. Ребятишки разбежались при первых звуках грома, и мы с Романом Кузьмичом остались одни, посреди мокрого луга. Дождь струился по нашим лицам и было так хорошо и покойно, как будто не было на свете ни Егоров Кузьмичей, ни вдов на каменном фундаменте, вообще никаких препятствий тому, чтобы нам с Ромочкой быть вместе. Когда снова прогремел за Окою гром, я кинулась Ромочке на шею с криком: «Ой, боюсь!», и он прижал меня к себе, наши мокрые от дождя губы сомкнулись, и мы еще час, а то и более того, просто стояли под дождем, в лугах, не в силах оторваться друг от друга. Когда же дождь кончился и выглянуло солнце, мы наконец опомнились, и как нашкодившие ребятишки, вернулись обратно в Софьино. Я молилась о том, чтобы Егор Кузьмич не узнал о нашем страстном поцелуе в лугах, но судьба распорядилась по-другому. На следующий же день была пятница, и вездесущая Милюшка сообщила мне, что Роман Кузьмич уехали с утра в монастырь города М…, и что меня вызывает к себе Егор Кузьмич. Делать было нечего. Сразу после утреннего чая я отправилась в кабинет Егора Кузьмича.