Заполярье. Судьбы. Б. И. Тарбаев 1

     О Борисе Игнатьевиче Тарбаеве имеются множество публикаций в интернете. Он довольно известен в Республике Коми. Одни знают его как талантливого геолога, проводившего геологические исследования на севере Печорской низменности, в арктической тундре и в Приуралье, на возвышенности Чернышева. Другие помнят как разработчика автоматизированных систем по хранению и обработке геологоразведочной информации, занимавшегося созданием технологии моделирования геологических объектов, в том числе — месторождений углеводородов.
     Многие знакомы с его произведениями, Борис Игнатьевич — автор сказок, рассказов и приключенческих повестей, которые интересно читать детям, школьникам младшего и старшего возраста, а также взрослым.
     По дате и месту рождения можно представить его детские и юношеские годы. Год рождения — 1929. Место рождения — посёлок Баланда (ныне Калининск) Саратовской области. Отец Игнатий Николаевич Тарбаев — участник гражданской войны с 1918 года, воевал в бригаде Григория Котовского. Заметив смекалку и хороший почерк Игнатия, Котовский предложил ему должность бухгалтера на одном из созданных им сахарных заводов на Украине. Таким образом, отец Бориса Тарбаева обязан Котовскому своей будущей мирной профессией [1]. В начале ВОВ Игнатий Николаевич ушёл на фронт добровольцем. Имеет боевые награды. [2]
     В 1941-ом мальчику Боре исполнилось двенадцать. Хотя Баланда не была оккупирована немцами, но дыхание войны было весьма ощутимым.
     В начале сентября 1942 года немецкая группировка войск вела кровопролитные уличные бои в Сталинграде. Фронт находился недалеко: порядка 250 километров от посёлка Баланда. В посёлке располагались госпиталь, военные склады, запасы продовольствия. Это тяжёлое время Борис Игнатьевич отразит через семь десятков лет после событий, в новом XXI веке в некоторых рассказах, рассылаемых по интернет-почте друзьям и почитателям.
     В семейном архиве Бориса Тарбаева сохранилась фотография 1942 года, на которой он запечатлён вместе с двоюродным братом во время пребывания в санатории (о детях заботились даже в тяжёлое военное время).
     В 1947 году, закончив среднюю школу, юноша из саратовской глубинки поступает в Куйбышевский авиационный институт. Но, отучившись год, понял, что сделал промашку, и переводится в Саратовский университет на геологоразведочный факультет. 
     Закончив университет, получает распределение в Воркуту. «Я был, если мне не изменяет память, один из четырёх молодых специалистов-геологов, <...>  прибывших в Воркуту в 1952 году для зачисления на работу в Геологоразведочное управление комбината “Воркутауголь”». [3] ГРУ «Воркутауголь» в те годы было подведомственной организацией МВД СССР.
     Воркута 1952 г. Вокруг угольных шахт располагались т.н. исправительные лагеря, в которых использовался труд заключённых, а попросту — зоны, со всеми их компонентами: охраной, вышками с часовыми, обнесённые колючей проволокой, за которой был свой особый уголовный мир. Не все бывшие зэки, освободившиеся из мест заключения, имели возможности уехать в свои родные места, т.к. многие были лишены права проживания в крупных городах. Они  оставались в Заполярье, устраивались в том числе рабочими в геолого-разведочные партии; впрочем, и руководили геологическими работами зачастую тоже бывшие заключённые, отбывшие срока по пресловутой 58 статье.
     1953 год стал годом больших перемен в стране. Борис Тарбаев описал это так: «Я, не стану прикидываться и лукавить, был из тех, кто не представлял жизни в стране без Сталина, поскольку имя его ассоциировало с понятием Советский Союз. Мне казалось: случись такое — небо обрушится на землю. И вдруг Сталин умер. <...> И первые изменения происходят на глазах: с одежды каторжан исчезают номера и отменяется классификация заключенных на категории и, хотя ни о какой реабилитации ещё никто не спешит объявлять, заключенные специалисты один за другим освобождаются из под стражи без лишнего шума...» [4]
     Через полгода после смерти Сталина произошли события, коснувшиеся геологической службы Воркуты. Грянула ликвидация Геологоразведочного управления и на его основе образован трест «Печорауглегеология», который передан в ведение Совета Министров РСФСР. Трест возглавили высококвалифицированные геологи и талантливые администраторы Б.Л. Афанасьев (управляющий) и С.А. Голубев (главный инженер). Более, чем через 60 лет Борис Игнатьевич привёл довольно точную характеристику этих строгих, справедливых и умелых специалистов, при деятельности которых геолого-разведочные работы в Заполярье получили особенный размах. Из воспоминаний Бориса Игнатьевича: «Показателен стиль работы Б.Л. Афанасьева, нацеленный на получение результата»; [5] «...дело, как таковое, было для С.А. Голубева в своем крайнем проявлении — смыслом  жизни». [3]
     В 1953 году ранней весной Борис Тарбаев в качестве инженера-геолога начинает работу в геолого-разведочной партии в верхнем течении реки Большой Роговой в 80 км западнее Воркуты. Здесь впервые в селе Сявта, где базировалась партия [6], он познакомился с героями своих будущих рассказов, ненцами и коми, которые пасли оленей, охотились и занимались рыболовством, жили в чумах и деревянных бараках, были добры и простодушны. Работы геологов проходили в зоне вечной мерзлоты в тяжёлых климатических условиях. В своём творчестве Борис Тарбаев отразил историю геологии, включающую подробное описание обстановки, в которой проходили геологоразведочные исследования 1950-ых годов на Крайнем Севере страны. Средством передвижения в геологических экспедициях вначале служили лошади, затем вертолёты: от старого Русс-фанер (По-2) до Ан-2 и Ми разных моделей. Совершенно безо всяких прикрас он описывал многотрудные будни геологов. Работу пилотов, которые доставляли геологов в труднопроходимые уголки побережья, иной раз грешившим чрезмерным питием спиртного.
     В геологических буднях бывают события, которые запоминаются не на годы — на многие десятилетия. Лето 1953 года. На берегу тундрового озера расположился небольшой отряд: геолог Борис Тарбаев с помощником Васей и при них лошадь. Борис Игнатьевич вёл разведку ленточных глин, а помощник пас лошадь и ловил для пропитания рыбу в озере. Вдруг над тундрой затарахтел самолёт «кукурузник» (так в народе называли самолёт По-2). Самолёт сделал вираж и пилот сбросил вымпел-свёрток. «В свертке оказался свежий номер газеты “Правда” и два незапечатанных конверта. <...> Из газеты мы узнали, что в Москве перемены, арестован и расстрелян враг народа злодей Берия, а из пакета, адресованного мне лично, написанное от руки сообщение, что в нашу сторону движутся беглые заключенные, разоружившие охрану и обрядившиеся в форму, с автоматами, и их появление следует ожидать уже через сутки». Озеро и белая палатка на его берегу видны как на ладони за несколько километров. Естественно, что обитатели палатки не сомкнули глаз всю ночь, и в последующие дни и ночи — тоже были начеку. Но тревога оказалась напрасной, видимо, беглые зэки направились в другую сторону. [6]
     В последующие два года Борис Игнатьевич возглавил работы по подготовке и проведению полевых геологических исследований на побережье Баренцева (Печорского) моря, в акватории Хайпудырской губы и на прилегающей западной части Югорского полуострова. [7,8]  Климат побережья Печорского моря субарктический, полярный, континентальный, морской с продолжительными суровыми зимами и коротким холодным летом. Печорское море 8-9 месяцев покрыто льдинами. Прибрежная тундра — заболоченная низина, заросшая мхом и низкорослым кустарником, с множеством речек, проток и озёр. Восточнее, на Югорском полуострове возвышаются обособленные холмы и гряды разрушенного, сравнительно невысокого горного кряжа Пай-Хой, являющегося продолжением Полярного Урала.
     Интересен рассказ Борис Игнатьевича о том, как он в апреле 1954 года впервые вылетел на арктическое побережье на По-2. Перед ним стояла задача — подготовка места базирования полевой геолого-разведочной партии в деревне Каратайка (на старых картах Генштаба — Коротаиха), расположенной на одноимённой реке, впадающей в Хайпудырскую губу. На карте всё выглядело просто: от Воркуты до деревни пару часов лёта, порядка 250 километров. Но на деле всё оказалось гораздо сложнее. Лётчик Володя Балашов (так звали-величали пилота По-2, молодого парня) взял курс на северо-запад. В тундре ещё не сошёл снег. Полёт длился около двух часов в сплошной облачности, окружающее пространство — белым-бело, небо неотличимо от земли, ориентиров никаких. Через два часа полёта облачность на какое-то мгновенье рассеялась и показалась долина реки, а далее — пространство заваленное ледяными торосами. Не оказалось ожидаемой деревни Коротаиха, на реке приютилась лишь одинокая изба. Её обитатели объявили, что эта река имеет название Море-Ю, и таким образом самолёт приземлился в 80 километрах западнее от назначенной цели. После нового длительного полёта в сплошной облачности в неизвестности, пришлось лететь в сторону железной дороги, практически в обратном направлении и, поскольку при подлёте к аэропорту Воркуты закончился бензин, посадка оказалась весьма жёсткой, но все отделались лёгким испугом. [9]
     Он был очарован суровой красотой тундры, покорён мудростью и искренностью её обитателей, северных народов. Рука потянулась к перу. Его первый рассказ был напечатан в республиканской газете и получил премию. Писательство затягивает и он продолжил литературную деятельность, несмотря на острую нехватку времени (у полевого геолога всегда много дел: и в летний сезон, — при выполнении поставленных задач приходится кочевать из одного места в другое; и зимой, когда необходимо обрабатывать полученные материалы и оформлять результаты исследований в виде отчёта).
     Рассказ «Как ненцы по морю плавают» повествует о мудрости северных народов, которые днём при отсутствии солнца, в тумане, и ночью без компаса, в полной темноте прекрасно ориентируются, плавая на лодках и катерах в арктических водах, и не сбиваются с курса в открытом море. Секрет этого явления, которое на первый взгляд кажется чудом, прост. Обитатели приморских территорий очень наблюдательны и знают множество примет, которые обычному человеку неведомы. Путь полёта птиц, направление подводных течений, знания о расположении подводных скал и многое другое помогают ненцам при необходимости безошибочно преодолевать путь по морю и прибывать к намеченной цели.  [10]
     В начальный период творческой деятельности Борис Тарбаев писал рассказы преимущественно для детей. Первая книга «Старый Кру видит далеко» вышла в свет в Коми книжном издательстве в 1967 году. В этом же году в Москве, в журнале «Охотничьи просторы» напечатаны его рассказы «Бурка», «Первый медведь», «Старый Кру видит далеко». Через два года в этом журнале появился рассказ «Звериная психика».
     В рассказах мысли и язык зверей, переданы человеческим языком. Собака Бурка, увидев своего приятеля-геолога, радостно произносит: «Гав! Гав!», что  на собачьем языке означает: «Я очень рад!». Разговаривают на своём языке куропатки, гусь Петька и другие персонажи рассказа «Мой друг Бурка». [11] Старый мудрый ворон Кру, летающий над облаками, всё видевший и всё знавший, воспринимает окружающий мир и то, что в нём происходит спокойно и сдержанно: он знает, что если медведь задрал лося, значит доля добычи достанется и ему. Он также знает, что человек с ружьём сильнее зверя, и что жадный и злобный медведь также может стать пищей для тех, кто умеет летать и далеко видеть. [12] 
     Рассказы Бориса Тарбаева для детей приобщают юных читателей к миру живой природы и её представителям; единение с этим миром делает маленького человека добрым и соучастливым.
     Интересен рассказ Бориса Игнатьевича о диких гусях. Попавшие в топографический отряд геологической партии маленькие дикие гусята довольно быстро превратились в ручных, домашних и воспринимали своего кормильца как родителя: ходили за ним всюду по пятам. Топографы всегда в пути: отработают точку и переходят на другую, так и кочуют по тундре всё лето. В первое время гусят переносили за собой в ведре, а когда они подросли, сами начали семенить за топографами на новые участки, стараясь не отстать. Выросли гуси и начали летать; иной раз отряд уйдёт далеко, гуси забеспокоятся и летают: ищут — куда подевались родители? Но пришла в тундру зима, выпал первый снег. Ходят гуси с трудом, вязнут в снегу по брюхо. Чем закончилась эта история можно узнать, прочитав рассказ «Дикие гуси». [13] Добавлю лишь, что всё, описанное в нём, — не выдумка писателя: дикие гуси действительно хорошо приживаются среди людей. Похожие истории я не единожды слышала от геофизиков, проводивших сейсморазведочные работы на побережье арктических морей и на острове Колгуев в 1970-ые годы прошлого столетия. Гуси, попавшие в полевую партию маленькими и выросшие в палаточном городке, по расписанию ходили вместе со всеми в столовую, где всегда получали свою миску каши.
     Общаясь с жителями севера, ненцами и коми, Борис Тарбаев интересовался древними легендами этих народов, которые отразил в своём творчестве. Таков рассказ о том, как весёлый белый олень лечил в чумах оленеводов от болезней маленьких детей. [14] Легенда, услышанная от старого ненца Вылко, которую тот слышал от своего деда, которому её тоже в своё время поведал его дед, легла в основу рассказа «Награда грозного царя». В нём силы добра в лице мудрого богатыря Ваули побеждают злого и ненасытного айка, который грабил простодушных охотников. [15]
     В 1957-59 годах Борис Тарбаев руководил геолого-разведочными работами по исследованию гряды Чернышева и прилегающих территорий. [16,17] Район изысканий находился в области приполярной тайги. Гряда представляет собой возвышенность, длинной более 300, шириной до 45 километров. Тянется параллельно Уральским горам, на юге примыкает к Приполярному Уралу. Имеет полого-увалистый рельеф с карстовыми формами, расчленённый речными террасами. В центре возвышенности выходят на поверхность древние отложения. Гряда Чернышева — довольно сложная структура, с множеством нарушений, связанных с тектоническими процессами, происходившими в разные геологические эпохи. По вопросам происхождения гряды Чернышева в разное время исследователи выдвигали различные гипотезы. Много лет спустя в одном из своих рассказов «За это не убивают», впервые напечатанном в Ухтинской газете «Геолог севера», Борис Игнатьевич поведал о том, как геологические догмы берут иногда верх и принуждают геологов грешить против фактов. Герой рассказа молодой геолог Вася для того, чтобы потрафить устоявшейся в геологической среде гипотезе о происхождении некой гряды, и тем самым обеспечить свой карьерный рост, скрыл важное научное открытие. Доступным для рядового читателя языком описаны процессы горообразования и дискуссионные баталии, имеющие место в геологическом сообществе. [18]
     Пожалуй, самым интересным объектом исследования Бориса Тарбаева являлся остров Вайгач, на котором он в 1960-ом году провёл семь весенне-осенних месяцев. Этому предшествовала интересная встреча с известными журналистами весьма популярного и читаемого в те времена в СССР журнала «Вокруг света» Александром Ефремовым и Евгением Федоровским. А также совместный вылет с членами команды этого журнала на самолёте АН-2 к островам Новая Земля и Вайгач для съёмки фрагмента документального фильма «Шестидесятый меридиан». Вышеназванный меридиан тянется от Ледовитого океана через упомянутые острова, затем — вдоль Уральских гор, через казахские степи до советско-иранской (в те времена) границы.
     Этот полёт оставил яркие впечатления в памяти Бориса Игнатьевича, через 58 лет отразившего событие до мельчайших подробностей в рассказе «Шестидесятый меридиан». Вначале был перелёт по маршруту Воркута-Амдерма. Амдерма в переводе на ненецкий — лежбище моржей. Военный аэродром в посёлке имеет бетонную взлетно-посадочную полосу. Здесь в ту пору базировались реактивные военные самолёты, а всего в каких-то ста метрах от песчаного берега, резвилась стая тюленей. В те времена полёты над островом Новая Земля были запрещены. Но для журналистов, представляющих известный всесоюзный журнал «Вокруг света» не существовали запреты. Предоставив свои «корочки», они получили разрешения на вылет, причём внеплановый, в кратчайший срок.
     Пролетев над забитым льдом проливом Югорский Шар, разделяющим Югорский полуостров и Вайгач, пассажиры лайнера получили возможность наблюдать слои каменных горных пород острова Вайгач. А потом в проливе Карские ворота, отделяющем остров Вайгач от Новой Земли, произошло то, что иногда редко случается в Арктике, — сочетание высокого солнца, открытого водного пространства и плавающего по нему льда. «...Во время нашего пролёта вода приобрела ослепительный, чарующий аквамариновый цвет, и в ней дрейфовал в окружении льдин небольшой похожий на большой кусок сахара, ослепительной белизны айсберг. На границе суши и воды возникла не поддающаяся описанию словами широкая полоса взаимно проникающих гамма цветов». В кабине самолета, на месте второго пилота временно располагался оператор со съёмочным устройством. Он успел заснять это чудесное явление и последующий за ним вид всхолмлённой поверхности острова Новой Земли. Затем была неудачная попытка пилота-асса приземлиться на северную оконечность острова Вайгач и возвращение обратно в Амдерму. [19]
     Через пару лет после знакомства и совместного полёта с журналистами журнала «Вокруг света» на книжной полке Бориса Игнатьевича появилась книга А. Ефремова и Е. Федоровского «Беспокойная прямая» (1962 года издания), повествующая о путешествии авторов по шестидесятому меридиану, в которой есть строчки, посвящённые Борису Тарбаеву. [19]
     А через пару недель из той же Амдермы самолётом небольшой отряд, возглавляемый Борисом Игнатьевичем, был заброшен на северо-восточную часть острова Вайгач. Помимо начальника отряда, в его составе было ещё два человека: студент геологоразведочного факультета и рабочий. Место стоянки выбрано очень удачно: уютная бухта на берегу Карского моря. Недалеко от берега — бревенчатая охотничья избушка, в ней для сна и отдыха обитателей были устроены полати, — места хватило всем троим. В избушке — печь, её протапливали в холодные дни. Для хозяйственных нужд по соседству установили просторную палатку, которая использовалась также как столовая. [1]   
     Вайгач расположен между холодным Карским и сравнительно более тёплым Баренцевым морями, в области арктической тундры. По описанию Бориса Тарбаева эти земли «...места мрачно-унылые, а чаще всего, когда наползает туман, а он в этих краях завсегдатай, просто убийственно скучные, с низким серым небом и удручающим однообразием красок». [19] Это восприятие подтверждает название острова, в переводе с ненецкого языка на русский: «Остров смерти». Севернее находится крупный остров Новая Земля, южнее — Югорский полуостров. Остров представляет собой равнину, имеющую две невысокие горные гряды, наиболее высокая точка — гора Болванская — 157 метров над уровнем моря. На морском побережье местами встречаются труднодоступные обрывы и скалы, по берегам рек — глубокие каньоны. Остров покрыт болотами, много небольших озёр и рек. Орографически Вайгач является продолжением горного кряжа Пай-Хой на Югорском полуострове.
     Геологический разрез представлен песчаниками, алевролитами, известняками, доломитами, глинистыми и углисто-глинистыми сланцами разных возрастов, которые выходят на дневную поверхность. Встречаются также дайки магматического происхождения и метаморфические (1*) породы. Задача Бориса Игнатьевича состояла в изучении отложений палеозоя (2*). По описанию Бориса Игнатьевича «...слои горной породы, сложенные твердым камнем, стоят вертикально, подобно вертикально поставленной книге, а точнее, нескольких книг, каждая из которых оторвана от соседней в результате земных катаклизмов». [19] Летом 1960 года помимо отряда Бориса Тарбаева в северной части острова проводила геологическую съёмку Вайгачская геолого-поисковая партия треста «Печорауглегеология».

(1*) Метаморфические горные породы — горные породы, образованные в толще земной коры в результате метаморфизма, то есть изменения осадочных и магматических горных пород вследствие изменения физико-химических условий
(2*) Палеозойская эра, самый крупный период в истории развития земли. Начинается Кембрийским периодом (542-488 млн. лет назад), заканчивается Пермским периодом (299- 251 млн. лет назад).
                Продолжение: http://proza.ru/2025/06/03/1980