Иранские отношения с оттоманской империей в xviii

Иранские отношения с Оттоманской империей в XVIII–XIX вв.


«Основой отношений между Иранской и Османской империями в современную эпоху стал Зурабский [Касри-Ширинский] мирный договор [подписан 17-го мая 1639 г. в городе Касре-Ширин]. Он положил конец войне, которая продолжалась между ними более века, и установил границы, которые с небольшими изменениями сохранились до наших дней. Основное деление Ближнего Востока было сохранено: бассейн Тигра и Евфрата и восточная Анатолия остались под властью османского султана, а Кавказ — в руках Ирана, который впоследствии отошёл к России. Таким образом, османам не удалось достичь своих давних целей на Кавказе и в [Персидском] Азербайджане, но Месопотамия и путь к Персидскому заливу были определенно возвращены им, при этом был устранён главный иностранный стимул к восстанию в Анатолии, что значительно упростило усилия последующих османских реформаторов по возрождению империи изнутри и спасению ее от иностранного нападения. В течение следующего столетия договор соблюдался обеими сторонами, но не столько из искренней дружбы, сколько вследствие внутренней слабости, увлеченности реформами и иностранной агрессии. Искра для возобновления конфликта, как ни странно, исходила от современных реформ, введенных в Османской империи в «тюльпановый период» [1718–1730] под руководством султана Ахмада III [1703–1730] и его великого визиря Дамада Ибрахима-паши. Финансовые трудности модернизации в сочетании с враждебным отношением населения к европейским модам и фривольностям, модным в то время во дворцах султана и среди членов правящего класса, настолько угрожали истеблишменту, что великий визирь был склонен к нападению на Иран, в надежде, что можно будет воспользоваться внутренним распадом во время правления последнего Сафавида, шаха Султан-Хусайна [1694–1722], чтобы пополнить османскую казну и уменьшить бремя налогов на подданных султана, не уменьшая при этом султанских удовольствий.

Когда афганское вторжение привело к распаду иранского общества, сын Шах Султан-Хусайна, Тахмасп, бежал в Тебриз, где провозгласил себя шахом и обратился за помощью к османам. В то же время Грузинский вали Тифлиса Вахтанг VI воспользовался ситуацией для провозглашения собственной независимости, напав на мусульман-суннитов Ширвана, которые, в свою очередь, также обратились за помощью к Османской империи. Когда в ответ на призывы Тахмаспа Пётр I летом 1722 года двинул свою армию на Астрахань, а осенью занял Дербент, османы оказались в ситуации, в которой они не смогли бы продвинуться к Каспию, даже если бы были готовы это сделать. Вскоре после этого, в начале 1723 года, Тахмасп предоставил своим русским покровителям контроль над всеми своими кавказскими провинциями вдоль западного побережья Каспия, и вскоре был занят Баку. Таким образом, Дамад Ибрахим столкнулся с ситуацией, когда основные территории, некогда принадлежавшие османам, казалось, могли отойти к России, если не будут предприняты немедленные османские действия. Османов, конечно, давно беспокоила возможность продвижения России к северным берегам Чёрного моря и на Кавказ. Длительная борьба за Азовское море была лишь одним из аспектов этого. Теперь, в ответ на анархию в Иране и угрозу России извлечь из неё выгоду, Дамад Ибрахим почувствовал, что настало время для новых крупных завоеваний и получения больших дополнительных доходов. Уже в мае 1722 г. губернаторам восточных провинций Анатолии были разосланы приказы о том, что они должны собрать свои силы и без промедления двинуться на иранскую территорию. Эти приказы были повторены и усилены, как только в октябре Исфахан пал под ударами афганцев, призыв Тахмаспа о помощи был получен, а русские взяли Баку. Однако официально иранская кампания была объявлена лишь в апреле 1723 г. Её целью было изгнание афганцев и русских из Ирана, возвращение территорий, некогда принадлежавших Османской империи, и замена ши;изма суннизмом на всей территории Ирана.

Османская армия была организована в три дивизии, каждая из которых подчинялась своему сардару для проведения кампаний на Кавказе, в [Персидском] Азербайджане и Западном Иране, и каждая из них была почти полностью успешной в период с 1723 по 1725 год. На Кавказе войска из Карса и Дийарбакра относительно легко взяли Тифлис и Гори. Как только русские заняли Баку, эти османские войска поспешили отбить у сафавидских гарнизонов Эривань [сентябрь 1724 г.], Нахичевань, Лори [август 1725 г.] и Гянджа [сентябрь 1725 г.], прежде чем русские смогли до них добраться. В западном Иране османские войска из Багдада, Вана и Шахразура, включая крупные курдские контингенты, взяли Керманшах [12-го октября 1723 г.] и Луристан с помощью местных жителей-суннитов летом и осенью 1723 г. Затем они двинулись дальше против сафавидских и афганских гарнизонов, чтобы захватить Хамадан [31-го августа 1724 г.], Ардалан и Марага следующим летом.

Фронтом в Персидской провинции Азербайджан командовал османский губернатор Вана ‘Абд Аллах-паша Копрулу-заде [Kopruluzadeh Abdallah Pasha,], сын знаменитого Фазиля Мустафы, который летом 1724 года занял Хой [Khuy], Кучи [Quschi], Тасудж [Tasuj] и Маранд [Marand], но из-за плохой погоды был вынужден снять осаду Тебриза и отложить его завоевание до следующего лета. Однако упорное пятидневное сопротивление народа на улицах столицы [Персидского] Азербайджана заставило османское командование позволить своим войскам опустошить и разграбить Тебриз в последний раз в длинной череде османских завоеваний этого города. Урмия и город-святыня Ардебиль были взяты в конце того же лета, завершив тем самым османское завоевание [Персидского] Азербайджана. На данный момент Стамбул пребывал в экстазе. Все основные цели были достигнуты. Русские были отброшены, афганцы и Сафавиды разгромлены, а Да’уд-хан [ал-Мушкури] стал ширван-шахом под османским сюзеренитетом и защитой. Однако продвижение русских через Баку в Грузию и попытки поднять казаков и черкесов к северу от Чёрного моря угрожали конфликтом, в то время как османы также получали обращения от различных мусульманских народов Кавказа с просьбой о защите от русских. Британский и австрийский послы в Стамбуле в этот момент фактически добивались возобновления османо-русской войны, которая была закончена в Пассаровицах. Они пользовались мощной поддержкой Крымского хана, а также старой стамбульской «партии войны», которая все ещё надеялась вернуть утраченные территории, если только война будет возобновлена. Однако их интригам успешно противостояли усилия русского и французского послов, поддерживаемых за кулисами султаном и королевой-матерью, которые желали продолжения мира даже больше, чем великий визирь.

Результатом стала серия османо-российских переговоров в Стамбуле при посредничестве французского посла [маркиза де Боннака]. Сначала русские потребовали от османов эвакуировать все захваченные иранские территории, включая Грузию, Ширван, Дагистан и [Персидский] Азербайджан, но османские переговорщики отказались на том основании, что эти территории находились в доверительном управлении Сафавидов [август 1723 г.]. Пока русский представитель возвращался в Москву за инструкциями, Пётр I объявил о признании Тахмаспа II шахом Ирана и возвращении ему всех захваченных провинций, кроме Гиляна, Мазендерана и Астрабада, которые предполагалось включить в состав Российской империи [сентябрь 1723 г.]. На этом продвижение османских войск в Иран прекратилось. Да’уд-хан [ал-Мушкури] был официально провозглашен османским вассалом и находился под покровительством Османской империи, а границей между его территорией и территорией царя стала река Кура. Османы были готовы согласиться на многое, но потребовали передать им Дербент и Баку, поскольку ранее они находились под властью Османской империи.

На этом переговоры на некоторое время зашли в тупик [15-го января 1724 года], но французский посол [маркиз де Боннак] все-таки убедил султана принять русский контроль над этими двумя городами. Тупик был преодолён, и 24-го июня 1724 года было достигнуто соглашение. По его условиям русские признавали османский контроль над Грузией, Ширваном и [Персидским] Азербайджаном, включая города Тебриз, Марага, Урмия, Нахичевань, Эривань, Хамадан, Керманшах и Ардалан, с Да’уд-ханом [ал-Мушкури] в качестве ширван-шаха под османской защитой. Взамен османы соглашались на русский контроль над прикаспийскими провинциями Гилян, Мазендеран и Астрабад. Если Тахмасп II примет это соглашение, обе стороны признают его шахом Ирана, а османы останутся в стороне и сохранят нейтралитет, если русские решат оказать ему военную помощь против афганцев. Однако если афганцы нападут на османскую территорию, то османы присоединятся к ним, чтобы полностью вытеснить их из Ирана. По крайней мере, на данный момент и Россия, и османы казались довольными соглашением, которое достигало их собственных целей за счет Ирана. Престиж Дамада Ибрахима в Стамбуле был выше, чем обычно, как у султана, у которого было больше денег, чем когда-либо прежде, так и у населения, которое забыло о своих проблемах и жалобах, будучи поглощенным новостями о том, что мусульмане-сунниты Кавказа спасены и что предпринимаются шаги по возвращению остальной части Ирана суннизму; но события в Иране вскоре нарушили это соглашение и привели к падению как султана, так и великого визиря.

Сначала Дамад Ибрахим строго придерживался своего соглашения с русскими, отказавшись принять послов, отправленных новым афганским правителем Ашрафом [январь 1726 г.], который ответил нападением на османов в окрестностях Хамадана, поддержанным пограничными племенами. Он добился небольшого успеха, а когда предложил поддержать суннитский ислам в Иране, в Хамадане было заключено мирное соглашение [4-го октября 1727 г.]. Афганцы оставили захваченные ими пограничные районы и отошли в глубь Ирана, где Тахмасп потребовал их внимания. Взамен османы признали Ашрафа сувереном Ирана. Это означало признание того, что Тахмасп II, по-видимому, оказался так же неспособен противостоять афганцам, как и его отец. Наконец, беглый шах скрылся в Горгане, а затем в соседнем Хорасане. Там к нему присоединились несколько туркменских кочевых племен, в том числе Каджары под командованием Фатх-Аллах-хана и Афшары, чей предводитель Надир-хан вскоре смог вытеснить афганцев из Ирана, загнав их в холмы Белуджистана. Сам Ашраф был обезглавлен, а его последователи-гильзаи рассеяны. Таким образом, Тахмасп IIбыл восстановлен в Исфахане с мощной туркменской армией под командованием Надир-хана, которому было присвоено имя Тахмасп-Кули-хан, чтобы обозначить его положение как «раба» шаха. К нему прилагался титул И’тимад ад-Даула.

Уже не будучи беглецом, Тахмасп IIзаявил, что не может признать османо-российское соглашение. Он потребовал, чтобы обе стороны эвакуировали иранскую территорию. Дамад Ибрахим попытался решить проблему без войны, согласившись отдать Керманшах, Тебриз, Хамадан, Ардалан и весь Луристан в обмен на признание иранцами османского правления в Тифлисе, Картли, Кахетии и Эривани и османского сюзеренитета над ширван-шахом [Да’удом ал-Мушкури]. Действительно, сразу же был отправлен приказ о начале эвакуации. Было объяснено, что османы заняли эти западные иранские города только для того, чтобы спасти их от афганцев. Тахмасп был рад вернуть утраченные территории, но, как и Дамад Ибрахим ранее, когда Иран был потревожен, он был воодушевлен на получение еще большего, узнав о непопулярности османского правительства в Стамбуле и провинциях; новости, очевидно, подтверждались готовностью великого визиря отдать столько территорий. Тахмасп поручил Надир-хану использовать реализацию мирного соглашения как прикрытие для полномасштабного наступления на османские позиции. Поэтому, пока османы отступали, Надир-хан перешёл в наступление, захватил Фарах [Farahan] и Йаздихваст [Yazdikhwast], разбил армию ‘Абд Аллаха Копрулу-заде перед Тебризом, который затем занял, а также Хамадан [июль 1730 года].

Султан немедленно приказал своим гарнизонам на Кавказе, в Карсе и Ване подготовиться к вражескому нападению. Иранский посол был заключён в тюрьму, и началась подготовка к новому походу в Западный Иран, который начался в конце июля 1730 года. Однако в этот момент новости с востока окончательно разожгли тлевший до этого момента очаг восстания в Стамбуле. Подготовка к войне была прервана самой кровавой революцией в истории Османской империи, известной по имени её лидера как восстание Патрона. Султан Ахмад IIIи Дамад Ибрахим были устранены, и, хотя новый султан, Махмуд I [1730–1754], не разделял стремления повстанцев к реакции, прошло некоторое время, прежде чем он смог установить достаточную власть над государством, чтобы возобновить войну с Ираном или программу реформ. Таким образом, хотя кампания Надир-хана против османов от имени шаха Тахмаспа II не была остановлена революцией в Стамбуле, османский ответ в виде ответной экспедиции пришлось отложить. Только после того, как новый султан вытеснил мятежников из Стамбула, ‘Али-паша Хаким-оглу, назначенный сардаром восточного фронта, отбил попытку иранцев взять Эривань [март 1731 года]. Он разгромил врага и захватил всю его артиллерию и припасы. Затем он вновь взял Урмия [15 ноября 1731 года] и Тебриз [4 декабря 1731 года], завоевав тем самым титул гала [героя], пожалованный благодарным султаном. В то же время Багдадский губернатор Ахмад-паша вновь захватил Керманшах [30 июля 1731 года] и Хамадан [8 сентября 1731 года], причем последний — после разгрома крупных иранских сил под командованием самого шаха [15-го сентября 1731 года]. После этого Ахмад-паша вступил в мирные переговоры с шахом, в результате которых Эривань, Гянджа, Тифлис, Нахичевань, Картли, Кахетия, Дагистан и Ширван остались под османским контролем, а западный Иран и [Персидская провинция] Азербайджан, включая Хамадан, Тебриз, Керманшах, Луристан, Ардалан и районы, населенные племенем хавиза [Hawiza], вернулись к иранцам.

Река Аракс стала границей между двумя государствами на севере, а границы, установленные договором Каср-е Ширин, остались неизменными на юге. На данный момент царил мир, но ни одна из сторон не была удовлетворена. Султан не ожидал, что его полномочный представитель отдаст так много территорий, завоеванных его армией, и особенно хотел сохранить контроль над Тебризом. По всей видимости, Ахмад-паша согласился отдать его либо потому, что не получил информации о том, что он был вновь завоеван ‘Али-паша Хаким-оглу, либо потому, что эта информация дошла до него слишком поздно, чтобы изменить ход переговоров. Это мало утешало султана, тем более что среди населения вновь поползли старые слухи о взяточничестве и коррупции. Великий визирь, Топал ‘Усман-паша, был принесён в жертву. Его сменил покоритель Тебриза ‘Али-паша Хаким-оглу [12-го марта 1732 года]. Иран тем временем был также недоволен соглашением: значительная часть иранской территории оставалась в руках Османской империи. Хотя вскоре после этого Тахмаспу удалось настоять на эвакуации русскими районов к югу от реки Сальяны по Рештскому договору [февраль 1732 г.], он по-прежнему подвергался резкой критике во всем своем царстве из-за своей военной неудачи перед османами и последующего молчаливого согласия на их дальнейшее присутствие в Иране. Надир-хан тем временем находился в Герате, восстанавливая справедливость в отношении афганцев. Узнав о капитуляции шаха, он вернулся в Исфахан и, используя личный престиж и популярность в народе, а также свою военную мощь, сверг Тахмаспа в пользу его малолетнего сына ‘Аббаса, при этом Надир сохранил реальную власть в качестве главного министра [Векил ал-Даула] и регента [На’иб]. Свергнутый шах был отправлен в тюрьму в Хорасане [7-го июля 1732 г.]. Надир-хан очень быстро взял власть в свои руки, назначив своих людей на все ключевые посты в правительстве.

Затем он объявил своей главной целью возвращение всех территорий, уступленных османам по соглашению, вырванному у бывшего шаха после того, как тот оказался в невыгодном военном положении. На самом деле амбиции Надир-хана выходили далеко за рамки простого завоевания иранской территории, поскольку победа за победой приводили его вглубь территории, ранее принадлежавшей османам. Его первой целью был западный Иран и Ирак, как на севере, так и на юге. Когда османы напали на него через области Шахразур и Дерне, он ответил тем же, оттеснив их назад и взяв Киркук и Эрбиль, а затем осадил Багдад 12-го января 1733 года. На мгновение его цели не были достигнуты, когда османские войска из Вана, Эривани и Тифлиса под командованием губернатора Эрзерума, бывшего великого визиря Топала ‘Усмана-паши, прошли мимо Киркука, чтобы застать врасплох и разгромить осаждающие силы Надира [20-го июля 1733 г.]. Сам Надир-хан спасся лишь с трудом. Все его припасы и боеприпасы попали в руки османов. Киркук и Дерне были вновь взяты. Анатолия была спасена от угрозы вторжения, которая в Стамбуле казалась несомненной. Топал ‘Усман-паша стал человеком времени. Однако Надир-хан не был обычным человеком. Продемонстрировав огромную жизненную силу и энергию, которые были характерны для всей его карьеры, он реформировал свою армию в гораздо более короткие сроки, чем кто-либо мог ожидать. Одновременно с этим османские войска, одержавшие победу под Багдадом, вернулись домой на зиму, а Топал ‘Усман-паша заболел, что не позволило ему принять меры, необходимые для реформирования своих сил к весне. Тем не менее, попытка Надир-хана вернуть Мосул была отбита его гарнизоном [октябрь 1733 г.]; но, поскольку османские провинциальные войска все еще были в значительной степени демобилизованы, он двинулся к Киркуку. Здесь он встретил и разгромил армию Топала ‘Усмана-паши в Лайлане, в пяти часах пути, убив османского командующего и захватив весь его лагерь [30-го ноября 1733 г.], после чего вновь занял Киркук, Дерне и Шахразур. Теперь Надир-хан надеялся на новый мирный договор, восстанавливающий все иранские территории без дальнейшей борьбы, но на этот раз султан Махмуд решил продолжать борьбу, отправив великого визиря ‘Али-пашу Хаким-оглу верховным главнокомандующим, а ‘Абд Аллах-пашу Копрулу-заденазначил командующим на иранском фронте [12-го марта 1734 года].

Крымский хан, Каплан-Гирей I, был отправлен на Кавказ, чтобы сохранить там власть Османской империи, несмотря на поражения на юге. В январе 1734 года Надир-хан вновь осадил Багдад, угрожая продолжать наступление до тех пор, пока ему не будут переданы Тифлис, Ширван, Картли, Гянджа и Эривань. Багдад все ещё не пополнил свои запасы после последней длительной осады: казалось, что он вряд ли сможет выдержать вторую такую же длительную осаду. Губернатор Ахмад-паша сообщил Надиру, что рассмотрит его условия, но за инструкциями придется обратиться в Стамбул. Надир, очень надеясь на мирный исход, вывел свои войска и вернулся в Иран, тем самым упустив то, что легко могло бы стать крупной победой. Багдад был немедленно пополнен и укреплен. Требования Надир-хана были отвергнуты, несмотря на уговоры великого визиря. Поскольку последний выступал за мир, он был отозван в Стамбул, а ‘Абд Аллах-паша Копрулу-заде остался единолично командовать восточным фронтом. Второе мирное предложение было отвергнуто, и Надир-хан снова перешёл в наступление, на этот раз на Кавказе.

Пока ширван-шах был занят подавлением восстаний вдоль Каспия в Дагестане, Надир захватил его столицу Шамаху [август 1734 года] с помощью большого числа ши;итских кызылбашей, живших в городе и его окрестностях. Ширван-шах не решался вернуться и принять вызов, опасаясь лояльности многих кызылбашских соплеменников, составлявших основную часть его собственной армии. Он ждал помощи от Крымских татар и Тифлисского губернатора, прежде чем напасть на Надир-хана, но даже после этого был дважды разбит и в конце концов был вынужден бежать, оставив Ширван и Дагистан открытыми для полной иранской оккупации. С помощью русского гарнизона на Северном Кавказе следующей целью Надир-хана стала Гянджа, которую он осадил в ноябре 1734 года, одновременно отправив ещё один отряд для подстрекательства грузинского восстания против султана, и с помощью этих новых союзников он захватил город Ордубад и крепость Гори, а также осадил Тимс. ‘Абд Аллах-паша Копрулу-заде организовал помощь с контингентами под командованием губернаторов Эрзерума, Вана и Эривана, сумел снять осаду Гянджи [январь 1735 г.] и вынудил Надира отступить за реку из Карса [25-го мая 1735 г.], преследуя его до Арпа-чая, рукава Аракса. Но сильная контратака Надира при Багаварде разбила османов. ‘Абд Аллах-паша Копрулу-заде был убит [14-го июня 1735 г.], а остатки османских войск бежали обратно в Карс [стр. 305.]. Теперь иранцы смогли занять Дагестан и Грузию, включая Гянджа [9-го июля], Тифлис [12-го августа] и Эриван [3-го октября]. Надир вновь предложил мир на условии сдачи османами всех городов на правом берегу Аракса. В ответ на поражения османов, а также из-за интриг главного евнуха дворца ‘Али-паша Хаким-оглу [Hakimoglu Ali Pasha] был смещён со своего поста. Он был сослан в Метилен [12-го июля 1735 года], а на его место пришёл Исма’ил-паша Гюрджю [Gurcu Ismail Pasha], новообращенный грузин, который был одним из лейтенантов ‘Абд Аллаха-паши и являлся ставленником главного евнуха [29-го сентября — 25-го декабря 1735 года]. Теперь Исма’ил-паша Гюрджю расставил своих людей, представлявших партию Главного евнуха, на главные посты в центральном правительстве и в провинциях, но сам вскоре поддался интригам и был заменён силахдаром Мухаммад-пашой [9-го января 1736 — 6-го августа 1737 г.], которого ждала трудная задача по заключению мира. Получив теперь все, что хотел, в [Персидском] Азербайджане и на Кавказе, Надир снова предложил мир. На этот раз османы были гораздо более восприимчивы не только из-за очевидной безнадежности ситуации на востоке, но и потому, что неприятности с Россией, казалось, предвещали новую крупную вспышку на западе. Тем временем Надир-хан созвал племенных вождей и представителей основных элементов и классов иранского населения, чтобы организовать просьбу о том, чтобы он стал шахом.

Пригрозив уйти в отставку, если они не согласятся, он взошёл на трон только на условиях упомянутых в другом месте: собрание должно было пообещать никогда не поддерживать или помогать кому-либо из членов семьи Сафавидов и принять сына Надира в качестве своего наследника, тем самым основав новую династию Афшаридов вместо Сафавидов. Также ши’итская практика проклятия первых трёх халифов и преследования суннитов должны были быть отменены. Эти условия были приняты, Надир был провозглашён и коронован шахом в марте 1736 года. Его новая религиозная политика была направлена не столько на то, чтобы установить суннизм в качестве официальной государственной религии, но и противостоять и подорвать власть ши;итского улама. Ведь это нововведение означало, что ортодоксальный ислам вернулся в Иран, что облегчило султану и великому визирю подписание мира. Великий визирь подписал мирное соглашение, по которому территория Ирана была уступлена. Надир-шах, каким он теперь был, стремился к миру, поскольку уже планировал вторгнуться в Индию, где он мог собрать и впоследствии собрал богатство, намного превосходящее богатства, намного превосходящие те, что он мог получить в османских провинциях, если только ему не удастся дойти до Стамбула и захватить всю империю.

Поскольку обе стороны стремились к миру, переговоры начались в Тифлисе, а затем были перенесены в лагерь Надир-шаха в Мугани, в [Персидском] Азербайджане. Первоначально Османская империя требовала от Ирана согласия на восстановление границ, очерченных в Касри-Ширинском договоре, прекращения союза с Россией и принуждения последней к отказу от Дагестана, населенного в основном мусульманами-суннитами. Надир-шах ответил, что русские, по сути, уже покинули этот регион, поэтому этот вопрос не стоит обсуждать. Далее он заявил, что все ши’иты на самом деле являются приверженцами пятой ортодоксальной школы [мазхаб] ислама – Джа’фаритского [названной так в честь имама Джа’фара ас-Садика, шестого имама из потомков пророка Мухаммада через его зятя ‘Али]. Таким образом Надир надеялся облегчить мирные переговоры с османами, заручиться поддержкой суннитских туркменских, курдских и афганских племен в своей собственной армии и в то же время спасти иранскую гордость, признав Джа’фаритский мазхаб в качестве пятой ортодоксальной школы, с особыми условиями для её иранских последователей во время паломничества в святые города.

В соответствии с этими положениями во главе их должен был стоять собственный ‘Амир ал-Хаджж [Amir al-Hajj]. Также требовался обмен послами и пленными между двумя империями, между которыми Надир, похоже, прежде всего стремился к паритету и подавлению межрелигиозной вражды. Его идеи шокировали иранского улама не меньше, чем османского, но они послужили основой для перемирия. Поскольку, однако, османские представители не имели полномочий изменять какие-либо требования султана или вести переговоры по религиозным вопросам, переговоры были окончательно перенесены в Стамбул. Там они продолжались все летние месяцы, июль-сентябрь 1736 года, причем большую часть времени занимали бесконечные религиозные споры. В конце концов была выработана формула, которая должна была удовлетворить все стороны. У иранских ши’итов действительно будет свой ‘Амир ал-Хаджж, но ему будет позволено вести их только до святых мест ши’итов в Наджафе в Ираке и Лахса. Желающие отправиться через Сирию к святым местам Мекки и Медины могли бы сделать это под руководством этого ‘Амира ал-Хаджжа, но, чтобы удовлетворить чувства суннитов, ему не разрешалось бы использовать титул ‘Амира ал-Хаджжа. Вопрос о том, следует ли принять верования иранцев последователей Джа’фаритского мазхаба и в качестве пятой школы ислама, был оставлен без внимания на том основании, что приверженность иранцев этой секте не имеет ничего общего с османами и никоим образом им не вредит; однако вопрос о том, будет ли этой секте позволено установить свои реликвии в Кааба, был передан для дальнейшего обсуждения между улемами двух империй. Каждое правительство должно было иметь посла в столице другого, причем изменения должны были происходить раз в три года, и обе стороны должны были освобождать пленных другой стороны, причем пленные сами решали, куда им ехать; таким образом, османы не должны были насильно принуждать мусульман-суннитов ехать в Иран.

К этому времени война между Османской империей и Россией была неминуема. Надир-шах начал готовиться к походу в Индию. Ни одна из сторон не хотела торговаться по религиозным вопросам, поэтому было подписано соглашение, в котором Махмуд Iпризнал иранскую оккупацию спорных территорий, а также принял Надира в качестве шаха, но религиозный вопрос остался неурегулированным. Махмуд был готов заключить мир с Ираном в это время из-за острой необходимости справиться с новой войной, которая разразилась с Австрией и Россией [1736–1739]. Утверждают, что Белградский и Нисский договоры, завершившие эту войну, обеспечили османам три десятилетия мира. В Европе мир так и не наступил: Россия и Австрия были отвлечены друг от друга сначала войной за австрийское наследство [1740–1748], а затем Семилетней войной [1756–1763]. Но прежде чем османы смогли извлечь выгоду из новой ситуации на западе, им предстояло еще пять лет воевать с Надир-шахом в третьей и последней фазе столкновений между Османской империей и Ираном, на которые в начале века уже было потрачено столько сил и энергии. Некоторое время Надир-шах был занят покорением Афганистана и продвижением завоеваний в Индию вплоть до Дели [1737–1740]. Но вскоре после возвращения из этих областей он вновь начал действовать против османов. Сначала он предпринял безуспешную попытку заставить мусульман-суннитов Дагестана перевести свою лояльность от султана к нему [апрель-май 1741 года], и эта попытка может пролить свет на его религиозную политику в целом; Затем он снова попытался заставить османов признать школу Джа’фаритов, позволить джа’фаритам иметь признанное место в Кааба и разрешить ему предоставлять мантию [кисву] раз в два года, тем самым давая ему долю религиозного престижа, которым ранее пользовались османские султаны от их монополии на право управления и содержания Священных городов [апрель 1742 г.], но снова ничего определенного не было достигнуто. Хотя Махмуд хотел бы уступить хотя бы некоторым требованиям Надир-шаха, чтобы избежать дальнейшего конфликта, он опасался, что любые жесты уступки подвергнут его гневу суннитского улама и поставят под угрозу его собственный трон.

В итоге его ответом стало объявление войны 30-го апреля 1742 г. Начались приготовления к экспедициям на Кавказ и в западный Иран, а в качестве меры предосторожности в Хотин были отправлены войска для защиты от возможного вторжения России в поддержку своего союзника. Сафавидский претендент, Сафи-Мирза, также был официально провозглашён шахом Ирана и отправлен сначала в Измит, а затем в Эрзерум, чтобы быть использованным в качестве соперника власти Надир-шаха. Последовавшая за этим война была вялотекущей и снова кровопролитной. Сначала Надир-шах совершил набег на окрестности Багдада, чтобы удержать его гарнизон, после чего быстро продвинулся на север и в августе 1743 года захватил Киркук. В ответ на эти вызовы объявление войны в Стамбуле было возобновлено, а Сафи-мирза отправлен в Эрзерум [23-го сентября] в качестве первого шага к якобы восстановлению его в Иране. Надир-шах тем временем начал осаду Мосула [14–22 сентября 1743 г.], подвергнув его сильной бомбардировке, но в итоге был отбит с большими потерями. Летом следующего года, пока основные силы османской обороны были сосредоточены для ожидаемого наступления на Кавказе, Надир сначала попытался взять Карс [июль 1744 года], но снова был отбит, после чего продвинулся к Эривани, но был почти разбит Эген Мухаммад-пашой [Yegen Muhammad Pasha], который теперь был сардаром на восточном фронте, в близлежащем сильном пункте Багавард [Baghavard]. Однако, когда Эген Мухаммад-паша погиб в бою, а левенды [иррегуляры] и другие добровольцы в его армии разбежались, победа иранцев была обеспечена, и османская армия отступила в Карс.

После битвы Махмуд Iиздал новые приказы, запретив губернаторам провинций использовать левендов в своих армиях и призвав народные массы присоединиться к борьбе за уничтожение левендов раз и навсегда. ‘Али-паше Хаким-оглу было приказано возглавить кампанию против них, и к ноябрю 1745 года большая часть Анатолии была почти полностью очищена от них, что стало заметным достижением. Теперь обе стороны видели, что ни одна из них не может одержать решающую победу и что продолжение войны приведет лишь к истощению их сил. Надир-шах надеялся использовать свою победу при Багаварде для достижения благоприятного урегулирования, окончательно отказавшись от своих претензий от имени Джа’фаритской школы и сосредоточившись на требовании передать ему весь Ирак, включая Багдад, Басру и ши’итские святыни Наджаф и Кербела, а также курдскую область Ван. Последовал ряд писем и обменов послами, и в конце концов 4-го сентября 1746 года было заключено соглашение, по которому границы Каср-е Ширина восстанавливались без изменений, предусматривался обмен пленными, а также обмен послами раз в три года. Таким образом, Надир-шах отказался от всех своих прежних требований, и османы приняли мир в соответствии с ранее достигнутыми договоренностями.

Последние годы правления Султана Махмуда [1730–1754], а также короткое и незначительное правление ‘Усмана III [1754–1757] и большая часть правления сына Ахмада III, Мустафы III [1757–1774], фактически обеспечили Османской империи самый продолжительный период мира в её истории. Это произошло не потому, что возможности для войны отсутствовали, а в результате сознательной политики, проводимой как султанами, так и великими визирями, чтобы оградить империю от конфликтов, которые так долго истощали ее ресурсы и угрожали самому ее существованию. Что касается Ирана, то после убийства Надир-шаха в 1747 году, анархии, предшествовавшей и последовавшей за правлением Карим-хана Занда [1750–1779 гг.], а также борьбы Афшаридов, Зандов и Каджаров за власть, там было множество возможностей для возобновления османских авантюр. Однако османы не поддались на уговоры своих пограничных губернаторов использовать ситуацию для возвращения утраченных территорий. Они остались верны соглашению, подписанному с Надир-шахом. Когда предполагаемый Сафавидский принц Сафи Мирза попытался нарушить мирное соглашение и добиться дальнейшей османской помощи для поддержки своих притязаний, он был заключен в тюрьму, сначала в Самсуне, а затем на Родосе, чтобы помешать ему затевать интриги в Стамбуле.

Аналогичным образом поступали и с другими иранскими принцами и политиками в изгнании, которые могли поставить под угрозу статус-кво. Карим-хан, напротив, проводил активную агрессивную политику против османов. Он использовал местную династическую борьбу в курдских районах вокруг Шахразура как предлог для неудачной интервенции, после чего совершил масштабные набеги в восточную Анатолию в феврале-марте 1774 года и в марте 1775 года. Затем, используя в качестве предлога якобы плохое обращение с шиитскими паломниками в Кербела в Месопотамии, он вмешался в политическую борьбу мамлюков в Багдаде и попытался установить своего собственного кандидата, а также, воспользовавшись ситуацией, осадил и захватил Басру. ‘Абд ал-Хамид I [1774–1789]ответил на это объявлением войны Ирану в июне 1776 года. Он возобновил связи с местными князьями [Персидского] Азербайджана и Грузии, чтобы предотвратить их присоединение к Карим-хану, и попытался использовать ситуацию для замены мамлюкских губернаторов Багдада на регулярных османских губернаторов. Последний впоследствии совершал нападения на иранскую территорию из Мосула и Багдада, но споры между мамлюками, а также между ними и этими регулярными османскими губернаторами не позволили предпринять эффективные действия против Карим-хана; Басра осталась в руках иранцев. Карим-хан также заключил соглашение с русскими о совместном вторжении в Восточную Анатолию [1778], но его собственная смерть 1-го марта 1779 года и последовавшие за ней ссоры между его наследниками положили конец этой экспедиции. Османское согласие на восстановление власти мамлюков в Багдаде под руководством Бийука Сулеймана-паши [Buyuk Sulaiman Pasha] в 1780 году позволило ему устранить соперников и установить правление, которое продолжалось до его смерти в 1802 году.

Опасность со стороны Ирана теперь отступила, и Сулайман и его преемники в Багдаде получили возможность хотя бы попытаться контролировать племена гор и пустынь. Хотя эти попытки были частыми, нельзя сказать, что они были очень успешными: бедуины имели все шансы бежать в обширные пустыни, а вторжения ваххабитов и их союзников-бедуинов из Центральной Аравии только усугубляли ситуацию. В итоге именно бедуины пустыни, а не иранцы, представляли главную угрозу для османского владычества в Месопотамии. Поэтому отношения между двумя режимами оставались относительно спокойными в течение полувека.

В начале XIXвека вновь начались враждебные столкновения, вызванные не столько силой Ирана, как это было во времена Надир-шаха, сколько слабостью Ирана перед лицом русских нападений и вызванным этим желанием компенсировать потери России за счет более слабого соседа на западе. К этому времени Иран находился под властью династии Каджаров [1794–1925], а во время правления Фатх-‘Али-шаха [Fath-Ali Shah, 1797–1834] иранская интервенция через османскую границу была хотя и спорадической, но довольно продолжительной. После 1813 года, пока англичане занимались восстановлением шахской армии, русские пытались добиться расположения, побуждая Фатх-‘Али-шаха компенсировать потери, нанесенные им, захватом желанных территорий в других местах. Пользуясь тем, что Махмуд II отвлекался от дел в Европе и у себя дома, а также тем, что вожди вблизи османо-иранских границ сопротивлялись попыткам султана покончить с их автономией, иранские набеги в районы Багдада и Шахразура начались еще в 1812 году и продолжались без устали, несмотря на османские миссии протеста и требования компенсации. Временами беглербеги Фатх-‘Али-шаха открыто поддерживали пограничных вождей против османов и даже помогали багдадским мамлюкам и бедуинам-мунтафикам против султана.

В 1817–18 гг. иранские войска опустошили район Вана с помощью некоторых местных курдских племен. Махмуд II [1808–39] вовсе не стремился к войне с Ираном. Он столкнулся с давними трудностями на Балканах, а также с зарождением греческой революции. Но череда пограничных инцидентов заставила его в конце концов объявить войну в октябре 1820 года. Он поручил губернатору Эрзерума, своему старому фавориту Хосров-паше [Khusrau Pasha,], командование кампанией на севере, в то время как мамлюки Багдада взяли на себя руководство на юге. Однако, когда основная османская армия находилась в Европе, иранцы смогли добиться успеха в двух коротких столкновениях. Старший сын Фатх-‘Али-шаха, Мухаммад-‘Али-мирза, беглербеги Керманшаха, продвинулся в направлении Багдада, как он делал это ранее в 1804 и 1812 годах, но был вынужден отступить в результате эпидемии холеры, которая истощила его силы и привела к его собственной смерти в ноябре 1821 года, прежде чем он смог вернуться на свою базу в Керманшах. ‘Аббас-мирза, наследный принц, в сентябре 1821 года захватил Баязид и Топрак Калча и двинулся на Эрзерум, а второй отряд взял Битлис и продвигался к Дийарбакру. Ему помогали несколько беженцев из Анатолии, которые были отторгнуты Махмудом и надеялись использовать иранское присутствие для восстановления своих прежних позиций. Но после взятия Эрджиша [Ercis] основная иранская армия отступила на зиму в Тебриз, позволив османам перегруппировать свои силы, на этот раз под руководством бывшего великого визиря Мухаммад-Амина Рауф-паши [Muhammad Amin Rauf Pasha].

Когда ‘Аббас-мирза снова выступил из Тебриза, он разгромил османскую армию при Хое [май 1822 г.], но холера опустошила его собственные войска, что вынудило его искать мира у уступчивого султана. По соглашению, подписанному в Эрзеруме [28-го июля 1823 года], мирный договор 1746 года был восстановлен без изменений, османы снова разрешили иранским купцам и паломникам въезжать на территорию султана и даже признали иранские претензии на суверенитет над несколькими пограничными племенами, чтобы обеспечить мир, который был так необходим Порте перед тем, как обратиться к борьбе с греческими повстанцами. Последующее вторжение русских на Кавказ и захват ими Эривани и Нахичевани положили конец османским амбициям в этом регионе и оставили Иран слишком слабым для новых авантюр на юге в течение некоторого времени. В течение оставшегося века существования Османской империи военные отношения с Ираном ограничивались пограничными конфликтами и набегами, стимулируемыми в основном перемещением племенных групп через границы.

Главной задачей османских губернаторов Ирака и провинций восточной Анатолии было возведение надежной защиты от подобных вторжений, но их усилия в основном не увенчались успехом, и напряженность на местах сохранялась на протяжении всего XIX века. Однако общие экономические интересы делали фактический конфликт невыгодным для обеих сторон. Шёлк и другие экспортные товары из Ирана шли через османскую территорию, через Трапезунд на западе, и, хотя это давало султанскому правительству определенные рычаги влияния на восточного соседа, значительные доходы и другие преимущества, получаемые от сохранения этого маршрута, также стимулировали сохранение мира, особенно с учётом растущей конкуренции со стороны канала Персидский залив — Суэцкий канал и российских кавказских путей, которые развивались в конце XIX века. И Иран, и Османская империя серьезно пострадали от европейского экономического империализма XIX века, что усилило их общую озабоченность, которая включала в себя проявление с обеих сторон несколько схожих реформаторских движений, особенно после Иранской революции 1905 года и Младотурецкой революции, произошедшей всего три года спустя».

Автор перевода: ‘Али Албанви

Литература

1. The Cambridge History of Iran. Vol. 7. From Nadir Shah to the Islamic Republic / Peter Avery, Gavin Hambly, Charles Melville. — NY: Cambridge University Press, 1990. P. 297–313. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://vk.com/wall-52136985_949, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 03.06.2025). — Яз. анг.