О славе

Любой бы согласился быть стиснутым оправой,
Блистать, переливаясь – да только не поймут:
Покрыть себя немеркнущею славой,
На вечность чтоб – уздечку и хомут,
Из смертных не удастся никому.

В пыли архивной сгнили монархи и тираны,
Забылись и потоки окровавленных дождей,
Могилы заросли быстрей, чем раны…
У времени заботы поважней –
Ему хватает собственных вождей.

Какое там бессмертье – сто лет хоть посули ты
Для гениев, при жизни незамеченных, и тех,
Что в бронзу истуканами залиты –
Потомкам для ухмылок и потех,
Чья память из провалов и прорех.

А сколько сто;ит слава Жаклин или Дианы?
И хоть им не откажешь в благородности мирской:
На целый свет скрипящие диваны
Пусть трижды будь озвучены тоской…
Ославят их как бабочек с Тверской.

Величие истлеет, и мудрость, и пороки,
Стихи, картины, имя – снова станут пустотой.
Забвенье их, как в гроб, уложит в сроки,
А сверху забросает суетой,
Прижав веками, будто бы плитой…

Остался в память вбитый – не третий и не пятый,
Единственный навечно – для кого не жалко слёз –
За всех за нас бессовестно распятый,
А после зацелованный взасос –
То ли бывший, то ли не бывший Христос.