Заполярье. Судьбы. Б. И. Тарбаев 2

     О своей жизни и работе на Вайгаче Борис Игнатьевич поведал в своих произведениях. По моей просьбе он однажды рассказал о загадочном острове в нашей беседе. Кратко о её содержании. В 1930 году на острове впервые высадилась экспедиция, состоящая преимущественно из заключённых, в юго-западной части острова они основали посёлок Варнек. Экспедиция выявила высококачественные свинцово-цинковые и медные руды. В 1934 году силами заключённых началось промышленное освоение месторождений шахтным способом. К тому времени количество заключённых составляло порядка 2000 человек. Добычу руды начали сворачивать через несколько лет, т. к. объёмы запасов оказались не столь велики. Шахты затопили, заключённых отправили на материк. На острове — повсеместное нагромождение остатков иностранной, судя по маркировке — американской техники (гусеницы, двигатели, ковши и тому подобное).
     В маршруты по острову Борис Игнатьевич с помощниками ходили ежедневно, обошли весь остров. Попутно с геологическими находками, на острове попадались другие интересные места. Их было немало: святилища ненцев, заброшенные рудники ГУЛАГа, кладбище посёлка Варнек, развалины дореволюционной метеостанции, маяк. Приведу несколько подробностей. [1]   
     Первая метеорологическая станция на северной оконечности острова открылась в 1913 году, сохранились её кирпичные развалины. В 1950 году метеостанцию перенесли (построили новое здание) несколько северо-восточнее, на мыс Болванский нос. Ненецкие святилища — это деревянные или каменные идолы (одиночные или несколько), они встречаются на Варнеке и на близлежащих островах. Некоторые святилища со следами ритуальных жертвоприношений животных связаны с обычаями ненцев. На небольшом кладбище в бухте Варнека имеются старые захоронения 1930-1940 гг. Среди могил — захоронение 24 узников, замёрзших при погрузке руды на пароход, а также четверых заключенных, расстрелянных по приговору Коллегии ОГПУ.  Чувство грусти оставляют могилы молодых парней: трагически погибших в здешних местах моряков и лётчиков. Памятник лётчикам: столбик с пропеллером. Утонувшим при переходе по льду из Варнека на материк в Хабарово, — столб с жестяной трубой-раструбом, обернутым к проливу, как бы призывающим их вернуться. Один из памятников побудил Бориса Игнатьевича к написанию романа «Тень Капитана», подробнее об этом произведении пойдёт речь далее. Встречаются в тундре одиночные ненецкие могилы с крестами. Кресты попадаются не только на ненецких могилах, но и т.н. поморские приметные, служившие ориентирами мореплавателям. Их устанавливали поморы, жители побережья Белого и Баренцева морей и северных рек. [20]
     Остров изобилует птицами и дикими животными. Распространены гуси и утки (гуменник, белолобый гусь, казарка), реже встречаются лебеди; морские птицы: альбатросы, поморники, гагары, гагарки. На острове много северных оленей, песцы, лисицы, зайцы-беляки, пеструшки. Из морских животных: тюлени (морские зайцы), нерпы, моржи, белухи. Белые медведи заходят, в основном, в северную часть острова, чаще зимой, встреча с ними для человека небезопасна.
     Постоянной связи с «большой землёй» у геологического отряда не было. Она осуществлялась периодически, с посёлка Варнек. При необходимости Борис Игнатьевич отправлялся к посёлку, находящемуся в 30 километрах от места базирования отряда. На дорогу в один конец уходило около 6 часов. Отправив радиограмму в экспедицию, ночевал у знакомого охотника, а на следующий день — в обратный путь. [1]
     О своём пребывании на острове он писал: «Лето шестидесятого было холодное – все время в телогрейке, но однажды с юга занесло не просто тепло, а настоящую жару с тучами комаров, которыми до этого даже не пахло, но… всего на несколько часов».    
     Окутан романтичной окраской рассказ «Камень с далёкого острова». Здесь всё описано так, как это имело место в бытности... Остров в полярном море. Избушка на краю моря, которая приютила, защитила от холода и непогоды искателя камней: «По северам, считай, тысячу миль протопал, разные избушки повидал — справные, горбатые, перекошенные. И скажу по честному: все они маленько живые, все по человеку скучают. Стоит бедолага на ветру, снегом засыпанная, дождем промоченная. Стоит, мечтая, что придёт кто-нибудь, печку протопит, пол подметёт. Взялся я за дверную скобу, дверь так и запела от радости...». На галечной косе в морской отлив искатель обнаружил чудный камень, который привлёк внимание необычными звуками, издаваемыми при омывании его морской волной, «валунчик, похожий на большую картофелину». Ночью из камня вдруг послышалась тихая музыка. По утверждению искателя, это был камень удачи. После разрезания он по виду «напоминал половинку вороньего яйца, одна его сторона была густо-синяя, другая — зелёная, цвета морской волны. А в самом центре искусная рука изобразила птицу с раскрытым клювом. Крохотный глаз птицы был из кроваво-красного сердолика».
     С тех пор он постоянно видел во сне этот клочок суши в полярном океане: пологий берег, чёрные обрывы, избушку, стаи чаек на песке «издали похожие на большое пятно свежего снега», и каждый раз просыпался с мыслью, что он только что наяву побывал на этом острове и искал удивительный камень. [21]
     Описание того, как жестоки бывают люди, по прихоти уничтожая животных, показано в рассказе «Ветер пахнущий льдом». На каменистом полярном острове три человека: начальник геологической партии, его помощник и заезжий столичный кинооператор заметили пещеру, в которой обитал белый медведь. Зверь никого не трогал, смирно сидел в пещере и сопел. Решено было его убить только лишь для того, чтобы оператор заснял интересный кино-сюжет, и ещё соблазнила возможность обзавестись медвежьей шкурой. Приговорённый раненный медведь не бросился на своих убийц, только зарычал и прижался к снежнику, вдыхая ледяной ветер Арктики. Его безжалостно добивали из ружья и пистолета. Кинооператор снял кино-сюжет, а лезлая, желтоватая шкура вовсе не понадобилась. [22]
     Вайгач полон загадок и тайн — эта мысль передана в фантастическом рассказе «Мистика».  Здесь и скалистый остров, и сложенные камнем гряды, и бревенчатая избушка с самодельной печкой и с полатями, и каменный идол, отдаленно напоминающий человеческую фигуру, и ненец-одиночка, промышляющий на острове. Два учёных-мистика, сторонника теории  пустого пространства, прибывают на полярный остров с заданием отыскать точку, где, как полагают их коллеги, великие умы, наше трехмерное пространство (а, возможно, — четырехмерное), пересекается с пустым. Прибывшие узнают от капитана промыслового катера, что на острове уже были люди с подобными намерениями, но они пропали… С поселившимися в избушке посланниками некой «научной» организации происходят загадочные явления: в избушке вдруг начинают говорить брёвна, возле неё появляется посланец потусторонних сил в виде песца. Но все загадки находят вполне реальные объяснения и мистиков ждёт большое разочарование. [23]
     Об одиноком ненце, живущем на острове Вайгач. В рассказах Бориса Тарбаева, о которых велась речь выше, упоминается старый ненец Вылко, рассказывающий писателю древние легенды ненецкого народа. [14,15]  В интернете имеются сведения о том, что на Вайгаче в юго-западной части острова в нынешнее время отшельником живёт ненец Андрей Вылко. [24] Поскольку 65 лет тому назад, когда Борис Игнатьевич проводил геологические исследования, Андрей Вылко ещё не родился (на вид ему не более 60 лет), скорее всего нынешний Вылко — внук или внучатый племянник того, с которым общался писатель-геолог.   
     Возвратившись из острова Вайгач, Борис Игнатьевич получает направление в Ухту в Центральную научно-исследовательскую лабораторию (ЦНИЛ) вновь созданного Ухтинского территориального геологического управления на должность начальника. По признанию Бориса Игнатьевича, 10 лет, проведённых на этом посту, он предпочёл бы забыть. По натуре он не был администратором, всё, чем приходилось заниматься в этот период, не приносило удовлетворения. Львиную долю рабочего времени занимали хозяйственные дела, в том числе заседания и совещания не связанные с геологическими исследованиями.
     Мне многократно довелось наблюдать, как самые свирепые с подчинёнными начальники менялись в присутствии вышестоящих персон, лебезили, бледнели в лице и делались как бы ниже ростом. Я думаю, что причиной такой неприязни Бориса Игнатьевича к руководящей работе могло быть ещё то, что он никогда ни перед кем не прогибался и не заискивал, как того требовали неписанные законы обхождения с теми, кто выше рангом.   
     Его постоянно приглашали на работу в вычислительный центр, где нужен был геолог такого уровня. Но Бориса Игнатьевича смущало то обстоятельство, что у него не было математического образования и он никогда не занимался программированием. И всё же, нелюбимая администраторская работа вынудила его в 1970 году принять решение о переходе в ВЦ на должность заведующего лабораторией. Коллектив подразделения состоял из профессионалов высокого уровня. Пообщавшись с сотрудниками и вникнув в проблемы, он понял важность поставленных целей.
     Началась работа по созданию и развитию автоматизированных систем управления и обработки геологоразведочной информации. Что под этим подразумевается? Если говорить простым языком, следует иметь в виду: для того, чтобы изучить геологическое строение по какой-либо площади и наметить дальнейшие планы по её исследованию, геологу нужно просмотреть множество отчётов о результатах ранее проведённых работ; это означает многочасовое кропотливое изучения фондовых материалов. Но, если вложить геологические сведения в вычислительную машину с привязкой к местности, достаточно задать координаты, и практически мгновенно можно получить желаемую информацию. [25]
     Ещё одной важной задачей стало построение карт по материалам геофизических исследований. Такие карты необходимы любому геологу при толковании аномалий геофизических полей и связи их с реально существующими в глубине земли объектами. Эти карты строились в те годы ручным способом. Квалифицированный специалист затрачивал кучу времени, чтобы соединить линии равных значений (к примеру, глубин до какой-либо поверхности, в сейсморазведке называемой отражающим горизонтом) и построить карту. Затем чертёжник прилежно вычерчивал и оформлял работу специалиста-геофизика. Всё это осуществлялось до поры, и со временем стало устаревшим; потребовалось вмешательство ЭВМ для осуществления таких построений автоматизированным способом.
     Это и многое другое составляет суть высоких технологий в геологии. В девяностые годы Борисом Игнатьевичем совместно с талантливым математиком Владимиром Мильковым была разработана автоматизированная система, позволяющая создавать объёмные модели геологических объектов.
     Не всякий читатель может вникнуть в суть проблем, стоящих перед разработчиками компьютерных программ. Тем не менее, в своих рассказах Борис Игнатьевич поведал о тех, кто обладает даром вкладывать в компьютер человеческую мысль. Один из рассказов — «Миллионы для Маэстро» о человеке с феноменальными математическими способностями.
     Однажды в вычислительном центре случился переполох: за океаном была приобретена взамен старой новая, более мощная вычислительная машина. «Из-за бугра» прибыла команда спецов-наладчиков и программистов, чтобы смонтировать оборудование и его запустить. Возглавлял заокеанскую команду старший программист и руководитель группы Билл О’Донелл — широкоплечий верзила, бронзово-загорелый, с волосами цвета соломы, похожий на актёра, сошедшего из обложки  голливудского журнала. Все сотрудники центра встали на уши и работали чуть ли не круглосуточно: во избежание штрафных санкций требовалось соблюсти установленные контрактом сроки.
     В вычислительном центре на скромной инженерной должности работал ничем не примечательный человек, которого сотрудники почтительно называли Маэстро. Иногда на заседаниях-планёрках возникали сложности с пониманием сути математических зависимостей, составляющих содержания алгоритма (3*). В таких случаях всегда обращались за помощью к Маэстро, хотя в стенах ВЦ работали спецы повыше рангом, состоявшие членами технического совета, с научными степенями. В разгар работ по установке нового оборудования, начальник ВЦ пригласил в кабинет Маэстро и попросил просмотреть роскошный «забугорный» фолиант, толстый набор описаний и инструкций на английском языке. Маэстро принял документы и ознакомился с их содержанием.
     Работы по установке и запуску оборудования завершились, и контрольный счёт прошёл успешно. Спецы заокеанской команды уже паковали чемоданы. А их старший ждал подписания документа о приёмке. Иностранец был одет по парадному, элегантно: в мышиного цвета пиджак, светлые брюки и белую рубашку с одноцветным галстуком. Но вместо вручения документа его подвели к неприметному мужичку в неглаженых брюках, заношенном с неполным комплектом пуговиц и бахромой на концах рукавов пиджаке, который объявил, что в программе имеются ошибки. Иностранец смотрел на оппонента сверху вниз, не скрывая иронии.
   - Дорогой коллега, этого не может быть. Алгоритм делали ребята из Хьюстона. Это очень головастые ребята. У них очень хорошие мозги, они работают без проколов. Наша фирма имеет безупречную репутацию.
     Но, когда он выслушал доводы Маэстро, от самоуверенности на его лице не осталось следа, «на лбу у него выступили капли пота, лицо стало мокрым, будто его только что умыли из под крана и забыли обтереть». Проведя многочасовую беседу со своими программистами, он подошёл к Маэстро со словами:
   - Коллега, вы правы. В программе в самом деле есть несколько ошибок. За ошибки фирме полагается расплачиваться. Вам лично за вашу коррекцию причитается два миллиона долларов. Но, — он демонстративно поднял кверху указательный палец, — только через суд.
     Конечно, судиться с заокеанской фирмой, причём «за бугром», никто не собирался: хлопотно и дорого. Но команде во главе с Биллом пришлось распаковывать чемоданы и вместе с работниками вычислительного центра поработать над исправлением программы. [26] Хочу добавить, что эта история основана на реальных фактах, — Маэстро я знала лично.
     В период работы в вычислительном центре в 1971 году Борис Игнатьевич защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата геолого-минералогических наук. [27]
     Его энергии и работоспособности хватало не только на научную деятельность, — продолжалась работа над созданием второго сборника рассказов для детей. Его первая книга попала на глаза известному детскому писателю Анатолию Алексину, занимавшему пост секретаря Союза писателей РСФСР. Книга понравилась Анатолию Георгиевичу и он рекомендовал малоизвестного тогда автора издательству «Детская литература». В 1970-ых состоялась их личная встреча в кабинете ДЕТГИЗа. Алексин предложил Борису Тарбаеву стать рецензентом его будущих книг. [28] В предисловии к своей второй книге «Добрый океан», изданной в 1974 году в издательстве «Детская литература» Борис Тарбаев писал: «Осень. Солнце светит по-летнему, и сотни озёр блестят в тундре, как капли расплавленного серебра. Стада оленей тянутся по холмам к югу, на зимние пастбища. <...> Вечером, после заката солнца, воздух шуршит от птичьих крыл. Станицы гусей опускаются на речные косы передохнуть перед трудной дорогой. Всю ночь они толкуют меж собой о дальних странах. А утром, чуть свет, хриплые крики куропаток будят нас. Солнце брызжет в каждую щёлку, и в каждую щёлку льётся холодный, пахнущий багульником воздух тундры».
     Через два года, в 1976-ом в том же издательстве выходит в свет новая, третья книга «Старый Кру видит далеко». На его произведения получены положительные рецензии влиятельных литераторов. В 1979 году его принимают в Союз писателей СССР. Всего в издательстве «Детская литература» издано три сборника рассказов Бориса Игнатьевича тиражами от 75 000 до 150 000 экземпляров (последняя книга «Глаз сокола» вышла в 1990 году).
     В книгах превалируют рассказы из жизни людей удивительной профессии, мечтателей и романтиков, — геологов, изложенные профессионально и достоверно. Некоторые из рассказов я упоминала выше. Историй с геологическими сюжетами довольно много: «Абарагу», «Последний рейс», «Шов земли», «Проводник», «Лешак», «Глаз сокола», «Рыжий вертолёт» и др. На портале Проза.ру опубликован небольшой рассказ «Остров трёх медведей».
     Незамысловатый сюжет рассказа повествует о том, как группа геологов в одном из рядовых маршрутов по безлесой тундре встретила холм, поросший еловым лесом с названием Ош-ды-мыльк, что в переводе с местного означает «Медвежья гора». На вершине холма путники наткнулась на хорошо сохранившийся медвежий скелет. По приметам они догадались, что медведь покинул этот мир естественным путём. В связи с необычной находкой перепуганный проводник рассказал легенду местных жителей, гласившую, что состарившийся медведь, чувствуя свой конец, идёт к определённому месту и там околевает. Но его дух долго не покидает это место, и тревожить его нельзя, иначе он рассердится и накличет беду… Очевидно, это всего лишь легенда обитателей тундры, но у остановившихся на ночлег путников появился повод вспомнить о легенде и о том, что, видимо, не зря обитатели здешних мест прозвали холм «Медвежьей горой». [29]
     В рассказах Борис Игнатьевича — яркие описания северной природы. Природа как-бы живёт вместе с героями рассказов, отражая их настроение, показывая величественные, вечные, меняющиеся картины мира, вызывающие восхищение и благоговейный трепет. Приведу несколько примеров:
     «…Край солнечного диска показался над лесом. Удивилось солнце, как хорош лес, как хороша река, и через верхушки елей и берёз стрельнуло радостными лучиками. Лучики ударились о листья, скользнули по хвое и упали на перекатную толчею, упали и тысячами переливчатых зайчиков заиграли на воде». [30]
     «...Спать легли на заходе солнца. Оно коснулось горизонта и от удара расплющилось, стало красным, недовольным. Через два часа ему полагалось снова подняться на небосклон — стоило из-за этого уходить с глаз долой, стоило устраивать канитель. Обиженное солнце растеклось по горизонту, и тундра тотчас затихла. Угомонились чайки и кулики, улёгся ветер, задремал, задышал редко, устало». [31]
     «С востока уже надвигалась ночь, гуси на озере за пригорком подняли вечерний гвалт, небо, наливаясь ночным холодом, густо синело. И вдруг полыхнуло на небосклоне полярное сияние. Зелёная бахрома, как портьера в театре, свесилась от звёзд к тёмному тундровому горизонту. Вот будто ток электрический по ней пробежал: сначала голубые искры, а за ними красные. На чёрной холодной речной воде от берега до берега зазмеились багровые отсветы-отражения». [32]
     Борис Тарбаев был большим романтиком, — это не требует доказательств. Женщинам он нравился не только внешностью, — от него исходила внутренняя уверенность и сила. Ловеласом он не был, но воздавал должное женской красоте. По его словам, романтическое чувство влюблённости он испытал один раз в жизни в далёкие студенческие годы… 
     Обаятельная юная сотрудница вдохновила писателя создать и посвятить ей рассказ о девичьей красоте с названием «Коралловые бусы». Девичья красота бывает ослепительной. Влажный блеск карих глаз, прелесть ресниц, которые «опускаются и поднимаются подобно крыльям бабочки», «гордый носик», «пухлые губы», «матовые щёки»… Очаровательную девушку-геолога, как будто вылепил ваятель из мягкого, светящегося материала в часы наивысшего вдохновения. Прибывший в геологическую партию молодой специалист-геолог остолбенел от такой красоты. Потерял сон. Фамилия у неё была необычная, как и она сама: Кара. Мысленно он назвал девушку: Сara mia (итальян. моя дорогая — Т.Г). По ней сохли, молча страдая, все парни из геологического отряда. Однажды Сara mia отправилась в маршрут в горы, и там нечаянно уронила в пропасть дорогие для неё коралловые бусы (на которых, по её воспоминаниям, — слёзы матери). Бусы пролетели метров сорок по отвесной скале и упали на небольшую площадку. Чтобы достать их со скалы, нужно бы иметь крылья, но человек не птица и летать не может. Напрасно проливала слёзы Сara mia, слезами горю не поможешь. В тот вечер в палаточном лагере откуда ни возьмись появился молодой парень, альпинист, скалолаз. Парень приметный, — увидишь, не забудешь. Доверилась ему Сara mia, — как на исповеди, поведала о своей беде... Каким-то чудом он умудрился те бусики снять со скалы; утром обнаружились они на видном месте, а самого парня след простыл...
     Минуло два-три десятилетия. Бывший молодой специалист, ставший очевидцем давней истории с коралловыми бусами, ныне опытный геолог, случайно встретил в пригородной электричке женщину, в которой с трудом узнал её, Сarу mia. Заметно постарела, морщинистое лицо, очки. Под пальтишком из репса — свитерок, и нитка коралловых бус. Горестная складка у рта, «отметина несчастья». Рассказывая о себе, заплакала Сara mia, — был у неё муж, но нет его. Муж, видимо, тот самый альпинист, который достал уроненные когда-то бусы, погиб. При каких обстоятельствах — остаётся догадываться. [33]
     Помимо изданных книг его рассказы в разное время охотно печатали республиканские и центральные журналы «Наш современник»,  «Моим Северам», «Горный журнал», «Литературный альманах Республики Коми» и др.

(3*) Алгоритм — последовательность чётко определённых шагов или инструкций, предназначенных для решения конкретной задачи.

                Продолжение: http://proza.ru/2025/06/04/1337