Актуальный роман Мопассана Монт-Ориоль

     Мопассана много читала в юности: и в институте иностранная литература преподавалась на высшем уровне (спрашивали соответственно и с экзаменов провожали по полгруппы), и просто для себя. Из крупных его произведений тогда большое впечатление произвёл роман «Жизнь». Прошли годы (сколько — не будем уточнять), и, перечитывая Мопассана, прихожу к выводу, что самый сильный из его романов и наиболее созвучный нашему времени — «Монт-Ориоль», написанный в 1887 году.

     В центре повествования — жизнь знатных и богатых парижан, лечащихся, а чаще просто отдыхающих на курорте. Впрочем, и вся  жизнь маркиза де Равенеля, его сына Гонтрана, дочери Христианы — сплошной отдых и развлечения. Средства, оставленные в наследство маркизу, не безграничны. Но он уже предпринял разумный шаг — выдал дочь за молодого банкира Андермата, не блистающего красотой, не знатного, не имеющего связей в высших кругах, но умного и оборотистого в делах, быстро богатеющего.

     Андермат, как мне кажется,  — тип дельца и предпринимателя на все времена, и в нынешнем ХХI-м веке он был бы очень уместен и жизнеспособен. Вот как он рассуждает, поставив своей целью стать хозяином нового курорта:
 «Чтобы создать курорт, нужно ввести его в моду, а чтобы ввести его в моду, надо заинтересовать в деле парижских светил медицинского мира… Открыть воду — этого ещё мало, надо найти на неё потребителей, а что бы найти их, ещё недостаточно поднять шум в газетах и самим кричать повсюду: «Наша вода бесподобна, она не имеет себе равной!» Надо, чтобы об этом сказали спокойно и веско люди, имеющие бесспорный авторитет в глазах этих самых потребителей, в глазах больных, публики на редкость доверчивой, которая нужна нам, которая хорошо платит за лекарства,  — словом, надо, чтобы похвалы исходили от врачей».   «Мы с вами… собираемся торговать минеральной водой. Следовательно, мы можем покорить, завоевать больных через докторов».

     Крупнейших столичных врачей предприниматель собирается пригласить «погостить» на курорте, построив для них дачи — уютные и красивые домики, которые на первое время будут предоставлены им бесплатно. Если врачам понравятся "в гостях", то дома можно будет выкупить, а землю «мы безвозмездно преподнесём им в собственность». Необычайно умный маркетинговый ход, не правда ли?

     Роль рекламы наш предприниматель понимает прекрасно и уже в самом начале курортной эпопеи озабочен слоганом — по формулировкам современных словарей, коротким и броским рекламным призывом или лаконичной фразой, цепляющей целевую аудиторию: «Нам … придётся вести борьбу со старым акционерным обществом… Но как в битвах прежних времён воинам нужен был боевой клич, так и нам в современном сражении нужен свой клич — название нашего курорта, название звучное, заманчивое, удобное для рекламы, действующее на слух, как звук фанфары. И на глаз, как блеск молнии».

     Зарабатывание больших денег — способ существования Андермата, смысл его жизни и философия:  «Эх, вам не понять, как это увлекательно — ворочать делами, не какими-нибудь торгашескими, купеческими делами, а настоящими, крупными… великие битвы нашего времени — это битвы, в которых сражаются деньгами… А что ж — мы и есть властелины нового времени! Подлинные, единственные властелины… Ах, как весело жить, когда ворочаешь такими делами!»

     Банкир, будучи негрубым и незлым, нежно любя свою жену, прекрасно понимает, что он, по сути, кукловод, а члены семьи Христианы, как бы высокомерно они не старались себя вести, — послушные куклы, которых он дёргает за верёвочки.
Гонтран слышит от зятя правду о своём шатком материальном положении. Правду, которая могла бы оскорбить: «Вам останется только поступить на какое-нибудь место в мою контору, да и это будет лишь замаскированным пособием, которое мне придётся платить вам». Но привыкший транжирить наследство, жить в долг обижается как-то формально, а услышав рекомендацию Андермата жениться на дочери разбогатевшего крестьянина, тут же принимает её к сведению, а вскоре начинает ухаживать за Шарлототй Ориоль.

     Андермат, заинтересованный в землях для расширения своего курорта, «идёт в разведку» к Ориолям и узнаёт, что в приданое Шарлотте предназначены другие участки, не те, на которые он положил глаз. А вот за старшей дочерью Луизой старик Ориоль отдаст «все те, которые нам необходимы, которым для меня цены нет». Гонтрану больше нравится Шарлотта, но немного подумав, он переключает своё внимание на Луизу: светский кутила материально целиком и полностью зависит от зятя-банкира, и деваться ему некуда. Рассуждения Гонтрана весьма циничны: «Конечно, младшая гораздо милее — ему всё нравилось в ней… Однако и старшая очень недурна, хотя она холоднее, не такая весёлая… но если у дверей бальной залы лакей возвестит: «Графиня де Равенель» — не стыдно будет войти с ней под руку, она, пожалуй, лучше, чем младшая сестра, сумеет поставить себя в свете...»

     Чувства сестёр светского кутилу не волнуют абсолютно. А чувство, которое он сам испытывает в этой ситуации,  — злость. Гонтран собирается отомстить и обеим сёстрам Ориоль, и их скупому отцу, и своему зятю, но это потом, когда женится на Луизе и станет хозяином положения. Брак — это бизнес для героев Мопассана, и для получения выгоды, хорошего куша все способы хороши.
 
     Андермат не единственный, кто делает свой бизнес на минеральных водах. Быть врачом на курорте — тоже, по большей части, бизнес. Многие эскулапы прекрасно понимают, что они скорее предприниматели, чем медики. Вот один пример: доктор Блек. «Как только он замечал на улице кого-нибудь из своих знакомых, он сразу направлялся к нему мелкими, быстрыми шажками  и тотчас начинал давать пространные советы, указания и, излагая их, бормотал себе под нос, как священник на исповеди»  — рекламирует себя доктор, ни больше не меньше.

     Все события вокруг курортов, столкновения интересов и хитросплетения личных отношений, конечно, очень увлекательны и интересны. Однако ключевым эпизодом романа считаю, казалось бы, второстепенный,  не имеющий отношения к главным героям и связанными с ними сюжетными линиями.

     Итак, возвращаясь с прогулки в наёмной карете, наши герои увидели мёртвого осла, лежащего на дороге. Тело несчастного животного покрыто старыми шрамами и свежими ранами: его нещадно били, заставляя из последних сил тащить повозку. Нежная и трепетная Христиана очень расстроилась, в её воображении стали рисоваться картины: вот маленький симпатичный ослик вприпрыжку бежит за своей мамой, вот его впервые запрягают в тележку, «а потом…  потом… непрерывные мучительные переходы по бесконечным дорогам. И побои, побои!»

     Через некоторое время герои видят, как, «выбиваясь из сил», тащат тележку «полуголый мужчина, женщина в отрепьях» — нищие, лишившиеся своего единственного достояния — осла: «Видно было, что люди эти обливаются потом, что им трудно дышать. Облезлая, шелудивая собака была привязана между оглоблями и плелась, высунув язык». В тележке, на хворосте и сломанных ветках «сидел малыш — виднелась только его головёнка, выступавшая из бурых лохмотьев: маленький шарик с глазами, носом и ртом. <...> Это была семья, человеческая семья!… Чем они будут жить? Где остановятся? Умрут, верно, на краю дороги, как умер их осёл».

     Мопассан пишет, что Христиана была потрясена увиденным и впервые задумалась о горькой участи бедняков. Её спутники: отец, брат, любовник — тем временем  обсуждали важную для них проблему: в каком бы ресторане отобедать после прогулки. Никто не приказал остановить карету, никто не достал из кошелька хоть немного денег и не дал нищим. А ведь небольшая сумма, возможно, меньшая, чем мужчины проиграют вечером в казино, а женщины потратят на безделушки и духи, могла спасти несчастных.
 
     Этой сценой, как мне думается, писатель дал истинную оценку своим героям — мелким, себялюбивым, капризным эгоистам, привыкшим проживать наследства и во всём соглашаться с богачом Андерматом,  даже если его требования унизительны.

    Кто-то может возразить: а как же любовная линия романа? Как же трепетные чувства Поля и Христианы?

    Любовь Христианы и Поля как-то меркнет на фоне такого эпизода. Впрочем, романтичный, безудержный, пылко любящий природу и женщин Поль Бретиньи за год, прошедший с начала повествования, уже порядком потускнел. Его большого и чистого чувства не на долго хватило: узнав о беременности любовницы, он начинает испытывать к ней некоторую брезгливость и охладевает.  Когда Христиана дохаживает последние недели беременности и ей нездоровится, Поль уже присматривается к младшей Ориоль — девушке милой, обаятельной и, к тому же, весьма богатой. А когда замаячила женитьба на Шарлотте, наш романтический герой стал рассуждать вполне себе реалистично: « Да нет! Лучше Шарлотты мне, пожалуй, во всём мире не найти». И в глубине души порадовался ловушке, которую поставила ему судьба».

     В эпизоде стычки со стариком Ориолем, увидевшим, как Бретиньи поцеловал его младшую дочь, сущность романтического любовника Христианы как на ладони: «Ах ты, старый осёл! Да я богаче тебя. Я ещё тебе самому могу дать денег!…<...> Да ведь у меня доходу больше ста двадцати тысяч франков в год, старый болван! Слышишь ты?… У меня капиталу три миллиона!»

     Разве не так ведут себя современные миллионеры и миллиардеры, неизвестно как получившие доступ к недрам страны, в смутные времена неизвестно какими способами ставшие владельцами «заводов, газет, пароходов»? И кто рискует сейчас заниматься поисками первоисточников их богатства?

     Капитал требует к себе почтения, каким бы путём он не был нажит. Вот и Бретиньи, обсуждая с мужем любовницы свою предстоящую женитьбу на дочери крестьянина, разоткровенничался: «Мой отец разбогател, торгуя мукой,  — у него были большие мельницы. И вы, безусловно, нашли бы, что у него тоже были не светские манеры. А что касается Шарлотты...»

     Андермат соглашается: «О, она-то прелестна! Очаровательна!… Прелесть как мила … и, знаете, она будет богата… пожалуй, богаче вас!»

     Гонтран, знающий о романе сестры и близкого приятеля, тоже одобряет его женитьбу: он смотрит на него «с какой-то странной и весёлой улыбкой, казалось, говорившей: «Отлично! Право, отлично. Вот так надо кончать:без шуму, без скандалов, без драм». Драма, которую переживает Христиана, оставленная Полем, которая привела к преждевременным тяжёлым родам и болезни, любящему брату непонятна и неинтересна. Впрочем, наивную и далёкую от жизненных реалий Христиану  не очень жаль: слишком она ординарна, слишком дитя своей среды, да и изменять мужу (кстати, искренне любящему её) стала с большой готовностью. От праздности вся её большая любовь, от сытости, от эгоизма.