Ритм жизни

Прочитал Льва Толстого, Войну и мир. То есть в школе проходили, конечно, но так чтобы полностью как-то всё не решался. В целом неплохо, хоть и занудно местами, кажется, что писатель никак не может полностью сформулировать мысль и ходит вокруг неё кругами, но что уж теперь. Потом с горяча взялся за его рассказы и не смог. Словно их другой человек писал, то есть язык хороший, а мысль, заложенная в них, какая-то куцая и банальная. А ведь классик, признанный гений. Сам-то я вообще не признанный, и совершенно обычный, однако беру на себя смелость сказать, что что-то мне не нравится в творчестве мастера. И это наталкивает на печальную мысль: как же тогда должны мои читатели относиться к тому, что я пишу-то, когда на своём же примере вижу, что куда более маститый автор может быть неинтересен.
А ведь и правда, дорогой читатель, отчего ты взялся читать мною написанное? Интересно ли тебе, понятно? Если понятно, то здорово, ведь я и сам не всегда себя понимаю. Это не про постмодерн, где каждый может понимать текст так как ему захочется. Я не верю в постмодерн, текст пишется автором из своего понимания, и может быть понят только так, как видел его автор, но тот же текст можно интерпретировать так, как захочет читатель, можно отнестись к нему творчески, понять и увидеть что-то своё, и этого уже не отнимешь. Но оно же и ужасно, ведь одно дело, когда я умнее Шекспира и вижу больше, чем он сам смог понять, и совсем другое, когда я просто дурачок, решивший своим коротеньким умом переиграть гения. А как? Как переиграть Леонардо да Винчи если рисовать не умеешь? Подрисовать усы или член кому-то из персонажей его картин, в зависимости от степени собственного развития. И, конечно, в угоду своим зрителям, с учётом их уровня притязаний.
Вот и я тоже чувствую себя тем самым автором, которому пририсовали то-ли усы, то ли член и никак не могу отделаться от неприятного чувства грязи, или дурного запаха. А ведь я не Леонардо, и даже не Лев, меня как бы и пачкать никому не должно быть интересно, но вот ведь… Может это признание современников? Ладно, давайте по порядку.
Было это с месяц назад, в конце дня подходит ко мне коллега и говорит как-то непривычно серьёзно:
- У тебя как, всё в порядке?
- Ну да, - отвечаю, - всё как обычно.
- Ни с кем никаких инцидентов не было?
- Да говори, что случилось?
- Нет, ты скажи.
Я задумался на минуту, но вроде начальство не беспокоило, коллеги не спорили, и как-то день прошёл спокойно.
- Всё хорошо, говори, что случилось.
- Может и ничего, клиент жалуется, что ты вёл себя неприлично?
- Да, как это, за палец укусил?
- Нет, что домогался.
- Вот здорово, - я засмеялся, - у нас новый безумец появился? Или у кого-то из стареньких обострение?
- А вот мне не смешно, мне нужно с эти что-то делать.
- Слушай, ты же меня давно знаешь. Вот я до тебя домогаюсь?
- Нет.
- Так и с клиентами я так же себя веду, только осторожнее. Не обращай внимание.
- Я тоже сказала, что ей скорее всего показалось, но должна быть уверена…
- Можешь быть уверена, я веду себя как обычно и нет у меня таких клиентов, с кем захотелось бы заигрывать, - заговорил я серьёзней, сдерживая лёгкое раздражение. – У меня своих проблем полно в жизни, балансирую на краю депрессии, и вот совсем мне не интересно кому-то глазки строить. И вообще у меня принцип: - не живи где воруешь, не воруй где живёшь.
- Что это значит?
- Что если я захочу с кем-то познакомиться, то точно не с пациентами. Моя жизнь итак, как сумасшедший дом, мне ещё больных там не хватало. В общем не обращай внимания, никого я не трогал, и не собирался.
- Хорошо, я поняла, - ответила она задумавшись, - но ты будь внимательней, сам знаешь с кем работаем.
На том и кончилось. А работаем мы с очень разными людьми, причём я психологом, а она моим координатором. В течении дня приходится встречаться с разнообразным контингентом, от успешных и знаменитых, до бомжей и завсегдатаев психиатрических клиник. Но все мы люди, каждому нужна поддержка и место, где он мог бы разобраться с собой. Место спокойное, безопасное, где можно быть услышанным и понятым, иначе в моей работе и смысла нет. Методы мои незатейливые, хоть и простыми их не назовёшь: выслушать, спросить, разглядеть перспективы, побудить к действию.
Выслушать, это значит дать человеку возможность выговорить всё, что там внутри, не мешая своими мнениями и комментариями. Это куда сложнее, чем кажется, и искусству слушать и молчать я обучался года три. В общем-то для успешной работы психолога этого навыка и достаточно, однако в арсенале есть и более сложные техники. Например, те же вопросы, они же сократический диалог. Смысл в том, чтобы всё о чём говорит клиент стало всем ясно и внутренне непротиворечиво. Вот слышу я, что мать била клиента в детстве от того, что любила и заботилась, и сразу возникает вопрос, как такое возможно? Я не против, может в их мире это нормальное проявление любви и заботы, может она воспитывала пионера-героя для партизанского отряда, или тренировала мастера рукопашного боя, но пусть клиент объяснит. Но если мамаша просто напивалась и лупила сына, приговаривая что это для его же блага, то имеет смысл спросить у клиента, в правду ли он верит, что это так, или всё же тут есть какое-то противоречие? Под созерцанием перспектив я разумею взгляд на расстоянии, как если бы человеку, ходящему в лабиринте, позволили подняться над ним и обозреть всё сверху. Когда в лаборатории крысу запускают в лабиринт, учёные не столько заботятся о судьбе зверька, сколько о себе и своей судьбе, ведь они-то видят ситуацию извне, и могут хладнокровно любоваться за тем, как животное будет искать выход. А зачем? Чтобы понять как нам, людям находить выходы, но при этом не мучая себя самих мучительными экспериментами. Вот и в психологии есть приёмы, позволяющие подняться над ситуацией и увидеть её снаружи, тогда вход находится как бы сам собой, просто и легко. Ну и завершающий шаг в работе, это действие. То есть я должен побудить человека сделать то, что он уже видит для себя как выход из затруднительного положения. Пойти, сказать, заплакать, разозлиться – всё может быть нужным и полезным действием, если оно уместно. Как видите путь непростой и длительный, требующий аккуратности и концентрации со стороны специалиста, и усиленной работы души клиента. И тут на тебе, такое!
Не знаю… ну представьте, что вы спасатель, и вытаскиваете кого-то из воды, или из пожара. Вроде всё хорошо, все живы, но вдруг выясняется, что у клиента претензии, он считает, что его лапали за самые чувствительные места. И это как пощёчина, вы понимаете? В психологии, конечно, не всё так драматично, и риски, и усилия не столь очевидны, но всё равно, обидно. В такие моменты начинаешь думать: - «Да лучше бы ты сгорел там, или утонул…», но потом понимаешь, что совесть потом не даст покоя, исчезнет уважение к себе и собственному труду, и приходится переступить через обиду, посмеяться над ситуацией и сказать себе, что я-то выдержу эту оплеуху и пойду дальше, а человек останется на годы со своим расстройством. Ведь здоровый так бы не поступил.
Поэтому с годами вырабатывается профессиональный цинизм, известная нечувствительность к сплетням и клевете, и когда в очередной раз слышишь про себя свежие истории, то эмоциональная волна пробегает привычным кругом – удивление, раздражение, смех, безразличие, после чего ситуация быстро забывается. Но в этот раз было не так. Посторонние люди снова и снова спрашивают меня что случилось, и почему по городу кто-то интенсивно говорит про меня скабрезные страшилки? Кто-то что-то активно пишет в социальных сетях, шепчет на ухо прохожим и вообще, вокруг моего имени какая-то нездоровая движуха. Я улыбаюсь, вежливо интересуюсь что именно говорят, свожу на шутку и живу дальше, стараясь не отдавать сил души неведомому злопыхателю.
С другой стороны – а что я могу сделать? Бегать по городу и рассказывать каждому встречному что я невиновен? Серьёзно? Или броситься искать злоумышленника, но зачем? И что я ему скажу? И хочу ли я с ним спорить, оправдываться, обвинять, нападать, разоблачать, оскорбляться и оскорблять в ответ, кидаться какашками и бить себя в грудь? А если нет, то что тогда? Меня никто не учил тому, как быть в таком случае. Единственное, что приходит в мою голову, это не обращать внимания и жить дальше. Но вот тут-то настоящие трудности и начались. Неприятель атаковал из самого уязвимого места, из моей собственной головы. Я стал замечать, что снова и снова возвращаюсь к мыслям о слухах в самые неожиданные моменты повседневной жизни, причём не просто вспоминаю, а кручу в голове целые клубки мыслей. Вообще-то память у меня хорошая, профессиональная, тренированная: я ничего не помню. То есть анекдот или дату визита к зубному я могу запомнить, а вот то, что говорил мне клиент на позапрошлой встрече, тут же стираю. А как иначе? Представьте себе продавщицу, которая будет помнить каждого покупателя и что он брал. А в моей работе дело хуже, ведь клиент рассказывает про себя каждый раз одну и ту же историю, но по-разному, после чего хочет, чтобы этой истории никто не знал. И я становлюсь как бы сейфом, где должны покоиться тёмные стороны его души, и никогда оттуда не показываться. Но представьте себе, что прекрасным солнечным днём, в самом счастливом расположении духа человек идёт по улице, и вдруг встречает меня. И мало того, что сам факт такой встречи может быть ему не особенно приятен, так он ещё замечает, что я помню, о чём он рассказывал на прошлом свидании, и все его мрачные демоны тут же обступают его прямо там, среди летнего дня, прямо на улице. Согласитесь, неприятно оказаться в подобной роли, поэтому я просто всё забываю, и это работает. Встречаешь на улице клиента, вежливо улыбаешься, но кто он такой, откуда я его знаю, как его зовут – ничего не помню. Они, конечно, обижаются, но остаются довольными тем, что сейф с тайнами надёжен, а ключ потерян в чёрной дыре моего разума.
Теперь же снова и снова приходят в голову вереницы мыслей о том, что же вокруг происходит и что с этим делать. Причём ловлю себя уже в тот момент, когда собрался суд, и мне дают слово в свою защиту, а что говорить я не знаю. Почему-то отвертеться невозможно, ведь на суде собрались все, кроме адвоката, разумеется, и они моча ждут, пока вежливо, но внимательно. Хочется как-то разрядить атмосферу, сказать что-то, чтобы все успокоились и разошлись, но выходит криво и неестественно. То есть вроде подбираю простые и честные слова, но уже через час заседание продолжается вновь, и становится понятно, что никого я не убедил. Вы не подумайте, я не чокнутый, и с невидимыми гостями не беседую, оно происходит как поток мыслей в голове словно бы само по себе, на фоне обычной жизни, и только в какой-то момент начинает навязчиво привлекать к себе моё внимание. А кто же судьи, спросите вы? И я отвечу, что не знаю. Я даже не знаю кто потерпевшие. Иногда мне кажется, что это может быть барышня-недотрога, страдающая от прыщей и отсутствия внимания со стороны мальчиков, иногда, что тётушка за сорок без мужа и увлечений в жизни, а иногда представляется, что чья-то озабоченная подруга, возбуждённая писком сенсаций. Я не знаю, но возникает любопытство, кто бы это мог быть? Но, с другой стороны, что измениться, если мой преследователь выйдет из тени? Сейчас я могу с улыбкой возражать своим судьям, что не тот я человек и не для того столько лет учился, чтобы девчонкам юбки задирать на переменке. Так можно любого врача обвинить в домогательствах на основании того, что он выспрашивает какие-то интимные подробности жизни пациента или заглядывает в детали его организма. Говорят, что в Америке все бабы так и делают: отслеживают за что бы подать в суд на мужика, обвинив его в домогательствах. И как после этого жить? То есть я знаю об этой опасности, я намеренно веду себя корректно и подчёркнуто сдержанно, но как видите этого явно недостаточно.
Попал вчера на психотерапию, как кур в ощип, где в очередной раз работали с моим недоверием к миру. А откуда доверие, когда мир кричит, во всё своё воронье горло, что ему доверять опасно? И получается, что я в силках, с одной стороны психолог должен быть честным, открытым, эмпатичным, мягко-тактильным, способным поднимать и обсуждать любые темы, с другой он рискует, что всё это будет понято криво и использовано против него. Дилемма советской стюардессы, когда клиентам на борту он должна улыбаться, а по их приблатнённым понятиям это значит, что она делает нескромное предложение и теперь можно брать её силой, невзирая на формальные возражения. Тяжело представить, в каком мире жил дремучий советский пролетарий, что улыбка девушки могла сбить все его заводские настройки и превратить в животное, но вот в каком мире живёт мой клиент, мне даже представить боязно. Что с ним, господин судья? Может он запуган, или в отчаянии от отсутствия позитивного внимания, или хочет прославиться, поливая кого-то грязью, как это модно, или сошёл с ума? Я боюсь об этом узнать. Как я посмотрю ему в глаза и увижу в них что он врёт? Или хуже, что не врёт. Но я-то себя знаю, я не мог… хотя он не знает меня, и видит иначе. Для него, может, я порушил все моральные каноны, проник в потаённые фантазии, являлся во снах и внушал непристойные мысли! И что тогда? Нет, господин судья, посмотрите, он же чокнутый! Вы почитайте диагноз, там всё написано. Ну что вы, я же не такой, я же профессионал, я связан этическим кодексом и гуманистической ориентацией, я не могу навредить клиенту, я не должен… ну да, должен оберегать и заботиться. Так что прошу вышесказанное не учитывать, так как обвинять клиента я не должен. Поэтому если клиент меня обвиняет, то, возможно, он прав и я не профессионален, но когда я начинаю активно себя защищать, то это тоже непрофессионально, потому что одновременно я обвиняю его. А кто защитит меня?  Ваша честь, у меня даже адвоката нет. Я работаю наедине с клиентом, процесса никто не видит. Конечно, я с удовольствием могу работать в открытом помещении или в команде с коллегами, но начальство против, это небезопасно для клиента. А как безопасно для меня? Грешным делом, хотел уже видеокамеру в кабинете поставить, чтобы сеанс был записан как доказательство, но это тоже этически неприемлемо.
И всё, других вариантов я не вижу. Не коллеги же скажут, что такого быть не может, потому что не может быть никогда? Откуда они знают, да и с чего станут заступаться. Может это кто-то из них клиентов и науськивает, или масло в огонь подливает? Разве так не бывает? – Да легко! И печальный опыт говорит, что чаще всего именно так и бывает. Нет, все они милейшие люди, но кто я им? Помните как в анекдоте, когда волки съели собаку жившую в их стае и на надгробье написали «от коллег»? Кто я для них, чтобы их не бояться, они по отношению ко мне живут в круге врагов, и не обязаны вести себя иначе.
Тут я должен пояснить: как-то раз в своих высоких думах я сделал очередное замечательное открытие, однако вообразите моё разочарование, когда выяснилось, что кто-то другой уже сделал его незадолго до меня. Поэтому я, как порядочный человек, называю своё открытие «кругами Донбара», а сам запихиваю туда уже собственное содержание, как я всё это дело разумею. А началось всё с того, что нужно было объяснить принцип близких и дальних отношений так, чтобы человек это наглядно понял и воспринял. Я выбрал принцип сот, или ещё лучше горошинок на блюде, где любая произвольная ячейка или горошина может считаться отправной точкой. Очевидно, что вокруг неё плотно располагаются шесть соседних таких же сот или горошинок, образующих как бы первый круг. Если применить эту аналогию к людям, то самых близких я называю «кругом принятия», то есть там находятся люди, которым я могу безусловно доверять, так как они принимают меня таким какой я есть, без критики, отвержения или порицания. В нём находятся родители, дети, братья, сёстры, любовники, жёны, мужья и так далее, то есть все те, к кому можно стоять спиной, не ожидая подвоха. И понятно исходя из примера, что если ячейка первого круга пуста, то туда стремится попасть кто-то из круга дальнего, а если там появляется что-то новое, например какая-нибудь свежая зазноба, то кому-то не останется места: либо жене, либо ребёнку, либо опостылившей пассии. Думаю понятно? Второй круг, это «круг радости», или дружбы. Там уже те люди, с которыми я стою плечом к плечу в одном направлении, и которым могу доверять, понимая, что всё-таки это посторонние. Именно применительно к ним возможен термин предательство, так как близкий, чтобы предать, должен сначала отдалиться, а уж потом изменить нашим общим с ним ценностям. Находиться там может около дюжины человек, больше не поместятся, но у многих и этого нет. Вот, а дальше расположен «круг врагов», и назвал я его так потому, что там находятся чужие люди, а расстояние до них достаточное для причинения вреда. Понимаете, чтобы совершить человеку пакость, нужно сначала приблизиться к нему на дистанцию удара, от чего люди третьего круга, не будучи друг другу близкими, чувствуют себя небезопасно. Они не обязаны любить, это коллеги, клиенты, деловые партнёры, соседи, то есть чужие люди, случайно попавшие в поле моей деятельности, с которыми приходится как-то делить ресурсы и территорию. И не факт, что наши с ними представления о справедливости совпадут, всегда есть вероятность конфликта, а отсюда опасность возникновения враждебных действий. Есть ещё круги, но это сейчас не важно, я хотел сказать, что когда приближается тревога, то в первую очередь присматриваешься к третьему кругу, и начинаешь параноидально оценивать каждого из этих милых людей. А это противно. Честно, хочется всё-таки верить людям, которых видишь рядом с собой каждый день. Но по факту всё не так благостно: начальство потихонечку отходит от дел, на его место выдвигается дерзкий и беспринципный человек, который видит мир совсем иначе чем мы привыкли. И вот теперь наша миссия уже не помогать людям справляться с их непростой жизнью, а помогать обществу справляться с людьми, не приносящими пользы. Разницы как бы почти не видно, но она принципиально, и мне такая перемена не по душе. Да и вообще всё что происходит в обществе настораживает. Чиновники и политики вслух говорят о том, что пора бы отменять пенсии и пособия безработным, а заодно начать преследование людей за использование неправильного языка и объявить недействительным образование, полученное в неправильной стране. Я уже не говорю о том, что всё это происходит на фоне экономической рецессии и задиристых плевков в сторону очень большого и очень грозного соседа. И зачем это? Зачем раскачивать лодку и ломать то, что худо-бедно, но работает? Что происходит? Правительство решило покаяться в своей некомпетентности, или фашисты рвутся к власти, или нас страшилками пугают, чтобы скрыть коррупцию в особо крупных размерах? Как со всем этим можно спокойно жить и работать без паранойи?  В таком настроении нетрудно заподозрить даже самых уважаемых коллег в крамоле, а это совсем не делает меня счастливым.
А может это чувство вины не даёт покоя? Может напугал невинную девушку своей непосредственностью или смутил почтенную матрону неподражаемым обаянием? Я ведь мог и то, и другое. Прекрасно отдаю себе отчёт в этом, я ничего же не помню, кроме благих намерений со своей стороны. Это знаете, как если спросить пловца после соревнований, на что он пялился, когда вынырнул чтобы сделать вдох на восьмом гребке пятый раз проплывая бассейн, он, пожалуй, не скажет. Хотя смотрел же он куда-то, глаза ведь были открыты. А вдруг он зрительнице под юбку заглядывал, или судье глазки строил? Да, голый мужик, при всё народе и такие неприличные вещи вытворяет! А потом говорит, что не помнит. Знаем мы… Так может и вправду виноват? Или это карма преследует: перешёл дорогу в неположенном месте, или старушку через ту же дорогу не перевёл, только уже в соответствии с правилами дорожного движения и на тебе! Либо вечно гореть в аду, либо мучиться угрызениями, и при таком раскладе всё выглядит очень даже логично.
М-м-м да… куда-то не туда меня повело.
А может про коллег что-то плохое подумал? Мог же я разозлиться или в чём-нибудь начать их подозревать? Но это же не я, это паранойа, я-то хороший.
Впрочем, это всё не то. Что же меня беспокоит на самом деле, почему внимание снова и снова возвращается к этой теме? Что-то ведь должно быть неправильное, вопиющее, тревожащее, чтобы так долго не давало покоя. Может это ощущение обмана и несправедливости? Скорее всего. Накопилось с разных сторон, вот мозги и не сдюжили последней капли стрессогенного фактора, а клиенты тут не причём. То есть причём, конечно, но в другой момент, с более сильным душевным иммунитетом меня бы это, скорее всего так не задело. в наше время подобные обвинения несостоятельны потому, что нет реальных поводов к их возникновению. Общество распущенно до крайнего предела, все нормы морали утрачены, свингер-клубы приглашают всех желающих поучаствовать в сексуальных извращениях через средства массовой информации просто и открыто. Через интернет люди предлагают знакомства с той же целью и безо всяких обязательств, современная культура породила столько одиноких людей, что найти партнёршу на любой вкус и цвет можно просто выбравшись вечерком в центр города. А с учётом моих знаний в области психологии, я смело могу претендовать и на добрую половину замужних тёток. Да, господа судьи, пока вы мирно дремали, убаюкивая себя доводами морали, секс переместился из области застенчивых мечтаний и пугающих откровений, в банальную рутину, чуть маркую, но вполне экологичную. Подробности интимной жизни люди обсуждают без стыда и совести, предложения известного характера делаются прямо и открыто, скромность стала синонимом какой-то болезни, сродни инфантилизму или депрессии. Детки уже в школе бравируют своей сексуальной раскрепощённостью, и хочу отметить, ваша честь, что если даже я и домогаюсь, то это проявление моего гендера, индивидуальная особенность, как у собачки желание нюхать под хвостом. Разве вы против гендерного разнообразия? Знаете, а ещё в нашем клубе принято, что парик и мантия, это очень конкретный намёк на интимную сферу. Я бы даже сказал дерзкое предложение, почти неприличное, так что сдаётся мне, ваша честь, при всём уважении к суду, весь ваш высокий суд, это абьюз и домогательства. Да, у меня претензии, милостивые господа! Где вы были, когда мир катился в тартарары? Почему вы меня не защитили, когда мне было плохо? Почему клевета всё потрясает и вращает шар земной, и нет на эту напасть ни суда, ни управы? Почему клеветники не чувствую угрызений совести, мошенники радуются наживе, сплетники пользуются властью, а честный человек страдает угрызениями совести? Господа судьи, да кто вы такие вообще? Кто-то мне говорил, что вы это совесть, голос Бога в душе человека. Но какой-то странный вы там бог, жестокий, несправедливый, коварный и недобрый. Может это бог каких-нибудь сектантов, или язычников, любитель заглядывать в замочные скважины спален и шептаться за спинами? Так нет такого бога, или, во всяком случае быть не должно. Я знаком с нормальным христианским Богом, и Он совсем не такой. Не верите?
Правильно, что не верите, не с самим Богом, конечно, но человека святого видел, совершенно реально, в обычной повседневной обстановке. Это я не хвастаюсь, это моя точка отсчёта добра и зла, система ценностей на которую я опираюсь. Что смеётесь? …впрочем, я знаю что, для вас святой это шарлатан в завёрнутый в белую простынь, показывающий, с невозмутимым видом дешёвые фокусы. Или мрачный бородатый чернец, в припадке яростной нелюбви к миру изрыгающий на головы забитых старушек громогласные пророчества о каком-нибудь ужасном конце. В лучшем случае за святого вы примите слащавого мечтателя, хорошо вписанного в культурный контекст эпохи, мягкосердечного и эстетически безукоризненного. Но для меня всё не так, тот человек которого я встретил вообще не имел образа, и принять его скорее было можно за бухгалтера или почтальона, чем за лицо духовное. Тогда я учился ещё в школе, это были одна тысяча девятьсот восемьдесят какие-то лохматые… наверное ещё при Брежневе. Дети в школе были злыми и жестокими: мальчишки дрались и врали друг другу, чтобы показаться круче, девчонки ябедничали и учились искусству сплетен, чтобы подлизаться к учителям, а взрослые врали просто по привычке, давно запутавшись в том, что есть правда, а что обман. Я не был лучше других, и вполне унаследовал девиз общества: не верь, не жалей, но бойся, не проси. Кто-то воспринимал это как мудрость булгаковского Воланда, кто-то наблатыаклся из криминальной среды, но никому не приходило в голову, что общество, и большое взрослое, и наше детское, живёт по принципам антихристианской морали, в пику словам: ищите и обрящите, просите и дастся вам, стучите и отворят. В нашем мире знания побеждались силой, мудрость коварством, а правда хитростью и ложью. И тут вдруг я совершенно случайно попадаю в церковь и встречаю настоящего святого, человека с чистой душой, простого, искреннего и говорящего правду. Вот я сейчас пишу и понимаю, что словам трудно передать, оно как бы ускользает. Представьте человека с одной стороны совершенно обычного, даже вполне заурядного, с другой совершенно искреннего и внимательно прислушивающегося к своей душе. Причём не столько к ярким положительным эмоциям, так может любая истеричка, сколько к самой глубине души, о существовании которой многие взрослые даже не подозревают, а дети стремятся оттуда поскорее убежать, потому что не знают, что там делать. Вы понимаете, о чём я? Это о том, с чем боролись атеисты, говоря, что этого нет. О том, чего боятся религиозные сектанты, отвлекая человека на изучение и обсуждение текстов, с чего стыдятся подростки начиная как можно раньше пить, курить и материться, чему сопротивляется юрист, штудируя уголовный кодекс и изобретая лазейки в законодательстве. Где-то в глубинах души прячется истина, которая есть первый враг демонов прогресса, славы, успеха, обмана, превосходства и всего того, чем мучительно болеет человечество.
На днях я хотел опубликовать на ютубе видео о том, что такое душа с точки зрения психологии, записал материал, но самому не понравилось. Как-то мрачно получилось, слишком серьёзно, не празднично, не развлекательно, публике такое не заходит. А мысль была о том, что есть в психологии два направления: позитивное и гуманистическое. Позитивисты возникли как реакция на религиозное мракобесие и принимают только научно обоснованные доводы и основания в психологии. Для них человек это нейромедиаторы, электрохимическая активность мозга, воспитание, поведение, деятельность, лингвистическое программирование, рефлексы, инстинкты и прочие объективные измеримые факторы. Они могут сделать человека эффективным, успешным, рациональным, помогут достичь и добиться несмотря ни на что и вопреки всему. Они молодцы. Но у живого человека может случиться кризис, например, если он серьёзно заболеет, или у него умрёт кто-то близкий, или он добьётся всего и обнаружит, что не счастлив. Позитивисты предложат волшебную таблетку, констатируют клиническую депрессию и признают такого человека инвалидом. В Америке до семидесяти процентов населения на антидепрессантах, и позитивная психология помочь не может. Кроме того, она неприменима в отношениях взрослых и детей, особенно в адрес подростков, и в своём крайнем выражении ведёт к фашизму или феномену «восстания машин», когда сухая логика неизбежно доказывает ненужность и даже вредоносность человеческого существа для… для кого же? У позитивизма нет точки отсчёта, она как бы подразумевается, как нечто по умолчанию понятное, но неопределённое. Как противоположность всей этой напасти, или точнее, как следующий этап развития психологии возник гуманизм. Он сказал, что главное в человеке, это душа, которая, будучи понятием непредметным, как совесть, или разум, вполне считывается на интуитивном уровне в большинстве случаев, и является абсолютной субъективной ценностью. Душа отвечает за чувства, смыслы, отношения с людьми и отношения с самим собой. Человек с развитой душой способен любить, прощать, уважать, переживать свои чувства, достойно выдерживать трудности и порождать собственные смыслы, в отличии от человека бездушного, способного функционировать как насекомое, но лишённого того содержания, которое делает человека человеком. Работать с душой гораздо труднее, чем просто с поведением, зато человек может сам стать хозяином своей жизни и почувствовать себя счастливым. Может ещё и отсниму заново это видео, не знаю. Не уверен, что кому-нибудь это нужно или интересно. Вот, и священник, которого я встретил был мастером жизни души, в самом религиозном смысле этого понятия. Он был хорошо образован, имел по каждому вопросу своё мнение и не боялся открыто говорить с начальством, когда считал это необходимым, хотя чаще всего предпочитал помалкивать. Простота и глубина его суждений и оценок поражали своей точностью и ясностью, а отношение к собеседнику выказывало глубокое уважение и эмпатию. С точки зрения религиозной традиции он по прямой линии принадлежал к наследникам оптинских старцев, и был скорее мистиком, чем традиционным служителем культа. При первом знакомстве я был слегка шокирован: зачем это взрослый дядька имеет душу ребёнка, это не круто и опасно для выживания? Но когда увидел, с какой потрясающей простотой и лёгкостью он справляется со сложнейшими ситуациями, при помощи своей чуткой и мягкой души, я осознал, что доброта, это не слабость, а великая сила.
Ну и про чудеса – куда уж без них. По рассеянности или находясь в состоянии созерцательности он регулярно совершал то, что иначе как чудом назвать невозможно. Нет, конфетки из-под рясы он не выхватывал, но делал кое-что другое. Мог, например, назвать имя незнакомого человека, обмолвиться о его судьбе, деталях прошлого или будущего так, словно всем это давно известно и много раз обсуждалось как само собой разумеющееся. Он мог дать точные инструкции, словно видел будущее со всеми его вариантами, и даже смущался, когда кого-то это удивляло. Но самое главное, что он мог менять жизни людей одним своим присутствием, или по просьбе. То есть он не говорил: «щас я всё порешаю», но напротив, предлагал помолиться, чтобы всё сложилось лучшим образом. И оно складывалось, вопреки обстоятельствам, предпосылкам, здравому смыслу и жизненному опыту. Как бы само собой, естественно, неожиданно и лучшим образом. Постоянной проповедью его были слова о любви и мире между людьми, и когда он говорил, то становилось совершенно ясно, что имеется в виду.
Конечно же его не любили коллеги по цеху, а иные просто люто ненавидели. Придворные подхалимы, мелкие карьеристы и интриганы, деятели культуры и политике процветающие на религиозной почве, воришки, жулики, сексуальные извращенцы, церковные шарлатаны, бородатые грозные чернецы, самозабвенные кликуши и прочие уважаемые и важные люди терпеть его не могли. Многие прихожане любили, даже атеисты приходили за советом, а коллеги нет. Воры обвиняли в жадности, алкоголики в снобизме, трусы в гордыне, наглецы в дерзости, карьеристы в хитрости, эстеты в отсутствии стиля и пафоса, дураки в невежестве, подхалимы в неискренности, негодяи в двуличии, а самозванцы в лживости. Про него шептались, писали жалобы, плели интриги, распространяли слухи и наветы, обвиняли, делали пакости, но как-то его это не обескураживало и словно бы не угнетало. Он замечал, грустнел, ненадолго уходил в себя, после чего продолжал жить как и прежде, искренне улыбаясь, внимательно слушая и глубоко молясь. Нет, конечно были в церкви и нормальные люди, куда же без них, работать-то кто-то должен, но они ко всем относятся хорошо, что про их скажешь?
Да, а я не святой, я обычный. Зачем вы преследуете меня, граждане судьи? Понимаю, вы служите своим злым богам, но какой я представляю для вас интерес? Меня злят и раздражают некоторые клиенты, и я даже этого не скрываю, бывают симпатичные барышни, я даже могу сделать по этому поводу комплемент, могу даже подшутить, или подразнить, если у человека есть способность оценить шутку, и я совершенно не испытываю потребности в духовных испытаниях. Может вы отстанете, а?
Хотя, есть немалая степень вероятности, что зря всё это. То есть может меня никто не судит и не преследует, просто испугался по привычке. А что, разве не могло у меня выработаться привычного страха на агрессию? Помните фильм Сезон охоты… нет, просто Охота, с Мадсом Микклельсеном? Когда на мужика ополчился весь городок по причине навета? Людям много не надо, чтобы озвереть и потерять человеческий облик, а там уже затравят и сожрут кого угодно. Слышал, что у папуасов каких-то есть такая практика: мяса им не хватает, и раз в несколько лет, на почве белкового голода наступает общий психоз в поселении. Дикари, значит, к шаману, по протоптанной дорожке, а тот видя такое дело объявляет, что завёлся колдун, который похищает жизненные силы деревни, и чтобы вылечиться, нужно этого мерзавца поймать и сожрать. Понятно, что после процедуры, прописанной шаманом, белковый голод проходит, племя чудесным образом исцеляется, что доказывает правильность свершившегося действия. А что сейчас намного лучше, что ли? Да, мяса хватает, а вот уверенности в завтрашнем дне нет, экономика падает, уровень тревоги нарастает, социальная несправедливость, национальная рознь, к врачу не попасть, работу не найти, требования к знанию местного языка постоянно растут, а сам язык проще не становится, уровень среднего образования снижается, а количество требований со стороны общества растёт. Каждый день говорят о войне, новых налогах и повышении цен, как тут не тронуться умом? По моим наблюдениям, большинство жителей страны чувствуют себя участниками крысиных бегов, где победителем будет только самый первый, а сами они надёжно плетутся где-то в хвосте. Напряжение в обществе медленно растёт, и несложно предположить, что если на кого-то укажут как на несомненного врага и выродка, то публика с удовольствием его примется терзать. А может даже и не выродка. Шаману проще всего обвинить в колдовстве изгоя племени, которого никто не любит, но за неимением можно напротив, самого жирненького или того, кому все завидуют. Главное, чтобы чем-то выделялся, а в какую сторону не так важно.
И это с детства, или во всяком случае со школы было для меня как некая иная форма жизни, в которой я ничего не понимал, не участвовал, но зато регулярно становился объектом каких-то недобрых действий с её стороны. Любимчики стучали учителям, чтобы не оказаться среди наказуемых, те врали родителям, чтобы те карали собственных детей, и всё это считалось чем-то полезным и даже необходимым. Потом в духовной семинарии учился, где доносительство и клевета были подняты на небывалую высоту и являлись главной частью бытовой реальности. Там за нарушение порядка могла выгнать из учреждения, рапорты о нарушениях писались специальными людьми, и под угрозами репрессий должны были сдаваться ежедневно, но вот о достоверности кляуз никто не заботился. Студенты жили не в страхе перед провинностью, а в ожидании наказания за ложные обвинения, и это чрезвычайно угнетало. Затем в той же церкви, хоть мне никто не завидовал, и делить со мной было нечего, но постоянно доносили и клеветали. Это гадко, когда священник в алтаре, с золотым крестом на пузе, пока в храме читают молитвы рассказывает мне, какой начальник дурень, но как только тот самый начальник входит, в тот же момент поворачивается ко мне задом, и начинает вслух ругать уже меня перед начальством, на ходу выдумывая какие-то нелепые обвинения. Хуже этого только когда, ссылаясь на «постоянные жалобы», тот самый недалёкий начальник выгоняет вас с работы. Там уж совсем гадко.
В женских коллектива тоже постоянные сплетни и склоки, после которых предлагают уволиться, не важно в школе работаешь, или в салоне красоты. Люди, которых я не понимаю, ведут себя одинаково, независимо от статуса и уровня образования. С уверенными лицами и горящими глазами они на ходу выдумывают были и небылицы, и, кажется, не могут остановиться в своём беге. Наверное, про каждого знакомого мне честного человека я слышал лживые наветы. Сначала оно высказывается как возможность, затем как вероятность, потом в виде рабочей версии и пройдя по кругу любителей посплетничать превращается в истину с огромным количеством подробностей и деталей. При виде вас автор исходной гипотезы несколько смущается, вроде как пугаясь очной ставки, но быстро берёт себя в руки и начинает с вами самоотверженно бороться, призывая к тому же единомышленников. После чего вас вызывает начальство и с плохо скрываемой улыбочкой объявляет, что терпение коллектива лопнуло и так больше продолжаться не может. Вас даже не удостаивают объяснениями, всем же и так понятно, что вы начнёте оправдываться и изворачиваться, но справедливость должна восторжествовать, и негодяй, в вашем лице, получит заслуженную кару. Не притворяйтесь, что не понимаете за что, сами всё прекрасно знаете, как таких земля ещё на себе носит?
И племя остаётся собой довольно и умиротворённо, а вы оказываетесь на улице, недоумевая что произошло и что вы сделали не так. Они там продолжают друг другу улыбаться, учить детей, читать проповеди о любви и милосердии, скучать на работе, мечтать о повышении зарплаты, карьерном росте и отдыхе от трудов праведных, а про вас тут же забывают, словно никого тут и не было.
Может это я не такой как все, и не умею жить в нормальном мире? Или есть среди нас люди иной породы, особый, так сказать, вид внутри популяции? И верно, зачем трудиться, стараться, оттачивать мастерство, когда можно вообще не напрягаться, и постоянно обвинять кого-то другого в том, что работа не движется? А с другой стороны, паразиты скорее заведутся в погибающем дереве, чем в живом. Если коллектив загнивает, то и иммунитет против такой заразы он не вырабатывает, и это может быть справедливо на всех уровнях, начиная от парикмахерской, до целого государства. Так что есть вероятность, что мир ко мне добр и справедлив, со всеми его экономическими кризисами, национальной дискриминацией и подготовками к войне мне предлагают не держаться за прошлое, а уехать куда-нибудь, где нет этой мышиной возни. И правда, а что мне терять? Чего я лишусь если покину людей, которые меня не любят?
Ладно, жизнь покажет. Пока вроде поспокойней стало, пусть болтают, буду считать это шумом ветра, наполняющего паруса и влекущему вперёд, к будущему. Главное крепче держать руль, а там посмотрим.


Андрей Попов                2.06.2025