Фауст и Мефистофель. Философия жизни

ПРИКЛЮЧЕНИЯ в ТРИГОРСКОМ. ПУШКИН, ВУЛЬФ, КЕРН

С соседями из села Тригорское  - семьёй Осповых - Вульф Александр Сергеевич Пушкин познакомился во время своего первого приезда в 1817 году в родовое имение Михайловское. Хозяйка имения Прасковья Александровна приходилась Пушкиным дальнею родственницей по африканской крови деда Ганнибала.

Во время же ссылки в 1824-1826 годах Пушкин стал бывать в семье 43-х летней дважды овдовевшей помещицы, которая жила с четырьмя взрослыми дочерями, двумя малолетними дочками от второго брака и падчерицей. Заезжала погостить к ним и двадцатипятилетняя племянница, жена 60-летнего генерала Анна Петровна Керн. Старшему сыну Прасковьи Александровны – тогда 19-летнему юноше Алексею Вульфу, который учился в университете г. Дерпт (Тарту) Пушкин осенью пишет из Михайловского:

Здравствуй, Вульф, приятель мой!
Приезжай сюда зимой,
Да Языкова поэта
Затащи ко мне с собой
Погулять верхом порой,
Пострелять из пистолета.…
В Троегорском до ночи,
А в Михайловском до света;
Дни любви посвящены,
Ночью царствуют стаканы,
Мы же – то смертельно пьяны,
То мертвецки влюблены.

В самом деле, милый, жду тебя с ответными объятиями и с откупоренными бутылками. Уговори Языкова да отдай ему мое письмо; так как я под строгим присмотром, то если вам обоим заблагорассудится мне отвечать, пришли письма под двойным конвертом на имя сестры твоей Анны Николаевны».

А.П.

В 1825 году Пушкин посвящает Вульфа в план своего готовящегося из Михайловского побега за границу, на что юноша предлагает поэту бежать под видом своего слуги. Как известно, побег Пушкина не состоялся, и он продолжил жить и писать в этой романтической обстановке помещичьей усадьбы.

Молодого Алексея Николаевича и уже известного поэта сближает интерес к литературе, искусству и политике: Вульф учится в университете военному делу, математике, истории, русской словесности и философии. Здесь он состоит членом «Союза во имя Бога, чести, свободы и Отчизны», который, по признанию Вульфа, «дал направление юношеским нашим умам к высокой цели добра».

В наброске «О холере» Пушкин пишет о Вульфе:

«Он много знал… Разговор его был прост и важен. Он имел обо всем затверженное понятие в ожидании собственной поверки. Его занимали такие предметы, о которых я и не помышлял».
 
В тоже время их сближает и праздная атмосфера Тригорского с её дружескими пирушками и любовным флиртом. Студент Алексей Вульф в этой области становится «духовным сыном» Пушкина, основной принцип  ухаживания которого:
 
Чем меньше женщину мы любим,
Тем легче нравимся мы ей...

Принципом же женской психологии приятели считают:

…Притаила нежну страсть –
И стыдливыми глазами
Ищет робко между вами,
Кто бы ей помог упасть.

Вспоминая развлечения в имении Вульфов, Алексей Николаевич писал:

 «Он (Пушкин) принёс в наше общество немного разнообразия. Его светский блестящий ум очень приятен в обществе, особенно женском. С ним я заключил оборонительный и наступательный союз против красавиц, отчего его и прозвали сёстры Мефистофелем, а меня Фаустом».

До приезда Пушкина, здешние барышни томились от скуки и одиночества, в то время, как Анне Николаевне и Александре Ивановне давно пора было выходить замуж.

Хотя, Александр Сергеевич искать себе партию в провинциальной среде не собирался, внимание барышень его забавляло. Из ссылки он пишет сестре Ольге Сергеевне Пушкиной: «Твои тригорские приятельницы несносные дуры», А княгине Вяземской жалуется, что они «assez mauvaises sous tous les rapports» (довольно плохие во всех отношениях ), подмечая их жеманство, наклонность к сплетням и дурные зубы. И всё же этот период жизни поэта подарит ему определённый толчок в творчестве.
 
Современники называли тригорский дом Осиповой - Вульф «домом Лариных». Уездная его простота, с семейным уютом, с самоваром, вареньем и домашними настойками очень напоминало им описание дома Лариных в «Евгении Онегине». Сам Алексей Вульф считал себя прототипом Владимира Ленского, а в старшей сестре Анне угадывались отдельные черты Татьяны Лариной. Хотя, надо напомнить, что сам Пушкин в последних строках Евгения Онегина пишет, что он лишь «образован» как некий «идеал» с женщины или девушки, имя которой не называет.

Здесь Пушкин читает главы «Евгения Онегина», обсуждает сцены «Бориса Годунова». Здесь Пушкин окружен дамским обожанием, его ревнуют друг к другу молоденькие девушки, за его внимание борется, уже владеющая женскими чарами Анна Керн.

А. Пушкин - совсем ещё юной Евпраксии Николаевне (Зине, Зизи):

Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.
Сердце в будущем живет;
Настоящее уныло:
Все мгновенно, все пройдет;
Что пройдет, то будет мило.

А. Пушкин - 25-летней Анне Николаевне Вульф:

Нет ни в чем вам благодати;
С счастием у вас разлад:
И прекрасны вы некстати,
И умны вы невпопад.
…
Увы, напрасно деве гордой
Я предлагал свою любовь:
Ни наша жизнь, ни наша кровь
Ее души не тронут твердой!...


А. Пушкин – Анне Ивановне Вульф (Netty):

 За Netty сердцем я летаю
В Твери, в Москве,
И R и O позабываю
Для N и W.

(Netty – Анна Ивановна Вульф, R –Александра Россет, О – Анна Оленина, N и W – инициалы Нетти Вульф)

Из письма Александра Сергеевича брату Льву Сергеевичу Пушкину, март 1825г.: «Анна Николаевна тебе кланяется и очень жалеет, что тебя здесь нет; потому что я влюбился и миртильничаю. Знаешь кузину Анны Николаевны, Анну Ивановну Вульф? Ecce femina! (франц. Вот это женщина!)»
 
Александра Пушкина во время ссылки в Михайловское в 1825 году посещает поэт Антон Дельвиг, друзья много гуляют, наведываясь к семейству Осиповых-Вульф:

Когда постиг меня судьбины гнев,
Для всех чужой, как сирота бездомный,
Под бурею главой поник я томной
И ждал тебя, вещун пермесских дев,
И ты пришел, сын лени вдохновенный,
О Дельвиг мой: твой голос пробудил
Сердечный жар, так долго усыпленный,
И бодро я судьбу благословил.

А летом 1826 года в Тригорское приезжает Алексей Вульф со своим университетским товарищем - поэтом Языковым.

Втроём приятели катаются верхом на лошадях, стреляют из пистолетов, плавают в Сороти,  философствуют и декламируют свои стихи, сопровождая их обильными возлияниями в честь Бахуса. Самодельный напиток разливает серебряным ковшиком 16-летняя Зизи (На французский манер имя девушки Евпраксии Вульф  звучало Euphrosyne, откуда и уменьшительные Зина и Зизи):

Да вот в бутылке засмоленой,
Между жарким и блан-манже,
Цимлянское несут уже;
За ним строй рюмок узких, длинных,
Подобных талии твоей,
Зизи, кристалл души моей,
Предмет стихов моих невинных,
Любви приманчивый фиал,
Ты, от кого я пьян бывал!
(строф Евгения Онегина)

Но нельзя в стихах поэта искать прямых отсылок к прототипам, даже если в них указывается имя.

Однако, вот что о размере талии реальной Зизи А.С. Пушкин, со свойственной ему иронией, пишет брату Льву ещё в 1824г.: «… на днях я мерялся поясом с Евпраксией, и тальи наши нашлись одинаковы. Следовательно, из двух одно: или я имею талью 15-летней девушки, или она талью 25 летнего мужчины».

Как и Анна Николаевна, Евпраксия унаследовала наклонность к полноте от матери.
Веселая, резвая, беззаботная, простодушно кокетливая, Зизи в Тригорском «постоянно отворачивалась от романтических ухаживаний за собою и комплиментов». Молодые люди ей пишут мадригалы. Она их рвёт, и Пушкин пишет вновь:

Вот, Зина, вам совет: играйте,
Из роз веселых заплетайте
Себе торжественный венец —
И впредь у нас не разрывайте
Ни мадригалов, ни сердец.

В 1831 году Евпраксия выйдет замуж за барона Б.А. Вревского. А в 1835 году А.С. Пушкин напишет Языкову, что погостил у Евпраксии Николаевны, «некогда полувоздушной девы, ныне дебелой жены, в пятый раз уже брюхатой». Свой же супруге Наталье Николаевне, он писал: «… был я у Вревских третьего дня и там ночевал … Вревская очень добрая и милая бабенка, но толста как Мефодий, наш псковский архиерей». Несомненно, он этим своим сарказмом успокаивал жену, которая после свадьбы сильно ревновала Пушкина именно к Зизи, которая с 1829 года всё же вошла в его «донжуанский список».

«ВАВИЛОНСКАЯ БЛУДНИЦА»

…Провинциальный лёгкий флирт  с его шутками и иронией ссыльного Пушкина и Алексея Вульфа сменился настоящей страстью, когда в дамском обществе появилась светская, обаятельная Анна Петровна Керн.

Кузина Алексея Вульфа и подруга детства Анны Николаевны, Анна Петровна Керн с 17-ти летнего возраста была женой генерала Ермолая Керн, который  был старше её на 35 лет. В письме к подруге Анна пишет о своём супруге: «Чем больше я его узнаю, тем яснее вижу, что любит он во мне только женщину, все остальное ему совершенно безразлично”.

Имея возможность часто бывать в обществе в красивых нарядах, Анна Керн умело преподносила свою красоту и женственность. Не особо стесненная категоричностью мужа и супружескими обязательствами, Анна, пользующаяся большим вниманием мужчин, заводила один роман за другим и с упоением описывала их в личном дневнике. Одним из её воздыхателей , согласно дневника, был некий Шиповник, позже у неё был роман с помещиком Аркадием Родзянко. Многодетный отец, помещик А.Г. Родзянко, известный как  писатель в жанре эротической лирики. Официально такие произведения не печатались, но были весьма популярны среди молодёжи.

Из писем А.С. Пушкина к А.П. Керн,  лето1825 г.:

«Умоляю вас, божественная, снизойдите к моей слабости, пишите ко мне, любите меня и я тогда постараюсь быть милым… Уже ночь, и ваш образ является мне, грустный и сладострастный… Снова берусь за перо, чтобы сказать Вам, что я у Ваших ног, что я по-прежнему люблю Вас, что иногда я Вас ненавижу, что третьего дня говорил о Вас гадости, что я целую Ваши прелестные ручки...»

Для Пушкина это будет вторая встреча со светской чаровницей. Но уже при первой встрече с Анной в Санкт-Петербургском доме её тётки Елизаветы Олениной в 1819 году, поэт примерял на себя роль Мефистофеля. Тогда на выступлении И. Крылова со своими баснями, он всячески пытаясь привлечь внимание красавицы к своей особе, заметил в разговоре с рядом сидевшим приятелем, что в Аду будет много хорошеньких женщин. «Спроси у мадам Керн, не хочет ли она попасть в ад?», — шутливо предложил Пушкин приятелю. Но уже тогда, он получил от молодой женщины сухой, отрицательный ответ.
 
Не это ли «мгновение» так раззадорило теперь поэта к созданию лирического шедевра – посвящения?

К Керн*, лето 1825

Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты...

Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.

Спустя  одиннадцать лет на это посвящение А. Пушкина, композитор М. Глинка напишет музыку и посвятит романс уже дочери Анны Петровны-  Екатерине Ермолаевне Керн.

Но Анна Петровна малоблагосклонна к влюблённому в неё Пушкину, она больше увлечена кузеном Алексеем Вульфом, да и Прасковья Александровна Осипова-Вульф не оставляет их наедине, даже во время прогулок по аллеям парка.

В итоге П.А. Осипова-Вульф всё же отдаёт распоряжение в мае 1826 года заложить экипаж и отправить Анну Керн в Ригу к мужу. При этом, отправляется на Рижское взморье с дочерями и сама. Сёстры уверены, что Прасковья Александровна увезла всех из Тригорского из чувства ревности. Между Пушкиным, Керн, Прасковьей Александровной и Анной Николаевной разыгрывается активная переписка с ссорами и интригами, в результате которой, Пушкин сдаётся и «из уважения к тетушке» перестаёт писать Анне.
 
Однако в Риге продолжает встречи с Анной Керн студент Алексей Вульф. Этот роман со сводной двоюродной сестрой продлится 4 года.
 
От Пушкина приятелю поступают вопросы: «Получаете ли вы письма от Анны Николаевны (с которой мы совершенно помирились перед ее выездом), и что делает Вавилонская блудница  Анна Петровна? …Я писал ей: Vous avez place vos enfants, c;est tres bien. Mais avez-vous place votre mari? Celei-ci est bien plus embarassant» (перевод: У вас есть место для ваших детей, это очень хорошо. Но есть ли у вас место для вашего мужа? Это гораздо более неловко).

В том же, 1826 году генерал Ермолай Керн всё же окончательно отпускает свою жену обратно к её родителям, оставляя без средств к существованию. К тому времени и личное приданое Анны Петровны было ею  великодушно отдано родителям на завершение образования младших  брата и сестры. Поэтому первое время после формального развода ее будут поддерживать поэты - друзья Пушкина, а потом Анна станет зарабатывать литературным трудом: переводами, корректурой.

Окончательный разрыв родителей произойдёт сразу после рождения их младшей дочери Ольги, которая проживёт лишь 7 лет. Четыре года будет отпущено прожить и их дочери Анне. С матерью останется лишь единственная дочь Екатерина Ермолаевна, и та будет отдана на воспитание в Смольный институт за счет казны.

Развод супругов так и останется не подтверждённым Синодом, а репутация в обществе Анны Керн станет совершенно испорченной. Однако, поселившись в Санкт Петербурге, молодая женщина будет всё снова и снова предпринимать попытки найти своё счастье. Именно тогда она подружится с Софьей Михайловной  Дельвиг, а в 1827 году она «вскружит голову» брату Пушкина Льву Сергеевичу. С самим же Александром Сергеевичем они встретятся снова лишь два года спустя. Анна Керн об этой встрече напишет в своих мемуарах: «…и вообще он был так трогательно внимателен, что я забыла о своей печали и восхищалась им, как гением добра».

Женившись же на Наталье Гончаровой, Пушкин уже не скрывает своего презрения к обожаемой раннее им особе, и сводит общение с Керн, которая активно помогает поэтам в издательстве, к минимуму. В ответ на просьбу о помощи показать свой перевод Жорд Санд издателю, Александр Сергеевич пишет жене Наталье Николаевне в сентябре 1835 года: «Ты мне переслала записку от M-me Kern; дура вздумала переводить Занда, и просит, чтоб я сосводничал её со Смирдиным. Чёрт побери их обоих! Я поручил Анне Николаевне отвечать ей за меня, что если перевод её будет так же верен, как она сама верный список с M-me Sand, то успех её не сомнителен…».


ИГРА В ФАУСТА И МЕФИСТОФЕЛЯ

Но что же это было? То всплески невероятной любви и восхищения Анной Керн: « Я вас любил безмолвно, безнадежно, то робостью, то ревностью томим…», а то- явное презрение к «Вавилонской блуднице».

Гениальный Пушкин: поэт и философ, не мог не обратиться к вечной теме выбора человеком между добром и злом, затронутой Данте и Гёте. И на этот вопрос, словами Мефистофеля, обращёнными к Фаусту Александр Сергеевич ответил так:

Ты думал: агнец мой послушный!
Как жадно я тебя желал!
Как хитро в деве простодушной
Я грезы сердца возмущал! —
Любви невольной, бескорыстной
Невинно предалась она…
Что ж грудь моя теперь полна
Тоской и скукой ненавистной?..
На жертву прихоти моей
Гляжу, упившись наслажденьем,
С неодолимым отвращеньем:
Так безрасчетный дуралей,
Вотще решась на злое дело,
Зарезав нищего в лесу,
Бранит ободранное тело; —
Так на продажную красу,
Насытясь ею торопливо,
Разврат косится боязливо…
(А.С. Пушкин «Сцена из Фауста»)

Вспоминая развлечения молодости в Тригорском, Алексей Николаевич Вульф писал:  «Он (Пушкин) принёс в наше общество немного разнообразия. Его светский блестящий ум очень приятен в обществе, особенно женском. С ним я заключил оборонительный и наступательный союз против красавиц, отчего его и прозвали сёстры Мефистофелем, а меня Фаустом».

Да, играя, совсем юный «Фауст» Алексей Вульф оказался тогда способным учеником, который со временем превзошёл самого «Мефистофеля».

В 1828 году в Санкт Петербурге Вульф одновременно встречается с Анной Керн,  с её сестрой Елизаветой и  подругой Софьей Дельви. Здесь он начинает вести свой «Дневник», где помечает: «Я был в 20 лет хватом, слыл забиякою … пил также в своё время из удальства, потом волочился за женщинами, как франт».
 
В это время Александр Пушкин пишет Вульфу из их имений в Тверской губернии: "Тверской Ловелас", честь имею донести, что в здешней Губернии, наполненной вашим воспоминанием, все обстоит благополучно. Меня приняли с достодолжным почитанием. Утверждают, что вы гораздо хуже меня (в моральном отношении) и потому не смею надеяться на успехи, равные вашим.

—Требуемые от меня пояснения насчет вашего петербурского поведения дал я с откровенностию и простодушием - от чего и потекли некоторые слезы и вырвались некоторые недоброжелательные восклицания, как например: какой мерзавец! какая скверная душа! но я притворился, что их не слышу».

Но молодость проходит, а с ней и бесцельное веселье. Игра превращается в жизнь, когда надо брать на себя ответственность за жену, за детей, когда наступает пора пытаться давать ответы на нерешенные ещё человечеством вопросы. И Пушкин, уже как Фауст из поэмы Гёте, которого он называет «величайшим созданием поэтического духа», превращается в неравнодушную, ищущую и вдохновенную натуру, в глубокого мудрейшего поэта, учителя на все времена.

В то же время Алексей Вульф из начитанного романтика и холодного покорителя дамских сердец с годами становится скуповатым помещиком, «строгим барином» своих крестьян и проживёт в своём Тригорском имении до 75 лет закоренелым холостяком.
Александр Сергеевич Пушкин, словно предвидя такой финал жизни своего приятеля, обращает речь Мефистофеля к Фаусту-Вульфу:

Скажи, когда ты не скучал?
…Тогда ль, как розами венчал
Ты благосклонных дев веселья
И в буйстве шумном посвящал
Им пыл вечернего похмелья?
Тогда ль, как погрузился ты
В великодушные мечты,
В пучину темную науки?
Но — помнится — тогда со скуки,
Как арлекина, из огня
Ты вызвал, наконец, меня.
Я мелким бесом извивался,
Развеселить тебя старался,
Возил и к ведьмам и к духам,
И что же? все по пустякам.
Желал ты славы — и добился, —
Хотел влюбиться — и влюбился.
Ты с жизни взял возможну дань,
А был ли счастлив?

Фауст – Мефистофелю:

Перестань,
Не растравляй мне язвы тайной...


"ЧУДНОЕ МГНОВЕНЬЕ ДЛИНОЮ В 40 ЛЕТ"

В отличие от договора Фауста с Мефистофелем у Данте, где Фауст отдает свою душу Мефистофелю в обмен на исполнение желаний, Фауст у Гёте не ищет удовольствий, он хочет испытать всю меру радостей и страданий человечества, познать смысл жизни.
Больше всего Мефистофель у Гёте надеется, что Фауст забудет о своих высоких стремлениях под влиянием любви. Но этого не происходит, потому что трагическая любовь Фауста к Маргарите не только выше чувственных наслаждений, но и выше самой смерти.

Вот и «Вавилонская блудница» Анна Петровна Керн играла с чувствами мужчин, пока не знала настоящей любви.
В возрасте 36 лет она, которая страдала в замужестве с генералом, старшим её на 35 лет, теперь влюбляется в своего троюродного 16-летнего брата, кадета Первого Петербургского кадетского корпуса Александра Маркова-Виноградского. Этой взаимной, несмотря на разницу в возрасте, любви уже не может помешать ни осуждение в обществе, ни негодование родных, ни отказ от военной карьеры, ни откровенная нужда.
 
В 1839 году у пары рождается сын Александр, и Анна Керн, перестав бывать в обществе, полностью сосредотачивается на тихом семейном счастье.
И далее, как по Гёте, где Мефистофель многого не понимает в Фаусте, который думает не только о себе, который не ищет удовольствий, а собирается ринуться в гущу жизни, со всеми её трудностями.
 
Анна Петровна теперь живёт так, словно заключила, как Фауст, сделку с Мефистофелем, условием которой будет то, что она не может испытать полного удовлетворения жизнью, без того, чтобы не отдать дьяволу душу:

Когда воскликну я «Мгновенье,
Прекрасно ты, продлись, постой!» —
Тогда готовь мне цепь плененья,
Земля разверзнись подо мной!

( «Фауст» И. В. Гёте).

Чтобы обвенчаться со своим любимым, генеральская вдова отказывается от положенной после смерти бывшего мужа солидной пенсии. И в июле 1842 года Анна Петровна и Александр Марков-Виноградский официально становятся супругами. Александр, не желая более  служить,  в чине подпоручика выходит в отставку и, лишенные средств, они с женой вынуждены оставить Петербург и 10 лет жить в Сосницах - Черниговской губернии, скромной усадьбе мужа с его родственниками. Анне приходится терпеть несносную тётку мужа Александру, которая относится к Анне, как к "коварной соблазнительнице", испортившей мальчику карьеру.

В то же время и отец А.П. Керн - алчный, и жестокий к близким человек, не желая смириться с выбором дочери, накануне 1844 года, выгодно продаёт своё имение, лишая, таким образом, дочь наследства после своей смерти.
В Соснице  Александр Васильевич получает место заседателя уездного суда и вскоре попадает под суд с проворовавшимися до него судьями. Его оправдывают, но полученное клеймо уже не даёт ему возможности получить в Соснице другое место службы. И тогда Александр Васильевич подрабатывает карточной игрой, а  Анна Петровна, которая раньше блистала на балах в Полтаве и Санкт Петербурге, теперь шьёт на заказ для мастеровых рубашки, вяжет чулки.
Но удивительно то, что супруги счастливы, несмотря не на что. Александр Марков-Виноградский бесконечно признаётся жене в любви и благодарит Бога за подаренное ему счастье: "Благодарю тебя, Господи, за то, что я женат! Без нее, моей душечки, я бы изныл, скучая. Все надоедает, кроме жены, и к ней одной я так привык, что она сделалась моей необходимостью! Какое счастье возвращаться домой! Как тепло, хорошо в ее объятьях. Нет никого лучше, чем моя жена».
 
«…Моя любовь срослась со всем моим организмом и сделалась необходимым элементом моей жизни. Я извиняю её ревнивые выходки, но в себе уверен, потому что знаю себя – моя любовь к ней неизменная, как свет солнца…Всё, что есть во мне, всё принадлежит ей! … Я весь любовь, весь счастие, и нет для меня радости за чертой моей семейной жизни..."
Анна Петровна тоже признаётся своей родственнице: "Бедность имеет свои радости, и нам всегда хорошо, потому что в нас много любви. За все, за все благодарю Господа! Может быть, при лучших обстоятельствах мы были бы менее счастливы".
Марковы-Виноградские ведут насыщенную жизнь - музицируют, много читают вместе, пишут сами, занимаются с бедными детьми.

После смерти тётки Ф. П. Полторацкой в 1854 году, Марковы-Виноградские продают имение в Соснице и снова перебираются в Санкт Петербург. Александру в ту пору 29-лет, а Анне -49. Управляющий  делами С. А. Долгорукова, который занимался акцизным откупом в Соснице, рекомендует Маркова-Виноградского князю в качестве домашнего учителя его детей. Наконец-то удача улыбнулась супругам: С 1854 до 1857 годы Марков-Виноградский воспитывает младших братьев и сестёр княжны Александрины Долгоруковой - возлюбленной императора Александра II, много общается и с ней самой: «Я заходил к ней иногда из Эрмитажа, где объяснял ее братьям картины, желая развить в них эстетический вкус, возбудить чувство изящного, пользуясь живыми впечатлениями изящной живописи, старался наталкивать их на высокие мысли и чувства и охлаждать этим пристрастие к пошлой суетности, в которой они тонули. Она угощала меня, усталого, с необыкновенным радушием, сама намазывала масло на хлеб и подносила мне. А между тем, у нее бывал царь! Она жила во Дворце. Комнаты не отличались пышностью. Не видно было драгоценных подарков от ее высокого обожателя. Я замечал только книги, эстампы, статуэтки с надписью: „от друга Вашего Александра".

«Осенью 1857 г. Долгоруковы выехали за границу, а их домашний учитель был рад расстаться с семейством «мрачного, злого, ограниченного аристократа».
В феврале 1858 г. Муравьев Михаил Николаевич граф Виленский— государственный деятель, председатель Департамента уделов, приглашает Маркова-Виноградского на службу в Департаменте уделов.  М. Н. Муравьев состоявшего в родстве с Анной Петровной по линии бабушки А. Ф. Вульф, урожденной Муравьевой, и благодаря ему, чета до конца 1865 года, наконец, обретает материальную независимость и возможность вести образ жизни, соответствующий своим запросам.
В этот период жизни Александр Васильевич и Анна Петровна часто бывают на спектаклях, музыкальных вечерах, посещают музеи и художественные выставки. Анна Петровна подрабатывает переводами, пишет свои воспоминания о Пушкине, Дельвиге, Глинке, ведёт дневник о жизни в столице, о студенческих волнениях 1861 года. Супруги тесно общаются с членом Совета Департамента уделов Н. Н. Тютчевым, который знакомит своего сотрудника  с родственниками и друзьями  П. В. Анненковым и  И. С. Тургеневым.

Но прошлые невзгоды дают о себе знать острыми хроническими желудочными заболеваниями – у Александра Васильевича, и резким потерей зрения – у Анны Петровны. Они неоднократно за счет Департамента уделов лечатся на водах за границей, но отступающие на время заболевания Александра, по приезду в сырой и мрачный Петербург, «злобно разыгрывались» вновь.

Поэтому в 1865 году  Александр Васильевич вынужден выйти в отставку. На положенную пенсию коллежского асессора проживать в столице Марковы-Виноградские снова не могут. Им опять помогают. Анна Петровна продаёт письма Пушкина, по 5 рублей за штуку, Алексей Николаевич Вульф присылает 100 рублей: «Мы могли расплатиться с мелкими долгами. Спасибо ему большое!! Он, хотя и консерватор, но исполнен доброты и честности...»- пишет  Александр Васильевич.

Супруги начинают, буквально, скитаться по квартирам знакомых: из Петербурга – в Митино, затем в Ковно, Лубны, Березоточе, Киев. Но чаще, им в гостях не рады.
В ноябре 1868 года расстроенный Александр Марков-Виноградский записывает: «Досадно, что они не понимают моей поэтической, симпатично оригинальной, любящей и умудренной мышлением старушки, нашей милой мамаши. Они ей оказывают почтение, снисхождение, а ей нужна только любовь. Какие глупцы! Они не  соболезнуют тому, что она почти ничего не видит и очень этим несчастлива, так как не может читать, писать, работать, что наполняло ее жизнь и чем она была счастлива, и смотрят на нее как на капризную старуху. Бессердечные пошляки! Я заметил: кто не понимает, не любит моей жены и не сочувствует ей, тот очень пошлый, бездушный, сухой, холодный эгоист» .

Сам же Марков-Виноградский  по- прежнему самозабвенно любит свою «беспомощную, слабую полуслепую старушку», которая «хранит в себе непочатый, освященный уголок — алтарь преданий и памяти» и спешит перенести свои воспоминания на бумагу. Из-за развившейся катаракты, Анне Петровне уже трудно писать самой, и супруг добровольно заменяет ей  и сиделку и литературного секретаря. 22 октября 1870 г. Александр Васильевич делает следущую запись в дневнике:  «Целые два месяца я писал. Писал сначала под диктовку воспоминание моей доброй старушки А. П., потом переписывал его и, наконец, усиленно работал над своими „Записками". Так устал, что несколько дней не мог взяться ни за перо, ни за книгу».

В 1877 году Марковы-Виноградские едут к сыну в Москву, где он живёт с женой Лизой и маленькой дочкой Аглаей, и недолго живут по соседству с ними в меблированных комнатах комнатах на углу Тверской и Грузинской.

В 1878 году при материальной поддержке Тютчевых, супруги перебираются в Торжок, а оттуда  по приглашению семьи А.М. Бакунина - в Прямухино.
 
Вот здесь и обрывается жизненный путь Александра Васильевича Маркова – Виноградского. В конце января 1879 года он умирает от рака желудка. После похорон мужа на погосте усадьбы Бакуниных Анна Петровна возвращается к сыну в Москву и спустя четыре месяца тоже умирает от апоплексического  удара.
 
Выходит, что и в жизни бывает любовь, как в сказке: «они жили долго и счастливо, и умерли в один год». Продлилось их «чудное мгновенье» 40 лет.

*

В итоге философской поэмы И. В. фон Гёте «Фауст», Мефистофель терпит поражение. Он уверен, что грешница, преступница, страдалица Маргарита будет осуждена небесами, но в ответ на эти его слова, раздается голос свыше: «Спасена!». Она любима и любила. И сама Любовь прощает её.

На исходе своей жизни, пройдя через сомнения, лишения и страдания, Фауст обретает высшую мудрость: миром движет любовь, и именно она определяет гармонию мироздания.


*

НА ФОТО:

1. Анна Петровна Керн

«…Мне она показала полувыцветшую пастель, изображающую ее в 28 лет - беленькая, белокурая, с кротким личиком, с наивной грацией, с удивительным простодушием во взгляде и улыбке... немного смахивает на русскую горничную а-ля Параша...На месте Пушкина я бы не писал ей стихов...» Иван Тургенев

2.Фауст и Мефисто в подземелье раскрашенная литография Джозефа Фэя, Париж,1846 г.

3.Алексей Васильевич Марков - Виноградский

*
Далее: гл.3 Дельвиги и Салтыковы http://proza.ru/2025/09/28/1006




ВЫ ЧИТАЕТЕ "СВЕТ И ТЕНИ МОСКОВСКОГО ФЛИГЕЛЯ" http://proza.ru/avtor/79379102895&book=24#24