Как лягушонок Квак создал свой стиль

В тростниковых зарослях у светящегося ручья жил лягушонок по имени Квак. Все вокруг знали: он — самый первый заводила в болотных хорах. Но мало кто догадывался, что Квак... совсем не умел петь.

Каждый вечер, когда хор лягушек начинал свою трель, Квак ловко притворялся: раскачивался на кувшинке в такт; надувал горловой мешок как настоящие певцы, даже открывал рот — но вместо громкого кваканья издавал лишь тихий писк, похожий на скрип не смазанной двери.

«Странно, — думал он, — все квакают с рождения, а я... будто мне подменили голос».

Когда мудрая цапля объявила конкурс на лучшую песню, Квак в панике спрятался в иле. Но тут рядом с ним появилась маленькая дроздиха Зяблинка — она упала с ветки прямо в камыши!

— Помоги мне! — запищала она. — Я должна спеть на рассвете, но я повредила крыло, мне не взлететь, крыло болит! Нужно спеть громкую песню! Давай петь вместе, прямо из камышей!

Квак понимал: если Зяблинка не пропоёт, лес не узнает, когда просыпаться. Но как помочь, если его собственный голос — тише шепота?

— Глупыш, — зашелестел Камыш, — ты же не рождён петь, как дрозд. Ты рождён петь как лягушка — пусть даже писклявая.

И тогда Квак сделал смешное: сложил кувшинки в мегафон (чтобы писк стал громче); пригласил жуков-барабанщиков отбивать ритм, а вместо слов придумал мелодию из...шлепков лапками по воде, шуршания тростника и того самого предательского писка, который вдруг сложился в новый жанр — «болотный джаз»!

На рассвете, когда Зяблинка завела свою трель, Квак аккомпанировал ей так необычно, что даже цапля пустилась в пляс.

— Это гениально! — прошептала Зяблинка. — ты дал моему голосу крылья!

С тех пор Квак не стеснялся того, что не квакал «как все». Его «Ква-пиу-плюм!» стало фирменным звуком леса. А если кто-то стеснялся своего голоса, лягушонок подмигивал:

— Эй, давай вместе! Даже тихий писк может стать главной нотой в симфонии.

 Не пытайся петь чужие песни — твоя уникальность и есть твой дар.