Глава 10 - Остров льда и пламени

Земля, В небе над Северным морем
В рейсе IcelandAir Гётеборг - Рейкьявик

29 октября 2325 года


Ближнемагистральный лайнер продолжает набор скорости и высоты, и в салоне чувствуется лёгкий гул. В бизнес-классе есть большие дисплеи, на который карта маршрута, текущие высота, скорость и местоположение. Этот перелёт совсем недолгий, чуть больше часа, и женщины из команды Григорьева воспользовались тем, что они сели первыми и уснули сразу же.

Все они пили и пили немало. Они пили азадийское бухло в рейсе до станции Васильево, пили арманьяк в рейсе до Скай-Сити и пили датскую водку в рейсе до Гётеборга. Сейчас Адель положила голову на плечо Мари, а Эйза на плечо Ану. Классическая картина на тему наши заиньки устали. Впрочем, не спящему в отличие от остальных, капитану налили и на этом рейсе. У него в глазах всё ещё страх, он продолжает переживать их...сидение на холодном синтетическом камне и стюардессы уже успев насмотреться на разных вояк ему налили две рюмки исландской настойки без колебаний. Одну рюмку Григорьев выпил сразу, а вторую всё ещё держит в руках. И это несмотря на то, что эту настойку предполагается пить холодной, практически с температурой холодильника.

Ану сидит напротив капитана, она смотрит в иллюминатор. Хотя смотреть там особенно не на что - всё небо в облаках вперемешку с вулканическим пеплом.

- Николай, почему Исландия?
- Я там был, я там почти всё знаю. На летних каникулах меня отправляли к деду на Север, и дед возил в Исландию меня каждое лето. Плюс сейчас там извержение вулкана. Вы ведь наверняка видели вулканы?
- Безусловно.
- Ещё бы... Ану, у меня есть два вопроса, не знаю, может они покажутся вам личными.
- Рассчитываю на ваше чувство такта.
- На кого вы учились? Я об образовании.
- Философия и ораторское искусство. До войны я периодически возвращалась на Нассам чтобы послушать последние курсы в области практической психологии.
- Ваша одежда она...немного потёртая...
- Её безусловно требуется заменить.
- Я думал, может она для вас что-то значит. Значит дело в деньгах?
- В немалых деньгах, как минимум три миллиона данов.


Григорьев замолчал, у него ненадолго открылся рот от удивления.

- Николай, моя одежда не в пример сложнее вашей, и она изготавливается только вручную. Позже вы можете сделать в поисковой системе выборку по фразе "Гильдия производителей одежды, планета Хавель" и вы быстро всё поймёте.


Понимать слова Ану можно примерно так, что сейчас вы пьяны как свинья. Меж тем точка на карте всё быстрее движется на северо-запад, где-то внизу под облаками Фареры. Почему они летят в Исландию? Потому что уже к моменту попадания на Скай-Сити "девушки" из команды Григорьева упились до такой степени, что предложения куда лететь или ехать ими уже не высказывались. Капитан помнит Исландию где-нибудь в июле, когда вокруг зелень, в полных грибами лесах можно повстречать непуганого лесного оленя. А сейчас конец октября, по сути скоро зима, если она уже не началась. В таких условиях Григорьев Исландию не помнит и что их ждёт - не знает. На острове и летом то температура могла упасть почти до нуля, а сейчас их скорее всего будут ждать ночные заморозки, морозный туман по утрам и снежные заряды. Но туристов сейчас будет предостаточно - Исландия едва ли не единственное место в мире, где на извержение вулкана можно посмотреть, будучи в безопасности. А эта страна очень безопасна. Безопасна и очень...герметична. Исландия отделена от остального мира холодными морями и все иностранцы на острове либо туристы, либо дипломаты, третьего не дано. Миграционная политика жесточайшая, местные не позволят посторонним прикоснуться к высочайшему уровню жизни этого отдалённого осколка Скандинавии. Впрочем, туристам в меру рады, для туристов есть всё. Мини-гостиницы, домашние рестораны, дорожки для велосипедных и конных туров. Но всё это недёшево. Несмотря на все усилия по селекции новых сортов овощей и фруктов Исландия импортирует множество продуктов питания потому, что на таких широтах растёт далеко не всё.

Но если турист небедный, то его ждёт незабываемый отпуск. Даже в самых маленьких семейных ресторанах в отдалённых городках замечательный выбор мясных блюд, можно сказать, что исландцы не настаивают, что турист обязательно должен оценить своеобразную местную кухню. Не говоря о том, что некоторые вещи, вроде половины бараньей головы кого-то попросту говоря может шокировать. Нет, туристу предложат мясное изобилие примерно в немецком стиле, но если кто-то очень хочет, то человека обязательно познакомят и с местными настойками, и с ОЧЕНЬ вонючей вяленой акулой - что-то вроде набора "для смелых духом" есть в каждом заведении. Ту саму вяленую акулу, нарезанную кубиками Григорьев пробовал в детстве, но стопочка местной настойки чтобы забыть эту жутчайшую дрянь ему, по понятным причинам, не полагалась.

- Ану, возможно вам стоит знать кое-что об Исландии. Я не помню в каком точно году в конце прошлого века тогда ещё ООН решила, что надо иметь последнюю линию обороны в виде крупных кораблей с мощными ракетными установками. Идея оказалась...заразительной и только за неполные 25 лет земные верфи построили сотни немалых кораблей. И продолжают строить дальше притом, что эта затея весьма сомнительная. Журналистов редко допускают на учебные стрельбы, но из того, что пишут медийщики складывается неутешительная картина. А именно то, что нужна целая эскадра чтобы привести один космокрейсер в непригодное для боя состояние. Причём в эту кораблестроительную программу ввалены немалые деньги с ресурсами, десятки тысяч людей постоянно бороздят океаны в полной боевой готовности. А проку, как я и говорил, очень мало. Причём здесь Исландия? Там находится Морское командование ООН и Главный морской трибунал.
- Николай, не вижу здесь ничего необычного, наоборот это вполне обычное самоуспокоение. Я потратила деньги на свою безопасность, значит эта безопасность должна быть. Вы даже не представляете сколько колоссов на глиняных ногах понастроили самудри в самом начале войны. Многомиллионные армии с устаревшим вооружением, огромные флоты из неудачно спроектированных кораблей. Несколько лет душевного спокойствия, а затем отрезвляющий душ - армии разбегаются в первом же бою, не выдержав имперской дисциплины, флоты горят, а в кораблях не работают даже спасательные капсулы. Я тоже обжигалась на подобном и надо сказать сразу - мои ошибки стоили жизни сотням тысяч. Прямо сейчас я очень жалею, что не пьянею от алкоголя как вы.
- Понимаю. Ану, на корабле не как в пехоте. Либо корабль выживает, либо погибает полностью со всей командой. Это ближе к концу войны я командовал крейсером с некоторым количеством спасательных капсул и вот на больших кораблях бывают варианты - неправильно или несвоевременно проведённая эвакуация, часть капсул сбивают. О чём это я? На корабле не как в пехоте, не бывает такого, что ты прощёлкал и потерял одного или двоих. Я всё ещё переживаю то, что было 13 дней тому назад. Когда Адель пошла внутрь и хорошо, что она знала про эти злосчастные ловушки. А иначе...
- Николай, я тоже не знала о подобных ловушках, даже не думайте, что я бы позволила себе вас подставить.


После выпитого у Григорьева немного шумит в голове, и он не подумал над словами Ану. Не подумал о том, что она сказала «вас подставить», хотя дело касалось жизни Адель.

Капитан в отличие от остальных на извержения вулканов насмотрелся достаточно, он понимает, чем от отличаются просто облака от облаков дождевых и, наконец, как в данном случае, облака вперемешку с вулканическим пеплом. Сейчас извергается Гекла к юго-востоку от Рейкьявика, дует западный ветер, значит видимость над столичной агломерацией хорошая. Если скопление городков и городков вокруг Рейкьявика вообще можно назвать агломерацией. Они уже делают длинный правый поворот вместе со снижением, заходят на посадку, и «девушек» из команды Григорьева уже скоро ждёт неприятное пробуждение.

***

Рейкьявик, район Мидборг
Тем же днём после обеда

Картина в ресторане гостиницы, куда они заселились напоминает иллюстрацию к горькой шутке – трезвый отец – злой отец. Компания доехала до одного из самых дорогих отелей, как-то вселилась, проспалась и…проспавшись с превеликим неудовольствием обратила внимание на то, что творится за окном. За окном низкая облачность, холодно, и идёт противный моросящий дождик. А внутри тепло, и в ресторане большой выбор супов – грибных, мясных, рыбных, каких угодно. И теперь все едят супы, потому что они горячие, а ещё в них много жидкости, которая хоть немного перебьёт сушняк после обильных возлияний. Но то, что всем людям плохо отнюдь не означает, что они сразу возьмут и остановятся. Они выпьют по бутылочке вина…потом, возможно ещё по одной.

- Командор, позволите посмотреть вашу?
- Без проблем.


Эйза взяла в руки холодную бутылку Сотерна и так не поняла, что это за цвет вина. Если обычно белое вино колеблется от бесцветного до бледно-жёлтого, то это сладкое вино имеет тяжелый янтарный цвет. Так правильно сказать – тяжелый, потому что это вино не питкое и крепость у него по меркам белых вин весьма серьёзная.

Состояние «девушек» из команды можно описать фразой «на двоих у нас три три глаза, три руки и три ноги». Например, после лошадиных доз крепкого алкоголя  изъясняться связанно могут не все, так что им вино заказала Эйза. Красненькое покрепче. В ресторанах подобного уровня под крепкими винами понимаются натурально крепкие вина, а не креплёные, вроде портвейна, хереса или мадеры. Так что им принесли по бутылке австралийского вина с таким ароматом, что вино можно не пить вообще – им достаточно просто дышать.

Григорьев чувствует себя чуть получше, он ещё помнит то, о чём они говорили с Ану в полёте и прямо сейчас ор решил узнать почему её одежда такая дорогая. Пять минут чтения и у капитана сильно зачесалось там, где когда-то у него возможно появится лысина.

- Ану, это что получается, что всю вашу цивилизацию одевает одна гигантская мануфактура?
- Мануфактура? Да, это весьма уместное слово. Николай, одежда этой, как вы выразились, мануфактуры весьма долговечна. Речь идёт о сотнях лет. Как правило вы меняете одежду не когда она испортилась, а когда у вас есть деньги на более сложную и дорогую. Ведь в комплектах кремового и белого цвета дело не только в демонстрации высокого статуса – у них весьма широкий комфортный температурный режим и, что ещё немаловажно, широкий диапазон допустимых глубин для погружения.
- Это насколько широкий?
- Больше полутора метрических километров, Николай.
            
   
Григорьев по человеческой привычке решил посмотрел в глаза Ану, мол не шутит ли она, но её глаза, как и всегда немигающие чёрные, а никакого юмора от неё ещё никто не слышал. Капитан только начал думать, что это такое полтора километра глубины, насколько там холодно и темно…

- Командор, что мы будем делать в этом чудесном месте?
- Завтра с утра мы выезжаем из города на лошадях, едем на юго-восток и…сколько будет интересно.
- На лошадях?
- Да, Эйза, на лошадях. И ещё - местные лошади очень послушные и покладистые, но лучше их терпение не испытывать. Так что сегодня по бутылке вина на каждого, а завтра из напитков только чай, сок или йогурт. Пора наш алкомарафон немного заканчивать.   
   

С тем, что алкомарафон пора заканчивать никто спорить не стал. Подспудно все их тела уже просят нормальной пищи и нормального режима, а не кромешный мрак последних двух дней, этакий цикл: выпил, потянуло спать, проснулся, снова выпил. Они и вино скорее всего отставят недопитым, зато закончив с супами основательно пройдутся по салатам и холодным закускам.

- Командор, мне показалось или стол действительно дрогнул? Или я уже допилась до чёртиков?
- Никому ничего не показалось. Прямо сейчас в ста километрах от нас идёт сильное извержение, так что ничего удивительного.


Как только Григорьев сказал про сильное извержение и Эйза, и Мари и Адель отложили ложки с вилками в сторону. Только на Ану всё это не произвело НИКАКОГО впечатления – с самолёта она уже всё видела и продолжила невозмутимо поглощать рыбные деликатесы. Ану за свою более чем длительную карьеру видела тяжелые взрывные извержения вулканов больше марсианского Олимпа, такие извержения, при которых извергались миллионы кубических километров породы и климат планеты перекраивался полностью. Поэтому она абсолютно спокойна и думает лишь о том, что сёмгу и форель из которых изготовлены эти деликатесы она бы предпочла держать в руках живыми и трепыхающимися. Так что, чувствуя лёгкую дрожь земли, Ану абсолютно спокойна и скоро её спокойствие благополучно передалось остальным.

***

30 октября, утро

…- Капитан, военный мемориал мемориал можно узнать где угодно, правда?


Утро встретило их лёгким освежающим морозом. Впрочем, небо ясное, днём можно ожидать небольшой плюс.

Напротив их гостиницы когда-то был маленький аэропорт для внутренних авиалиний. Сейчас на его месте большой парк, где-то ближе к морю центр генокоррекции и крупный госпиталь. Как раз напротив их гостиницы, прямо через дорогу Адель и заметила то, что ей показалось военным мемориалом – чёрный мрамор, птицы, застывшие в своём взлёте в небо. И тысячи, десятки тысяч имён. Попозже Григорьев напомнит о универсальной флотской поговорке –всё относительно, которая прекрасно подходит к ситуации. Население Исландии немногим больше 600.000 человек и отправить целых пятьдесят тысяч на войну конечно же очень много. А в масштабах военных действий это капля в море. Война закончилась, сорок тысяч человек признаны погибшими, все их имена и выбиты на этом мемориале. Война закончилась и от этих пятидесяти тысяч осталось всего десять. Из них три тысячи остались в Объединённых территориях, а семь тысяч вернулись домой. И все хорошо знают эти семь тысяч, ведь в большинстве своём эти люди с тяжёлыми психическими расстройствами и многие из них являются головной болью для соседей. Те, кто ведут себя прилично просто тихо пьют. Пьют дома, пьют во дворах с компанией, тихо пьют и никого не достают. Более проблемные могут устраивать дебоши посреди ночи, приставать к соседкам. И конечно уже есть немало убийц – сотни людей уже мотают немалые сроки в местных тюрьмах находясь под пристальным наблюдением мозгоправов. Потому что убийство для них не нечто чрезвычайное, убийство для них «опция» в решении проблем. Такие заключённые – настоящая проблема для охраны тюрем, потому что после войны им уже НИЧЕГО не страшно.

Такие мемориалы, безусловно, настроение не повышают, так что на юго-восток компания побрела немного повесив нос. У всех кроме Ану и Эйзы мемориал вызвал не лучшие воспоминания, так что они идут и многого не замечают вокруг. Например, театров, театральных и киноафиш. В Европе кому-то может показаться удивительным существование целой киноиндустрии у маленьких государств с населением немногим более двух миллионов человек, например, прибалтийских. А здесь население в три с лишним раза меньше и исландская киноидустрия существует больше четырёх веков. Не просто существует, а процветает.

Дело не только в местных ландшафтах, особенно безжизненных лавовых полях или незаселённых территориях в центре острова, которые киношники с незапамятных времён снимают в качестве инопланетных пейзажей. В Исландии практически в каждом городке существует драматический театр, это означает больше тысячи актёров в масштабе острова, из которых можно выбрать высококлассных лицедеев для самых серьёзных кинопроектов. Актёры, режиссёры, композиторы, художники – эта на первый взгляд негостеприимная земля подарила миру десятки тысяч специалистов, которые востребованы по всему свету.

А меж тем город вокруг красив, даже очень красив. Архитектура Рейкьявика описывается стилем Скандинавский Ар-Деко или, как его по-другому грубовато называют «скандинавским зажором». Этот стиль появился в начале XXII века, когда дома века XX-го уже одряхлели и вместо них строили новое, комфортное и богато выглядещее жильё. Впрочем, местную вариацию нужно назвать миниатюрным Ар-Деко – редкие дома в городе выше трёх этажей и классическому Ар-Деко времён после Первой мировой войны такая этажность не соответствует. Вокруг роскошь, эта роскошь принадлежит заработавшим её людям. Национальная экономика получила дополнительный стимул в космическую пору человечества – исландцам принадлежат и ими же обслуживаются множество станций газодобычи на планетах гигантах, заводов орбитальной металлургии, словом космос даёт весьма существенную прибавку в национальный бюджет и этот зажор вокруг ничуть не удивителен. Вокруг мир людей устремлённый в будущее, а не зацикленных на никогда не существовавших «старых добрых временах»

***

После обеда

От столицы достаточно отъехать на 10-15 километров, чтобы оказаться в совсем другом мире. Рейкьявик и его пригороды не лишены определённого духа космополитизма – множество столичных жителей не раздумывая срываются за хорошими заработками хоть на окраину Солнечной системы. Жители столичной агломерации все как один проводят отпуск в тёплых странах Европы, они ценят дорогие импортные вина и импорт вообще. Столичные квартиры заставлены безделушками из Южной Европы и Северной Африки, можно сказать больше, что в столице национальную кухню, подчас, не жалуют вовсе.

В тоже время для того, чтобы оказаться в другом мире достаточно двигаясь вдоль трассы «единички» покинуть границы столичного муниципалитета. Оказаться в первом же селе, остановиться на обед в первом домашнем ресторане, сделать заказ и послушать о чём вокруг говорят люди. Можно сказать так, что всё что не Рейкьявик и ближайшая округа это фермерский и немного рыболовный край. И у фермеров с рыболовами совсем другие жизненные ценности и ориентиры.

У любого фермера есть чёткая градация на то, что он выращивает на продажу и выращивает для себя. И жизнь крутится вокруг этого «для себя» даже в большей степени, чем у дачника в Восточной Европе в конце ХХ века. Потому что «для себя» растёт в теплицах, это бананы, кокосы, киви, ананасы, и прочие атрибуты куда как более тёплых мест. И конечно же виноград, из которого делают вино кто как может и, кто как умеет. Кто-то перед началом брожения нещадно засыпает виноградный сок свекловичным сахаром, кто-то ничего такого не делает и смотрит что получится если полностью перебродит сахар, получившийся в ягодах естественным путём. И люди не просто живут этим «для себя» - выращенными тропическими фруктами хвастаются перед соседями, их возят на фестивали и смотры, на которых победителям выдают всамделишные кубки и дипломы.

Но турист об этом может никогда и не узнать. Туриста накормят супом из баранины или говядины, предложат рыбный салат и стаканчик брусничного «вина». Но Григорьев и Ко уже никакого алкоголя не хотят, после сытного обеда у них в бокалах питьевой йогурт, чтобы поправить «немного» пошатнувшуюся микрофлору кишечника. Они сидят в открытом ресторане с множеством миниатюрных тепловых пушек и посматривают на восток. Там клубы дыма и, как описывали подобное средневековые хроники, кажется открылись адские врата.

- Командор, мы как на съёмочной площадке «Властелина колец». Это точно безопасно?
- Эйза, Ану бы первая сказала если было бы не безопасно. Правда Ану?
- Николай, извержение крайне незначительное, я не вижу предмета для разговора.
- Вот видишь, Ану вообще считает, что нет предмета для разговора.

Когда я был здесь в детстве мы с дедом читали древние скандинавские легенды…
- Викинги и всё в таком духе?
- Да, викинги и всё в таком духе. Вот тогда местные пейзажи казались людям очень «драматичными» и любое извержение это как врата в Хель. Можно и подумать насколько скандинавское Хель перетекло в английское hell.
               
Если же говорить максимально серьёзно, то здесь находится Геологическая служба ООН, если бы этот небольшой фейерверк был небезопасен, они бы всполошились. Поверь - все эти "спецэффекты" - не более чем природный туристический аттракцион. Масштабный, как кому-то кажется, но не более чем аттракцион.

Ладно, пора расплачиваться и двигаться дальше - тут есть ещё желающие на привязи для лошадей.


Григорьев намётанным глазом увидел, что к этому ресторану приближается ещё группа туристов на лошадях, кажется это три семьи сразу. Им нужно двигаться дальше на восток вдоль трассы, уже к вечеру быть в первом относительно крупном городке и там обязательно посмотреть на оранжереи с "вулканическим отоплением". Минут десять и они тронулись, и капитан вспоминает свои утренние раздумья и сомнения. Раздумья были в том, что исландские лошади, как ему казалось, отвыкли от тяжёлых всадников, ведь такой недуг как ожирение для современности уже нехарактерен. Говоря иначе, он побаивался, что с Ану и её весом будут проблемы. Но в этом его быстро разубедили - в сельской местности на одну лошадь могут садиться парень с девушкой одновременно и никаких проблем. Отцы садятся на лошадь вместе с детьми, фермеры грузят этих лошадей забарахлившими дронами-триммерами, словом Григорьева быстро и на конкретных примерах убедили, что никаких проблем не будет.

***

Южная Исландия
Трасса №1

2 ноября


Наступил момент, когда они сблизились с извергающейся Геклой на минимальное расстояние. До вулкана примерно сорок километров, слева можно наблюдать всё – снопы пламени, лаву, и вулканический пепел поднимающийся до высоты больше чем в десять километров. И ещё их трясёт. Трясёт весьма ощутимо, некоторые толчки можно назвать очень глубокими, как сильные удары в Большой барабан.

- Командор, мне страшно. Там ничего не может взорваться?


Процессия остановилась. Григорьеву нестрашно – он видел извержения сильнее и знает, что бывает в таких случаях – учёные уже все рассчитали и никакой катастрофы не произойдёт. Адель и Мари нестрашно по другим причинам – они из Армии, они привыкли к взрывам, и подобная дрожь земли их уже давно не пугает. А Ану была на планете Фаланга, которая находится в активной стадии формирования недр, где десятибалльные землетрясения вообще норма жизни. Об Ану стоит сказать особо – из нескольких полиэтиленовых пакетов она сделала себе некое подобие гибкого аквариума, в этом аквариуме плавает форель, выловленная ею в местных речушках. И плавает она там не для красоты – раз в полчаса Ану задорно подкидывает одну рыбину в небо, ловит её ртом и съедает, можно сказать от этого отпуска она получает удовольствие больше всех остальных.

- Ану, у меня большая просьба, вы можете объяснить, что всё нормально и нам ничего не угрожает?
- Конечно, Николай…


И Ану начала объяснять. Объяснять с чувством, с толком, с расстановкой. Она вкратце объяснила, что такое литосферные плиты, почему вулканы извергаются вообще, и только минут через пять перешла к особенностям этого извержения. С её слов получалось так, что это извержение будет длительным, продлится не один месяц, и ничего особенного все эти месяцы не произойдёт. Не будет никаких взрывов, будет рутинное извержение магматической лавы и выброс пепла, это плавно началось и так же плавно закончится. В общей сложности объяснения продлились минут десять, не меньше.

- Ану, огромное спасибо. У вас, случайно, нет научной степени по геологии?
- Нет, Николай, у меня есть опыт.


Григорьев смотрит на Ану и у недоумённо моргает глазами. У неё есть опыт… У неё, как оказалось, есть опыт в командовании флотскими соединениями, есть боевой опыт, она просто серьёзный боец. И теперь, как оказалось, она полностью понимает тектонические процессы. Капитан уже сто раз забыл про то, как Эйза говорила, что относится к Ану как к ожившей древности. Но ведь она живая, она ничего не забыла за тринадцать веков своего существования и…пожалуй, нет ничего удивительного, что она не считает себя равной людям и требует обращаться к себе на вы.

Есть ещё одна немаловажная вещь. Прибыв в Исландию Григорьев решил, что его «девушки» быстро взмолятся переехать в места потеплее, причём Ану потребует этого первая. А получилось так, что Ану это место понравилось в первую очередь, так что она следит за тем как идут разговоры в команде и направляет их в нужное русло. Добивается того, что обсуждения дрянной погоды быстро прекращаются и все разговоры о том, как здорово и вкусно всех их кормят. И пока их "дипломат" продолжит кормиться речной форелью в этом вопросе ничего не изменится.

***

Восточные фьорды

10 ноября

8 дней спустя


День назад дорога изменилась. До этого момента она практически не делала резких поворотов, а теперь картину берёзовых рощ по сторонам сменили постоянные тоннели, близость моря и гор. Они в краю Восточных фьордов и погода испортилась окончательно – постоянные температурные качели, резкий ветер с моря, гололёды, снег летящий в лицо. Но самое главное в другом – речки, берущие начало в островных ледниках, закончились и вместе с ними «подножный корм» для Ану. Теперь городки имеют явно выраженную рыбацкую направленность, а живой рыбы в них, к вящему её неудовольствию нет. Раз так, то в разговоры о погоде она больше не вмешивается и «девушки» быстро склонили капитана свернуть это путешествие и перебраться в более тёплые края.

Григорьев спорить не стал. Впереди их бы ждали практически не обитаемые, при этом продуваемые всеми ветрами северные пустоши, так что они дойдут до следующего относительно крупного городка, где можно сдать лошадей, сядут в поезд, доберутся до аэропорта и улетят отсюда на восток. На юго-восток, если быть точным. Капитан уже всё для себя решил и в воздухе повис лёгкий ареол тайны.

- …Командор, вы хоть намекните!
- Там будет умеренно тепло. Пальмы, свежие апельсины, персики, бананы. Всё это много дёшево и едят все. Крепкий чай, сладости. Но там придётся ездить на машине. У кого-то есть права и не утраченные навыки?


Мари лениво подняла руку как школьница.

- Мари, значит вам суждено быть нашим трезвым водителем.
- Совсем трезвым?
- Насколько я помню военная полиция совсем не лютует, но если ехать утром, то вечером не стоит напиваться до свинячьего визга. 


Вопрос Мари родился потому, что стоило им потерять Геклу из виду, как погода испортилась, и в домашних ресторанах начали подавать горячий глинтвейн, сделанный из недорогого красного испанского вина и британского бренди. Все кроме Ану к этому глинтвейну привыкли и их трезвость первых дней похода быстро улетучилась. Вопрос Мари родился потому, что раз она в отпуске у неё…нет повода не пить. И у Адель с капитаном, увы, тоже…