Екатерина против Снежной Королевы

Мы её назвали Снежной Королевой. Эта зверюга внушала и трепет, и уважение, как и полагается коронованным особам. Крыса была сильная, стремительная и гибкая, а её шерсть, бежево-серая, с седыми волосками, под лунным светом казалась серебряной. Круглые бархатные ушки чутко двигались, как локаторы, а чёрные глазки смотрели пристально и надменно. Она была настоящей крысиной королевой и хозяйкой этого старого деревянного дома, в котором мы имели наглость поселиться.
По ночам Снежная Королева уверенной походкой шествовала по дощатому полу, стуча коготками, ловко забиралась на диван, подоконник, оттуда - на стол и на полки старого шкафа, сбрасывая на пол всё, что попадалось на пути. Кульминация ночного представления наступала, когда включался свет и поднимался крик.  Не поверите, но эта крыса умела совершенно по-человечески ухмыляться - нагло, презрительно и торжествующе!
Я жила в этом доме с двумя маленькими детьми.  Вокруг заброшенного малолюдного хутора на западе Псковской области плотоядно дышали комариные болота - ни лесов, ни озёр, лишь возвышался неподалёку холм с оптимистичным названием Могильник.
Над страной хлопали крыльями "лихие девяностые" - а здесь навек поселилась мёртвая тишина. До ближайшего телефона было три километра, до магазина и почты - и того больше. От самого крыльца уходили в бесконечность сорок борозд картофельного поля, на котором мне и предстояло трудиться всё лето, чтоб хоть как-то оправдать своё нелепое существование.
 - Пусть эта поработает, хоть какая-то польза от неё, - сказала свекровь. - А то всю жизнь отдыхает!
В той, прошлой жизни остались весёлые студенческие годы, "красный" университетский диплом, практика в Институте Океанографии...  И как наваждение - скоропостижное замужество, рождение двух дочек... А в новой жизни у меня не было даже имени. Для детей я была мамой, а для семьи мужа, ненавидящей меня азартно и сплочённо, -  "этой".
 - Где эта опять ходит? У неё ребёнок плачет!
Деревенские бабульки решили, что меня так и зовут - Эта.
 - Этушка, слышь! А чавой-то тебя муж Ленкой кличет?
Я сходу сочинила, что настоящее моё имя - Ленэтта. Что означает : "Ленин, Электрификация, Труд, Творчество, Авангард". Бабушки поцокали языками, но поверили. Они ещё помнили эпоху, когда детей называли Даздрапермами (да здравствует первое мая), Виулями (Владимир Ильич Ульянов-Ленин) или даже Кукуцаполями (кукуруза - царица полей).
 - Странное имя. На эстонское похоже.
 - Не на эстонское, а на итальянское. Есть такое красивое слово: вендетта...
Но настоящую вендетту, месть за свой нарушенный покой, объявила нам Снежная Королева.
- Выживут вас крысы отсюда, - безапелляционно заявила жившая по соседству Марья Семёновна, благообразная старушка, похожая на исхудавшего тиранозавра, которому повязали на голову белый платочек. -  Не любят они городских-от! Ох ти, тошно! Уснут твои диточки, а крысы им носы ночью и съядут! - и Марья Семеновна ласково улыбнулась, блеснув мелкими пластмассовыми зубками.
 - А вас-то крысы не трогают?  - осторожно поинтересовалась я, невольно щупая нос.
 - А нас-то за что? Я тут с самой послявойны живу! Чего им меня трогать? Мы с ними родня!
...Да уж, кто б сомневался...
 - У меня Барсик! - похвасталась старушка, кивая на могучего чёрно-белого красавца кота. - Где котом вонЯт, крысы не придут! Иди, малАя, подрочь котика! - подозвала она мою младшую дочь, Дашеньку.
 - Что сделай?! - я чуть не поперхнулась компотом. 
 - Да подрочь, поглажь, значит. Не против шерсти только. А то пальцы вмиг откусит! Коты здесь злющие, что волки!
 
Диких котов здесь водилось много. Люди уезжали в город, бросая свои дома (один из таких домов и купили родители мужа), а коты оставались. Зимой они как-то выживали, держась ближе к людям, а по весне снова становились бездомными и независимыми. Главной в этой стае считалась большая трёхцветная красавица Катька Бястужая. "Бястужей", то есть бесстыжей, назвали её потому, что время от времени она рожала необычных котят с длинными ушками и коротким, как у зайца, хвостиком. 
 - Бястужая и есть! - вынесла ей приговор Марья Семёновна. - Изменяла моему Барсику с пришлым зайцем. У, зараза!
Катя на злую клевету никак не реагировала. Сонно щурилась, вытянувшись под солнышком на толстой ветке яблони, вылизывала лапу ярко-розовым язычком... И вдруг исчезала! Только что была здесь - и нет её, лишь густые сорняки на краю огорода чуть колыхнулись. 
 - Тьфу, ведьма!  - ругалась ей вслед Марья Семёновна. - Опять в курятник пошла яйца красть!
 - Мяау! - возмущенно доносилось из зарослей. В переводе с кошачьего это означало, что яйца Марьи Семеновны интересовали Катерину еще меньше, чем "пришлые зайцы".
 - Она ишшо и матерится! - возмущалась старушка. - Ох ти, тошно!

Но по-настоящему "тошно" едва не стало мне в тот день, когда моя Дашенька возникла у крыльца, уверенно держа за подмышки огромного  - почти с неё ростом - белого лохматого зверя. Оказывается, пузико у черно-рыжей  Кати было абсолютно белоснежным! Обалдевшая кошка крутила головой и перебирала по земле задними лапами.
 - Это что?!! - спросила я, с трудом обретя дар речи.
 - Это Катя, - ответил запыхавшийся детёныш. - Это чтоб в доме котом воняло!
 - Вот только этого мне и не хватало для полного счастья!
 - Ну маам! Она крыс выведет. Мы с ней договорились. Она обещала. Да не бойся ты! Подрочь Катеньку!
Всё так же - за подмышки, то есть под белы рученьки, кошку привели в комнату и посадили на диван. Катя, к удивлению, не сопротивлялась, не шипела и не откусывала никому пальцы. Даша уютно умостилась на диване, обняв кошку. Девочки шёпотом о чём-то продолжали договариваться, пока я доставала из холодильника нехитрое угощение для гостьи.
 - Катя сказала, что ей нужна коробочка! И побольше! С газетами. 
 - Прямо так и сказала? - слегка испугалась я. - Зачем ей газеты?
Разговаривать на непонятном языке с ребёнком кошка, предположим, умела. Но читать газеты??
 - Ну маам! Рваные газеты в коробке! Чтоб в туалет ходить!
К вечеру Катя совсем освоилась, чинно поужинала вместе с нами, полежала в ногах у Дашеньки, мурлыкая ей сказку на ночь. Я тоже задремала на диване под мирную кошачью колыбельную. Но ненадолго.
В два часа ночи в комнату с наглухо закрытыми дверями и окнами ворвались невесть откуда ураган, смерч, торнадо и цунами! Следом, едва поспевая,  галопом неслись шторм и землетрясение. Тяжёлый чайник с грохотом полетел с печки на пол, расплескивая воду. Два стакана с недопитым чаем покатились по столу. Обрушилась полка с книгами! Рыча и повизгивая, грозя разнести в пыль ветхие стены, кругами носилась по дому Дикая Охота, преследуемая Первой Конной армией Будённого!
Я отчаянно дергала шнурок старого торшера - с пятой попытки он, наконец, загорелся, выхватив из мрака финал великого сражения. Посреди комнаты стояла... Нет, не Катька. Екатерина, которая была больше Катьки как минимум раза в полтора! Её жёсткая шерсть торчала дыбом, глаза горели, метая яростные молнии, а нежное пузико, вибрируя, издавало урчание, похожее на рёв буксующего трактора "Беларусь". А в зубах...
В зубах громоподобной Екатерины висело, уже не дергаясь, длиннющее тело Снежной Королевы. Кошка держала крысу ровно посередине. Голый хвост и острая крысиная мордочка волочились по полу, когда Катька горделиво маршировала к выходу. Ах, как она шла! Невидимые трибуны аплодировали ей, а кошачьи духовые оркестры  торжественно трубили!
Небрежным пинком лапы Катя открыла тяжёлую дверь. На миг мне показалось, что дверь сейчас рухнет, давая дорогу победительнице. Я бросилась следом, но Екатерина уже бесшумно растворилась в темноте летней ночи.
"У, ведьма! " - сказала бы соседка.
 - Катя! - крикнула я вслед кошке. - Катенька, умница, спасибо, родная! Приходи! Мы тебя всё лето кормить будем!
Комната была похожа на роман Фадеева под названием "Разгром". Но странно - дети даже не проснулись во время этого ночного побоища!
Утром на пороге мы обнаружили крысиное тело - с крупными когтистыми лапами, с длинным хвостом, но... без головы! Завернули его и похоронили с почестями под дубом. Девочки даже принесли два букетика цветов. Всё же она была Королевой. И - как умела - защищала своё королевство.
Катя появилась к обеду, спокойная и гордая.
 - Мяау! - требовательно сказала она.
В самую красивую тарелку ей положили две котлеты, сосиску, творог и варёное яйцо. Отныне белая в горошек тарелка навсегда стала Катькиной чашкой. То есть, конечно, Чашей Екатерины!
 - Мама, а Катенька теперь всегда будет кушать у нас? Ты же обещала ей!
 - А ты откуда знаешь, что я обещала? Вы же спали!
 - А Катя сказала!
 - Ну ничего себе! - улыбнулась я . - А что она ещё тебе сказала?
 - Что у неё в августе котята будут. Можно, она к нам придёт их высиживать?
 - Ну конечно, можно! - и я осторожно погладила кошачью упругую спинку. Шерстка была жёсткая и густая, словно бархатная. А под шерсткой непрерывно, как моторчик, работала "мурчалка".
Катя оторвалась от еды и взглянула мне прямо в глаза.
 - Не трррусь, - отчётливо сказала она . - Пррорррвёмся!

И мы, конечно, прорвались. Надо ли говорить, что ни одной крысы в доме с этих пор мы не видели.
В начале августа Катя, как и было обещано, "высидела" семерых очаровательных котят. Они жили у нас на чердаке, питаясь по системе "всё включено", как в лучших заморских отелях.
 - Ну надо же! - ворчала соседка. - Энта Катька никому тронуть себя не давала, а у вас прижилась! Потому что ты, Этка, сама ведьма! Пожгут вас деревенские!
Катька презрительно косилась на неё янтарным глазом.

Но это ещё не конец истории.
Через год мы вернулись в этот дом, который за зиму так никто и не сжёг, только старая крыша прохудилась, и на потолке остались коричневые следы от протечек.
 - Смотри, рисунок! - восхищённо ахнула старшая дочка.
И правда - словно неведомый художник изобразил на потолке фигурку кошки, в точности обозначив ушки, лапы, поднятый вверх хвост и гибкую спинку. В зубах у кошки висела длинная дохлая крыса!
 - Это Катя со Снежной Королевой! - радостно закричала Дашенька.  - Катюшка наша, Катерина, хорошая кошка, красивая кошка!
 - Мяау! - громко и требовательно откликнулись за дверью.
Жизнь продолжалась!