Из книги Подарок к юбилею Колобовкин сын

                Колобовкин сын
         Я в изнеможении опустилась на лавочку возле своего дома. Мало того, что жара, так ещё и поход в магазин после работы отнимает силы. Нагрузишься и тащишь на себе, как вьючное животное, кули с продуктами про запас. Впереди ещё « марш – бросок»  на пятый этаж в любимой « хрущёвке».
   Сердиться на себя – самое худшее из того, на что способен человек! Я, немного передохнув, и сосчитав до 10, начала потрошить свою сумку с множеством карманов и кармашков в поисках небрежно заброшенных ключей от квартиры.
 «Не сумка, а склад всякого хлама! А карманов? Как на куртках бойцов спецназа. Когда же я буду иметь возможность уходить с редикюлем  подмышкой, как  настоящая леди! - я задумалась. – Как они такие изящные и нежные  женщины, домашнее хозяйство ведут?»
  Дом наш старый и с виду  почти заброшенный. За 50 лет фасад ни разу не обновляли. Газоны пытались посадить, но видно старым женщинам не по силам за ними ухаживать, а молодым не нужно и некогда. Кустарники пообломали, тополя повырубили, несмотря на то, что они и от жары спасали и от загазованности. Следят наши бдительные бабушки  только за тем, чтобы не сорили. Лично я ни разу не встретила дворника, хотя утром ухожу на работу одной из первых.  Соседки оберегают от варварства только пышный и густой куст белой сирени.
   Вот из этого куста неожиданно появился мальчишка. Его изрядно измазанное личико с большими глазами излучало любопытство. Он, подтянув спадающие лямочки шортиков, присел на краешек лавочки.
   - Привет, тётя, а ты уже устала? – спросил он,  болтал ногами.
   - Да, А ты откуда  взялся такой  ужасно «чистенький»?
   - Я – то? Все только и спрашивают. Я оттуда.  – Мальчик вздохнул и махнул рукой в неопределённом направлении. -  Я шастаю.
   - Что ты делаешь? - переспросила я.
    - Ну, не понимаешь что – ли, тётя? Шастаю!
   - Может, ты  гуляешь?
  - Нет, сказал же, что шастаю!- он смешно сложил ладошку лодочкой и потряс  ею передо мною.
 - Ладно, шастаешь, так шастаешь! –  перестала  его расспрашивать. - Я таких «медвежат – шатунов» не видела в нашем дворе. Как тебя зовут, мальчик?   
     - Меня? Я – Андрейка. И не медвежонок, а пацан.
     - Хорошее имя, Андрейка, а ты, чей и  к кому пришел?
    - Я не пришёл, а я ушёл, как колобок, от бабушки … он вздохнул – и от мамы тоже.
    - Колобок, колобок, а как твоя фамилия?
 Рядом со мной сидел обыкновенный мальчик. Мальчуган  худенький, головастенький, светловолосый. Руки и коленки в меру поцарапаны и покусаны комарами. Ноги обуты в кроссовки, но на разные ноги. Шнурки наполовину развязаны. Всё, как у всех по возрасту, и  одежда соответствует не богатому социальному положению.
   -  А скажи -ка мне, и давно ты шастаешь? Сколько тебе лет, путешественник? – продолжала я расследование. – Ты знаешь?
   - Мне 4 с кончиком ( с хвостиком, как я поняла). Бабушка говорит, что я Колобовкин сын. Зовут – Андрейка, а фамилия – Андрюша! Живу я там, далеко!  - Он махнул рукой в неопределённом направлении
   -  Так  - так, Андрейка  - Андрюша. Бабушка с мамой и папой ищут тебя и плачут, наверное, а ты шастаешь и как далеко ты ушёл от вашего дома? Где твоя мама?
    - Моя мама на базаре торгует, а бабушка говорит, что я навязался на её шею А как я навязался, не пойму? Я же не шарфик и веревочки у меня даже никакой нет. Вот, посмотри -  он спрыгнул на землю и вывернул карманы шортиков.  – Я подумал и взял и отвязался!
   - Сбежал, значит?
   - Нет. Я же тебе говорю,… отвязался! Тётя, ты такая трудная! Бабушке теперь легче будет. Хоть один рот отвязался. – Он  горестно по – взрослому, сев обратно рядом со мной , подпёр голову ладошками. Помолчал - Бабушка сказала, что папка мой , как колобок, катается туда сюда. Опять от мамы к тёте Наде покатился. Чё он катается, как бешеный конь? Тётя, а разве колобок может быть конём? Если колобку только ноги и хвост нарисовать. Я знаю. – Он притих.
    - Ну, ты и фантазёр!Пойдем ко мне Колобовкин сын.Ты сильный мальчик и поможешь мне сумки донести, а потом попьём чай с печеньем и пойдём гулять по городу. Ты согласен?
   - Мне с чужой тётей по городу ходить нельзя!
   - А одному бродить по чужим дворам можно? Тебе взрослые разрешают? Я не чужая. Меня зовут тётя Люда и, ещё я знаю твою бабушку, вот. – Я сочинила на ходу.
   -Врёшь! А как мою бабушку зовут, знаешь?
  - Конечно,знаю. – Сказала я, как можно уверенней. – Баба Маша.
    - Тётя Люда, не правильно! Маша – это её подружайка, а моя бабашка – Даша! Баба Маша её поварёшкой зовёт!
« Значит, нам надо искать бабу Дашу – поварёшку. Из какого двора пришёл этот маленький, симпатичный беглец? Вокруг одни облезлые пятиэтажки, похожие, друг на друга, как близнецы». - Размышляла я.
 Вошли в подъезд. Малыш сразу же выдернул из моих рук пакет и, с трудом толкая его впереди себя, стал подниматься вслед за мной по лестнице.
   - Андрюша, тебе тяжело! Отдай мне пакет, а возьми хлеб.
  - Тяжело! Нагрузила меня, как  машину. – Проворчал он. – Тащимся  еле – еле, как                ослики. А ты меня будешь бить? – вдруг спросил он.
   - Конечно, буду, чтобы один не шастал. – Пошутила я.
 Реакция на мою шутку оказалась неожиданной: он бросил всё, что нёс, и побежал вниз по ступенькам, оглядываясь и спотыкаясь. Я тоже всё побросала и ринулась за ним.
      - Андрюшенька, остановись! Я пошутила и  вообще не умею драться. Ты же очень хороший мальчик и ещё маленький. – Прокричала  я.
Остановить мне его удалось только на третьем этаже. Я прижала к себе его хрупкое тельце и стала гладить по голове. Мальчик вздрогнул и прильнул  ко мне и громко заплакал.
   - Андрейка, успокойся Ты же, вон какой храбрый.  Один гулять не боишься, а у меня дома нет такого сильного помощника. Успокойся малыш, я никогда не буду бить тебя, правда! Давай донесём мои сумки  и будим чай пить с конфетами и печеньем. Пошли скорей.
« Боже мой, - подумала я, глядя на этого маленького, но уже одинокого человечка. – Он уже отвечает за чужие грехи. 7 часов вечера, а он боится идти домой. Может,его родители с ног сбились и ищут ребёнка?
     В  квартиру мальчик вошёл без опаски. Аккуратно разулся, кроссовки поставил рядышком. Сам прошёл в комнату и сел на диван. Сложил ручки на коленках и притих. Я включила ему телевизор с мультиком и ушла на кухню. Когда чайник закипел, позвала мальчика.
  - Андрюша, давай помоем руки и твою милую мордашку. Руки грязные, как у трубочиста.
   - Мордашка у лошадки, - пробурчал малыш. – А у меня тётя Люда – рожица. А трубочист, это тот, кто на трубе играет?
    -Нет. Трубочист – это рабочий, который чистит трубы печек.
    - Какие печки? А где они живут?
   - Давай помолчим . Сначала помоем твое личико. Водичка, водичка, умой моё личико, чтобы глазки блестели, чтобы щёчки алели. - Причитала я, умывая малыша.
«Я давно ловлю себя на мысли, что во мне живёт генетическая любовь к маленьким детям: мыть, кормить, одевать и спать укладывать. Возникает такая сладкая безмятежность и радость в душе, что забываешь об усталости, обиде и прочих неприятностях! В моих руках сейчас судьба малыша, а куда его  - «шатуна» вести  и где искать его родственников? Может в полицию позвонить? Бедный ребёнок! Что же заставило тебя укатиться от мамы и бабушки? За что тебя били и кто? Запомнит ли он,что с ним происходило в детстве?» - я еле сдерживала себя, чтобы не разреветься.
 Тем временем, мой маленький «найдёныш» уплетал за обе щеки хлеб без масла, почти не разжевав. Громко чавкал, прихлёбывая чай огромными глотками.
   - Спасибо! Я набузовался!
   - Наелся?
  - Нет, набузовался!  Дядя Женя всегда говорит, что он  нажрался или набузовался. Так правильно!
   - Эти слова не подходят для человека. Нужно говорить так:  Спасибо, я накушался. Я сейчас уберу со стола, а ты досмотри мультик. - Он спокойно ушёл в комнату.
« Ну и ситуация! Значит, у них в доме какой – то дядя Женя «жрёт», как лошадь! Папа «укатился» к тёте Наде в постель. Бабушке Даше некуда уйти. Мать где?  А  мальчишка  «отвязался» и бродит сам по себе? – размышляла я. - Да, та ещё « Веселая компания» у бестолковых колобков! Почему это чудное и смышлёное создание бродит по чужим дворам, хотя через  пару часов,  пора спать? Вырастет, что дальше с ним будет? Мне то, что делать? В полиции  меня могут обвинить в краже несовершеннолетнего? С такими людьми всё возможно. «Что? Где? Когда?» – эта игра в натуре, а не на экране телевизора. Надо что - то придумать.   Скоро начнёт темнеть»
   -  Ну, вот! Андрейка, пошли гулять. Ты должен показать мне, где вы  живёте, а то полиция может тебя забрать от родителей и бабушки.
   - Ты такая  хитрая тётя Люда, да? А я от них сбегу!
  - Андрюша, солнышко, ты сам заблудился? Тебе, наверное, взрослые говорили, что со своего двора нельзя уходить? Мы с тобой будем учиться играть в разведку. Ты знаешь, что это такое?
   - Нет. – Он мотнул головой.
   - Мальчик,  разведка – это когда кого  - то ищут осторожно и потихоньку, чтобы никто не заметил. Мы будем искать маму или бабушку Дашу. Нас ждут чудеса! Пошли быстрей, а то опоздаем. Кого будем искать первой?
   - Мою бабушку первее! Мою – поварёшку бедненькую! Она всё время плачет, а мама пьяная на неё орёт, как бешеная. – Он задумался и потёр глаза ладошками, потому что устал. Ему никуда не хотелось идти, но он сам пошёл обуваться в коридор.
     Мы вышли во двор. Где и как искать его дом, если они в нашем районе одинаковые? Одна прямая автомобильная магистраль рассекает поселок на две части. Внутри дворов одинаковое благоустройство и игровые площадки для детей даже выкрашены одинаковой краской. Мысленно я все силы небесные призвала на помощь. Пришлось пойти на хитрость, чтобы хоть как – то восстановить в памяти ребёнка  признаки его прогулки. Я достала из сумки блокнот и авторучку.
      - Ой, Андрюша, мы с тобой  сейчас нарисуем карту и пойдём по ней искать твой дом.
     -  А что такое карта?
    - Это рисунок. Мы сейчас нарисуем дорогу, домики. Мы этот рисунок потом подарим твоей бабушке. Сначала карту нарисуем, а потом пойдём.
 Я вспомнила, что все мальчики с малых лет не равнодушны к машинам. Вышли к дороге. Я нарисовала дорогу. Мальчик оживился. И вдруг уверенно повёл меня вдоль дороги, повернув налево.
    - Ты рисуешь? – он с любопытством посмотрел на лист блокнота.
    - Рисую, рисую. – Ответила я.– Смотри.
Дошли до перекрёстка. Он у нас в четыре полосы движение транспорта.
« Перейти его взрослому человеку сложно. Неужели мальчишка  перешёл его сам?»
-ужаснулась я.
    - Тётя Люда, покажи мне карту. - Посмотрел и сказал. -  А я здесь был. Он ткнул пальчиком в картинку.
     - Андрейка, ты молодец! А теперь куда? Смотри, малыш, внимательно!
Он покрутил головой по сторонам. Снова посмотрел на рисунок. Показал на противоположную сторону за дорогой.
Мне чуть не стало плохо. Я во всех красках представила, как этот маленький человечек перебегал дорогу, лавируя между машинами. Ужасные картины одна за другой всплывали в моём, воображении.
   - Молодец! – снова похвалила я его. – А как же ты дорогу перешел? Ты знаешь, что такое светофор?
   -   Нет. Я же на шарике перелетел! Светло же на улице!
   - Час от часу не легче! С тобой можно с ума сойти! На каком таком шарике? Горе ты моё, луковое! –  Терпение моё лопнуло, и я чуть не сорвалась на крик.
   -  На каком, да на каком!?  Вот на таком белом и большом! - он широко раскинул ручки.
  Я не стала задавать этому фантазёру больше вопросов. Мы перешли дорогу. Я  на нашей карте нарисовала дом, стоящий на перекрёстке.
  - А теперь куда пойдём?
   - Я не знаю совсем … он присел на корточки и заплакал. – Забыл я. Путаница ты!
 - Маленький, ну не плачь! Давай дальше карту рисовать, и ты вспомнишь. Смотри, этот человечек на карте тоже не знает, куда ему идти, но он, же не плачет!
   - Он же рисунок? - Андрюша плакал, вытирая слёзы ладошкой
  - Трус я! Трус! И маленький ещё совсем! Я даже в школу не хожу!
   - Конечно, взрослых не слушаться; от бабушки убегать; на шаре воздушном летать   – ты смелый, а дорогу домой не знаешь! Не верю я тебе! Пошли дальше и не реви, а то брошу тебя и уйду одна.
     Мы подошли к аптеке.
   - Андрюша, малыш, ты помнишь этот домик с красным крестиком и крылечком?
   - Мученица! Не знаю я! - он ещё громче заревел.
Я схватила его на руки, прижала к себе и решила пойти в полицию. Благо онаблизко и будь, что будет!  Мальчик притих, прижавшись ко мне худеньким тельцем.
     Из аптеки вышла высокая блондинка лет пятидесяти с сумкой в руках. Осмотрела меня с нок до головы и закричала:
   - А ну – ка, поставь ребёнка на землю, воровка! Зачем уносишь пацана и куда? Андрюша, иди ко мне! Скажи мне, кто эта тётя?
    - Извините, но я не ворую детей. – Перебила я её - Он заблудился. Мы вот карту памяти рисуем, чтобы он дорогу вспомнил. Вы его знаете?
  - Ты,чё несёшь?! Он со двора не выходит! Украла и попалась, отдай ребёнка!
    - Нет, я сама отдам его этим Колобковым или Колобовкиным! Пойдёмте к ним. Хочу на них посмотреть и спросить, почему ребёнок беспризорничает? Почему гуляет, как кошка, сам по себе. Родители у него есть?
     - Да, не Колобовкины они, а Васильевы. –  Вдруг успокоилась женщина.
       - К бабе хочу! – захныкал мальчик.
      - Захотел, наконец – то… - Пробурчала я. - Да, ведите уже нас к ним домой. По дороге я вам всё расскажу. Я очень устала. Темнеет. Мне идти на работу с утра.
  Пока  мы шли по улице, я рассказала о том, как ребёнок появился возле моего дома. Женщина оказалась соседкой Васильевых,  Она тоже успела рассказать мне не очень веселую историю жизни этой семьи.
    Мама Андрюши, Вероника, была очень красивой и умной девчонкой. После школы поступила в институт, а на последнем курсе вышла замуж, как у нас, русских,  водится, по большой любви. Через пару лет родился Андрейка, но отец его, Григорий, оказался  любвеобильным  мужчиной и ушёл из семьи. Ушел догуливать, положенное мужику, как он  всем объяснил. Потом ни один раз муж Вероники, каясь, возвращался, а настигала новая любовь, и он уходил вновь. Вера, на нервах бросила работу в лаборатории и ушла, практически вникуда. Немного отойдя от сумасшествия любви, она начала торговать на рынке «шмотьём». Там подобралась весёлая компания и от отчаянья она с этими «подругами по несчастью» стала выпивать. Не одумалась даже тогда, когда умер любимый отец. Сейчас живёт вместе с матерью. Мать уже пенсионерка. Ушла в 50 лет на пенсию с вредного производства. Она вынуждена работать в двух местах: полы моет и двор метёт. От дочери нет помощи, поэтому Дарья Петровна сейчас  растит никому не нужного, кроме неё, ребёнка. - Рассказывала соседка. – Знаете, она видно ушла  полы мыть, а этот пострелёнок и удрал. Сегодня же суббота. Садик закрыт. Так - то внук её, мальчишка послушный и смышленый. Может, Верка, не пустила их домой? Она  может обоих побить и прогнать спьяну.  А, может, Андрюшка домой не попал, и    пошёл искать бабушку?
    Так за разговором, слово за слово, незаметно дошли  до дома Васильевых. На лавочке возле подъезда, похожей, как две капли воды, на мою пятиэтажку, сидела, сгорбившись, седая женщина и горько плакала. Когда она подняла голову, то на её лице застыло такое отчаяние и ожидание беды, что мы растерялись. Зинаида Афанасьевна ( так звали мою сопровождающую), присела рядом с ней на лавочку и, как маленькую, стала гладить её по седой голове, приговаривая:
   - Дарья Петровна, миленькая, привели твоего внука. Мир не без добрых людей. Смотри, он цел и невредим, твой Андрюша!
    - Нашёлся! Мальчик мой!  – Дарья Петровна резко поднялась и тут же, охнув, рухнула обратно на лавку. – Жив, жив, жив… Воробышек, ты мой! Благодарю тебя, Господи, нашёлся. Вам низкий поклон!  Помогите  мне, пожалуйста, у меня рука не поднимается. Вся опухла от боли.
  - Вы ударили её где - то? – спросила я бабу Дашу.
   - Это дочь моя… Со зла взяла табурет, и замахнулась на меня, а я голову рукой закрыла. Она со всей силы по моей руке и стукнула. Может и сломала. Не знаю
     - Как это? Ваша дочь? За что? – удивилась я.
    - Да, пьяная она, а когда она пьяная – то дура дурой становится. Увидела, что я мечусь туда -  сюда и плачу, начала орать, материться, а потом..  потом бить! Я Выскочила и закрыла её в квартире ключами снаружи и вниз по лестнице сбежала. Перенервничала видно сильно, пока даже встать не могу.
   -  Вам врач нужен!   
    - Нет, нет! Как – нибудь я обойдусь.  Дочь  если останется без меня, то Андрюшеньку - кровинушку мою, точно прибьёт!
Пока мы разбирались, совсем забыли про мальчонку. Он уснул на противоположной лавочке, свернувшись калачиком и подложив ручки под головку.
    -Дарья Петровна, дай мне свою руку.  – Решительно попросила Зинаида Афанасьевна. – Я всё – таки медсестра, хоть уже бывшая. – Она осторожно прощупала руку женщины. Где - то надавила, где - то покрутила. - Повезло вам. Перелома нет, но ушиб серьёзный. Сейчас потуже забинтуем, и будет легче. Я как раз прикупила бинт мужу Ивану. Походишь пока с тугой повязкой, а, может, в травматологию съездим? А как же ты домой вернёшься? Если проснётся твоя 
 «дурында», она опять свои разборки начнёт? К нам на время пойдёте с внуком?
    -  Нет, спасибо! Нам домой нельзя. Я пока внука по дворам искала, как будто очнулась от страха. Решила, что не отдам мою единственную радость на растерзание  почти безумной дочери. Пропади она пропадом, такая жизнь!  Всё не решалась … - она замолчала. - В сумку я давно собрала самое необходимое и в подвал спрятала. Оттягивала своё решение на побег: уговаривала дочь, умоляла, просила, примеры приводила, что всё можно в жизни изменить.  Так случилось,что сына, в лице зятя, я не приобрела, а дочь из за него потеряла. Иной раз думаю - приколдовал он её или кто - то порчу на них обоих навёл? Им вместе тесно, а врозь - невозможно. Прощает его Вероника. Приластится к ней Григорий, приободрится, а потом духи или обнову ей купит е какую -нибудь … - она заплакала. - Выходит, что потом за малейшую ему непокорность, он на дочь разозлится, и уходит, не попрощавшись. Что за любовь такая? Уезжаю я и не вернусь. Ничего не надо! Пенсия есть, а расчёт на работе я полностью получила. Остальное прирастёт с божьей помощью. Еду взяла в дорогу свежую. Не молодая я уже, но работать ещё смогу.
   - Шутишь? И куда поедешь?  - спросила Зинаида. 
   - Мне горемычной не до шуток. Справлюсь. Подруга у меня под Красноярском у верующих людей в слободе живёт. Главное, чтобы внука моего не затянуло это болото пьяное, да развратное. Вера искать нас, скорее всего, не будет, а если тебя спросит вдруг про нас, то ты, Зинаида, скажи, что ничего не знаешь и даже нас не видела. Когда мы уедем, вы дочку мою непутёвую откройте. Ключ от квартиры лежит под ковриком. А сейчас, помогите мне, пожалуйста, отойти за дом. Милые мои, пока  « красавишна » не очухалась!  Вызовите такси, пожалуйста.
   - А если она спросит, откуда я ваши ключи взяла? – спросила соседка.
     - Скажи, что ключи в дверях торчали. Или открой, а ключи обратно вставь в замочную скважину.
 Такси приехало через 20 минут. Андрюшку положили в машину сонного. Вещи мы принесли и попросили шофёра проводить бабушку с внуком до вагона поезда.
    - Спасибо вам, дорогие! И низкий поклон. До свидания. Живы будем, не помрём! – она заплакала.
 С тётей Зиной мы расстались почти подругами. Она извинилась, передо мной за нападки сгоряча,  не разобравшись. Я ей записала свой адрес и номер телефона. Вдруг будет весточка от Васильевых.
     Я всем сердцем почувствовала ту боль, которую испытала уехавшая, почти в
неизвестность, добрая, работящая и еще не совсем старая женщина. Чем добрее человек, тем сложнее судьба. Сбежала, сохраняя внука и себя, от обиженной судьбой дочери, которая не собирается ничего менять в жизни. Ждать Дарье Петровне от собственной дочери ничего хорошего в жизни не оставалось, кроме матов и побоев. А малыш? Жалко мне любознательного и умненького «колобка» Андрейку по фамилии Андрюша. Детство его пройдёт без родителей. Образованные и не глупые люди, они погрязли в своих любовных разборках, сломав семью! Далеко они уехали, да и всё чужое, есть не родное? Дома и родные стены помогают. Как встретят пожилую женщину с ребёнком люди, верующие в Бога и благодать Божью?
 Однажды мне приснился сон: мы на даче. Андрейка, в одних трусишках и босяком, возится возле огородной бочки с водой. Когда я,обрадовавшись, подбежала к нему поближе, то он неожиданно подтянулся, встав на носочки, набрал в ладошки воды из бочки и плеснул на меня.
   - Тётя Люда, умой, умой скорей мою мордашку! Смотри, как мои глазки заблестели. А у меня теперь не мордашка, а личико! - прокричал довольный мальчик и весело рассмеялся.
 Вода в его ладошках была чистая – пречистая, а смех звонкий и словно хрустальный от счастья! Чистая вода – это знак о том, что у них уже  на новом месте - всё хорошо!
 Эта история помогла мне пересмотреть даже некоторые постулаты своей жизни.