Марс. сохранить атмосферу глава одиннадцатая

МАРС. СОХРАНИТЬ АТМОСФЕРУ


Глава одиннадцатая

Капсулы летели к порталу выхода во въездную траншею. Удар стихии оказался неожиданным, как для экипажей капсул, как и для людей на поверхности.
Борта выработки начали ходить ходуном и из них повалились огромные куски породы. Трещины появились по всему направлению выработки, что заставило аварийно снизить скорость полёта. В какой-то момент их полёт полностью прекратился, так как они оказались заваленными породой. Глыбы породы падали на капсулы, грохоча по корпусу, заваливая их, придавливая к почве выработки и не давая возможности откинуть колпаки.
- Кто живой, отзовитесь! Кто живой, отзовитесь! – вызывал Триумф экипажи капсул. Сразу на его призыв откликнулись и Нимфа, и Глеб:
- Мы живы, командир! Только завалены породой, – одновременно откликнулись оба палеонавта.
- Давайте дождёмся, пока не прекратится землетрясение, а затем будет пробиваться при помощи квантеров, - предложил Триумф. — Это наш единственный шанс на спасение. Если будем сидеть и ждать, нока за нами придёт помощь – это не имеет смысла, так как у нас может закончится кислород. До поверхности нам ещё пробираться более километра.  Свяжемся с базой, может быть они нам прояснят, что происходит, – тревога звучала в голосе Триумфа.
- Согласен, командир, - уверенно поддержал Триумфа Глеб, чтобы развеять его сомнения. -  Надеюсь, Нимфа не против. Так Нимфа?
- Не против, – более сдержано ответила Нимфа.
- Ждём ещё пять минут и начинаем шевелиться. Только не попадите друг в друга – предупредил командир.
Прошло пять минут, но мелкое подрагивание почвы ещё продолжалось от вторичных толчков. Сила их не являлась такой же равной, как первые удары.
- Нимфа, Глеб, начинаем движение, как слышите меня? – вновь начал говорить Триумф.
- Да, командир. Мы все готовы. Давай отсчёт времени, начинаем одновременно. Нимфа, ты слышишь? – для уверенности переспросил Глеб.
- Да, Глеб, я слышала командира. Готова по слову «ноль» открыть огонь квантерами.
- Начинаю отсчёт пять, четыре, три, два, один … ноль!
Все трое одновременно открыли огонь по завалам. Но уничтожение завала у всех пошло по-разному.
Нимфа не смогла преодолеть даже метра, так как порода бесконечными потоками продолжала сыпать сверху. Триумф проскочил завал и вышел на свободное пространство, но впереди его ожидал такой же завал. Глеб двигался менее успешно, но всё же смог достичь места, где находился ранее командир.
Нимфа продолжала бороться с завалом, стоя на месте без перспектив движения вперёд. Ситуация осложнялась тем, что кислорода у неё оставалось всего на полчаса и никто бы не смог спасти её без вмешательства из извне. Нимфа находилась в отчаянии, бесконечно нажимая на ipsum квантера, но ничего не могла поделать – порода валила и валила сверху, не давая ей сдвинуться с места.
- Командир, вызываю командира! Я не могу сдвинуться с места, у меня кислород на исходе! Помогите! Помогите!! Помогите!!! – уже не сдерживая слёз и рыданий кричала она. 
- Нимфа, успокойся. Я иду к тебе, – спокойно ответил Триумф.
- Командир, но я ближе, чем ты, я могу развернуться и быстрее достичь Нимфы, – вклинился в связь Глеб.
- Тогда, если, сможешь, разворачивай свою капсулу и начинай двигаться не по центру, а сверху завала, - начал советовать Глебу Триумф. - У тебя уже имеется устоявшийся купол вывала породы. Нимфа попала в максимальную точку высыпания пород из кровли, и порода будет сыпать, пока не покажется поверхность. Я иду за тобой, и мы с двух сторон сможем вызволить капсулу Нимфы. Как понял?
- Понял, командир, разворачиваюсь. – Штурман тут же начал выполнять манёвр, вновь включив в работу квантеры. 
Триумф уже находился на пути к Нимфе и расстояние между командирской капсулой и капсулой штурмана, значительно сократилось.
Глеб, руководствуясь подсказкой командира, принялся разрабатывать навалы сверху и успехи значительно превысили ожидание. Он без проблем продвинулся метров двести и продолжал уверенное движение вперёд.
Подоспевшая капсула командира приступила к обработке завала с правого по ходу борта и тоже продвинулась вперёд, но значительно медленнее, чем штурман.
Минуты неслись с огромной скоростью, а Нимфа оставалась в западне из-за постоянно валившихся на её капсулу груд камней.
Штурман сделал маневр, и отсёк ещё один огромны кусок породы, но за ним последовал ещё один меньших размеров, чуть ли не придавивший его капсулу.
Закончив с ним разбираться, капсула Глеба ринулась дальше, метр за метром, метр за метром штурман двигался упорно вперёд. Уже триста метров оставалось до намеченной цели, и штурман выскочил на свободное пространство, отделявшего его завала, завалившего капсулу Нимфы:
- Глеб, дорогой, я вижу, что ты рядом, у меня кислорода на шесть минут осталось. Сделай пожалуйста ещё один рывок, ты же рядом со мной совсем. Прошу тебя! Спаси меня! – истошно кричала женщина.
- Нимфа, я рядом, бьюсь уже с последней преградой, иду сверху, зажимаю источник вывала. Очень мелкий песок идёт рекой. Сейчас попробую запечатать его, – и штурман, направив свою капсулу вертикально вверх, ударил квантером по воронке, откуда бесконечным потоком шла река мелкого песчаного грунта.
Удар получился эффективным, и огромный кусок породы запечатал бесконечно сочившуюся воронку породы.
Штурман ринулся вниз и, вгрызаясь квантерами в вывал, пробил его, расширяя площадку вокруг капсулы Нимфы:
- Нимфа, я рядом, - возвестил он. - Выводи свой аппарат из завала. И поторапливайся, - тревожно комментировал свои действия Глеб. - Боюсь, что пробка, которую я сделал долго не сможет держать нагрузку и тогда нам точно обоим придёт конец. У меня кислорода тоже осталось всего на три минуты.
Командир в этот момент бился по правому борту со сложной структурой пород. Слабые возможности квантера могли только обеспечивать безопасность капсулы, но не обеспечивать проходку горных выработок. И у него кислород находился на исходе.
Нимфа в своей капсуле рванула вперёд и помчалась на полной скорости к выходу, а штурман после разворота последовал за ней. До выхода оставались несколько десятков метров.
- CCP, слышите меня? – Штурман начал вызывать базу и, не дождавшись от неё ответа принялся обрисовывать создавшуюся аварийную ситуацию. – У нас кислорода практически не осталось, подготовьте снаряжение для экстренной эвакуации нас из капсул. Если мы не сможем открыть их изнутри, то сделайте это принудительно. Командир тоже должен вернуться назад. Я веду Нимфу. Она в безопасности. Командир, вы слышите меня? – Обратился к командиру Глеб.
- Слышу. – Подтвердил Триумф. - У меня кислорода ещё меньше. Я развернусь, но у меня не хватит время на возвращение. Если я успею выйти в свободное пространство, то только спасатели могут меня вытащить. Я сделал всё, что смог. Надеюсь, увидимся в этой жизни. – С оптимизмом в голосе пожелал командир своим друзьям.
- Командир, не дрейфь! – Подбодрил его Триумфа Глеб. - Тебя база слышит, и уже идёт к нам на выручку. Держись! Я прошу тебя, меньше двигайся. Дыши равномерно. Да, что я тебя учу! Ты же сам мне всё это говорил на тренировках… Мы ещё вместе пойдём покорять не одну глубину планет! – в экстазе кричал Глеб, обруливая летящие на его капсулу камни.
- Я уже дал команду встречать капсулы двумя птерами, и они уже находятся в выработке и ждут, когда появятся капсулы. – Вмешался в перекличку Андрей. - Один птер встречает шаттлы Глеба и Нимфы, а второй пошёл на встречу Триумфу. Гойя во втором патере. Держитесь ребята, помощь уже рядом с вами! - Андрей, как мог, поддерживал палеонавтов.

Триумф установил в капсуле автоуправление, лёг в кресло, закрыл глаза и постарался полностью погрузить себя в спокойствие так, как когда-то его учили в школе космонавтов на уроках самовыживания.
Из этих тренировок он вынес одно - надо уйти в себя, отключиться от мира, сократить дыхание, замедлить пульс, ввести мозг в состояние минимального общения и ждать, погрузившись в темноту и тепло.
Командир, повинуясь внутренним восприятиям и своим указаниям, ощутил прилив тепла к ногам, к кончикам пальцев и мочкам ушей, веки дрогнули, теплота разлилась по всему телу, наступило успокоение пульса и дыхания. Он вошёл в состояние полёта тела. Оно парило, сначала в капсуле, затем поднялось чуть выше и, преодолев её оболочку, зависло. Он видел себя сверху, лежащего в капсуле без движения со смертельно-бледным лицом. Затем он увидел, как к нему подлетел птер, как из него вышли два экосолдата и пристыковали капсулу к системе внешнего управления.
А он всё висел в пространстве и наблюдал за этими действиями сверху, так как кислород у него закончился пять минут назад, и он уже не жил, потому что завис в том состоянии, когда его никто не видел.
Затем все виде;ния обрушились вниз, в небытие разрушенным калейдоскопом с треском разбившегося стекла. И сознание Триумфа, увидевшего в последний момент бесконечную черноту, замерло.

Штурман вёл свою капсулу, поглядывая на индикатор уровня кислорода, где красный цвет уже давно показывал критический уровень. Его взгляд упёрся в вынырнувший из-за завала птер. Он сбросил скорость, остановив движение капсулы и увидел, как птер уже подлетает к его капсуле и выдвигает на лету стыковочный трап.
Открылся шлюз птера, где стояли два экосолдата, готовые вытащить Глеба и Нимфу, чья капсула тоже замерла в ожидании эвакуации палеонавтов, находившихся на гране смерти от удушья.
В этот момент, пробка, созданная штурманом, не выдержала и недра всей накопившейся массой хлынули на птеры с капсулами. Но этого времени не хватило для погребения под их завалами птера.
Трап птера от удара заклинило. Он тут же автоматически был отстрелен, а шлюзовая камера моментально закрылась и блокировала проникновение пород во внутрь птера. Оказавшись внутри спасительного птера, и штурман, и Нимфа лежали на полу, куда их принесли экосолдаты, не понимая, что они уже находятся в безопасности.
Первые глубокие вздохи полной грудью смогли прояснить сознание палеонавтов.
- Мы спасены? – едва слышным голосом смогла прошептать Нимфа.
- Вероятнее всего, что мы живы, – нашёл в себе силы пошутить Глеб, едва шевеля губами.

Откинув колпак капсулы командира, Гойя, выскочив из второго птера, начал с помогавшим ему экосолдатом вытаскивать адинамичное тело Триумфа.
На борту птера имелся полевой CRC, обеспечивающий первую помощь раненому или требующему реанимации любому пострадавшему.
Гойя с экосолдатом, напрягая все силы, перенесли тело Триумфа в птер, уложив на ложемент CRC и подключая его к системе реанимации.
Гойя нервно наблюдал за процессом, мысленно фиксируя. как первые сигналы на дисплее показывали отсутствие сердцебиения и пульса, но тренд внутренней активности ещё подавал сигналы в виде коротких пиковых всплесков, индексировавших, что организм жив на клеточном уровне.
Гойя включил активатор импульсов, в надежде, что командир выкарабкается из небытия. И в то же время он понимал, что человеческие резервы командира приостановлены им самим под воздействием внутренних блокировок.

Марс не простил бесцеремонного вмешательства в его размеренное развитие жизни, оберегаемой им и дающей возможность существовать первостихии своего бытия.
Марс продолжал выбрасывать на поверхность миллионы мегатонн лавы, пепла, эруптивных газов и пирокластических пород. Миллионы кубометров, в основном серного газа, оксидов азота, серы, сероводорода, хлороводорода, фтороводорода и в небольшом количестве водяного пара, углекислого, угарного газов, водорода, метана, затягивало небо в местах их выбросов.
Шлейфы смеси газов и пепла, медленно двигаясь в атмосфере, объединялись и заполняли воздушное пространство Марса, покрывая планету мощным слоем непроницаемой для солнечных лучей мглы.
Это привело к тому, что солнечные лучи еле пробивались через серо-чёрно-жёлтую скорлупу облаков, состоящих из мелких частичек пепла, имевших высокую абразивность. Хмарь подобного рода покрыла поверхность Марса, а отражаемость солнечных лучей от этого экрана повысилась, не давая солнечному теплу проникать на поверхность. При этом верхние слои атмосферы чрезмерно нагревались, постепенно въедаясь в озоновый слой тропосферы. Этот эффект повлиял на температуру атмосферы, заметно начинавшую постепенно понижаться.
Световой день стал похож на сумерки, а естественно восходящие потоки воздуха в виде испарений влаги за счёт разницы температур обрели повышенную турбулентность, приведшую к выпадению концентрированных мелких частиц на поверхность планеты в виде сернистых дождей повышенной концентрации.
Марс начал покрываться жёлтыми осадками, активно реагирующими с поверхностными железосодержащими породами, что привело к реагированию местной фауны – она не смогла потреблять такого количества выпавших осадков серы и при этом выделять кислород.
Процесс вулканизма мог бы протекать более сглажено и управляемо, если бы ни один фактор, зафиксированный на флэксе, контролирующим движения остатков щита.
Именно в момент приближения щита к литосфере, произошло его уничтожение.
Команды на его ликвидацию никто из контролирующей группы не давал. По пониманию учёных и всей группы десантников, CN попробовал сам управлять энергетической установкой, подвластной только контролю человека.
Внедрившись в его конструктивные особенности, мозг не учёл контролирующие элементы, чем вызвал взрыв самой установки, активизировав тем самым неуправляемые процессы на границе нижних слоёв литосферы и мантии Марса.
Сколько энергии при этом взрыве могло выделиться, никто представить даже себе не мог, и поэтому реакция планеты оказалась такой, что вся энергия с учётом изменения плотности ядра вылилась в неуправляемое катастрофическое проявление вулканизма на поверхности. Начались заметные тектонические подвижки в литосфере, тем самым вызвав сдвиги самих континентов.

Сидя в ССР, учёные и весь персонал что только могли, то и сделали – схватились за головы, понимая, сколько ошибок они допустили при формировании программы сохранения атмосферы Марса. И это ещё не являлось концом всего того, что могло бы произойти в неизвестном для десантников будущем.
- Нам нужен прорыв в будущее, а не фрустрация, чтобы взглянуть на то, что произошло с планетой после такого бездумного вмешательства в природу. А может быть и не столь безумного, как нам сейчас кажется? – рассуждал доктор Заберо;.
- Может и не бездумного, – стоя у флэкса и наблюдая за извержением вулканов, ответил Андрей. – Мы находимся на Марсе уже сто с;лов. И можем уже сделать кое-какие выводы. Я на самом деле явился инициатором этого проекта и всех убедил в реальности его исполнения. И даже при наличии всех данных о планете мы не смогли спрогнозировать последствия. Но мы же не третий класс, вторая четверть – у нас огромный научный передовой потенциал, способный реализовать задачи вселенского масштаба. Но как мы можем вернуться к нам на планету и сказать: «Ой, извините, мы уничтожили цивилизацию на Марсе»? Поэтому придётся изложить причину катаклизмов на планете. А как к нам отнесётся наш народ? Я думаю, что от нас отвернётся большинство населения планеты. Или я не прав? Мы своими действиями повлияли на будущее Марса, так как будущее является причинностью прошлого. Сейчас на станции заканчивается разработка квантовой стрелы времени, позволяющей нам уходить в будущее при помощи энтропии времени. И вы об этом все знаете. Главным смыслом этой стрелы служит идея разомкнуть временные линии, тем самым нарушить причинность времени. Мы научились летать в засвете, а теперь будем учиться летать на кончике этой квантовой стрелы перед светом. То есть, превышая скорость света, мы попадаем в прошлое, а летя перед светом, мы попадаем в будущее. Мы не знаем, как поведёт себя наш звездолёт и что может случиться с нами при таком способе передвижения. Мы не знаем, сможем ли мы свернуть пространство в будущем и как мы узнаем, насколько далеко мы углубились в будущее. Может быть там мы исчезнем и превратимся в пыль. Кто знает… - невесело рассуждал Андрей. - Все эти знания придут к нам тогда, когда мы сами на практике на себе это испытаем. Если вы готовы к этому манёвру, то мы завтра закрываем базу на Марсе и вылетаем на станцию. – Андрей замолчал, ожидая реакцию команды.
- Прежде всего, командир, - начал говорить первым Джон, - нам надо посмотреть динамику выздоровления наших палеонавтов. Затем мы обязаны дождаться решения нашей бригады учёных, когда они смогут окончательно нам сказать – мы готовы использовать квантовую стрелу! Далее, мы обязаны наблюдать за развитием тектонических изменений геологических структур на планете, а для этого нам надо установить маяк на ней, чтобы в дальнейшем получать информацию из прошлого в будущее и наоборот. Поэтому я предлагаю назначить старт с Марса через неделю, на сто восьмой сол. – Уверенно закончил с вою мысль Джон.
- Я тоже не сторонник завтрашнего старта с планеты и, надеюсь, остальные меня поддержат в этом. А по поводу нашего место положения в будущем мы сможем определить время по известным нам созвездиям. – Вступил в дискуссию ассистент Би;дам. Только доктор Заберо; высказался «за» предложение командира.


За панорамными окнами шаттла висел полумрак планеты, во всяком случае, лучи солнца не пробивались через хмарь дня, окутавшей небо Марса. Капли выпадающей серной кислоты падали на защитный купол и потоками стекали с него, образуя вокруг купола мёртвую безжизненную зону. Порой порывы циркулировавших огромных торнадо разрезали небо, а светило пыталось пробить саван, окутавший Марс.
«По расчётам, полученным из структуры развития катаклизма, такой хаос на планете, вероятно, должен закончиться через лет пятьсот, если не возникнут какие-нибудь дополнительные изменения в мантии», – рассуждал Андрей, глядя на всё происходящее за защитным куполом.
Ему оставалось наблюдать в медотсеке за состоянием здоровья палеонавтов и молить богов разгневанного Марса и биологически-оздоровительными возможностями CRC, чтобы сохранили функциональное состояние организмов палеонавтов. 
Они продолжали находиться в состоянии реабилитации, погружённые в биологическую жидкость. Равномерно звучали сигналы работающего оборудования, регулировавших подачу необходимых медикаментов. Андрей вышел из медотсека и направился в зал совещаний, где его ждал Джон.
- Я вижу, дружище, ты места себе не находишь, – Джон сидел за столом со стаканом янтарной жидкости, периодически отхлёбывая из него. – Присоединишься? – предложил он Андрею, показывая на стакан.
- Давай хлебну немного, а то состояние подавленное, как никогда, – согласился на предложение Андрей и присел рядом с Джоном.
Посидев в тишине, Джон посмотрел на свой опустевший стакан:
- Ещё себе налью, – поднявшись с кресла, он направился к аппарату, где наполнил стакан жидкостью. – Как там наши герои? – и, в ожидании ответа, серьёзно приложился к ёмкости.
- Думаю, что завтра можно будет Нимфу и Гойя выводить из медотсека, а вот с Триумфом тяжелее. Надо его на станцию везти. Возможно, что он там при длительном полёте быстрее поправится. По крайней мере, так CRC говорит.
- Так значит, что на сто десятом со;ле полетим на станцию? – Джон вопросительно посмотрел на Андрея.
- Да. Видимо, так, - согласился с ним Андрей, пожав плечами. - Очень тяжко смотреть на всё происходящее на планете. Вроде многие вулканы утихли и уже так сильно не изрыгают лаву. Только некоторые ещё продолжают активно заполнять атмосферу пеплом и газами, – Андрей тяжело вздохнул.
- Я думаю, что планета благодаря подаренной нами энергии самоочистится через некоторое время от всего этого серного покрова и содержания серы в своих недрах, – поделился своей мыслью Джон.
Между тем их разговор прервался сигналом тревоги системы безопасности:
«Несанкционированное проникновение неопознанной энергетической субстанции в периметре защитного купола. Несанкционированное проникновение неопознанной энергетической субстанции периметре защитного купола», – повторял металлический голос CN.
- Боевая тревога! – передал по UBCM Андрей и они с Джоном через мовенс появились на мостике шаттла:
- Что произошло? Какая энергетическая субстанция? Дай изображение, – вопросы и команды не только от Андрея, но и от капитана Ви;нтера к CN сыпались как из рога изобилия.
- Даю изображение, – ответил CN.
- Да это же тот «огурец», напавший на геолога в провале! – закричал возбуждённый Джон.
- Не стрелять! Не просто так он появился у нас. Видимо, прижало их там в подземелье, – через полоску бледных сжатых губ произнёс Андрей.
- Джон, давай пять экосолдат, и мы с тобой в боевых скафандрах выходим из шаттла на рандеву с этим «огурцом». Капитан, все орудия приготовить для отражения атаки. Не знаю от кого, не знаю откуда, не знаю куда, но знаю, что нужен полный контроль по внутреннему периметру.
- Есть, командир. Я готов вступить в бой. – Джон уже весь кипел в ожидании предстоящего боя.
- Погоди вступать в бой. Выйдем, попытаемся наладить контакт. Может, он с добрыми намерениями. Тем более огурец один, а не втроём, – на ходу облачаясь в скафандр, перекидывались мыслями между собой Джон с Андреем.
Пятеро экосолдат уже стояли наготове у аппарели, ожидая приказаний Джона.
Вся группа покинула шаттл, направляясь к зависшему «огурцу». Он, как и при первой встрече, имел такие же формы, матовый цвет, но размеры его казались впечатляющими.
- Организм вас сканирует, – предупредил CN группу.
Цилиндр двинулся немного вперёд, как бы определяя реакцию тех, кого тестировал своим сканированием. Внезапно цилиндр начал пульсировать, менять цвет в видимом спектре, периодически искрясь.
- Он пытается вступить с нами в контакт. CN, фиксируй эту передачу возможных сигналов. – Андрей не поднимал квантер, ожидая, что скажет CN.
Цилиндр продолжал передавать свои сигналы, надеясь, что его поймут. Наконец он замер, обретя своё изначальное состояние.
CN через непродолжительное время выдал:
- Цветовой формат можно переложить на наш язык, но перевод будет неточным, так как слишком мало данных о языке и о понятиях, вкладываемых в цвет. Но основные данные можно перевести. Он меняет форму и искрит и мне непонятны эти знаки, командир.
- Хорошо. Что «огурец» нам передал?
- Коротко смысл его сигналов сводится к следующему: «Вы пришли, наш дом, где мы живём, стало плохо». Много непонятных знаков, но, вероятно, он имел в виду магнитное поле, командир.
- Можем ли мы через наш пульсатор переложить наше послание? – Андрей имел в виду медицинский пульсатор.
- Хорошая идея, командир. Я присоединю его к своим данным и буду передавать ваши слова, командир.
Немного времени потребовалось для монтажа пульсатора, выполненного двумя роботами-монтажниками. Убедившись, что работа закончена, Андрей заговорил:
- Мы хотим сказать тебе: «Привет!» Мы сожалеем, что мы принесли плохое в твой дом. – пульсатор замигал, а огурец зашевелился, передав несколько импульсов.
- Командир, он понял нас и передал что-то похожее на восклицание. – CN перевёл импульсы. – Я продолжу перевод.
Понадобилось какое-то время, чтобы установить устойчивый диалог с энергетическими аборигенами, тем более мыслящими. Выяснить удалось то, что их цивилизация питается не только энергией солнца, но и вообще энергией, производящейся на планете. Они называли себя чем-то похожим на шумерское слово d;ru (вызывать ветер) в соответственной световой гамме. Непрошенные гости на планете нарушили глобул Бока, что привело к полной дезорганизации и дезориентации этого единого энергетического сообщества. Энергетические связи давали питание всем живым организмам на планете, а живые организмы на планете передавали всю энергию, создаваемую ими в качестве питания, энергетической цивилизации. Даже микроорганизмы задействовались в этом бесконечном цикле и ничто не оставалось без внимания этого единого живого аккумулятора. Кто не отдавал энергию в общее поле – тот погибал без энергии. Джон задал интересующий его вопрос:
- Каким образом d;ru проникли через купол? – Его интриговала задача, где же прокол в системе безопасности.
- Мы везде, мы в трещинах, мы можем находиться где угодно, только тот, кто имеет связь с ;da (главный поток), может светиться, – объяснил визитёр.
- А как вы получаете энергию? У вас же нет никаких передающих устройств? – это уже Заберо решил вставить вопрос о своих «болячках».
- Мы везде. Нам не надо общаться ни через кого чужого. Наш дом живой. Он дышит. Трещины везде. Они сжимают и разжимают наш дом. Энергия везде. Наш дом вращается в большом доме, и он общается с другими домами. Наш дом раньше имел больше жизни, но постепенно он не мог светиться сильнее, чем раньше. Вы принесли много дополнительного света, но вы его сразу дали очень много, а это для нас это значит, что мы не сможем сразу потребить столько много света и все, кто живёт в нашем доме, смогут брать его без нас. И мы тогда не сможем забирать его назад у других. Так мы становимся не нужны в нашем доме, а другие, живущие в нашем доме, смогут уйти из него и жить без нас и смогут стать сильнее нас, объединившись в другой дом. Для нас это означает постепенное угасание. Мы перестанем светиться. Вы пришли к нам и нарушили нашу жизнь. Сделайте так, чтобы мы жили снова. – Так светился ответ аборигена, и звучали его вопросы.
Но на сколько долго этот поток ещё будет продолжаться и что требуется для того, чтобы остановить возникшие бури и открыть свет сверху. Определённо, точного ответа у Андрея и всей группы не имелось, но говорить о том, что это произойдёт скоро, вполне имело место быть. И никто не хотел скрывать этой горькой, а может быть, и нужной для этого энергетического сообщества правды:
- Мы собираемся покинуть ваш дом через два сола. Что мы сможем сделать для вас, чтобы солнце стало светить снова? Мы подумаем над этим сегодня, определим наши возможности, как можно помочь вашему дому. Но как мы сможем с вами связаться, чтобы сообщить о своём решении? – Задав этот вопрос Андрей ожидал чего угодно, но только не такого ответа:
- Мы сами узнаем, когда вы будете готовы, чтобы помочь нам, – промигал абориген.
- Надеюсь нам не придётся долго ждать. – Андрей постарался на такой ноте завершить эту первую с марсианским разумом встречу.
Безусловно, это была не первая встреча, а вторая, так как первая завершилась весьма недружелюбно для обеих сторон.
Абориген ещё просигналил несколькими вспышками и искрами выражения, видимо, удовлетворённости первой встречей и, плавно развернувшись, ушёл под землю в трещину, образовавшуюся после недавнего землетрясения на стыке защитного поля с внешним миром.
Андрей и Джон с экосолдатами, подождав, пока гость удалится, также покинули место переговоров, зайдя по аппарели в шаттл.

Собравшись в зале совещаний, вся группа, десантированная на Марс, и, оставшиеся на звездолёте астронавты, по флэксу обсуждали результаты посещения аборигенами, контакт с иной по построению и по организации цивилизацией.
Долго разговаривать не имело смысла, главное, требовалось принимать решение о помощи в очистке атмосферы планеты от вулканических облаков.
Решение возникло спонтанно практически у трёх самых умных голов, но первое слово решил взять доктор Сло;ван:
- Считаю, что мы сможем помочь им, используя ниши саливаторы всех калибров, но только распыляя заряды равномерно по всей площади атмосферы. Конечно, это вызовет абсорбцию мелких частиц и газов, а также их равномерное оседание тонкой плёнкой на поверхности планеты. Выдержит ли природа такое покрытие? Или солнечный свет равномерно будет дезинтегрировать этот слой за счёт реакции с сульфатными минералами, образуя на поверхности вполне комфортную среду обитания для проживания организмов, потребляющих серу. Большое количество полученной энергии от изменения магнитного поля, позволит организмам активнее потреблять серу и выделять больше кислорода. Этот фактор даст возможность организмам постепенно избавиться не только от потребления серы, а перейти к фотосинтезу, образуя тем самым другие формы жизни. Повысится температура, изменится состав океанов, перестанут выпадать кислотные дожди. Для этого потребуется время, но это необходимость, вызванная нашим стремлением сохранения атмосферы на Марсе.
- Нужно все имеющиеся у нас данные заложить в CN станции для получения прогноза на период одного миллиарда лет, – тут же предложил Забер;.
- Совершенно верно. Давайте реализуем эту идею, – и Андрей поставил точку в этом коротком совещании.

Конец одиннадцатой главы