Должность

“Заместитель коммерческого директора Майоров Николай Николаевич” вертелось у Коли в голове. Он очень любил свою должность, так как она играла для него роль кислорода. Она позволяла иметь приличную зарплату, которая в свою очередь позволяла иметь приличный автомобиль, приличную квартиру, приличный круг общения, приличную семью.
Николай любил прокручивать в голове составляющие своего счастья, чем и был занят по дороге домой за рулём своего просторного Форда. “Красивая жена-домохозяйка, в меру транжирящая мою зарплату, маленькая дочка, хорошая квартира в центре города, большой автомобиль бизнес-класса, друзья, с которыми у меня якобы общие интересы, всё в порядке”.
Мимо пронёсся одноногий рекламный щит, стоявший на обочине скоростной трассы, с огромной надписью «СКИДКИ!» и логотипом одной из сетей продуктовых супермаркетов - это единственное, что Коля успел выхватить с плаката на сто восьмидесяти – то километрах в час. А больше ничего и не нужно было, доведённый до автоматизма потребительский способ мышления сработал отлично.
И вот Николай выходит из супермаркета больших скидок, неся в руках до предела набитые продуктами, на которые скидки не распространялись, пакеты. Натянутые под тяжестью всевозможных вкусностей ручки полиэтиленовых пакетов больно давили на его тонкие пальцы. Почти не осталось сил терпеть боль и тащить эту тяжесть через всю, забитую в этот пятничный вечер, парковку. Коля уже почти перешёл на бег, когда заиграла стандартная мелодия звонка на его Нокиа, превращавшая, по сути, Николая в ходячую рекламу бренда. Он любил не отличаться от других. Ассоциативный ряд в его голове выстроился таким образом, что звонок мог означать сегодняшний поход с друзьями в боулинг, поэтому до автомобиля он уже добежал, быстро кинул пакеты на заднее сиденье и ответил по телефону, даже не посмотрев на дисплей. Но ассоциативный ряд был расщеплён на атомы одним всего - лишь словосочетанием…
Николай мчал по трассе со скоростью около двухсот километров в час, он хотел ехать быстрее, чтобы убежать от “монстров” в его голове, но остатки разума посылали сигналы о том, что ещё чуть-чуть и авария. По его вискам словно стучали молотками, мозг работал на пределе, пытаясь оживить систему отрицания одного факта, способного многое перевернуть в жизни Коли. Система Кузнецова, которая бесперебойно работала долгие годы, рухнула всего-то от дрожащего женского голоса.
Показалось, что уже оторвался от “монстров”. Показалось.
Коля остановил автомобиль у обочины и положил голову на руль. Она была абсолютно освобождена от мыслей. В его ушах звенела тишина. Внезапно пустоту взорвали те самые “монстры” – воспоминания, видения, голоса из прошлого. Они охватывали его разум, голова раскалывалась от боли, сознание захлёбывалось в грязи тех видений. Титаник животных инстинктов, когда-то ушедший на дно после столкновения с айсбергом чистого разума, поднимался со дна тихого океана нормальной жизни. В том числе и такие сравнения сейчас возникали в голове Николая при попытке совладать с бушующим сознанием путём мысленного описывания данной ситуации с целью подчинить её контролю, как доктор прописал. Однако “монстры” от души посмеялись над подобными попытками.
Но вскоре торнадо селевых потоков в голове стихло, оставив Колю наедине с осознанием того, что теперь с нормальной жизнью покончено. И один бог, или кто там ещё самый умный, знает, когда вновь появится возможность смотреть на мир чистыми, здоровыми глазами. А сейчас Коля погружался во тьму, его голова невыносимо кружилась, как у школьника, пытающегося заснуть после первой в своей жизни серьёзной пьянки. Наконец, спасительная темнота окутала его разум, и он даже успел почувствовать, как один из Кавказских горных хребтов свалился с его плеч.
Очнувшись в каком-то тёмном помещении, Коля почувствовал себя Умой Турман. Сначала он заставлял пошевелиться пальцы своих ног. В конце концов, дело дошло и до извилин головного мозга. Теперь Коля осматривал маленький, заваленный всяким хламом, сарай, в котором так не повезло ему очнуться, и старательно напрягал часть мозга, отвечающую за память, чтобы понять, как же надо было вчера напиться… но уже через пару минут кто-то ударил его по и так болевшей голове тяжёлым молотом правды. Коля вспомнил причину потери сознания, сколько-то часов назад, на обочине. Первым делом он достал мобильник и дисплеем посветил себе на руки. Если бы в этот момент кто-то увидел его выражение лица, наверно засмеялся бы, но Коле было совершенно не до смеха – руки были в крови. И это могло означать только одно – то, чего он так боялся.
Через мгновение он заметил, что его любимый пиджак тоже в крови, да и брюки с туфлями заляпаны. На долю секунды задумался о том, как это всё отстирать. Мысленно похвалил фирму Нокиа за хорошую батарейку, просматривая на телефоне огромный список пропущенных звонков с пометкой «жена». И даже почти не удивился отсутствию того входящего звонка на парковке, который был стартовым выстрелом для забега его “монстров”.
“Игра началась”, произнесённое дрожащим от страсти женским голосом, оставило чёткий след в его памяти, но было всего лишь частью новой, то есть хорошо забытой старой, реальности, состоящей из безумного коктейля реального, галлюцинаций и просто провалов во тьму. Такое с Колей уже было, в той, прошлой жизни. Но была ли она? Коля не имел тех тёплых воспоминаний о детстве, о юности, которыми награждены почти все люди на земле. О себе он узнал из стопки листов А4, на которых была напечатана его жизнь, его легенда - от начала восьмого января 1980-го, до момента выздоровления – пятого апреля 2002-го года. Там было написано о том, что Майоров Николай Николаевич родился в благополучной и очень обеспеченной семье, где его баловали, как только могли, вплоть до восьмилетнего возраста. Затем его родители пропали без вести, а предприимчивые родственники, пользуясь связями, присвоили себе оставшееся имущество и отправили сироту в детдом, оформив это всё так, что Коля совсем и не являлся их родственником и вообще не знали они его, вы что? Коле там было нелегко – плохие отношения со сверстниками приводили к нервным расстройствам. После десяти лет в детдоме Николай вышел в этот жестокий мир, где, благодаря своим незаурядным умственным способностям, открыл свой бизнес и начал неплохо зарабатывать. Но, как написано в легенде, неблагоприятно отразившиеся на формировании личности проблемы с нервами начали давать о себе знать всё чаще. В мае 2000-го года Коля пережил тяжелейший приступ, после которого был отправлен в психиатрическую клинику. Общее состояние его ухудшалось - начались галлюцинации, провалы в памяти, приступы агрессии, а полугодовое лечение и обследование чуть ни самыми лучшими психиатрами и психологами (коллеги по бизнесу помогли) не давало никаких результатов – никто не мог сказать определённо, от какой болезни страдает пациент, да и ни одно лекарство не помогало ни капли. Но тут появился почти никому не известный, но рекомендованный уважаемыми людьми психолог Кузнецов Валерий Викторович, который уже через неделю обследования объявил, что Николай болен какой-то очень редкой и неизлечимой болезнью с труднопроизносимым названием (на самом деле выдуманной) и, благодаря уважаемым же людям, которые его рекомендовали, оформил официально смерть Коли от этой самой болезни, а на самом деле забрал его себе домой для лечения. Доктор объяснял это тем, что для пациента была необходима полная изоляция от других людей. Около полутора лет длилось лечение, увенчавшееся успехом. Коля имел уже собственные воспоминания о событиях примерно с начала 2002-го года. Он помнил лекции и тренинги, которые давал ему Валерий Викторович, направленные на освоение методик упорядочивания мыслей и верного построения логических цепочек при возможном рецидиве. Доктор объяснял болезнь тем, что абстрактное мышление Николая часто начинало доминировать, и вкупе с раздвоением личности, сформировавшимся в результате тяжёлого детства, давало на выходе необоснованную агрессию к окружающей реальности и абсолютное спокойствие во время пребывания в галлюциногенных припадках, вызванных повреждённым сильными лекарствами головным мозгом; а так же третье состояние – пребывание в беспамятстве, сопровождаемое асоциальными действиями (несколько раз Коля нападал на персонал больницы), по-научному объясняемое, если коротко, как раздвоение личности, отягощённое потерей памяти и асоциальным образом мышления. Правда доктор не мог объяснить, почему именно по пятницам вечером были эти провалы в памяти, которые начинались с шептания фразы “игра началась”. Хотя у Коли и были предположения на этот счёт, он боялся их озвучить, да и не был уверен. Результатом же лечения стала подавленная специальным методом психологического давления чужеродная, лишняя личность и правильная подборка лекарств, способных лечить мозг и психику. Как уже было сказано ранее, Коля обладал незаурядными умственными способностями, поэтому мог отчасти сам контролировать свою психику – он держал в голове огромные системы контроля, позволившие ему снова жить обычной, нормальной, здоровой жизнью. После выздоровления Николай получил новые документы и местечко на должность менеджера в крупной торговой компании. Через три года он уже был топ-менеджером и имел хороший заработок. Примерно в это же время он познакомился с Екатериной и через полгода женился на ней. А дальше семейная жизнь, рождение дочки и внезапная смерть пышущего здоровьем Валерия Викторовича. Общие знакомые, с которыми Николай как-то раз играл в бильярд, почему-то сами его нашли и сообщили, что причиной смерти Кузнецова стал инсульт.
Стоит отметить, что Николая давно мучили десятки вопросов по поводу его легенды, которую якобы Валерий Викторович во время лечения составлял со слов самого Коли. Множество нестыковок не давали ему покоя, но Валерий Викторович не любил лишних вопросов по поводу биографии как его самого, так и Николая, и отвечал на них нервно, коротко и неоднозначно, поэтому Коля старался забыть такие странности, как факт о том, что с будущей женой он познакомился во время игры в бильярд с теми самыми общими знакомыми – тогда казалось, что Екатерина знала всех этих людей; такие странности, как новенькие документы, сделанные без участия самого Коли, а значит поддельные; такие странности, как быстрое устройство на работу без всяких там справок от психолога и всего такого прочего. Но жизнь была лёгкой и почти беззаботной, поэтому Коля оставил в прошлом сомнения и вопросы и пользовался пословицей «чем меньше знаешь, тем крепче спишь».
Коля стоял и осматривал захламлённый сарай. На полу он обнаружил следы крови, площадь которых увеличивалась в направлении кучи каких-то тёмных тепличных клеёнок. Подойдя ближе к ним, Николай увидел результат вчерашнего раздвоения личности. В скомканных клеёнках лежало окровавленное тело молодой девушки. Коля находился в каком-то странном состоянии – как будто всё увиденное им сейчас было в порядке вещей. Он подобрал лежавший рядом небольшой окровавленный топорик. Осмотрев его, он задумался – “Откуда я мог взять этот недешёвый топор Fiskars? Вряд ли такой заваляется в захламлённом, может даже брошенном сарае… хм, запаха ещё нет, да и кровь почти везде ещё в жидком состоянии…” Громкий треск сзади прервал его размышления. Коля только успел обернуться и увидеть бегущего на него полицейского с Калашниковым в руках, что сопровождалось какими-то дикими воплями типа «НА ПОЛ!», «СТОЯТЬ!», «НЕ ДВИГАТЬСЯ!», «БРОСЬ ТОПОР!».
Ещё одно пробуждение в маленьком тёмном помещении. На этот раз в камере следственного изолятора. Коля почти сразу вспомнил недавние события, предположил, что плохо помнит как там, в сарае всё закончилось, так как получил прикладом автомата по голове. Несколько часов, как ему показалось, он лежал после пробуждения, не думая ни о чём, кроме адской головной боли, терзающей его измученное сознание.
Дверь камеры чуть ни убила Николая звуками открывающихся несмазанных замков. Коля на некоторое время куда-то вылетел из своего тела, так как не понимал, как оказался в комнате для свиданий. Напротив него сидел худощавый мужчина лет сорока в дорогом костюме и с невозмутимым лицом, которое показалось Николаю почему-то знакомым.
- Видок у тебя, Коля, ужасный. Ты как вообще?
- Лучше всех.
- Такое ощущение, что ты меня не узнаёшь.
- Представь себе, самого себя узнать не могу.
- Да, тяжёленький был приход у тебя.
Сознание Николая как-то сразу начало проясниться после этих слов, боль отошла на второй план и голова начала уже самостоятельно генерировать кое-какие выводы.
- Чёрт тебя дери… ты же Алексей? Мы в бильярд как-то играли… вроде…
- Возможно. Может это было в прошлой жизни? А ты не задумывался, кем ты был в прошлой жизни? Может доктором? Может быть пациентом? Возможно даже и не человеком…
- Я не верующий.
- Причём тут буддизм? Мне кажется, убийцу маленьких детей никто не вздумает называть человеком.
- Какие дети?.. Там была девушка… как минимум лет двадцать пять…
- По поводу девушки можешь не беспокоиться, она сама умерла от передозировки наркотиков, правда над её трупом поглумился именно ты, но убил не ты и твоя совесть чиста. Но только не для её родителей. И не для суда. И не для полицейского, который тебя там чуть не убил прикладом – улыбка его растянулась чуть ли ни на всё лицо, от чего Николаю страшно захотелось физически убрать её с этой физиономии.
- Про каких детей тогда ты говоришь?!
- Про тех самых, которых ты буквально на ремни резал – теперь его лицо было полно ненависти. Коля даже почти поверил ему на слово от одного только его вида.
- Да какого хрена на ты несёшь?! Никаких детей я не резал!
- Довольно истерики, успокойся, иначе у тебя не будет выбора.
- Какого ещё выбора?
- Об этом позже… наверняка у тебя возникали вопросы по поводу твоей жизни? И легенда написана криво, и в настоящей жизни много странностей и нестыковок, правда?
- Ну, допустим. Ближе к делу – Коля нервничал, потому что чувствовал близость момента, когда ему откроют все карты.
- Неужели ты готов узнать жестокую правду? – этот тип опять натянул довольную улыбку, которая почти сразу сменилась гневным и презрительным выражением лица – ну хорошо. Начнём с того, что вся твоя жизнь, которую ты знаешь - ложь от начала и до конца. Ты – долбаный псих, который в прошлом изнасиловал и жестоко убил девятерых детишек – девять кровавых пятниц... девять твоих безумных, кровавых игрищ… ты был пойман и признан психически больным. Но нам, группе предприимчивых учёных, показалось, что сидеть в больнице после таких вот действий – слишком жирно тебе будет. Твоя никчёмная психика должна была ещё немного послужить на благо обществу. Поэтому ты был взят нами как редкий экземпляр особо вонючего говна. И, поздравляю, ты внёс вклад в развитие медицины. Ты был хорошей подопытной крысой, и ты действительно был психически болен. И мы после многочисленных экспериментов всё-таки нашли препарат, который может контролировать таких уродов, как ты. Ты ведь жил какое-то время нормальной жизнью. У тебя была семья, хорошая работа. Но вот незадача – как только твоя любимая жена перестала колоть тебе по ночам это лекарство, ты снова начал подавать признаки психопата. А то, что ты употреблял сознательно - всего лишь витаминки. Увы, но твоя измотанная психика нам теперь не нужна.
Коля слушал это всё с приоткрытым ртом. В его голове то вспыхивали, то потухали бури беспорядочных мыслей. Мужчина достал из кармана белую таблетку без упаковки и положил её на стол перед Николаем.
- Вот... а, кстати, хочу тебя обрадовать, Валерий Викторович жив и здоров. Он тебе показался милым дядькой, правда? – на лице его отобразилась издевательская ухмылка, вскоре опять сменившаяся презрительным оскалом – На самом деле никто иной, как Валерий Викторович устроил тебе такую вот весёлую жизнь… блин, ты меня извини, наверно я не должен был тебе об этом говорить… хотя, срать я хотел на твои чувства. В общем, ты сам догадаешься, что за препарат перед тобой лежит. Мы советовались, долго спорили, но никак не могли решить, что хуже – смерть, или гниение в камере до конца жизни. Но так как ты был хорошей подопытной крысой, мы решили преподнести тебе прощальный подарок – возможность выбрать самому. Решай – мужчина встал, подошёл к двери и постучал – А помнишь галлюцинации?
Коля сидел без движений, уставившись на таблетку. Его глаза блестели. Заскрипел несмазанный замок и дверь открылась.
- Может быть и я – всего лишь галлюцинация?
Мужчина вышел из комнаты свиданий и сказал охраннику оставить задержанного посидеть ещё несколько минут, после чего дверь закрылась.