Алтайское краеведение. Панов. Стихи

на фото Панов (крайний справа) среди передовиков строительства Коксохима

КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Геннадий Петрович Панов -- широко известный на Алтае поэт. Его стихи отличались актуальностью тематики. Лирическая окраска сочеталась в них с большим публицистическим накалом. Большая эрудиция, редкая начитанность и без преувеличения феноменальная память привлекали к нему литературную молодежь. И не один местный поэт обязан ему помощью и поддержкой.

Геннадий Петрович Панов родился в 1942 году в Новокузнецке Кемеровской области. Детство и юность прошли в селе Панова Ребрихинского района Алтайского края. После окончания средней школы учился в Барнаульском пединституте, работал в краевом агентстве "Союзпечать", в редакции районной газеты "Знамя труда", на комбинате "Химволокно". литературным консультантом газеты "Молодежь Алтая", в краевом Доме народного творчества, в редакции художественной литературы краевого книжного издательства.

Первые стихи были опубликованы в газете "Молодежь Алтая" (1960 г.), альманахе "Алтай" (1962 г.), коллективном сборнике "Рабочий-поэт" (1963 г.).

Автор поэтических книг Доброта, Застава, Июнь. Отрада, Высокий полдень, Тихий колокол, Отчина, Добрая воля, изданных на Алтае и в Москве. Член Союза писателей России.

Геннадий Панов неоднократно избирался членом бюро краевой писательской организации, членом редколлегии альманаха, а позже, журнала "Алтай". Был ответственным секретарем этого журнала.

Награжден медалью "За доблестный труд". В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина. В 1974 году Геннадий Панов удостоен звания лауреата премии Ленинского комсомола Алтая.

Умер в 1992 году.

* * *

СКАЗ - ОТКУДА ЕСТЬ ПОШЛИ ОЛОНСКИЕ ДА ТОБОЛЬСКИЕ УЛИЦЫ
                Первые купцы, земледельцы, посадские, ямщики, казаки...                все это приливало в Сибирь с севера.
В. И. Даль

-- И покинули море Белое,
где окатыши-лешаки,
работящие да умелые
вологодские мужики,

да олонецкие брательники,
да артельный тобольский люд.
Под посконью кресты-нательники,
что в земле новгородской льют.

Не серчай -- не скучай, речка Сухона,
укрепите дух, Соловки!
Там, за Камнем, землица - ух, она! --
широка до Оби-реки.

Хороша, черноземна пахота --
посади весло и взойдет!
Говорят, облепиха-ягода
золотеет, как в сотах мед.

А береза белей часовенки,
а сосна -- стройна, как собор.
Бор возвышенный, бор диковинный
на угор бежит, на бугор.

А в бору смолевой излукою
вьется-льется обской приток.
Повстречаешься там со щукою --
захолонет нутро, браток!

...Шли на лодьях, как деды исстари,
долгим волоком люди шли.
И однажды пристали к пристани
незнакомой досель земли.

И ударили враз топорики,
под бухтинушку лег венец.
Разберутся потом историки:
где начало, а где конец.

Быль сплелась, будто грива конская.
Мастерам поклон за труды,
коль в согласье живут
Тобольская
       да Олонецкая-Олонская
третий век у большой воды!

СКАЗ ОБ ИВАНЕ ПОЛЗУНОВЕ И ЕГО ОГНЕДЕЙСТВУЮЩЕЙ МАШИНЕ
Дабы сей славы (если силы допустят) Отечеству достигнуть... облегчая труд по нас грядущим. Так что я должен все возможные труды и силы на то устремить, коим бы образом огонь слугою к машине склонить.
И. И. Ползунов
1.
"...Господину механику су Ползунову приказать, чтоб сего ж июня 24 числа у той трубы, как дело балвана и литье, производить на мастерской кошт, которые при том будут работать..."

Два столетья прошло, а читать невтерпеж,
как ходил Ползунов на духовный правеж
Тараканьим усом шевеля над губой,
немец-канцелярист упивался собой.

Унижая талант, педантично с листа
он читал, как вбивал гвозди -- лично! -- в Христа:
Тяжко слушать булыжно-облыжный приказ,
будто мчится с горы на тебя тарантас:

поздно вспять отступать,
только - грудью вперед.
"Пусть уж лучше меня,
а машина живет!"

Плюнет в реку, как хрюкнет с моста,
иноземец -- и совесть чиста.
Он за плату готов нашу речь.
канцелярским шпицрутеном сечь,

самородную мысль растереть, как плевок,
и крахмальным платком
отереть свой сапог.

"Пусть уж лучше меня,
но останется нить,
чтоб огонь к той машине
слугою склонить!"

"...И сколько они проработают, дней к выдаче по окладам их денежного жалования в документ не показывать... о чем господину Ползунову прикас для исполнения объявить..."

"Пусть уж лучше меня -
колесом тарантас,
но облегчится труд
грядущим по нас!"

Ради дела стократ
стоит сжаться в комок
и принять, как Сократ,
яд язвительных строк!

Не сдаваясь, терпеть --
все труды впереди!
Лишь бы только успеть...
И кольнуло в груди!

2
"...при литье в стеклянном заводе, у механикуса Ползунова к машине, из горну в выпуск медь нисколько не пошла... И видно, что оное производица от несмотрения ево, Ползунова, а особливо от нерачения плутов мастеров..."

Чад бессонных свечей.
Чертежи, чертежи.
Ад плавильных печей.
Сквозняки-крутежи.

Раскаленная медь.
Молот мал, да удал.
Это надо суметь:
расковать в лист металл.

Выгнуть сферу котла.
Камнем выложить печь.
Жить, сгорая дотла,
и себя не беречь...

Горлом хлынула кровь.
А потом -- забытье.
И, уже отходя,
он увидел Ее!

И машина огнем задышала (пора!),
пар в движенье привел (молодцы мастера!)
поршень, вал-кривошип (взад-вперед, взад-вперед!)
Пот волнения прошиб любопытный народ.

И вздохнули большие меха для литья.
Серебристым потоком хлестнула струя.

У Стеклянного взвоза, у самой реки,
помянули механика ученики,
осенили перстами творенье его...
Он не дожил до пуска неделю всего!

О ПОЭТЕ ПАНОВЕ

http://proza.ru/2020/02/12/828