VI. О мыслеформах и человеческой ауре

(к названию главы относится Сноска 1)

Выше было сказано, что явления каждого из трех миров становятся реальностью для человека лишь при наличии у него соответствующих способностей, органов для их восприятия. Определенные процессы в пространстве человек воспринимает как световые явления лишь потому, что обладает правильно устроенным глазом. То, в какой мере подлинная реальность открывается тому или иному существу, зависит от его способности к восприятию, и поэтому человек никогда не должен утверждать, будто реально лишь то, что он способен воспринять. Реальными могут быть многие вещи, для восприятия которых у нас отсутствуют соответствующие органы.
Мир душ и страна духов столь же реальны, и даже в гораздо более высоком смысле реальны, чем мир чувственный. Душевные переживания и представления невозможно увидеть физическим глазом, однако они реальны. И подобно тому, как благодаря телесным органам чувств материальный мир предстает человеку как восприятие, так посредством духовных органов восприятием становятся эмоции, влечения, инстинкты, мысли и т.д. Точно так же, как, например, обычный глаз может видеть пространственные явления как цветовые, так духовные органы превращают душевные и духовные явления в восприятие, аналогичное чувственному восприятию цвета. Но понять в полной мере то, что здесь имеется в виду, может лишь тот, кто, пройдя описанный в следующей главе путь познания, развил в себе духовные органы восприятия.
Для такого человека становятся сверхчувственно видимыми душевные явления в окружающем его душевном мире, а также духовные явления — в духовной области. Переживаемые другим существом чувства он воспринимает и ощущает как порождаемые этим существом световые явления. Он видит, как духовное пространство наполняют мысли, на которые он направил внимание, ибо то, что один человек думает о другом, является для него не чем-то неуловимым, а доступным восприятию процессом. Содержание мысли как таковое живет только в душе мыслящего, однако оно оказывает воздействие на духовный мир, и эти воздействия являются процессами, доступными духовному взору. То, как мысль исходит от одного человеческого существа и устремляется к другому, и то, как она воздействует на другого человека, переживается в духовном мире как действительность, как духовно воспринимаемые явления. Таким образом, для тех, чьи духовные органы чувств открыты, физически воспринимаемый человек являет собой лишь часть всего человеческого существа в целом. Этот физический человек становится центром душевных и духовных эманаций. Можно лишь в общих чертах описать тот богатый, разнообразный мир, который раскрывается здесь духовидцу. Например, человеческая мысль, обычно живущая только в мыслительном понимании слушающего, предстает как духовно зримое цветовое явление, окраска которого соответствует ее характеру. Мысль, порожденная чувственным влечением, имеет иной цвет, чем та, которая зародилась в служении чистому познанию, благородной красоте или вечному добру. Когда источником мыслей становится чувственная жизнь, они проходят через мир души в оттенках красного. Мысль, в которой человек поднимается к высшему познанию, предстает в прекрасном светло-желтом цвете. Великолепным розовым лучится мысль, проистекающая из бессамостной любви. В сверхчувственном проявлении находит выражение не только содержание мысли, но и степень ее определенности: точные мысли предстают в четких контурах, а смутные представления выглядят как размытые, подобные облакам образования.
Таким образом, душевное и духовное существо человека предстают как сверхчувственная часть всего человеческого существа.
Воспринимаемые духовным оком цветовые явления, сияние которых, подобно облаку (обычно яйцевидной формы), окутывают физического человека, наблюдаемого в процессе его деятельности, составляют человеческую ауру. Величина этой ауры у разных людей неодинакова, но можно сказать, что в среднем весь человек видится вдвое длиннее и в четыре раза шире своего физического тела.
В ауре переливаются самые разнообразные цветовые оттенки. Этот красочный поток является достоверным отображением внутренней жизни человека, и вместе с ее изменениями меняются и цвета. При этом некоторые постоянные свойства — таланты, привычки, черты характера — выражаются в неизменных основных оттенках.
У людей, еще не обладающих опытом прохождения того пути познания, который будет описан далее, могут возникнуть заблуждения относительно сущности того, что здесь названо «аурой». У них может сложиться впечатление, будто «цвета», о которых идет речь, предстают перед душой так же, как физические цвета — перед глазами. Но такой «душевный цвет» был бы не чем иным, как галлюцинацией. Духовная наука не имеет ни малейшего отношения к впечатлениям, носящим галлюцинаторный характер, и уж в любом случае не они подразумеваются в приведенном здесь описании.
Чтобы составить верное представление, необходимо учитывать следующее. При восприятии физического цвета душа испытывает не только чувственное впечатление, но и душевное переживание. Когда посредством глаза душа воспринимает желтую поверхность, это душевное переживание отличается от того, которое имеет место при восприятии синей поверхности. Назовем подобное переживание «жизнью в желтом» или «жизнью в синем». Душа, вступившая на путь познания, испытывает подобные «переживание желтого», наблюдая активность душевных процессов в другом существе, и «переживание синего» — при созерцании чьих-то самоотверженных душевных настроений. Суть не в том, что видящий, когда ему предстает другая душа, созерцает это «синее» так же, как в физическом мире, а в том, что он испытывает переживание, дающее ему право назвать это явление «синим», — подобно тому, как в физическом мире человек называет «синей», например, занавеску. Не менее важно, чтобы видящий сознавал, что пребывает в переживании, свободном от телесного, получая возможность говорить о ценности и о значимости душевной жизни в мире, восприятие которого не опосредовано человеческим телом. Однако, даже с учетом вышесказанного, для видящего все же является совершенно естественным говорить о «синем», «желтом», «зеленом» и т.д. цвете ауры.
Аура бывает очень различной у людей в зависимости от их темперамента, душевного строя, а также уровня духовного развития. У человека, всецело отдающегося своим животным влечениям, аура совсем иная, чем у того, кто много размышляет. Аура религиозно настроенной натуры существенно отличается от ауры человека, полностью поглощенного обыденными повседневными переживаниями. Кроме того, в ауре находят свое выражение все переменчивые настроения, все наклонности, радости и страдания.
Чтобы научиться понимать значение цветовых оттенков, необходимо сравнить ауры различных душевных переживаний. Для начала рассмотрим душевные переживания, проникнутые сильно выраженными аффектами. Их можно разделить на два типа: те, в которых душа побуждается к этим аффектам главным образом животной природой, и те, что принимают более утонченную форму, как бы находясь под сильным влиянием размышлений. В первом случае в определенных местах ауру пронизывают преимущественно коричневые и красновато-желтые потоки всевозможных оттенков. При переживании более утонченных эмоций в тех же местах ауры проступают оттенки более светлого красно-желтого и зеленого цвета. Можно заметить, что с развитием интеллекта зеленые оттенки встречаются все чаще. У весьма умных людей, которые, однако, полностью поглощены удовлетворением своих животных влечений, в ауре много зеленого цвета, но этот зеленый всегда в большей или меньшей степени имеет примесь коричневого или коричнево-красного, а у неинтеллектуальных людей большая часть ауры пронизана коричнево-красными или даже темно-кроваво-красными потоками.
Существенно иной, чем при таких сильных эмоциях, является аура в спокойном уравновешенном, вдумчивом настроении души. Коричневатые и красноватые тона становятся менее заметными, проявляются различные оттенки зеленого. При напряженном же мышлении она окрашивается в приятный зеленый цвет. Такими предстают преимущественно те натуры, о которых можно сказать, что они умеют найти выход из любой жизненной ситуации.
При душевных настроениях, исполненных самоотдачи, возникают оттенки синего, которые становятся тем более выраженными, чем больше человек отдается служению какому-нибудь делу. Также и здесь можно встретить два совершенно различных типа людей. Есть натуры, не привыкшие пускать в ход силу мышления, пассивные души, которым, в известном смысле, нечего привнести в поток мировых событий, кроме своего «добродушия». Их аура мерцает прекрасным синим цветом. Такова же она и у многих самоотверженных религиозных людей. Похожей аурой обладают сострадательные души и те, кто стремится посвятить жизнь благотворительности. Если такие люди еще и умны, то синие и зеленые потоки чередуются, или же сам синий цвет приобретает зеленоватый оттенок.
Характерной чертой активных душ, в противоположность пассивным, является то, что у них синий цвет насыщен идущими изнутри светлыми тонами. Изобретательные натуры, те, у кого возникают плодотворные мысли, словно излучают яркие светлые цвета из некой внутренней точки. Более всего это относится к тем личностям, которых называют «мудрыми», кто полон плодотворных идей. Вообще то, что подразумевает духовную активность, больше напоминает лучи, распространяющиеся изнутри, тогда как все что происходит из животной жизни, выглядит, подобно облакам неправильной формы, которые в виде потоков пронизывают ауру.
В зависимости от того, подчинены ли представления, возникающие из активности души, ее собственным животным влечениям или же поставлены на службу идеалам и объективным интересам, соответствующие аурические образования имеют различную окраску. Изобретательный ум, направляющий все свои мысли на удовлетворение чувственных страстей, являет в ауре темно-сине-красные оттенки; и, напротив, тот, который своими мыслями бескорыстно служит интересам дела, предстает в светло-красно-синих тонах. Жизнь в духе, сочетающаяся с благородной преданностью и готовностью к самопожертвованию, проявляется в розовых или светло-фиолетовых цветах.
Не только основное состояние души, но и преходящие эмоции, настроения и другие внутренние переживания проявляются в ауре переливами цвета. Неожиданная вспышка сильного гнева порождает красные потоки; уязвленное чувство чести, выражающееся в бурном возмущении, предстает в виде темно-зеленых облаков. — Однако цветовые явления выражаются не только в неравномерных образованиях, напоминающих облака, но и в виде четко очерченных фигур правильной формы. Например, если у человека наблюдается приступ страха, в его ауре видны идущие сверху донизу своего рода волнистые полосы синего цвета с сине-красноватым мерцанием. В ауре человека, пребывающего в напряженном ожидании какого-то события, можно видеть постоянно расходящиеся изнутри вовне красно-синие полосы, подобные лучам.
При точном духовном восприятии заметно каждое ощущение, которое человек получает извне. В ауре людей, которые приходят в сильное волнение от любого внешнего впечатления, постоянно вспыхивают маленькие синевато-красноватые точки и пятнышки. У людей, не столь сильно реагирующих на такие впечатления, эти пятнышки приобретают оранжево-желтую или интенсивно-желтую окраску. Так называемая «рассеянность» проявляется в виде пятен синеватого цвета, переходящего в зеленоватый, принимающих более или менее изменчивую форму.
Для более высокоразвитого духовного зрения в этой лучащейся вокруг человека и омывающей его ауре различимы три типа цветовых явлений. Первый тип — это цвета, которым присуща более или менее выраженная непрозрачность и тусклость. Несмотря на то, что в сравнении цветами, которые воспринимает наш физический глаз, эти краски покажутся ускользающими и прозрачными, внутри сверхчувственной реальности они делают занимаемое ими пространство сравнительно непрозрачным, заполняя его туманоподобными образованиями. — Второй тип составляют цвета, которые как бы всецело являются светом. Они просветляют пространство, которое заполняют, так что оно само становится пространством света. — Цветовые явления третьего типа, совершенно отличные от двух предыдущих, обладают сияющим, искрящимся, сверкающим характером. Они не просто освещают пространство, которое заполняют, но насквозь пронизывают его лучением и сиянием. В них есть нечто деятельное, внутренне подвижное. В то время как другим цветам присущ лишенный блеска внутренний покой, эти, напротив, словно непрерывно порождаются из самих себя. — Первые два типа цветов как бы наполняют пространство тонкой текучестью, которая спокойно в нем пребывает, третий же насыщает его никогда не затихающей активностью, жизнью, которая постоянно саму себя возжигает.
В человеческой ауре эти три типа цвета располагаются не один возле другого, не в отделенных частях пространства, но взаимно проникают друг в друга самыми разнообразными способами. В любой точке ауры можно наблюдать одновременное совместное действие всех трех типов, подобно тому как можно одновременно видеть и слышать какое-нибудь физическое тело, например, колокол. Это делает ауру чрезвычайно сложным явлением, поскольку здесь приходится иметь дело с тремя находящимися одна внутри другой и проникающими одна другую аурами. Но в этом можно разобраться, если поочередно фокусировать внимание на каждой из трех аур. Тогда в сверхчувственном мире мы совершаем нечто подобное тому, что делаем в чувственном мире, когда закрываем глаза, чтобы полностью отдаться впечатлениям от музыкального произведения. Видящий как бы обладает тремя видами органов для трех типов цвета, и, чтобы наблюдать их без помех, может открывать для впечатлений тот или иной вид органов и закрывать остальные. Поначалу у видящего вообще может быть развит один тип органов, что позволяет воспринимать цвета только первого типа. Такой человек может видеть лишь одну ауру, а две другие остаются для него незримыми. Также кто-то может обладать способностью к восприятию первых двух типов, а цвета третьего типа не видеть. Высшая ступень дара видения состоит в том, что человек способен наблюдать все три ауры и в целях изучения направлять свое внимание попеременно то на одну, то на другую.
Эта троякая аура является сверхчувственно видимым проявлением человеческого существа. В ней находят свое выражение три составляющих: тело, душа и дух.
Первая аура отображает то влияние, которое оказывает на душу человека его тело; вторая характеризует собственную жизнь души, возвысившуюся над непосредственно чувственно-возбуждающим, но еще не посвятившую себя служению вечному; третья отражает господство, которое вечный дух обрел над преходящим человеком. Когда, — как это было сделано здесь, — даются описания ауры, необходимо подчеркнуть, что подобные вещи не только трудно наблюдать, но и, прежде всего, сложно описывать, отчего такие описания надлежит воспринимать исключительно как побудительный импульс.
Таким образом, особенности душевной жизни выражаются для видящего в характере ауры. Встретив душевную жизнь, полностью подчиненную мимолетным чувственным влечениям, вожделениям и сиюминутным внешним побуждениям, он видит первую ауру в самых кричащих цветовых оттенках, тогда как во второй, выраженной очень слабо, он наблюдает лишь скудные цветовые образования, а третья предстает ему едва намечающейся. И только кое-где, то тут, то там появляется сверкающая цветовая искорка, свидетельствующая о том, что и при таком душевном настроении вечное живет в человеке как задаток, — однако оттесняется вышеописанным влиянием чувственного.
Чем сильнее человек отрешается от своей инстинктивной природы, тем незаметнее становится первая часть ауры, тогда как вторая ее часть увеличивается, все больше наполняя своей сияющей силой цветовое тело, вмещающее физического человека. — А чем больше человек становится «служителем вечного», тем отчетливее проявляется у него чудесная третья часть ауры — та, что свидетельствует, в какой мере он является гражданином духовного мира, ибо через нее в земной мир излучается божественное Я. В той мере, в какой люди обнаруживают эту ауру, они являют собой пламена, посредством которых божество освещает этот мир. Этой частью ауры они показывают, насколько научились жить не для себя, но для вечно истинного, благородно прекрасного и доброго, в какой мере, преодолев свое ограниченное Я, готовы принести себя в жертву на алтаре великой мировой деятельности.
Так в ауре находит выражение то, что человек создал из себя в череде воплощений.
Все три части ауры содержат цвета самых разнообразных оттенков, однако характер этих оттенков меняется сообразно степени развития человека. — В первой части ауры неразвитая жизнь влечений видится во всевозможных оттенках от красного к синему, тусклых и мутных. Ярко выраженные красные тона указывают на чувственные вожделения, плотские похоти, пристрастие к наслаждению вкусом и чревоугодию. Зеленые оттенки заметны здесь преимущественно у тех низменных натур, которые склонны к тупости и равнодушию, жадно предаются всякому удовольствию, но при этом избегают усилий, необходимых для его достижения. Там, где страсти неистово стремятся к какой-то цели, для достижения которой не хватает приобретенных способностей, в ауре появляются коричневато-зеленые и желтовато-зеленые цвета. Некоторые виды современного образа жизни фактически способствуют появлению именно такой ауры.
Индивидуальное чувство самости, коренящееся исключительно в низменных наклонностях и представляющее, таким образом, самую низшую ступень эгоизма, проявляется в мутно-желтых тонах, переходящих в коричневые. Разумеется, животная инстинктивная жизнь может представлять и отрадное явление. Существует чисто природная способность к самопожертвованию, которая в значительной степени проявляется уже в животном царстве. Развитие этого животного инстинкта достигает своего прекраснейшего совершенства в естественной материнской любви. В первой ауре такие самоотверженные природные влечения выражаются в оттенках от светло-красноватого до розового. Трусливая боязливость, страх перед чувственными воздействиями проявляются в ауре коричнево-синими или серо-синими цветами.
Вторая аура также демонстрирует самые различные цветовые градации. Сильно развитое чувство самости, гордость и честолюбие выражаются в образованиях коричневого и оранжевого цвета. Любопытство проявляется в красно-желтых пятнах. Светло-желтый цвет свидетельствует о ясном мышлении и развитых умственных способностях, зеленый — о понимании жизни и мира. Смышленые, сообразительные дети имеют в этой части ауры много зеленого. Хорошая память проявляется во второй ауре в зелено-желтом. Розовый цвет указывает на доброжелательную, исполненную любви натуру, а синий является признаком благочестия, и чем больше оно приближается к религиозному рвению, тем больше синий переходит в фиолетовый. Идеализм и серьезное отношение к жизни в высшем понимании видятся как синий индиго.
Основные цвета третьей ауры — желтый, зеленый и синий. Светло-желтый появляется, когда мышление исполнено высоких, всеобъемлющих идей, постигающих частное в контексте целостности божественного миропорядка. Этот желтый приобретает золотистый блеск, если мышление интуитивно и совершенно очищено от чувственных представлений. Зеленый выражает любовь ко всем существам; синий является знаком бескорыстного жертвования собой ради всех существ. Когда эта способность к самопожертвованию возрастает до мощного волевого импульса, направленного на деятельное служение миру, синий просветляется до светло-фиолетового. Если же, несмотря на более высокое развитие души, в ней еще присутствуют гордость и честолюбие — эти последние остатки личного эгоизма, — то наряду с желтыми оттенками появляются такие, которые переходят в оранжевый. — Следует, однако, отметить, что цвета в этой части ауры совершенно не похожи на те оттенки, которые человек привык наблюдать чувственно. Здесь видящему предстает такая красота и величие, с которыми не может сравниться ничто в обычном мире.
Об этом описании ауры невозможно правильно судить, не придавая первостепенного значения тому, что под «видением ауры» подразумевается расширение и обогащение воспринятого в физическом мире. Целью этого расширения является познание той формы душевной жизни, которая, помимо чувственного мира, обладает духовной действительностью.
Данное описание не имеет ничего общего с толкованием характера или мыслей человека на основании галлюцинаторного восприятия ауры, но направлено на расширение познания в направлении духовного мира и полностью отвергает сомнительное искусство толкования человеческих душ по их аурам.

Сноска 1: Описанное в этой главе, пожалуй, более всего способно породить недоразумения. Именно здесь оппоненты найдут здесь больше всего оснований для возражения. Например, вполне естественным было бы потребовать, чтобы утверждения духовидцев в этой области были подтверждены опытами, соответствующими естественнонаучному способу мышления. Можно предложить, чтобы несколько человек, утверждающих, что видят духовное ауры, позволили воздействовать на себя ауре других людей, а затем описали, какие мысли, ощущения и т.д. они воспринимают как ауру у тех, кого наблюдают. Если эти свидетельства совпадут и будет установлено, что наблюдаемые действительно испытывали те чувства, мысли и т.д., о которых сообщили духовидцы, тогда можно будет поверить в существование ауры. Подобное, безусловно, вполне соответствует естественнонаучному подходу. Однако необходимо учесть, что работа духовного исследователя над собственной душой, дающая ему способность духовного видения, направлена именно на обретение этой способности. Однако то, воспримет ли он в том или ином случае нечто в духовном мире и что именно он воспримет, зависит не от него, но приходит из духовного мира как дар. Человек не может взять это силой, а должен ожидать, пока ему будет дано. Его намерение вызвать подобное восприятие нельзя отнести к причинам возникновения этого восприятия, тогда как именно такого намерения требует естественнонаучный подход к эксперименту. Но духовным миром нельзя повелевать. Чтобы вышеописанная попытка увенчалась успехом, она должна быть предпринята из духовного мира, т.е. в нем некое существо должно возыметь намерение открыть мысли одного или нескольких человек одному или нескольким духовидцам. Кроме того, эти видящие должны быть объединены духовным побуждением к наблюдению, и тогда их сообщения непременно совпадут. Каким бы парадоксальным ни выглядело это для исключительно естественнонаучного мышления, дело обстоит именно так.
Духовные «эксперименты» не могут проводиться так же, как физические. Например, если видящий встречается с незнакомым человеком, он не может просто «взяться» за наблюдение его ауры, — но увидит ее лишь в том случае, если в духовном мире возникнет основание для того, чтобы аура незнакомца ему открылась. — Эти краткие пояснения приведены лишь для того, чтобы пояснить ошибочность вышеупомянутого возражения. Задача духовной науки — указать путь, следуя которому человек приходит к видению ауры, то есть то, каким образом он сам может на опыте убедиться в ее существовании. — Поэтому единственный ответ, который духовная наука может дать жаждущему познания, таков: «Примени к собственной душе то, что описано выше как условия для видения, и ты будешь видеть». Конечно, было бы удобнее, если бы вышеупомянутые требования естественнонаучного подхода оказались выполнимы; однако тот, кто их выдвигает, лишь демонстрирует, что по сути не усвоил азов духовной науки.
Представленное в этой книге описание человеческой ауры не должно потворствовать жажде сенсаций, связанных со «сверхчувственным», — той, что что удовлетворяется лишь тогда, когда в качестве «духа» ей преподносят нечто, что в представлении не отличается от чувственного, т.е. когда представления человека получают удобную возможность не выходить за пределы этого чувственного. Сказанное в VI разделе этой главы о том, как — особым способом — следует представлять себе аурический цвет, поможет избежать такого недоразумения. Но всякий, кто стремится в этой области к правильному пониманию, должен осознавать, что, когда человеческая душа имеет переживание духовного и душевного, она, безусловно, созерцает аурическое духовно, а не чувственно. Без такого созерцания пережитый опыт остается в бессознательном. Не следует путать само это переживание с образным созерцанием, однако важно понимать, что в образном созерцании переживание находит совершенно точное выражение — не то, которое созерцающая душа образует произвольно, но то, что само формируется в сверхчувственном восприятии.
Можно простить современному естествоиспытателю, если он считает нужным говорить о своего рода «человеческой ауре» так, как это делает профессор д-р Мориц Бенедикт в своей книге «Руководство по лозоходству и работе с маятником»: «Существуют, хотя и в относительно небольшом числе, люди, „приспособленные к темноте“. Относительно большая часть этого меньшинства видит в темноте очень много предметов без цвета, и лишь очень немногие видят предметы также и окрашенными. ... Два человека из числа таких классических «приспособленных к темноте» исследовали в моей темной лаборатории значительное число ученых и врачей, … и у тех, кого они исследовали, не осталось ни малейшего сомнения в правильности наблюдений и описаний... Те из приспособленных к темноте, которые могут воспринимать цвета, видят спереди лоб и темя синими, остальную часть правой половины — также синей, а левую — красной, или — некоторые... — оранжево-желтой. Сзади наблюдается такое же распределение и та же окраска». Однако духовному исследователю подобные речи об ауре уже не так простительны.
Здесь не ставится цель каким-либо образом прокомментировать эти исследования Бенедикта, являющиеся одними из самых интересных в современном естествознании, равно как нет и стремления использовать, как это любят делать некоторые, удобный случай для «оправдания» духовной науки с помощью естественной. Здесь следует лишь указать на то, как естествоиспытатель в определенных случаях может прийти к утверждениям, которые не так уж отличаются от утверждений духовной науки. Но при этом необходимо подчеркнуть, что та постигаемая духовно аура, о которой идет речь в этой книге, есть нечто совершенно иное, нежели аура, исследуемая физическими средствами, о которой говорится у Бенедикта. Несомненно, человек впадет в глубокое заблуждение, полагая, будто духовная аура может быть исследована внешними естественнонаучными средствами. Она доступна только духовному зрению, прошедшему путь познания (как он описан в последней главе этой книги). Также на заблуждении основано и требование того, чтобы реальность духовно воспринимаемого была доказана тем же способом, как и реальность того, что воспринимается органами чувств.