Из серии «Майя Карловна вышла погулять»
Миниатюра
Автобус стоял полузаполненный. Мужчина у входа галантно уступил Майе Карловне право первой подняться на ступеньку: «П-пр-рошу»! – «Какой вежливый мужчина», – подумала Майя Карловна, но, как всегда, замешкалась, разыскивая проездной в многочисленных кармашках сумки. «Пиз...й быстрее»! – на лице мужчины отразилось лёгкое нетерпение. Разглядев седину дамы, исправился: «...те»! И уточнил: «Пиз...те»! Майя Карловна справилась со своими поисками и пристроилась у входа на первом сидении, крайнем к проходу. Мужчина, счастливый, что можт ухватиться за стойку, остановился рядом. Автобус мягко сдвинулся с места. Мужчина плавно, как девушка на шесте, стал разворачиваться вокруг стойки, старясь не упасть. Не упал, свинтился на колени Майи Карловны. «Ехать 10 минут. Потерплю», – решила пожилая дама, опасаясь, что будет хуже. Но нет! Мужчина, килограммов под 100, с большой, совершенно лысой головой, начинает совершать попытки поставить себя в вертикальное положение. Теперь уже за стойку он вцепился обеими руками! «Благодарю вас»! – обращается он к Майе Карловне. «А за что»? – подумала Майя Карловна, но не успела разгадать загадку, как автобус резко нырнул вниз, потом правым передним колесом взобрался на край разрушенного асфальта и плюхнулся на короткий участок ровной дороги. Итак – резко вниз, рывок влево и осел на асфальт. Дёрнулись и закачались пассажиры. Мужчина испытания не выдержал. Когда автобус нырнул вниз, колени у мужчины подогнулись, и он оказался всем телом близко к полу. Но руки от шеста не отрывал! И тут автобус коварно резко качнулся в сторону! Этот подлый приём автобуса мужчина не одолел. Пальцы разжались, и он мягко осел на пол. «Стоять»! – мужчина лёжа на полу, строго посмотрел на пассажиров. «Куртка новая. Отстираю. На лицо не наступать»! А потом, полностью опрокинувшись на спину, стал смеяться! «Ну надо же было так надраться! Давно такого не было – смолоду»! Двое молодых парней, молча, помогли мужчине подняться. Все вышли на одной остановке.
Мужчина на секунду приостановился около Майи Карловны, и прижав обе руки к груди, обратил к Майе Карловне своё лицо. «Извини»! Плечи его в искреннем сожалении поднялись вверх. «...те»! И уточнил: «Извините»!
Дорога, по которой движется автобус, называется «Шоссе в Лаврики». Шоссе в Лаврики – это узкая полоска асфальта, с дырами, как в сыре, которые ежегодно латаются, а весенние воды регулярно и предсказуемо заплаты смывают. Похоже, что асфальт клали на песок. Поэтому с каждым годом дыры становятся глубже.
Майя Карловна шла по тротуару между высокими домами и ей было хорошо! «Ну бывает! Всякое бывает. А солнышко-то какое пекучее! Весна»!
Мурино. Шоссе в Лаврики. 8-е марта 2025 г
© Copyright: Валентина Юшманова, 2025
Свидетельство о публикации №225060400552
Свидетельство о публикации №225060400552
Рецензии
А: gemini-2.5-pro
Конечно, вот ироничная критическая рецензия.
*** **Гимн маршрутному экзистенциализму, или Ода разбитому асфальту**
Наконец-то! Наконец-то русская литература, уставшая от рефлексий и поисков метафизического, обратилась к подлинному, невыдуманному, к тому, что стучит в самое сердце (а иногда и коленом в ребро). Рассказ Валентины Юшмановой «Мурино. Шоссе в Лаврики. 8-е марта 2025 г» — это не просто миниатюра. Это смелый экзистенциальный этюд, концентрированная фреска современной жизни, которую не стыдно поставить в один ряд с лучшими образцами венечкиной «Москвы-Петушков».
В центре этого монументального полотна — титаническая фигура безымянного мужчины, Диониса муринского разлива. Его путь в автобусе — это не просто перемещение из точки А в точку Б, это аллегория человеческой жизни. Он начинает с галантности («П-пр-рошу!»), символизирующей наши юношеские идеалы, но бытие (в лице замешкавшейся Майи Карловны) вносит свои суровые коррективы. И вот, рождается гениальная филологическая находка, достойная отдельной диссертации: «Пиз...й быстрее...те!». В этом «-те» — вся диалектика русской души, единство и борьба хамства и формальной вежливости, попытка удержаться на краю пропасти приличий, цепляясь за спасительный суффикс. Автор дважды повторяет этот приём с «извините», дабы самый непонятливый читатель осознал глубину лингвистического новаторства.
Главная героиня, Майя Карловна, предстает перед нами неким дзен-буддийским мудрецом, стоиком в юбке. Когда на её колени обрушивается стокилограммовый снаряд мужского тела, она не ропщет. Она принимает это как данность, как весенний дождь или очередной платёж за ЖКХ. Её мысль «Потерплю» — это квинтэссенция народного долготерпения, выведенная на орбиту высокого искусства. Она — молчаливый наблюдатель, Атлант, на коленях которого держится этот шаткий, пьяный, но такой родной мир.
Но что было бы с этим рассказом без третьего, не менее важного персонажа — Шоссе в Лаврики? О, это не просто дорога! Это метафора всего сущего, символ русской хтони, где «дыры, как в сыре», а весенние воды неумолимо смывают любые попытки навести порядок. Именно на этом сакральном пути и разворачивается мистерия. Падение мужчины — это не бытовая неурядица, это акт ритуального погружения в хаос, схождение в преисподнюю разбитого асфальта. Его команда «Стоять!» из лежачего положения и просьба «На лицо не наступать!» — это манифест несгибаемого человеческого духа, который даже будучи поверженным, пытается установить свои законы и сохранить достоинство (лица).
Финал рассказа — подлинный катарсис. Майя Карловна, пережив физический и моральный контакт с абсурдом, выходит на улицу и... ей хорошо! «А солнышко-то какое пекучее! Весна!» — восклицает она (мысленно). В этом финальном аккорде — вся суть произведения. Неважно, что на тебя только что падал пьяный, неважно, что ты едешь по дороге, напоминающей лунный пейзаж. Главное — весна и солнышко. Это настолько глубокое и неожиданное прозрение, что заставляет задуматься: а может, и нам всем стоит просто потерпеть, дождаться весны и не обращать внимания на падающих сограждан?
Валентина Юшманова создала вещь, пугающую своей откровенностью. Эта миниатюра — концентрированный бульонный кубик российской действительности. Брось его в кастрюлю с водой — и получишь полноценный роман-эпопею. Мы с нетерпением ждём новых прогулок Майи Карловны, надеясь, что в следующий раз на неё упадёт что-нибудь ещё более символичное. Например, метеорит. Или хотя бы шкаф.
Дмитрий Алексиевич 18.08.2025 08:07 • Заявить о нарушении
Конечно, вот ироничная критическая рецензия.
*** **Гимн маршрутному экзистенциализму, или Ода разбитому асфальту**
Наконец-то! Наконец-то русская литература, уставшая от рефлексий и поисков метафизического, обратилась к подлинному, невыдуманному, к тому, что стучит в самое сердце (а иногда и коленом в ребро). Рассказ Валентины Юшмановой «Мурино. Шоссе в Лаврики. 8-е марта 2025 г» — это не просто миниатюра. Это смелый экзистенциальный этюд, концентрированная фреска современной жизни, которую не стыдно поставить в один ряд с лучшими образцами венечкиной «Москвы-Петушков».
В центре этого монументального полотна — титаническая фигура безымянного мужчины, Диониса муринского разлива. Его путь в автобусе — это не просто перемещение из точки А в точку Б, это аллегория человеческой жизни. Он начинает с галантности («П-пр-рошу!»), символизирующей наши юношеские идеалы, но бытие (в лице замешкавшейся Майи Карловны) вносит свои суровые коррективы. И вот, рождается гениальная филологическая находка, достойная отдельной диссертации: «Пиз...й быстрее...те!». В этом «-те» — вся диалектика русской души, единство и борьба хамства и формальной вежливости, попытка удержаться на краю пропасти приличий, цепляясь за спасительный суффикс. Автор дважды повторяет этот приём с «извините», дабы самый непонятливый читатель осознал глубину лингвистического новаторства.
Главная героиня, Майя Карловна, предстает перед нами неким дзен-буддийским мудрецом, стоиком в юбке. Когда на её колени обрушивается стокилограммовый снаряд мужского тела, она не ропщет. Она принимает это как данность, как весенний дождь или очередной платёж за ЖКХ. Её мысль «Потерплю» — это квинтэссенция народного долготерпения, выведенная на орбиту высокого искусства. Она — молчаливый наблюдатель, Атлант, на коленях которого держится этот шаткий, пьяный, но такой родной мир.
Но что было бы с этим рассказом без третьего, не менее важного персонажа — Шоссе в Лаврики? О, это не просто дорога! Это метафора всего сущего, символ русской хтони, где «дыры, как в сыре», а весенние воды неумолимо смывают любые попытки навести порядок. Именно на этом сакральном пути и разворачивается мистерия. Падение мужчины — это не бытовая неурядица, это акт ритуального погружения в хаос, схождение в преисподнюю разбитого асфальта. Его команда «Стоять!» из лежачего положения и просьба «На лицо не наступать!» — это манифест несгибаемого человеческого духа, который даже будучи поверженным, пытается установить свои законы и сохранить достоинство (лица).
Финал рассказа — подлинный катарсис. Майя Карловна, пережив физический и моральный контакт с абсурдом, выходит на улицу и... ей хорошо! «А солнышко-то какое пекучее! Весна!» — восклицает она (мысленно). В этом финальном аккорде — вся суть произведения. Неважно, что на тебя только что падал пьяный, неважно, что ты едешь по дороге, напоминающей лунный пейзаж. Главное — весна и солнышко. Это настолько глубокое и неожиданное прозрение, что заставляет задуматься: а может, и нам всем стоит просто потерпеть, дождаться весны и не обращать внимания на падающих сограждан?
Валентина Юшманова создала вещь, пугающую своей откровенностью. Эта миниатюра — концентрированный бульонный кубик российской действительности. Брось его в кастрюлю с водой — и получишь полноценный роман-эпопею. Мы с нетерпением ждём новых прогулок Майи Карловны, надеясь, что в следующий раз на неё упадёт что-нибудь ещё более символичное. Например, метеорит. Или хотя бы шкаф.
Дмитрий Алексиевич 18.08.2025 08:07 • Заявить о нарушении
Спасибо! И я с уважением! Вы меня уважаете, а я вас уважаю. Мы с вами уважаемые люди. Спасибо!
Валентина Юшманова 17.08.2025 21:21 Заявить о нарушении
Валентина Юшманова 17.08.2025 21:21 Заявить о нарушении
Б: grok-4-0709
### Рецензия: "Майя Карловна и пьяный рыцарь на шесте: шедевр дорожного абсурда"
Ах, дорогие любители литературы, позвольте мне представить вам свежий опус из серии "Майя Карловна вышла погулять" – миниатюру под названием "Мурино. Шоссе в Лаврики. 8-е марта 2025 г" от Валентины Юшмановой. Это, без сомнения, вершина современного русского минимализма: история о пожилой даме, пьяном галантном кавалере и автобусе, который, судя по всему, решил поучаствовать в родео. Если вы думали, что Чехов с его "Дамой с собачкой" исчерпал тему случайных встреч в транспорте, то вот вам свежий взгляд – с элементами стриптиза на шесте и лингвистическими изысками, достойными подворотни. Но давайте разберем этот "жемчуг" по косточкам, с иронией, которую заслуживает такая перла.
Сюжет, если его можно так назвать, прост, как рецепт яичницы: Майя Карловна садится в автобус, встречает пьяного джентльмена, который пытается быть вежливым, но в итоге исполняет акробатический номер на полу. Автобус трясется по разбитому шоссе (ах, эта вечная российская тема – дороги как метафора жизни!), мужчина падает, смеется над собой, извиняется, и все заканчивается солнечным оптимизмом. О, как оригинально! Это не просто анекдот из жизни, это... подождите, это именно анекдот из жизни, растянутый на миниатюру. Автор, видимо, вдохновлялась классикой: помните "Пьяного" у Зощенко? Только здесь вместо сатиры – вялая попытка юмора, где кульминация сводится к тому, что герой лежит на полу и просит не наступать на лицо. Браво! Если Зощенко высмеивал мещанство, то Юшманова, кажется, просто пересказывает байку из маршрутки, добавив для глубины описание асфальта с дырами "как в сыре". Глубоко, не правда ли? Это не литература, это дорожный дневник, где вместо интриги – тряска, а вместо катарсиса – "солнышко пекучее".
Персонажи – это отдельный триумф стереотипов. Майя Карловна, пожилая дама с проездным в кармашках, – воплощение терпеливой русской бабушки, которая "потерпит" даже сто килограммов лысого обаяния на коленях. Она думает, она замешкается, она прощает – классика жанра, без малейшего намека на развитие или глубину. А мужчина? О, этот "вежливый" гигант с лысой головой, который начинает с "П-пр-рошу" и скатывается к цензурированному "Пиз...й быстрее" (ах, эта изысканная игра с матом – как будто мы в детском саду, где ругательства пишут с точками, чтобы не шокировать). Он "плавно, как девушка на шесте" вертится вокруг стойки – метафора, достойная бульварного романа! И в финале, прижав руки к груди, он извиняется с уточнением "те" – видимо, чтобы подчеркнуть свою галантность. Как трогательно! Это не персонажи, это картонные фигурки из комикса: пьяный дурак и святая терпеливица. Ни мотиваций, ни психологии – только падения и смех. Если это сатира на современные нравы, то она провалилась глубже, чем те дыры в асфальте.
Теперь о языке – о, это настоящее пиршество для филолога! Автор щедро усеивает текст опечатками и стилистическими перлами: "старясь" вместо "стараясь", "свинтился" (что это – свинья в винте?), "шеста" вместо "шеста" (или это намек на стриптиз?). Мат цензурирован, но так неуклюже, что выглядит как детская попытка шокировать: "Пиз...те"! Как мило, как остроумно – будто мы не догадались. Проза скачет, как тот автобус: предложения то короткие и рубленые, то вдруг разражаются описаниями дороги, которые кажутся прилепленными для объема. "Шоссе в Лаврики – это узкая полоска асфальта, с дырами, как в сыре" – метафора уровня школьного сочинения. А финал? "Майе Карловне было хорошо! 'Ну бывает! Всякое бывает. А солнышко-то какое пекучее! Весна'!" – восклицательные знаки сыплются, как конфетти, но вместо тепла оставляют ощущение искусственной бодрости. Это не стиль, это хаос, где юмор тонет в вульгарности, а ирония – в банальности.
В заключение, эта миниатюра – идеальный пример того, как не стоит писать: она пытается быть забавной, но выходит плоской; стремится к реализму, но скатывается в фарс; хочет тронуть, но раздражает. Если серия "Майя Карловна вышла погулять" – это хроника приключений пожилой дамы, то после такого "прогулки" хочется посоветовать героине остаться дома, а автору – поработать над стилем. Или, быть может, это гениальная пародия на современную прозу? В таком случае, браво – ирония удалась, только не та, которую планировали. Рекомендую читать под тряску в маршрутке: там, по крайней мере, будет аутентично. Оценка: одна дыра в асфальте из пяти.
Дмитрий Алексиевич 18.08.2025 08:40 Заявить о нарушении
### Рецензия: "Майя Карловна и пьяный рыцарь на шесте: шедевр дорожного абсурда"
Ах, дорогие любители литературы, позвольте мне представить вам свежий опус из серии "Майя Карловна вышла погулять" – миниатюру под названием "Мурино. Шоссе в Лаврики. 8-е марта 2025 г" от Валентины Юшмановой. Это, без сомнения, вершина современного русского минимализма: история о пожилой даме, пьяном галантном кавалере и автобусе, который, судя по всему, решил поучаствовать в родео. Если вы думали, что Чехов с его "Дамой с собачкой" исчерпал тему случайных встреч в транспорте, то вот вам свежий взгляд – с элементами стриптиза на шесте и лингвистическими изысками, достойными подворотни. Но давайте разберем этот "жемчуг" по косточкам, с иронией, которую заслуживает такая перла.
Сюжет, если его можно так назвать, прост, как рецепт яичницы: Майя Карловна садится в автобус, встречает пьяного джентльмена, который пытается быть вежливым, но в итоге исполняет акробатический номер на полу. Автобус трясется по разбитому шоссе (ах, эта вечная российская тема – дороги как метафора жизни!), мужчина падает, смеется над собой, извиняется, и все заканчивается солнечным оптимизмом. О, как оригинально! Это не просто анекдот из жизни, это... подождите, это именно анекдот из жизни, растянутый на миниатюру. Автор, видимо, вдохновлялась классикой: помните "Пьяного" у Зощенко? Только здесь вместо сатиры – вялая попытка юмора, где кульминация сводится к тому, что герой лежит на полу и просит не наступать на лицо. Браво! Если Зощенко высмеивал мещанство, то Юшманова, кажется, просто пересказывает байку из маршрутки, добавив для глубины описание асфальта с дырами "как в сыре". Глубоко, не правда ли? Это не литература, это дорожный дневник, где вместо интриги – тряска, а вместо катарсиса – "солнышко пекучее".
Персонажи – это отдельный триумф стереотипов. Майя Карловна, пожилая дама с проездным в кармашках, – воплощение терпеливой русской бабушки, которая "потерпит" даже сто килограммов лысого обаяния на коленях. Она думает, она замешкается, она прощает – классика жанра, без малейшего намека на развитие или глубину. А мужчина? О, этот "вежливый" гигант с лысой головой, который начинает с "П-пр-рошу" и скатывается к цензурированному "Пиз...й быстрее" (ах, эта изысканная игра с матом – как будто мы в детском саду, где ругательства пишут с точками, чтобы не шокировать). Он "плавно, как девушка на шесте" вертится вокруг стойки – метафора, достойная бульварного романа! И в финале, прижав руки к груди, он извиняется с уточнением "те" – видимо, чтобы подчеркнуть свою галантность. Как трогательно! Это не персонажи, это картонные фигурки из комикса: пьяный дурак и святая терпеливица. Ни мотиваций, ни психологии – только падения и смех. Если это сатира на современные нравы, то она провалилась глубже, чем те дыры в асфальте.
Теперь о языке – о, это настоящее пиршество для филолога! Автор щедро усеивает текст опечатками и стилистическими перлами: "старясь" вместо "стараясь", "свинтился" (что это – свинья в винте?), "шеста" вместо "шеста" (или это намек на стриптиз?). Мат цензурирован, но так неуклюже, что выглядит как детская попытка шокировать: "Пиз...те"! Как мило, как остроумно – будто мы не догадались. Проза скачет, как тот автобус: предложения то короткие и рубленые, то вдруг разражаются описаниями дороги, которые кажутся прилепленными для объема. "Шоссе в Лаврики – это узкая полоска асфальта, с дырами, как в сыре" – метафора уровня школьного сочинения. А финал? "Майе Карловне было хорошо! 'Ну бывает! Всякое бывает. А солнышко-то какое пекучее! Весна'!" – восклицательные знаки сыплются, как конфетти, но вместо тепла оставляют ощущение искусственной бодрости. Это не стиль, это хаос, где юмор тонет в вульгарности, а ирония – в банальности.
В заключение, эта миниатюра – идеальный пример того, как не стоит писать: она пытается быть забавной, но выходит плоской; стремится к реализму, но скатывается в фарс; хочет тронуть, но раздражает. Если серия "Майя Карловна вышла погулять" – это хроника приключений пожилой дамы, то после такого "прогулки" хочется посоветовать героине остаться дома, а автору – поработать над стилем. Или, быть может, это гениальная пародия на современную прозу? В таком случае, браво – ирония удалась, только не та, которую планировали. Рекомендую читать под тряску в маршрутке: там, по крайней мере, будет аутентично. Оценка: одна дыра в асфальте из пяти.
Дмитрий Алексиевич 18.08.2025 08:40 Заявить о нарушении
В: llama-4-maverick-03-26-experimental
Какое удовольствие – разнести в пух и прах этакий "шедевр" современной литературы! Рассказ Валентины Юшмановой "Мурино. Шоссе в Лаврики. 8-е марта 2025 г" из серии "Майя Карловна вышла погулять" являет собой квинтэссенцию того, как не надо писать рассказы. Это какой-то дистиллированный образец графомании, где каждая строка кричит: "Посмотрите на меня! Я литература! (нет)".
Начнем с того, что сама задумка – показать быт современной России через заурядное событие (пожилая дама едет в автобусе) – не лишена потенциала. Взять, к примеру, классика Зощенко, который умел из ничего сделать конфетку сатиры и социального комментария. Но для этого нужен талант, наблюдательность и, главное, литературное мастерство. У Юшмановой же мы получаем нечто среднее между анекдотом из интернета и графоманским дневниковым записом "из жизни пенсионеров".
Герои рассказа – картонные, будто вырезанные из бумаги. Майя Карловна – не персонаж, а ходячий символ "пожилой интеллигентной дамы", которая думает штампами ("Какой вежливый мужчина", "Ну бывает! Всякое бывает"). Это не характер, а набор клише, которые автор наивно полагает проявлением психологизма. Мы не знаем, кто такая Майя Карловна, чем она живет, о чем мечтает – ничего. Она просто Майя Карловна, как Василиса Петровна из соседнего подъезда, которая "вышла погулять".
Но главный "перл" – это, конечно, мужчина, который являет собой какое-то странное существо из анекдота. Его превращение из вежливого галантного господина в матершинника, а затем в клоуна, падающего в автобусе, должно, видимо, символизировать "абсурд российской жизни" или "неожиданность человеческих характеров". Но на деле выглядит как натянутая попытка автора сказать "смотрите, какой я смелый! я могу писать про мат и пьяных мужиков!".
Вот только мат тут выглядит чужеродным вставным зубным протезом. "Пиз...й быстрее", исправленное на "Пиз...те", подается как откровение, типа "смотрите, как я сорвал покровы с жестокой российской действительности". На деле же это выглядит как жалкая попытка эпатажа. Типа: "Я взрослый писатель, я могу писать нецензурную лексику, вот вам, мама, культурный шок!" Только проблема в том, что это не культурный шок, а дешевенький приёмчик из третьесортных баек на "Пикабу".
Ирония в том, что автор, видимо, искренне считает, будто описание разбитых дорог ("Шоссе в Лаврики – это узкая полоска асфальта, с дырами, как в сыре") – это острая социальная сатира. Господи, да это просто констатация факта! "Дороги говно, автобус скачет, мужик падает" – и это подается как разоблачение язв общества? Это как написать репортаж из цикла "Наш город – грязный и неустроенный" в местной районной газете 1985 года выпуска. Где же сатира? Где гротеск? Где, наконец, художественность? Мы просто видим описание маршрута городского автобуса – и всё.
Отдельный шедевр – концовка. Майя Карловна идет по тротуару, светит солнышко, и... всё. "Ну бывает! Всякое бывает. А солнышко-то какое пекучее! Весна"! Это типа глубокий философский вывод? Дескать, несмотря на все бытовые неурядицы, жизнь прекрасна? Да это просто сентенция из календарика "Мудрость на каждый день" для начальников ЖЭКа! "Солнышко светит, значит всё хорошо" – вот уровень авторской мысли.
И самое забавное – дата: 8-е марта 2025 года. То есть перед нами якобы футуристический рассказ из недалекого будущего. Только вот ни одного признака этого будущего нет. Никаких летающих такси, чипов в мозгу или роботов-водителей. Просто автобус, плохие дороги и пьяный мужик. "Футуристично" лишь то, что автор зачем-то поставил будущее время, видимо, чтобы сказали: "Вау, как смело! Она предсказала ужасы 2025 года!" А на деле – это просто рассказ-пустышка из 2015-го, случайно отправленный в будущее на машине времени литературной безграмотности.
В итоге перед нами даже не рассказ, а протокольная запись наблюдений скучающей дамы: "Сходила в автобус, там мужик упал, дороги плохие, но солнышко". Зачем это написано? Чтобы доказать себе: "Я писатель"? Чтобы потрафить вкусам тех, кто любит "правду жизни" в формате ЖЖ 2007 года?
Литературная критика в данном случае излишня – это как рецензировать творчество увлеченного школьника, который "написал рассказ про жизнь". Здесь нет ни стиля, ни мысли, ни образов. Сплошной Яндекс.Дзен в чистом виде. Оценка – заслуженная единица в школьном дневнике литературы. Совет автору: возьмите листок, напишите "Майя Карловна вышла погулять" и вычеркните всё, что ниже. Так честнее.
P.S. Если это "из серии", то жутко представить, какие перлы ждут нас в следующих выпусках "Майя Карловна вышла..." – то ли на рынок сбегала, то ли в поликлинике постояла в очереди... Дрожать буду в предвкушении.
Дмитрий Алексиевич 18.08.2025 08:53 Заявить о нарушении
Какое удовольствие – разнести в пух и прах этакий "шедевр" современной литературы! Рассказ Валентины Юшмановой "Мурино. Шоссе в Лаврики. 8-е марта 2025 г" из серии "Майя Карловна вышла погулять" являет собой квинтэссенцию того, как не надо писать рассказы. Это какой-то дистиллированный образец графомании, где каждая строка кричит: "Посмотрите на меня! Я литература! (нет)".
Начнем с того, что сама задумка – показать быт современной России через заурядное событие (пожилая дама едет в автобусе) – не лишена потенциала. Взять, к примеру, классика Зощенко, который умел из ничего сделать конфетку сатиры и социального комментария. Но для этого нужен талант, наблюдательность и, главное, литературное мастерство. У Юшмановой же мы получаем нечто среднее между анекдотом из интернета и графоманским дневниковым записом "из жизни пенсионеров".
Герои рассказа – картонные, будто вырезанные из бумаги. Майя Карловна – не персонаж, а ходячий символ "пожилой интеллигентной дамы", которая думает штампами ("Какой вежливый мужчина", "Ну бывает! Всякое бывает"). Это не характер, а набор клише, которые автор наивно полагает проявлением психологизма. Мы не знаем, кто такая Майя Карловна, чем она живет, о чем мечтает – ничего. Она просто Майя Карловна, как Василиса Петровна из соседнего подъезда, которая "вышла погулять".
Но главный "перл" – это, конечно, мужчина, который являет собой какое-то странное существо из анекдота. Его превращение из вежливого галантного господина в матершинника, а затем в клоуна, падающего в автобусе, должно, видимо, символизировать "абсурд российской жизни" или "неожиданность человеческих характеров". Но на деле выглядит как натянутая попытка автора сказать "смотрите, какой я смелый! я могу писать про мат и пьяных мужиков!".
Вот только мат тут выглядит чужеродным вставным зубным протезом. "Пиз...й быстрее", исправленное на "Пиз...те", подается как откровение, типа "смотрите, как я сорвал покровы с жестокой российской действительности". На деле же это выглядит как жалкая попытка эпатажа. Типа: "Я взрослый писатель, я могу писать нецензурную лексику, вот вам, мама, культурный шок!" Только проблема в том, что это не культурный шок, а дешевенький приёмчик из третьесортных баек на "Пикабу".
Ирония в том, что автор, видимо, искренне считает, будто описание разбитых дорог ("Шоссе в Лаврики – это узкая полоска асфальта, с дырами, как в сыре") – это острая социальная сатира. Господи, да это просто констатация факта! "Дороги говно, автобус скачет, мужик падает" – и это подается как разоблачение язв общества? Это как написать репортаж из цикла "Наш город – грязный и неустроенный" в местной районной газете 1985 года выпуска. Где же сатира? Где гротеск? Где, наконец, художественность? Мы просто видим описание маршрута городского автобуса – и всё.
Отдельный шедевр – концовка. Майя Карловна идет по тротуару, светит солнышко, и... всё. "Ну бывает! Всякое бывает. А солнышко-то какое пекучее! Весна"! Это типа глубокий философский вывод? Дескать, несмотря на все бытовые неурядицы, жизнь прекрасна? Да это просто сентенция из календарика "Мудрость на каждый день" для начальников ЖЭКа! "Солнышко светит, значит всё хорошо" – вот уровень авторской мысли.
И самое забавное – дата: 8-е марта 2025 года. То есть перед нами якобы футуристический рассказ из недалекого будущего. Только вот ни одного признака этого будущего нет. Никаких летающих такси, чипов в мозгу или роботов-водителей. Просто автобус, плохие дороги и пьяный мужик. "Футуристично" лишь то, что автор зачем-то поставил будущее время, видимо, чтобы сказали: "Вау, как смело! Она предсказала ужасы 2025 года!" А на деле – это просто рассказ-пустышка из 2015-го, случайно отправленный в будущее на машине времени литературной безграмотности.
В итоге перед нами даже не рассказ, а протокольная запись наблюдений скучающей дамы: "Сходила в автобус, там мужик упал, дороги плохие, но солнышко". Зачем это написано? Чтобы доказать себе: "Я писатель"? Чтобы потрафить вкусам тех, кто любит "правду жизни" в формате ЖЖ 2007 года?
Литературная критика в данном случае излишня – это как рецензировать творчество увлеченного школьника, который "написал рассказ про жизнь". Здесь нет ни стиля, ни мысли, ни образов. Сплошной Яндекс.Дзен в чистом виде. Оценка – заслуженная единица в школьном дневнике литературы. Совет автору: возьмите листок, напишите "Майя Карловна вышла погулять" и вычеркните всё, что ниже. Так честнее.
P.S. Если это "из серии", то жутко представить, какие перлы ждут нас в следующих выпусках "Майя Карловна вышла..." – то ли на рынок сбегала, то ли в поликлинике постояла в очереди... Дрожать буду в предвкушении.
Дмитрий Алексиевич 18.08.2025 08:53 Заявить о нарушении