Спасибо друзьям

(Пересказ документального текста от автора, но без фамилий, с небольшими сокращениями и с разбивкой на абзацы. Авторская пунктуация признанная самим автором хронической безграмотностью по уважительным причинам, при конспектировании исправлена)

Геройские мечты

У нас было два дома: прабабушкин в городе и бабушкин в области. Летние и зимние каникулы дети проводили у бабушки. А школы я менял часто из-за работы отца. 

В бабушкином доме после лыжной прогулки нас отогревали печка и приготовленные в ней борщ, котлеты, картошка. Бывала на столе и стопочка. Моя старшая двоюродная сестра и я, не без зависти, охотно слушали байки её друзей о настоящих походах в лесах среди снегов.

Новая школа и друзья десятого/одиннадцатого классов стали друзьями на всю жизнь и повлияли на меня и мои мечты.
Мои новые школьные друзья летом прошли довольно сложный маршрут по Кольскому полуострову и тоже были полны впечатлений и вполне заслуженной гордости. Я пока гордился своим опытом летней рыбалки на Вуоксе. Мы с дядей брали напрокат  у местных жителей лодку и уходили по протокам между каменистыми островами, заросшими соснами, на два-три дня отключиться от городской суеты. Мне нравилась ночёвка у костра. Но Кольский полуостров - совсем не то, что летняя Вуокса. И, как выяснилось, поход по зимней ленинградской области - не подарок, если кроме восторга от предвкушения похода никакого походного опыта за душой нет.

Зимний поход старшеклассников по Карельскому перешейку  организовала Туристская секция районного Дома пионеров. От Комарово до Выборга, ориентировочно планировалось пройти за десять дней. Группа от Дома пионеров была из другой школы, и состояла из крепких спортивных ребят, не обладавших походным опытом, как и я.
Группа от моей школы, пять парней из десятого класса и пять девчат из одиннадцатого, шли параллельно. Все - участники летнего Кольского похода, кроме меня.
Самый опытный от нашей школы шёл не с нами, а с ребятами из дома пионеров. Скорее всего, в качестве помощника инструктора. хотя там и был руководитель. Вторым  руководителем похода была учительница нашей школы, но она вела группу пятиклашек  на трёхдневном маршруте.

Дома в новой квартире собралась вся родня встречать Новый год. А на следующее утро электричкой с Финляндского вокзала мы планировали выйти на маршрут.
Стол ломился от вкусностей. После бокала шампанского и пары бутербродов я выскользнул из-за стола и пошёл собираться. Я должен был переночевать у друга, чтобы рано утром успеть на Финляндский вокзал, к электричке на Комарово, к месту нашего старта. Друг жил ближе к трамваю.

Собрался, заглянул в гостиную попрощаться. Кто-то налил рюмку коньяка на посошок. Наконец мама закрыла за мной дверь, и я вышел в новогоднюю ночь. На улице ни души. Тишина, ярко светят фонари. Рюкзак упёрся мне в поясницу, узкие лямки врезались в плечи, лыжи я прижимал к боку правой рукой.   Коньяк, соединившись с шампанским, мягко стукнул меня по затылку. Снег белый, пушистый укрыл каменный город, сгладив границу между тротуаром и мостовой. Когда друг открыл мне дверь, меня уже прилично развезло.

День первый
 
Утро прошло без проблем - мы вовремя были на вокзале и уселись в электричке.
Перекусили  домашними припасами. Вот и Комарово под пушистым белейшим снегом. Щёки покусывало морозцем. Разобрали лыжи, и вышли на свежую, ещё плохо накатанную лыжню.

Карельский перешеек - равнинное слегка всхолмлённое пространство между Финским заливом и Ладожским озером. Небольшие поселения прячутся среди сосняков и ельников. Их соединяют множество просек, по которым проложены туристами, спортсменами и солдатами многочисленные лыжни. У нас была калька с нанесённым маршрутом. На лыжню мы вышли первыми и набирая скорость смогли оторваться от основной группы старшеклассников Дома пионеров.

Через пару часов эйфория гонки притупилась. Движение в однообразном лесном ландшафте стало утомлять. Стены леса справа и слева терялись впереди в ранних зимних сумерках. Карта была только у впереди идущего, и считается, что он знает дорогу. Все остальные, выстроившись в одну шеренгу, тупеют от однообразия и неведения перспектив, прозревая, что лыжня эта бесконечна. Правда, она становилась всё лучше и лучше. Неожиданно впереди появились чёрточки идущих с нами одним курсом людей. Сил прибавилось, ребята оживились. Стали видны рюкзаки на спинах лыжников. Мы угадали, что догнали собственный хвост, группу из Дома пионеров. Через час мы нашли пропущенный поворот к посёлку и уже в темноте увидели огни сельской школы. Оказалось, что мы пропустили нужный поворот, и какое-то время шли, накатывая лыжню  вокруг густой еловой рощи. Отсюда всё улучшающаяся лыжня. У моих друзей хватило юмора посмеяться над превратностями судьбы.

В хорошо протопленной школе, после ужина из домашних припасов нас разморило. И тут вернулся наш друг, помощник руководителя. Оказалось, что его «спортивные» подопечные притащили с собой водку и употребили её. Сам руководитель куда-то запропастился, а его неуправляемая братва осталась на помощнике из нашей школы. Мы его подкормили и пошли  изучать обстановку. Парни после выпивки, наложенной на усталость, мороз на маршруте и вермишель с тушёнкой, раскисли. Их так развезло, что малоподвижные тела уже не представляли опасности. Но девочки на всякий случай настучали им по головам так и не распакованными спальниками. Кроме мычания и вялого подёргивания конечностями ответных действий не последовало. Первый день похода закончился. Ночь прошла в тепле и покое.
 
День второй

Наутро инструктор поднял свою помятую гвардию от Дома пионеров, которой завтрак был не в радость, и вывел на лыжню. Следом вышла группа нашей школы. Лыжные штаны с начёсом на лесной лыжне очень быстро покрылись коркой обледеневшего снега, и он понемногу таял от моих разогретых ног, впитываясь в треники, поддетые  для тепла. В низкие  лыжные ботинки беспрепятственно набивался снег и, естественно, тоже таял. Рыбацкая куртка, сделанная из очень плотного брезента, влагу не пропускала, но на морозе превращалась в жесткий доспех. Когда я снял её, чтобы поддеть второй свитер, она самостоятельно стояла на снегу. Консервные банки выпирали из рюкзака сквозь тонкое одеяло. Спального мешка у меня не было.

Зимний лес был красив и заснежен, но скоро он стал для меня однообразен и утомителен. Я не помню, был ли у нас перекус на маршруте, наверное, всё же был, но в памяти не остался.
В эту ночь ночёвка была холодная. Мы тащили две большие армейские палатки и даже печку. Под руководством инструктора его ребята поставили палатки. Наша группа насобирала дров. Ночь накрыла лес тёмным беззвёздным небом,  подсвеченным ярким обжигающим костром. Палатки были без дна, но ребята нарубили в достатке лапника и поставили печку. Я очень замёрз. В ботинках хлюпала вода. Ноги были совершенно мокрые, потеряли чувствительность, и очень болезненно отходили. Сначала я попытался отогреться у костра, но даже задымившиеся ботинки тепла ногам не давали.
Я залез в холодную палатку и сидя на лапнике разулся, снял и выжал мокрые носки, растёр ноги, вытащил из рюкзака сухие носки, переоделся.  Стало немного теплее. На костре поспела каша с тушёнкой. Я сидел у костра, сжавшись в комок. Кто-то, кажется помощник инструктора, сказал мне: «Костёр тебя не согреет. Согреть может только работа, движение». Мне стало стыдно, но лезть в снег я не мог. Ещё одной смены носков у меня не было. Я немного посуетился на натоптанной территории, но тепла мне это почему-то не добавило. Наконец все пошли укладываться спать.
У группы дома пионеров были спальники, у нас нет. Вся палатка была забита телами в спальниках. Безликие коконы не оставили мне места, и печку нормально разжечь не смогли. Она так дымила, что её в конце концов выкинули наружу.

Ни мокрые носки, ни ботинки просто так не высохнут, поэтому я засунул ботинки под майку прямо на голое тело. Туда же пристроил выжатые и расправленные носки. Натянул два относительно сухих свитера. Ноги завернул полотенцем и устроил на чьё-то неподвижное тело. Свой зад примостил между двумя спальниками, с уже спящими. В тонкое шерстяное одеяло завернул голову и плечи, создав почти тёплый микроклимат для головы. Как устроились мои друзья, я не помню. Но они всё же были более опытные и утром все были живы. Я кстати тоже. И даже с сухими носками и почти сухими ботинками.

День третий

Третий день почти не отличался от предыдущего. Лыжня получше, да ели повыше. После ночёвки нам выдали отдельную палатку и четыре спальника на десятерых. Спальники мы сначала  отдали девочкам, но они вернули нам два. Большая шатровая палатка успела обледенеть и рюкзак с палаткой, большой абалаковский, одевали двое на одного человека.

В этот день произошло два происшествия: проходя через засыпанную снегом канаву, один сломал лыжу, потом упал другой, придавленный рюкзаком с палаткой, и сам подняться не смог. Мы вовремя хватились и вытащили нашего друга из сугроба. Так же у нас была запасная лыжа, так называемая «манюня». Мы довольно быстро сменили крепление, но время потеряли и прилично отстали.  Не могу сказать, что мы дотащились до стоянки бодрые и веселые. После тяжёлой ночи дневные приключения веселья на добавили, но вечерняя каша сделала своё дело.

Два спальника на четверых - это не мало. Помощник инструктора ночевал со своими гвардейцами. Я спал с другом в одном спальнике, обложившись мокрыми носками. В спальник можно было засунуть только ноги, но и этого хватило. Видимо мы как-то притерпелись к холоду. Среди ночи я проснулся. Организм намекнул, что неплохо бы прогуляться. Я вышел из палатки.  Ночь была тихая, лунная. Меж заснеженных верхушек высоких елей - россыпь звёзд. Мороз не чувствовался - мне было тепло и сухо. Носки у меня за пазухой высохли. Я вернулся в полумрак палатки досыпать.

День четвёртый

Следующий день был солнечный. Вышли мы поздно, когда команды Дома пионеров уже след простыл, с ними ушли и наши девочки. А мы, четверо,
провозились с "манюней", подгоняя полужёсткое крепление.

По плану, мы должны были дойти до Рощино. Там ослабевших можно было посадить на поезд до Выборга, а выжившие должны были идти из Рощино до посёлка Поляны. Там и переночевать. Лыжня шла через лес, не ровная, по глубокому снегу. Мы все устали. Проклятая лыжа друга вихляла на ноге, то и дело зарываясь в сугроб или в спрятавшиеся под снегом кусты. Думаю, что уже тогда друг здорово натёр ногу.

В сумерках дотащились до станционной платформы Рощино, и увидели помощника инструктора. Все его подопечные, старшеклассники от Дома пионеров, сочли себя ослабевшими и забились в вагон электрички. Учительница тоже была там. На продолжении похода она не настаивала. Выбор был за нами. Честно говоря, я уже наелся туристкой романтикой и в полной мере осознал свою неготовность, но ни за что в жизни в этом не признался бы. Решили так: девочки едут на электричке до Выборга, оставшийся без лыж тоже. А мы четверо, ещё целые и относительно бодрые, продолжаем маршрут. С нами решил идти помощник инструктора, что был из нашей школы.

Ушла электричка, двинулись и мы. Лыжня проложена вдоль автомобильной трассы, которая была местами даже освещена. Мы поначалу набрали хороший темп. Лыжи скользили вполне прилично, мимо всё реже  проходили машины, в основном, грузовики. Но силы наши таяли. К тому же, с продуктами было не густо. У меня в рюкзаке сиротливо перекатывались банка сгущёнки и пара банок килек в томате. Не помню, у кого, ещё была буханка чёрного хлеба. Но мы шли.

Мой небольшой «пионерский»  рюкзак постепенно тяжелел. Лямки врезались в плечи. На коротких остановках я просто падал на лыжные палки плечами и не участвовал в дискуссиях о маршруте. Пять минут передышки и снова вперёд. Мой друг, будущий «Снежный барс» горного туризма, шёл за мной и  говорил мне в спину - «Человек может всё, даже пройти в сорокаградусный мороз сто километров». И мне эти его слова запомнились на всю жизнь. Мы посадили на попутку до Полян ещё одного друга и нас стало трое. Какое счастье, что в кабину сел не я.

Дорога пошла вниз, к руслу небольшой речки. Длинный пологий спуск к не широкому мосту. Самый тяжёлый из нас, с палаткой, быстрее набирал скорость, следом катились мы. Вдруг из-за поворота вылез груженый Газ-51 и въехал на мост. Водитель увидел трёх лыжников, несущихся к нему под колёса и сразу затормозил. Друг с палаткой упал на бок и, тормозя лыжами, исчез под машиной. Мы, холодея от предчувствия беды, успели затормозить и, сбросив лыжи, бросились к машине. Друг был жив, совершенно цел и даже подхихикивал над ситуацией. Молодой водитель пребывал в шоке. С первого захода вытащить нашего друга не удалось. Рюкзак с палаткой хорошо заклинился под передний мост. Но в конце концов друга всё же достали. Действительно, совершенно целого. Водитель всё ещё в состоянии стресса укатил, а мы на радостях прибавили хода и, взобравшись на очередной холм, увидели внизу огни Полян.
За ночь отдохнули и просушились. Поели, что бог послал.

День пятый

Утро выдалось солнечное, морозное. Мы пошли на Выборг. Расстояние не малое, но после ночного передыха оптимизма было достаточно. Лыжня хорошая, мешающих сугробов нет, только лыжные ботинки замёрзли и стали малы. Я развязал шнурки. Стало полегче. Шнурки завились, почему то спиралями вверх, и совершенно побелели от инея. К моему рюкзаку был привязан общественный котелок, литров на пять и моя личная алюминиевая кружка. 

Зимний день короток, но этот последний марш бросок высосал все наши силы. Даже не заметив как, мы вошли в Выборг. Словно роботы, не изменяя темпа, наша маленькая группа шла на лыжах по мощёной диабазом мостовой, пересекая трамвайные рельсы, взбираясь на тротуары. И весь наш скорбный путь сопровождало звяканье котелка и кружки у меня за спиной.

Только у дверей школы мы сняли лыжи, ожили и вошли как люди, единственные, прошедшие весь маршрут.  Но геройских  почестей не было, как не было и свободных мест для ночёвки.
Наутро ожидалось, какое-то мероприятие, но тут выяснилось, что ещё не ушёл первый утренний поезд в Ленинград. Мероприятий нам хватило уже по самое не хочу. Мы стремительно собрались и ломанулись на вокзал.

В вагоне оказались пятиклашки из нашей школы с учительницей. Они тоже были в походе, но трёхдневном, без холодных ночёвок. Тут нас конечно развезло в тепле вагона и от заботы пятиклашек. Заболели стёртые и помороженные части тела. Боевые раны всё же были. Я сняв ботинки, просто вылил кровь под сиденье на зависть младшим туристам. Ботинки я поджарил у костра на холодной ночёвке, но пока они были мокрые, кожа оставалась эластичной. Хорошо просушенный в Полянах левый ботинок сжался в области пятки, и в результате получилось то, что получилось.
У учительницы была аптечка, и наши многострадальные ноги под стук колёс были обработаны синтомициновой мазью и перебинтованы.

А потом нас накормили хлебом с маслом, кусковым сахаром и ещё чем-то из запасов ребят. Народу в электричке было немного. Мы откинули сиденья, ноги положили на спинки и очень быстро уснули.

Утро конца похода

Поезд пришёл на Финляндский вокзал засветло. Идти нормально мы не могли. Перевязанные ноги еле шевелились, но идти всё равно пришлось. В метро немного расходились. Из трамвая каждый вышел на своей остановке. И вот, родной дом. Мама очень удивилась, увидев меня так рано, но все  рассказы потом. Пока набиралась ванна, я двинулся к холодильнику. И очень сосредоточенно стал поглощать готовые к употреблению продукты. Ванна быстро наполнилась, и я сделал перерыв. В ванной комнате я разделся и позвал маму. Было, что показать. По плечам спускались на грудь красные полосы. Поясница тоже была стёрта до крови. Майка приклеилась и её пришлось отмачивать. О вещах я уже не говорю. После ванны, и первичной обработки моего тела, гордость за перенесённые повреждения стала значительно преобладать над болью. Настроение было приподнятое. На столе уже стоит отбивная с картофельным пюре.

Спасибо друзьям

Восстановился я очень быстро. Уже к вечеру следующего дня пошёл навещать своих друзей. Не могу сказать, что все были такие же живчики, как я. Но никакого пессимизма и даже распростёртых на постелях телах некоторых не было. Конечно, наши трудности были не настоящие. В любой момент можно было прервать поход, но цель была - пройти, и мы справились.

Ещё на маршруте я понял, как я пойду в следующий поход. Что может быть проще:  обязательно костюм из тонкого брезента с манжетами. На ноги бахилы из такого же брезента и непромокаемые рукавицы. Проблема тепла и сухости решена. Спальный мешок обязательно. Рюкзак с широкими лямками. Сахар кусковой на маршруте. Вот и всё. Поход превращается в  лёгкую прогулу на свежем воздухе: хорошо продуманное снаряжение и моральное доброжелательное состояние команды, сознательное участие всех членов группы на маршруте, тёплая ночёвка в конце рабочего дня и хороший калорийный ужин.

Со временем я обзавёлся всем необходимым. Было много разных походов, в которых   «Человек может всё», и горящие глаза под неподъемным рюкзаком, я помнил всю жизнь. И ещё слова - «Костёр тебя не согреет, согреть может только работа». Всё не раз  проверено жизнью. Спасибо друзьям.