Философия успокоения и её противники

М.Шульгин, Сочи, июнь 2025. По мотивам романа И.Гончарова, "Обломов"

     Философией успокоения можно назвать Обломовщину. По И. Гончарову она выражается в следующем. Есть прослойка людей для которых важно не суетиться. Не перетруждать себя мыслями. Не ходить на службу. Больше думать, мечтать и гадать. Любить людей на отдалении. Не иметь врагов, да и друзей поменьше. Жить как Бог даст, на удачу. Таких людей с подобной философией (жизненной позицией) было не мало из числа помещиков и дворян, да простолюдинов (как Иван на печке). А сегодня в век «потреблятства», когда средняя семьи имеют по одному – два ребенка, четверть из которых живет на иждивении до 30 и более лет, таких людей не знающих нужду в зарабатывании куска хлеба (который уже многие и не едят), становиться не меньше. Но это отдельная тема…
 
      И. Гончаров через контактеров помещика Обломова выводит ряд категорий людей, которые не укладываются в философию Ильи Обломова.  Больше того, в эту «философию успокоения» не входили почти все люди, бывающие у него.
 
      1. Обломов неодобрительно думал о литераторе Пенкине, который кормился публикациями: «Как это должно быть дурно писать-то обо всем, тратить мысль, душу свою на мелочи, менять убеждения, торговать умом и воображением, насиловать свою натуру, волноваться, кипеть, гореть, не знать покоя и все куда-то двигаться…».
      «И все писать, все писать, как колесо, как машина: пиши завтра, послезавтра, праздник придет, лето настанет — а он все пиши? Когда же остановиться и отдохнуть? Несчастный!».

       2. В окружении Обломова было немало мелких, незаметных служащих, но своего рода активных людей ищущих, где бы чем поживиться, обитающих в столице. О них Обломов философски терпеливо отозвался так: «Ныне все больше появляется категория неких незаметных людей и это есть какой-то неполный, безличный намек на людскую массу, глухое отзвучие, неясный ее отблеск».
       Это человек, в котором, как ни бейся, не возбудить никак духа вражды, мщения и т. п. Что ни делай с таким, он все ласкаются. Про таких людей говорят, что они любят всех и потому добры, а, в сущности, они никого не любят и добры потому только, что не злы.
       Никто не заметит, как такой исчезнет со света, никто не спросит, не пожалеет о нем, никто и не порадуется его смерти. У них уже нет ни врагов, ни друзей, но знакомых множество.

       3. Об оптимистичном чиновнике по особым поручениям, довольным такой веселой жизнью «бывать везде», Обломов думал с пренебрежением: «В десять мест в один день — несчастный! — думал Обломов. — И это жизнь!   Где же тут человек? На что он раздробляется и рассыпается?

       4. О добросовестных успешных в карьере, проводивших целый день на работе, думал как о несчастных людях:
      «Есть же такие люди, что кроме работы ничего не замечают. Проживет свой век, и не пошевелится в нем многое. А между тем работает с двенадцати до пяти в канцелярии, с восьми до двенадцати дома — несчастный!»
       Обломов испытал чувство мирной радости, что с девяти до трех, с восьми до девяти может пробыть у себя на диване, и гордился, что не надо идти с докладом, писать бумаг, что есть простор его чувствам, воображению.

       5. К никчемным, но угодливым людям, коих немало (это разного рода клерки, люди на подхвате «принеси -подай» и без определенных занятий) он относился терпимо и рассуждал прагматично: «Присутствие никчемного услужливого человека вроде бы ничего не дает обществу. В нём нет ни остроумия, ни оригинальности и других способностей, как и особых примет на теле. Но зато он безотказный вежливый человек и с легкостью может выполнять множество простых поручений».
       «Он имеет своего дохода рублей триста в год: служит в какой-то неважной должности и получает неважное жалованье; нужды не терпит и денег ни у кого не занимает, а занять у него и подавно в голову никому не приходит. Никто не заметит, как он исчезнет со света, никто не спросит, не пожалеет о нем, никто и не порадуется его смерти. У него нет ни врагов, ни друзей, но знакомых множество».

       В его закрытый философски обоснованный образ успокоенной жизни вторгались внешние возмутители. Они, правда являлись в одном лице - лице его земляка.

       6. К Облому частенько захаживал его земляк, полная ему противоположность. Это был решительный громкий хитрый бесцеремонный человек. Приходил он по какой-то нужде (поесть или занять денег). «Движения его были смелы и размашисты, говорил он громко, не стеснялся ничьим присутствием и в карман за словом не ходил и вообще постоянно был груб в обращении со всеми, не исключая и приятелей, даже обедая или ужиная у него, он делает ему большую честь».
       «Он был человек ума бойкого и хитрого, никто лучше его не рассудит какого-нибудь общего житейского вопроса или юридического запутанного дела: Дело в том, что он был мастер говорить, но не делать. На этом способности его заканчивались».
Т.е. это были никчемные, говорливые люди невысокого полета, дающие другим советы.
      
       7. И. Гончаров дает характеристику «пройдохам, стяжателям», ловким вымогателем подачек (в лице того же земляка).
       «Он был взяточник в душе и ухитрялся брать мелкие подачки за неимением дел и просителей, с сослуживцев, с приятелей, Бог знает, как и за что — заставлял, где и кого только мог, то хитростью, то назойливостью, угощать себя, требовал от всех незаслуженного уважения, был придирчив и недоволен к получаемым даром благам».
       «Его никогда не смущал стыд за поношенное платье, но он не чужд был тревоги, если в перспективе дня не было у него добротного обеда, с приличным количеством вина и водки».
      «Образно сказать «он играл роль большой сторожевой собаки, которая лает на всех, в то же время непременно схватит на лету кусок мяса, откуда и куда бы он ни летел».
      8. Рассмотрим также людей, которых можно отнести к своего рода балагурам, способных оживлять атмосферу.

В романе таким явился тот же  земляк Тарантьев, который оживлял тихую сонную жизнь Обломова. Он делал много шума, строил разные проекты и тем самым выводил Обломова из неподвижности и скуки (сам же ничего практически не делал). Он кричал, спорил и составлял род какого-то спектакля, избавляя ленивого барина от необходимости говорить. В комнату, где царствовал сон и покой, он привносил в жизнь краски, движение и разные вести и даже дельные советы.
— Да сдвинешься ли ты когда-нибудь с места? — говорил Тарантьев. — Ведь погляди-ка ты на себя: куда ты годишься? Какая от тебя польза отечеству? Не может в деревню съездить!

       Кто чаще других посещал Обломова?
Это два самые усердные посетителя Обломова из числа мелких служащих: а)незаметный безотказный спокойный и б)громкий оживляющий баламут.
       Зачем эти два русские пролетария ходили к нему? Они очень хорошо знали зачем: пить, есть, курить хорошие сигары. Они находили теплый, покойный приют и всегда одинаково если не радушный, то равнодушный прием.

      Сегодня, в век «потреблятства», когда средняя семьи имеют по одному – два ребенка, четверть из которых живет на иждивении до 30 и более лет, таких людей не знающих нужду в зарабатывании куска хлеба (который уже многие и не едят), становиться не меньше. Но это отдельная тема…