Лавровый венок Глава 4

  Сквозь сон я почувствовал, как по моему лицу капают холодные капли. От этого ощущения мое лицо невольно вздрагивало, пытаясь избавиться от неприятных прикосновений. С трудом, сквозь пелену сна, я открыл глаза. Зрение сперва отказывалось фокусироваться, все вокруг казалось расплывчатым и неясным. Но постепенно картинка прояснилась. Перед собой я видел черное небо, словно натянутую пленку. Оно было без звезд, без намека на рассвет, просто беспросветная, непроглядная чернота.
  Я сел, стараясь сориентироваться в этом странном месте. Вокруг было абсолютно пусто. Ни стен, ни каких-либо знаков — только бесконечная чернота, простиравшаяся во все стороны. Под ногами я обнаружил зеркальный пол, в котором отражалось “небо” и мое собственное совершенно спокойное лицо. Странно, но страха уже не было, лишь легкое, едва уловимое ощущение умиротворения. Возможно, это потому, что в этой пустоте ничего не угрожало моей жизни, а, может, просто от усталости.
  Я встал, не зная, куда идти, но почувствовал желание двигаться вперед. Когда я начал идти, произошло нечто необычное. Под моими ногами стали появляться узоры из капель, словно я шел по поверхности воды, а каждый шаг сопровождался красивым, мелодичным звуком.
  Я шел, сам не зная сколько времени прошло. Счет времени был потерян. Казалось, я иду вечно, но это странное состояние не пугало меня, а, наоборот, завораживало. И вот, наконец, вдали я заметил дверь. Я бросился к ней, пытаясь бежать, но, как ни старался, казалось, что я стою на месте. Бег не приносил результата, но когда я шел пешком, я все же приближался к заветной цели.
  Когда моя рука коснулась дверной ручки, все вокруг взорвалось. Яркая вспышка ослепила меня, и в следующее мгновение она обратилась в пепел, рассыпавшись, словно никогда и не существовала. Вместо неё я увидел… черную руку. Она была не просто черной, она была выжженной, обугленной, и в её пальцах покоился лавровый венок. Меня тут же охватил животный ужас, голова раскалывалась от пульсирующей боли, дыхание перехватило, казалось, вот-вот задохнусь. Я хотел бежать, кричать, но не мог, не мог даже издать ни звука.
  Я поднял взгляд от жуткой руки и увидел, что вокруг меня стоят солдаты. Они были похожи на того, которого я видел в тот день, еще до встречи с Алисой. Они стояли вокруг, как безмолвные призраки, и из-под тёмных шлемов на меня смотрели только глаза. Пустые, безжизненные, но невероятно злые глаза, впившиеся в меня, словно хищники. Они не мигали, не отводили взгляда, просто смотрели, ожидая… Чего именно?
  Внезапно один из солдат, тот, что держал в руках лавровый венок, содрогнулся. Его шлем треснул, и из образовавшейся щели появилась изуродованная, вся в кровавом месиве челюсть. Зубы торчали во все стороны. Отвратительный, хриплый голос, будто бы, исходивший из самой преисподней, произнес:
  — Во…зьми.
  И как только он произнес эти слова, из глаз солдата хлынула кровь. Она стекала по щекам, заливая изуродованную челюсть. Глаза, вместе с ней, выпали из глазниц, оставив после себя лишь зияющие, окровавленные провалы. Челюсть же, утратив опору, рассыпалась в прах. Зубы, вывалившись из неё, с грохотом посыпались прямо к моим ногам, словно град из острых, окровавленных осколков.
  Мгновение – и я почувствовал, как что-то толкает меня назад. Я потерял равновесие и начал падать, медленно, словно в замедленной съемке, проваливаясь сквозь пол. Последнее, что я увидел, это были лица солдат, а затем темнота поглотила меня.
  Я очнулся, резко вскочив на кровати. Задыхаясь, я пытался судорожно хватать ртом воздух. По всему телу пробежала дрожь, и я осознал, что весь мокрый от пота. Страх, не отпускавший меня даже во сне, сковал меня ледяными объятиями. Я был до смерти напуган. Этот кошмар, казалось, оставил свой отпечаток на каждой клетке моего тела.
  Когда приступ паники немного отступил, и я смог более-менее успокоиться, я сел на кровати, пытаясь привести дыхание в норму. Краем глаза я заметил движение. Резко повернув голову в сторону, я встретился взглядом с Ильей. Он сидел на своей кровати и смотрел прямо на меня. Его взгляд был таким же холодным, пронзительным, как и всегда. В его глазах не было ни сочувствия, ни удивления, только бесстрастная наблюдательность.
  Внезапно Илья заговорил, нарушив тишину. Его голос звучал ровно, без каких-либо эмоций.
  — Видишь ли ты “его”? - спросил он.
  Я, совершенно не понимая, о ком он говорит, лишь растерянно моргнул.
— Не понимаю, о чем ты, - ответил я.
  Илья медленно встал с кровати, и мне показалось, что он нависает надо мной, смотрит свысока.
  — Не глупи, - произнес он, его взгляд стал еще более холодным и пронзительным, - Ты знаешь, о чем я говорю. И лучше, чтобы ты это понял, а то это ни к чему хорошему не приведет.
  Он, не дожидаясь моего ответа, развернулся и вышел из комнаты, оставив меня в полном смятении и растерянности. Дверь тихонько закрылась за ним, и в комнате снова воцарилась тишина, но теперь она была наполнена новым, непонятным страхом.
  Немного отлежавшись, пытаясь переварить произошедшее и успокоиться, я наконец решился выйти из комнаты. Я шагнул в коридор, не зная, куда идти, но ноги сами понесли меня, как бы в центр бункера.
  Вскоре я оказался в большом, людном пространстве. Вокруг сновали люди, кто-то переговаривался, кто-то сосредоточенно занимался своими делами. Жизнь в бункере шла своим чередом. И вот, в толпе я заметил знакомое лицо. Это была Алиса.
  Алиса, заметив меня, сразу же оживилась. Ее глаза засияли, и она поспешила ко мне.
— Наконец-то я тебя нашла! - воскликнула она, подойдя совсем близко, - Я тебя даже в комнате не нашла, уже испугалась, куда ты запропастился.
  Я ответил ей робким “доброе утро”, все еще находясь под впечатлением от произошедшего.
— Отлично! - тут же ответила Алиса, - Я как раз собиралась тебя отвести в медицинскую часть. Там как раз люди нуждаются в помощи. Будешь знакомиться со всеми медсестрами, и наконец-то начнешь свою работу. Не переживай, старший уже записал тебя, так что все в порядке.
  Мы направились в медицинскую часть, Алиса рассказывала о предстоящей работе, стараясь подбодрить меня. Я шел рядом, стараясь сосредоточиться на ее словах, но мысли все еще возвращались к странному разговору с Ильей и ночному кошмару. Наконец мы пришли.
  В медицинском блоке царила атмосфера оживления и суеты. Различные запахи медикаментов смешивались с запахом дезинфицирующих средств. Вскоре, мое внимание привлекла молодая медсестра. Она была хорошенькая, с миловидным лицом и добрыми глазами.
  Медсестра, заметив меня, быстро направилась ко мне. В этот момент Алиса, видимо поняв, что я теперь под присмотром, сказала:
— Ну, мне пора, - и, даже не представив меня, поспешила удалиться.
  Я остался стоять, чувствуя себя немного неловко.
  — Вы, наверное, новенький врач? -, спросила она улыбаясь.
  — Да, все верно… - ответил я, немного смущенно, - Я Андрей.
  Она протянула мне руку для рукопожатия.
— Очень приятно, Андрей. Меня зовут Ангелина, - после рукопожатия она добавила, - Ты пока можешь осмотреться. Я сейчас немного занята, но через некоторое время подойду к тебе и расскажу о делах, - она кивнула в сторону палат, - Ты пока привыкай к обстановке.
  — Хорошо, — ответил я.
  Ангелина улыбнувшись еще раз направилась к палатам.
  Я остался один, предоставленный сам себе. Воспользовавшись возможностью, я начал осматриваться. В медицинской части было много всего. Вдоль стен стояли столы, заваленные различными бумагами, медицинскими картами и даже старой печатной машинкой. Я прошелся вдоль них, разглядывая аккуратно разложенные принадлежности. Так же в глаза бросились огромные контейнеры, наполненные таблетками всех цветов и размеров, а также индивидуальные упаковки медикаментов. Везде лежали бинты, марля, вата и другие перевязочные материалы, необходимые для оказания первой помощи. Все было разложено в строгом порядке, видимо, чтобы врачам и медсестрам было легче ориентироваться в препаратах.
  Окончив осмотр, я решил пройтись по палатам, чтобы хоть немного понять, что здесь происходит. Только я сделал несколько шагов, как в медицинскую часть ворвался Илья.
  Он был в форме, очевидно, выбирался на поверхность. Но вид у него был ужасный. Правый рукав его формы был оторван, а из руки, покрытой глубокими, сочилась кровь.
  Я остолбенел, наблюдая за Ильей. Но тут же меня осенило: с момента, как он ушел, прошло совсем немного времени. Где он мог так пораниться, да еще и так серьезно, что кровь хлестала на пол? Это было совершенно непонятно.  Я быстро сориентировался в ситуации.
— Илья! - крикнул я, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо, - Быстро садись! И жди меня здесь. Я сейчас принесу все необходимое.
  Я бросился к шкафу с медикаментами, понимая, что действовать нужно быстро. Схватив бинты, спирт, иглу и нитки, я вернулся к Илье. Он послушно сидел, бледный, но молчаливый.
  Сначала я едва справлялся, пытаясь остановить кровотечение. Кровь никак не хотела останавливаться. Я изо всех сил пытался остановить ее, зажимая рану и накладывая все больше бинтов. Когда наконец-то мне удалось остановить поток крови, я принялся за обработку раны. И вот, когда все было готово к наложению швов, я украдкой взглянул на Илью. Его лицо… оно не выдавало ни малейшей эмоции. Ни малейшего признака боли на его лице. Он сидел, словно каменный, с совершенно непроницаемым выражением лица. Что это за человек, черт возьми? Внутри меня вскипела злость. Я ничего не понимал. Я совершенно не мог прочитать его мысли, понять, что у него на уме. Его было невозможно предугадать, невозможно понять. Но, стараясь сохранить невозмутимость, продолжал свои действия.
  Я сосредоточенно водил иглой, стягивая края раны, как вдруг Илья нарушил молчание. Сейчас, в такой обстановке особенно, было неожиданно.
  — Я знаю, ты злишься, — ровным, спокойным голосом произнес Илья, не шевелясь и не меняя выражения лица.
  Я промолчал, продолжая сшивать рану. Я подумал, может, он специально устроил эту сцену с ранением, чтобы заговорить со мной? Но эта мысль сразу показалась мне бредом, пока он снова не заговорил.
  — “Они” причиняют тебе вред?
  — Что прости? — переспросил я, выронив иглу. Я растерялся и не мог понять вопрос, что за "они". Я уставился на Илью, пытаясь понять, что вообще происходит.
  Илья, не изменив выражения лица, извинился:
  — Прошу прощения. Не хотел отвлекать.
  Я глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Что это вообще было? С недоумением покачав головой, я поднял иглу и продолжил свою работу, стараясь игнорировать этот странный диалог.
  Закончив сшивать рану и убедившись, что все сделано как надо, я наложил слой бинтов, чтобы защитить рану от инфекции и обеспечить нормальное заживление.
  — Все, Илья, — сказал я, —  Теперь главное – покой. Старайся не напрягать руку, не перетруждайся. Через дней пять можешь подойти ко мне на осмотр, посмотрим, как идет заживление.
  — Спасибо, — коротко бросил Илья, даже не взглянув на меня.
  Он мгновенно развернулся и быстрым шагом направился к выходу из медицинской части, оставив меня в полном недоумении.
  Как только я закончил с уборкой, вернулась Ангелина.
  — Андрей, — сказала она, — надо заполнить кое-какие документы. Отчеты по болезням, списки пациентов и прочее.
  Она положила передо мной внушительную стопку бумаг. Их было действительно много. Я вздохнул, понимая, что эта работа займет у меня какое-то время.
  — Что ты так вздыхаешь? — спросила Ангелина, улыбаясь. — Без тебя, знаешь ли, мы бы справлялись медленнее.
  Ее улыбка была ободряющей, и я улыбнулся в ответ. Как только Ангелина ушла,  я принялся за заполнение документов. Работа оказалась утомительной и отняла много времени. Я даже не заметил, как наступила ночь, было уже очень поздно. Погасив лампу, я направился в свою комнату. Одинокие коридоры, освещенные тусклым светом, были пустынными. Все давно разошлись по своим комнатам. В баре, насколько я мог судить, тоже никого не было.
  Ступая по холодному бетонному полу, я вдруг почувствовал себя странно. В глазах начало мутнеть, все расплывалось. Я услышал какие-то странные шептания, то усиливающиеся, то затихающие. Я не мог разобрать слов, но это вызывало у меня необъяснимый страх. Я шел, опираясь о стены, чтобы не упасть. Я был уверен, что сейчас потеряю сознание. Но как только я добрался до своей комнаты и вошел внутрь, все мгновенно прошло.
  Я решил не придавать значения этому странному чувству. Возможно, это просто усталость. Я действительно давно не работал так усердно, тем более после такого стресса.
  Когда я опомнился, первое, что бросилось мне в глаза, — отсутствие Ильи. Куда он мог уйти так поздно? И вообще… Мой взгляд привлекли какие-то бумаги, лежащие посреди стола. Мне было очень интересно, что это за документы, но тут же меня осенило: это бумаги Ильи. А что, если он вернется и увидит меня с ними?
  Ладно, надо спать. Я уже и так еле держался на ногах. Усталость валила с ног, да и эти странные видения… Нужно хорошо выспаться. С трудом подавив любопытство, я поплелся к кровати, стараясь не смотреть на стол. Я лёг в кровать, пытаясь думать о чем-нибудь другом, но мысли постоянно возвращались к ним. К Илье, к его таинственности, к этим бумагам…
  Я решил, что это всего лишь минутное любопытство, которое легко можно удовлетворить. Ну, посмотрю одним глазком и тут же все верну. Зачем он вообще оставил их здесь? Илья всегда казался мне человеком скрытным, осторожным. Чтобы вот так запросто, на виду, оставить свои бумаги? Это было не в его характере. Я взял стопку. Бумага была плотной, с каким-то странным шелковистым отливом. Почерк – ровный, каллиграфический. Строчки заполняли какие-то непонятные символы, сложные графики, замысловатые схемы. Что это такое?
  Я быстро пробежал глазами по нескольким листам, но ничего не понял. Ни слова, ни буквы, ни намёка на смысл. Как будто какой-то неведомый язык или зашифрованное послание.
  Я отшатнулся, отпрыгнув от стола и сел на кровать. Читать эту непонятную тарабарщину было одновременно интересно и жутко. Перелистнув еще пару страниц, я уже почти убедил себя, что зря волновался, что тут ничего нет. Ну, графики, схемы, непонятные символы… ерунда какая-то. Но что-то внутри меня заставляло продолжать. Досмотреть. И это была моя самая большая ошибка.
  Я перевернул страницу, и в глаза мне бросился рисунок. Рисунок солдата. Того самого солдата, которого я видел на улице! У меня перехватило дыхание, руки задрожали. Что это, сука, такое?! Помимо рисунка был и текст, тоже мне совершенно непонятный. Те же самые загадочные символы, непонятные сочетания. Я попытался понять, но мозг отказывался воспринимать информацию. В голове царил хаос. Что все это значит?
  В панике я принялся листать страницы, больше не пытаясь разобраться в непонятных символах. Но с каждым перевернутым листом становилось только хуже. На страницах мелькали рисунки. Тот самый лавровый венок, который я видел… Даже те солдаты, что приходили ко мне в сновидениях… Все было нарисовано с невероятной реалистичностью, до мельчайших деталей. Жутко реалистично.
  Забыв обо всем на свете, забыв о том, что Илья мог вернуться в любую секунду, я продолжал листать эти ужасные страницы, боясь оторваться от них. Но тут…
  Скрип двери.
  Я вздрогнул, как от удара током. Испуганно обернувшись, я увидел, как Илья входит в комнату. Я выронил бумаги, все мысли мгновенно вылетели из головы.
  — Прости! Прости! — выпалил я, собирая разлетевшиеся листы. — Я… я не должен был… Прости, я взял без спроса…
  Лихорадочный ужас сковал меня с головы до ног. Я чувствовал, как кровь отливает от лица, как дрожат руки. Собрав все бумаги, я поспешно положил их обратно на стол, ожидая чего угодно: гнева, крика, презрения.
  И тогда Илья сказал… что ничего страшного.
  Его спокойный, невозмутимый тон контрастировал с моим внутренним смятением. Что значит “ничего страшного” ?
  Мы молча сели друг напротив друга. Наши кровати, как назло, стояли так, что мы оказались лицом к лицу, будто на допросе. Я чувствовал себя неловко, стыдно за свое любопытство, за то, что полез не в свои дела. В голове роились вопросы, но я не смел их задать.
  Илья заговорил первым:
  — Ну что ж… — начал он, — надеюсь, теперь ты понял, что я хочу от тебя услышать.
  Я обомлел. Слова застряли в горле, дыхание перехватило.
  — Да, — выдавил я, стараясь не смотреть ему в глаза. — Да, понял…
  Пауза повисла в воздухе, тягостная и напряженная. Не в силах больше сдерживаться, я выдавил вопрос, который мучил меня с того самого момента, как я увидел рисунки:
  — Так… ты тоже их видишь? Я… я думал, что это просто у меня такое, на фоне стресса…
  Илья кивнул, подтверждая мои самые страшные опасения. Внутри меня все похолодело. Значит, это не просто мое воображение, не плод больного разума. Они реальны.
  — Да, — ответил он, его голос звучал странно отстраненно. — Я тоже их вижу.
  Он помолчал немного и продолжил:
  — Я сам ещё не понял, чего они хотят. Но продолжаю… свои расследования. И… никогда бы не подумал, что встречу тебя. Я думал, ты давно погиб.
  — А почему ты должен был меня встретить? — спросил я, пытаясь совладать с нарастающим чувством растерянности.
  Он вздохнул, словно собираясь с мыслями.
  — Я давно знал о нашей встрече, — ответил он, глядя куда-то в сторону. — И, возможно… ты — решающий фактор. Тот, кто поможет найти ответы на все вопросы.
  Я сидел, не понимая ровным счетом ничего. Решающий фактор? Ответы на все вопросы? Какие вопросы?
  Он заметил мою растерянность.
  — Не стоит так волноваться, — сказал он, его голос стал мягче. — То, что я собираюсь тебе рассказать дальше, шокирует тебя еще больше.
  Он продолжил, глядя мне прямо в глаза:
  — Мы связаны. Гораздо сильнее, чем ты можешь себе представить. — повторил он, его взгляд был прикован к моему. — Почти… как один человек. Как единое целое. Только… оболочки разные.
  — Единое цело? — переспросил я, не веря своим ушам.
  — Да, — ответил он. — Как бы это… объяснить… Я чувствую твою боль, твой страх, твой стресс. И это отражается на моем физическом состоянии. И наоборот.
  Он замолчал, подбирая слова.
— Но я до конца не понимаю, как это работает. И еще одна важная деталь: я могу понимать твои мысли. Поэтому, если тебе казалось странным, что я мог предугадывать твои мысли или действия… вот в чем дело. Но я могу этого не делать, если тебе это не нравится. Мне просто нужно было понять тебя.
  В этот момент мне показалось, что все происходящее — какая-то злая шутка. Но эти рисунки… Они заставляли меня думать об обратном. Это реальность.
  — Сейчас, — сказал он, его голос стал тихим и сосредоточенным. — Слушай меня внимательно.