О чём думает черешня?

   Одним словом, он один может за день задать столько вопросов, что, должно быть, сто умных не ответят. Класс выполняет контрольную работу, и я делаю вид, что не замечаю его испачканную чернилами руки. Магомед беспокойно ёрзает по столу и громко вздыхает, словно смертельно уставшая лошадь.
    – Что случилось? – спрашиваю его во время перемены.
 – Почему ты не выполнил контрольную работу и какой у тебя важный вопрос? – Не вопрос, – еле выдавил он.
   – Я хотел сказать: возле школы бревном придавило черешню. Она совсем маленькая, и ей, наверно, больно. Хотел было сам отодвинуть, но это бревно такое тяжёлое...
   – Ну хорошо, мог бы об этом сказать после урока. А ты вот работу не выполнил, придётся двойку ставить. Он помолчал с минуту, глядя в стол, потом поднял на меня чёрные, словно виноградинки, глаза.
   – Я не мог, – с усилием произнёс он, и лоб его покрылся капельками пота. – Я хотел, – повторил он, – и не смог. Всё время думал о черешне, ей, наверное, так больно… Признаться, мне стало не по себе и от этого взгляда, и от его слов. Как это я сам не сумел понять?
   Минут через пять мы всем миром отодвинули бревно и освободили черешню. Магомед своими тоненькими ручонками заботливо перевязал носовым платочком слегка пораненную кору деревца.
   В класс он вернулся повеселевший, вприпрыжку. С доброй улыбкой смотрю я на этого неугомонного человечка, думаю про себя: «Хороший ты парень, Магомед. Будь всегда таким, всю жизнь. Пусть тебе будет нехорошо, если кому-то рядом плохо». Это я про себя так подумал.
   А ему сказал:
   – Диктант напишешь после уроков, – и посмотрел на него строго. Учителя почему-то всегда боятся показаться слишком добрыми.
   – Ну а вопроса-то сегодня нет, что ли? – спросил я его. У него сразу загорелись глаза.
   – Как же, есть. – Ну давай... – А черешня сейчас о чём думает?