Подранки. Горечь желторотая ч. 2 гл. 2. 18 плюс

Демонстрируются сцены жестокости и насилия. Ограничения 18 плюс

Часть 2 Маришка

Глава 2 Терзания

Маринка остановилась на перекрестке, поглядывая на светофор. Тот подмигивал ей то красным, то желтым, то зеленым светом, а она все стояла и не решалась шагнуть на пешеходную «зебру».

«Куда идти? В школу, ненавистную и противную? Зачем? Я уже все решила. Или нет?»

Красный, желтый, зеленый. Красный…

Задумалась, и не сразу заметила автомобиль, притормозивший рядом. Она раньше видела такие только на картинках или в кино. Красная, блестящая иномарка с открытым верхом. Она даже не знала, какой марки этот автомобиль. Не важно. Просто очень красивый.

Девчонка не раз представляла себе, как она, уже взрослая, одетая в умопомрачительно дорогой, отпадный брючный костюм ослепительно белого цвета, с ярко-красной помадой на губах и легким воздушным шарфом из органзы в тон расцветки автомобиля, элегантно повязанным на ее шейке, прокатится на такой шикарной машине с открытым верхом.

Но это были только мечты. Сокровенные, несбыточные, недосягаемые девчоночьи мечты. Она не сразу поняла, что парень из автомобиля обращается к ней.

- Привет. Кого ждешь?

Он сидел на пассажирском сиденье, улыбался самой очаровательной улыбкой на свете и смотрел на нее. Она даже обернулась назад. Возможно, кто-то стоит сзади, и вопрос адресован не ей? Ведь этот красавчик просто не мог с ней разговаривать. Он и не посмотрел бы никогда в ее сторону и не удостоил вниманием столь ничтожное серое существо.

- Вы мне?

Он рассмеялся.

- Конечно. А ты еще кого-нибудь рядом видишь?

- Никого я не жду. Просто иду в школу.

- Ты еще школьница? Не скажешь. Красотка еще та! Так, может, тебя подвезти?

Задумалась…

«И мать, и в школе всегда твердили о безопасности, что нельзя садиться в автомобиль к незнакомым, особенно к мужчинам, тем более, если они настойчиво предлагают прокатиться на их автомобиле. Если поеду, то что может произойти? Изнасилуют и убьют? Так я и сама больше не хочу жить. Зато самой не придется сводить счеты с жизнью. Будь, что будет».

- Да.

Пожалуй, он не ожидал такого ответа. Улыбка превратилась в усмешку, глаза как-то недобро сверкнули. Лицо преобразилось в высокомерную холодную маску.

- Ты уверена, девочка?

- Да, - голос ее предательски задрожал.

- Эдик, на хр.на тебе эти проблемы? Еще школьницы нам не хватало, - парень, сидевший за рулем, был тоже очень красив, и оценивающе ее рассматривал, - и вообще, тут везде камеры. Мне потом проблемы не нужны.

- Б.я, точно, камеры. Ладно, детка, расти дальше. Становись красоткой. Может быть, когда-нибудь встретимся и приятно проведем время, общаясь мило и непринужденно тет-а-тет.

Автомобиль взвизгнул тормозами и, набрав скорость, скрылся из виду.

«Расти дальше? Вряд ли. Дураки. Может быть, мне самой очень хотелось попасть в передрягу? Может я мечтала, чтобы меня изнасиловали, избили, измучили? Тогда мама пожалела бы меня хоть немного, отказалась бы от своих бредовых мыслей и желаний. Ведь я ее доченька. Не может она не любить меня. Так ведь? Что же делать? Надо встретиться с Коляном. Может, он что-то придумает? Он ведь старше меня, как-никак второгодник».

Вытащила из кармана мобильный.

- Привет. Ты на уроках? Нет? И я. Встретимся? К тебе? Ок.

***

Маринка еще никогда не была у Коляна дома. Старая занюханная общага-хрущевка воняла как все общаги: грязью, канализацией, кислятиной, прогорклым маслом, тухлой селедкой и перегаром. Сам он не стеснялся, где и как он живет. Типа, не хочешь, не приходи к нему, не больно-то и хотелось. Его самого все устраивает. Другого жилья все равно не предвидится. Так что… «кому не нравится, идите лесом».

Грязный затоптанный пол, чуть приоткрытая, ободранная, с облупившейся краской, дверь.

- Коль, Коля, ты здесь?

- Ну, заходи, если пришла. Чего не в школе? Ты же вроде стараешься, уроки учишь. Мечтаешь долбанную школу с золотой медалью закончить.

Он лежал на кровати прямо в обуви, курил спайс, выпуская изо рта клубы вонючего дыма.

- А ты почему не в школе? – присела на табурет, пододвинув его поближе к кровати, точно пришла навестить больного.

- Да нафиг она мне нужна. Я и без нее проживу. Покурить хочешь?

- А ты с кем тут живешь?

- С матерью. А папаша в тюряге. Еще вопросы будут? Че пришла?

- А она где сейчас, мама твоя?

- На работе, где же еще?

- Ты, значит, один?

Она все не решалась задать вопрос. Оглядывала комнату, разделенную старым облезлым шифоньером на две половины, и удивлялась, что некоторые люди живут еще хуже, чем они с матерью. У них хоть хрущевка, но двухкомнатная. Есть где от матери скрыться и не слушать ее воплей. А здесь… Оборванные заляпанные обои, застиранные выцветшие тряпки на окнах вместо занавесок, обшарпанный дощатый пол, грязный и заплеванный.

С любопытством засмотрелась на множество больших и маленьких, круглых и квадратных картинок с обнаженными красотками над его кроватью. Вероятно, они закрывали грязь и дырки на обоях. Осматриваясь по сторонам, не заметила его оценивающего взгляда, скользнувшего по ее лицу, шее, груди, голым коленкам.

- Тебе тут не музей, че пялишься? Говори, что хотела, мне некогда тут с тобой.

Маринка закашлялась, в горле запершило от вонючего едкого дыма от Колянова курева.

- Что за гадость ты куришь?

- Хочешь попробовать?

- Хочу.

Он аж подскочил, сев на кровати и вытаращив на нее глаза.

- В смысле? Будешь курить?

- Да. И еще…Я хотела тебя спросить… Ты мог бы со мной переспать?

Он поперхнулся, лицо покраснело. Задыхаясь в тяжелом грудном кашле, он судорожно отхаркивался, будто во время купания наглотался речной воды.

- Зачем?

- Ты не хочешь?

- Ну…

- Давай, я пока покурю, а ты подумаешь. Давай, показывай, че там и как, как вдыхать и как выдыхать.

***

Маринка очнулась от невыносимой головной боли.

«Где я? Очень темно, ничего не вижу. Ночь уже, что ли?»

Где-то далеко слышались голоса, как будто кто-то ругался. Но она пока не могла сосредоточиться. Сознание очень медленно к ней возвращалось.

Поморщилась. Страшно болело все тело, словно его до этого били и пинали. Ощупала себя руками, смутно осознавая, что она совершенно голая. И еще… Невыносимо, жутко, мучительно болело внизу живота. Осторожно ощупала промежность, почувствовав что-то склизкое, сырое, тягучее, похожее на кровь.

«Что со мной?»

Сильно саднили груди, соски обдавало жгучим колющим жаром. Осторожно потрогала лицо, живот, руки, и застонала от невыносимой боли. Все тело было в кровоподтеках, ссадинах, укусах, будто тело ее терзали бешеные собаки.

Из горла вырвался протяжный стон, отчаянный и жалобный.

В комнате ярко вспыхнул свет, заставив Маринку зажмуриться.

- Слава Богу, очнулась!

Незнакомый женский голос, визгливый и неприятный, заставил Маришку с трудом открыть глаза.

- Ты что же это, ш..ль подзаборная, хочешь наших парней под статью подвести? Пришла к нам в общагу, ноги раздвинула. Кто же на халяву не позарится? Я, когда с работы пришла, поди пяток жеребцов отсюда повыгоняла. А ты, прос.....ка, о чем думала, когда в этот вертеп пришла? Колька мой изо всех сил отбивался, чтобы тебя защитить, не дать другим полакомиться такой шал..ой. Уж и досталось ему. Вместо лица- месиво кровавое. Все из-за тебя, ш..ха тупая. Разлеглась здесь! Давай, вставай. Отмою тебя сначала. Вставай в таз!

Она дернула Маринку за руку, заставив ее подняться. Девчонка застонала от боли, заплакала. Окунула ноги в таз с водой, поднялась, шатаясь от жуткой дурноты.

Злая тетка, отмывая с ее тела кровь, бубнила:

- Ничего. Это наше, бабское дело. Ну, позабавились ребятки. Все пройдет у тебя немного погодя. Все бабы через это проходят. И я через это прошла. Слышишь, что говорю? Нечего было ноги раздвигать. Да еще и накурилась, ш...ва подзаборная.

С трудом натянула на девчушку школьное платье, не обращая внимания на Маринкины стоны и крики.

- Трусов нет. Разорвали охочие до блуда мужики, которые тебя пользовали. Сейчас тебя мой сосед дядя Федя отвезет домой, куда скажешь. Идти-то ты вряд ли сейчас сможешь. А он старый, для него уж ноги не раздвинешь, пр…...тка малолетняя. Ты это…в полицию пойдешь?

- Нет, - прошептала Маришка и не узнала своего голоса.

Продолжение следует.

Ираида.

Благодарю за прочтение и комментарии.