Зачем?!

   Голова ноет, оставляя следы, как в грязи после дождя. Вынешь оттуда ногу, а слякоть потихоньку затягивается, едва заметно, лениво, будто порез. Говорят - возраст даёт о себе знать. А душа-то, она не ведает того, - год прошёл или десять пролетело. Вот и тревожит, бередит рану памяти.
   Не к месту, ни с чего вспомнилось вдруг, как тушили болото, стоя по колено в тлеющем торфе, и не сразу почуял, что загорелся сапог. 
   Или вот, - дабы не простыть, ночуя в палатке, нагревал на костре камень и перекатывал его в рукав экспедиционного тяжеленного ватника со вкладышем. Тепло в спальнике держалось хотя и не до рассвета, но до 5 утра точно. Зябко на берегу Белого моря, сыро, но сладко засыпать под щебет канареек северных морей с мелководья...
   Роскошь пространства и неумение обходиться малым играет с человеком злую шутку. Он стремиться вырваться на свободу из оков удобств, хотя, не привязанный к ним, всё одно - не умеет ровно стоять на ногах.  Как младенец без ходунков. Вот и цепляется за привычное, как за стены. Млеет от надежд и предвкушений того, что не свершится никогда. Из безумств - последний рубль, потраченный за неделю до получки. Или дорогой кофе в красной пачке за рубль тридцать, которого должно было хватить на десять крепких заварок, а достало лишь на один-единственной, незапланированный, спонтанный междусобойчик...

   У моей мамы была подруга по университету, Валентина Степановна - милая женщина, супруга одного всамоделишного министра, про которого жена говорила, с огромным надо сказать уважением, что никакой он не министр, а просто хороший сварщик, который наблюдал за тем, чтобы Родину-Мать в Сталинграде не попортили неумелой работой, чтобы выстояла она на Мамаевом кургане, как выстояли наши солдаты в Великую Отечественную. Валентина Степановна с мамой на пару разводили каких-то диковинных рыб в аквариуме, и на этой почве перелицевали, дали вторую жизнь своей дружбе, что не ограничилась обменом семейными сплетнями, рецептами и несуществующими успехами чад. Обыкновенно их посиделки не заканчивались чем-то катастрофическим для нашего хозяйства, но в тот вечер у Валентины Степановны было  н а с т р о е н и е, и она предложила:
- А давайте-ка сделаем кофе по-кубински!

   В загашнике у мамы имелся дорогой красный, так себе зелёный и никудышный, которого не жалко синий кофе, а на полке под потолком пылился ковшик неведомого, позабытого всеми назначения о два стакана, который стоял себе и стоял, ждал своего часа. И дождался, наконец.
  Валентина Степановна не дрогнувшей рукой высыпала ВЕСЬ кофе из заветной красной пачки по рубль тридцать в ковшик, залила, страшно сказать, - водой  из-под крана, и довольно скоро от обычной чугунной двухконфорочной плиты тесной пятиметровой кухни повеяло на нас той самой Кубой, с которой совсем недавно вернулась Валентина Степановна.

   Подбоченясь, с неподобающей для приготовления кофе столовой ложкой наперевес, Валентина Степановна велела затаить дыхание и ждать.
- Чего? - несмело поинтересовалась у подруги мама.
- Пятого пузырька! - провозгласила та, и начала считать, - Uno, dos, tres, cuatro, cinco!
Глядя на густую кофейную пену, обметавшую край ковшика, как губы,  мы с мамой повторяли за Валентиной Степановной, как заклинание: «Uno, dos...»
   Сразу после того, как пятый пузырёк взорвался плевком в нашу сторону, Валентина Степановна разлила по нелепым, неподобающим случаю чайным чашкам зелье, всем поровну. Я потянулся было к сахарнице, но был остановлен негодующим «Ни-ни!» от Валентины Степановны, и подчинился, само собой.

  Я отлично помню - вкус кофе был ошеломителен. То было истинное  в а р е в о... Сшибающее с ног, приводящее в чувство... если оно, конечно, имеется. Это вам не желудёвый эрзац после «тефтеля» в кафе «Марс» перед занятиями на факультете психологии МГУ, это... это надо понимать!

   Живут не для того, «чтобы было что вспомнить», а потому что живут.
Но время от времени нужно тревожить память, не бояться раздражить её рану. А иначе - зачем она ранит нас, эта жизнь. Зачем?!

—-
канарейка северных морей - Delphinapterus leucas Pallas - беломорские белухи;
* - один, два, три, четыре, пять (испанский);

©Иоланта Сержантова
Из рукописи  сборника "Не зря..."