3. 17 Дело Клэр

Ведьмы гиблого леса
Часть III Суд человеческий
Глава 17 Дело Клэр

Эндрю не забыл бегство Клэр при прошлой его попытке ее соблазнить. Однако на этот раз, он-таки уразумел, что никогда не получит того, чего хочет. И если раньше в его прожжённом блудом мозгу начинал созревать новый план по взятию этой бестолковой крепости, теперь же окончательный отказ привел его в бешенство. Он не спал ночами, поглощенный планами мести, которые ему мешал осуществить пристальный надзор констеблей за народом в связи с работой «ведовской комиссии». Но колдун чувствовал, что его разорвет от злости, если он что-нибудь не предпримет. В конечном счете, решив сделать заговор на лютую смерть, с наступлением утра пойти и добыть кровь несчастной (причем, самым бесцеремонным образом, с ножом к горлу, напугав до смерти, чтобы просто поранить руку), подлец, наконец, утешился на своем ложе и стал дожидаться рассвета. Но от нетерпения не выдержал, вскочил с кровати. Карен спала, отвернувшись к стене, Джулия – на тюфяке у тлеющего очага, а он бегал из угла в угол, стервенея от злости.

«Ну, погоди, невеста Христова! Я стану твоим кошмаром! Все славишь своего Бога?! Ну, это мы еще посмотрим! Сегодня я доберусь до тебя, и пусть твой Бог только попробует мне что-нибудь сделать!»

Как только небо просветлело, Эндрю выскочил из дома и побежал по огородам под окна к соседям, но на полпути остановился, как вкопанный: девушку Клэр с родителями в одном исподнем выводила стража. Колдун сразу понял, что их поведут на суд, понял, что они стали жертвами клеветы, и что мерзавке пришел конец. При этом он ощутил такую ехидную радость, что весь затрясся от смеха, но очень скоро совершенно успокоился, вернулся в свой дом, и, как ни в чем ни бывало, почти что с чувством выполненного долга, улегся спать под бок к Карен.
…
Клэр шла в одной рубахе, в деревянных башмаках, по грязи, и не чувствовала осеннего холода. Она сцепила пальцы рук в замок и пыталась в волнении молиться. Мать дрожала рядом и плакала, отец брел угрюмый, опустив голову. Девушка посмотрела на них, и сердце ее сжалось от жалости.

«Вот и пришел мой час, - подумала она. – Вот и все. Господи, что же будет с ними?..»

Соседи, видя процессию с конвоем, боялись выходить на улицу, и только украдкой провожали взглядом из окон. До времени начала заседания семью заключили в тюрьму – в унылое сырое подземелье с темничными решетками. Причину не сказали, ни на один вопрос не ответили, в невиновность не поверили.

--- Заболеем, - прошептала мать, опускаясь на солому.

Отец мрачно стал ходить из угла в угол.

--- Мы уже не выберемся отсюда живыми, - вздохнув, сказал он. – Будем молиться о спасении души. Время умирать…

Клэр тихонько сидела рядом с матерью, съежившись, уткнувшись носом в колени.
Нависло тяжелое, мучительное ожидание.

В полдень они предстали на суд в церкви. Собравшиеся в этот день люди были шокированы тем, кого они видели перед собой, и в храме стояла необычайная тишина.

Судья встал и обратился к присутствующим с речью о том, что среди многих анонимных писем, одно их заинтересовало особенно, потому что оно обличает набожное лицемерие, что очень показательно, как грех, в который должны остерегаться впасть все благочестивые люди. Поэтому «дело Клэр» - не просто еще одно разбирательство о колдовстве, это – гнойная рана на Теле Христовом, гниль нашей Церкви, предательство всего святого. К тому же, в саду этих людей под яблоней при тайном обыске были раскопаны колдовские амулеты и человеческие кости, что уже многое доказывает. Анонимное же письмо, как оказалось, было написано неизвестной публичной женщиной перед самоубийством.

Судья самодовольно оправил мантию и зачитал это письмо. 
«Девушку Клэр все знают в нашей деревне, как праведницу, но она – хитрая лицемерка! Только прикрывается благочестием, одна из самых подлых ведьм, какие только встречаются! Она или договаривается за копеечную плату с беременной, или обманом под предлогом отдать ребенка в бездетную семью, забирает после родов его бесплатно. Ох, если обман не действовал, она беспрепятственно воровала детей прямо из колыбели, ведь с помощью колдовства она может исчезать. Многие девочки в борделе знали, что продают свое дитя ведьмам для жертвоприношения. Но не я! Я знала Клэр, как чистосердечную добрую девушку, и она пообещала лично взять на воспитание моего незаконнорожденного младенца, ибо поношения от людей не страшится. О, как она могла так меня обмануть! Я бы разыскала своих родственников, которые есть где-то на белом свете, и бросилась бы им в ноги, лишь бы только приютить мою малышку! Но эта змея, эта подлая колдунья… Я уверена, что она просто смеется над отцом Говардом на исповеди так же, как посмеялась над всеми нами. Я только потом узнала от других девочек у нас в публичном доме, кто она такая, и чувствую, что теперь схожу с ума от горя. Я больше не могу выносить свои страдания, и на спасение души с моими грехами не надеюсь. Я пишу это письмо и прощаюсь со всеми вами. Здесь все мои деньги. И единственное, чего прошу во имя христианского милосердия к своей несчастной судьбе: поймайте ее, пытайте ее, повесьте… Обыщите их дом, там должны быть какие-нибудь вещи, обличающие ее в колдовстве, и подтверждающие мою правоту». 

Судья замолчал. Отец Говард и Клэр встретились глазами, и он понял, что девушка в ужасе. Ее мать побледнела, и упала. С ней случился удар. Дочь бросилась на колени рядом с ней, обняв за плечи. Подбежал доктор Джон, и, пытаясь привести в чувства, хлопал по щекам и растирал несчастной виски уксусом. Потом прощупал запястье.

--- Пульса нет,  - покачал он головой. – Она умерла.

Клэр почувствовала, как будто надрыв душевных сил.

--- Все это – клевета! – выкрикнула девушка, посмотрев на своего потрясенного расплакавшегося отца. – Прости меня!

--- Увести ее! Допросить! Родителя – в тюрьму за пособничество! – приказал судья, и Кристиан грубо поднял Клэр за плечи, вытолкал прочь из церкви.

Толпа заволновалась, отец Говард утирал глаза.

Ева сидела бледная, и от ужаса ничего не видела. Она поняла, что анонимное письмо написала Карен, обвинив Клэр в том, в чем была виновна каждая ведьма. Она же закопала ночью в их саду колдовские амулеты и человеческие кости. Только чтобы отомстить Эндрю. Потому что считала, что тот действительно влюблен в Клэр, как мальчишка, и эта наивная влюбленность, в ее представлении, было лучшее, что с ним случилось. Карен решила лишить его самого прекрасного, что есть в его жизни, как сделал он, убив ее мужа и погубив ее душу. Эндрю же, в очередной раз, но, впрочем, как обычно, хотел уничтожить то прекрасное, что создал Бог.