Христо Матов и Лейба Бронштейн

7 октября 1912 г. черногорская армия атаковала турецкий блокгауз в городе Калава. 9 октября черногорский посланник представил Высокой Порте ноту следующего содержания:

«Сожалею, что Королевское Черногорское правительство истощило все дружественные средства для урегулирования многочисленных недоразумений и конфликтов, которые постоянно возникают у него вновь с Оттоманской империей. Согласно полномочию, полученному от короля Николая <Негоша>, имею честь сообщить, что Королевское Черногорское правительство прекращает все сношения с Османской империей, предоставляя оружию решить вопрос о признании прав черногорцев и прав их братьев, которые в течение столетий не признаются в Османской империи! Я покидаю Константинополь. Королевское правительство вручит паспорта османскому представителю в Цетинье.»

Черногорию поддержали вооружённой рукой Сербия, Греция и Болгария. Морально – Россия. Так началась 1-ая Балканская война. Многие идеалисты воспринимали её как новый Крестовый поход. А Освободительный поход — это уж без всяких сомнений.




*   *   *



Ещё до начала боевых действий, в сентябре 1912 года, на Балканы приехал социал-демократ Лейба Бронштейн. Он же — Лев Троцкий. Ещё не большевик. Но уже ленинец со стажем. Он прибыл сюда в качестве корреспондента газеты «Киевская Мысль». А также посылал свои заметки в «Одесские новости», «Голос», в одну из газет под расхожим названием «День», а также в меньшевистский «Луч».

Троцкий постарался проинтервьюировать множество болгарских и сербских солдат и офицеров, армянских добровольцев, крупных болгарских политиков, да и самых разных людей, участвовавших или не участвовавших в сражениях Балканской войны. То есть эта война привлекла его пристальное внимание. Что было далеко не случайно.

Я напомню, что Социал-демократическая партия Сербии нарекла 1-ую Балканскую войну (вопреки историческим фактам!) — «завоевательной войной против Турции». И данная парадоксальная оценка была продиктована более могущественной социал-демократией российской. Которая успела к тому моменту "навести мосты" с партией младотурок.

В Софии Троцкий однажды встретился с ветераном македонского Ильинденско-Преображенского восстания 1903 года Христо Матовым. Троцкий назвал его «вождём одного из македонских революционных течений». И это полностью соответствовало действительности. Впоследствии другой легендарный македонский болгарин Ванчо Михайлов назвал Матова — «наипроницательнейшим идеологом ВМРО в период турецкого режима» (Михайлов Иван. «Спомени II. Освободителна борба 1919 — 1924» — Льовен, 1965).

Так ли это? Пожалуй. Немного поразмыслив, Матов дал согласие на интервью. В тот момент он не знал ничего о партийной принадлежности Троцкого, а стало быть, и не подозревал, что поведёт беседу с тайным союзником партии младотурок. Что он рискует раскрыть свои карты лазутчику этой партии, четырьмя годами ранее захватившей власть в Османской (Оттоманской) империи.

Матов не знал, но по ходу — он почувствовал недоброе...




*   *   *



— Внутренняя наша Македонская организация существует непрерывно с 1893 года. Но в первую эпоху, с 1893 до 1902 года, наша организация оставалась на легальной почве. Впрочем, не думайте, что легально — значит, в рамках законов Турции. Нет. Но члены нашей организации, интеллигенты и крестьяне, оставались на своих обычных местах, не порывали со своими постоянными занятиями и не применяли боевых методов действия. — начал свой рассказ Христо Матов. — Легальной мы называем их деятельность по сопоставлению с четничеством. Четник — это в большинстве случаев скомпрометировавший себя перед турецкими властями член "легальной" организации: он порывает со своим промыслом, с своей семьей, и с ружьем за плечами уходит в горы. Но четничество возникло лишь позже...




*   *   *




«Македония занимает сердце Балкан. Её площадь более 25 тысяч кв. миль. Её население насчитывает до 3 миллионов душ. Главные реки Македонии — Вардар, Струма и Места. Главные города её: Солунь <Салоники>, Скопье, Битоля и Горная Джумая. Македонскими Альпами называют легендарную Пирин-планину, воспетую в нашем фольклоре. (...) Македонский народ ещё в 1893 году высоко поднял лозунг свободной и независимой целокупной Македонии, со столицей в Солуни.» — сообщается в бюллетене одной из фракций ВМРО (перевод Кирилла Козубского).




*   *   *




— В 1903 году у нас, как Вы помните, произошло массовое восстание. После разгрома восставших селян развилось четничество, деятельность которого заполняет четырехлетие 1904 - 1908 годов... — продолжил Христо Матов. Он опустил в своём интервью подробности этого восстания, как хорошо известные современникам.




*   *   *




2 августа 1903 года — то есть в Ильин день — началось массовое восстание македонских болгар, подготовленное Внутренней Македонской Революционной организацией. И в Историю оно вошло как Ильинденское. И здесь следует сказать, что резко негативную позицию в отношении восставших занял тогда министр иностранных дел Российской империи граф Владимир Николаевич Ламздорф. Который не раз подчёркивал свою заинтересованность в территориальной целостности Турции. И министр обвинил руководителей ВМОРО в том, что вот, мол, они решили «подняв открытое восстание вынудить Турцию на обычные для неё зверские репрессалии, которые, в свою очередь, должны были, по их мнению, "заставить" Россию принять участие в деле и своей кровью купить присоединение Македонии к Болгарскому княжеству».

Это было очень серьёзным моральным обвинением. И ведь подобной точки зрения держался не один Ламздорф. Тем не менее, при своей неприязни к болгарам, Ламздорф признавал, что «зверские репрессалии» были для Турции обычным делом.

А вот Троцкий продвигал в своих корреспонденциях несколько иную точку зрения. Однажды он процитировал анонимного сербского офицера:

«Турки, по общему правилу, не трогают церквей, священников и женщин. В настоящих османах — турках есть несомненные черты рыцарского благородства.»

На протяжении более 30 лет я отслеживаю плотные связи большевиков с младотурками. Эти связи установились примерно в 1905 году. Когда обе партии были ещё не у власти. Чему имеются многочисленные документальные подтверждения. А потом, когда младотурки стали у руля: и Ленин, и Троцкий писали о младотурках с большой симпатией. Так что и "сербского офицера", который столь лестно отозвался о ТУРКАХ ВООБЩЕ, можно было просто придумать...




*   *   *




Но вот свидетельство капитана Болгарского Генерального штаба Русева об ужасном злодеянии, совершённом турками незадолго до Ильинденского восстания. Русев рассказал об этом российскому добровольцу подпоручику Борису Леонидовичу Тагееву, этническому иранцу (1871 — 1938):

«Я недавно посетил один турецкий пост, начальником которого был молодой подпоручик германской школы; он был очень предупредителен и любезен со мною и производил самое приятное впечатление, и представьте себе мое разочарование, когда я узнаю, что этот самый почти юноша проделал следующую гадость всего лишь несколько дней назад. Недалеко от турецкого поста раскинулось прекрасное пастбище, куда жители-македонцы пригоняли свои стада. Несколько дней назад один селянин отделил молодых овец от старых и погнал последних в село, а молодых оставил под охраной своих детей, девочки 14-ти лет и 12-летнего мальчика.
Турецкий офицер заметил это, и только лишь болгарин успел скрыться, он кликнул четырех своих аскер и приказал привести к себе детей. Что делали турки с несчастными — неизвестно, но только ночью болгарская пограничная стража услышала выстрелы и начальник болгарского поста послал к туркам узнать, в чем дело?

— Ничего — отвечали аскеры, — это мы стреляли по переходившим границу; двух положили, а двое ушли.

Наутро трупы несчастных детей были отысканы болгарскими солдатами с признаками самого возмутительного надругательства... Возвращаясь после объезда пограничной линии, я нарочно заехал к этому турецкому подпоручику и жестоко упрекал его в соделанном возмутительном преступлении, и вообразите, он не отрицал совершенной им гадости, а только рассмеялся и, махнув рукою, сказал:

— Какие это пустяки, не стоит и говорить об этом. Ну, убили беженцев и всё! Это наше право, они подданные его величества турецкого султана, и перед ним я только и буду отвечать за их жизнь.»

(Б. Тагеев. Из македонских воспоминаний русского добровольца // Русский вестник, № 1. 1904)




*   *   *




Это жуткое свидетельство, как и многие аналогичные ему, резко противоречит всему, что писал в 1912-м Троцкий и говорил в 1903-м Ламздорф. Даже Ламздорф. Ибо лидеры македонских болгар не для того готовили восстание, чтоб как-то воздействовать на Россию — но чтоб по-любому, любым способом и любой ценой, но избавить свой народ от ежедневного нестерпимого османского изуверства!!!

Героическое Ильинденское восстание было потоплено в крови.

«Турки истребили 4700 мужчин, женщин и детей, сожгли 201 село. (...) 30 тысяч человек бежали в Болгарию. Это — македонская Голгофа!» — писал болгарский историк Стоян Бояджиев, заместитель председателя общества ВМРО-СМО (газета «Демокрация» от 2.8.1992 г.)




*   *   *




— Под влиянием восстания и четничества Турция вынуждена была приступить к финансовой реформе в Македонии, а Европа пришла к Ревельскому соглашению <Николая II с английским королем Эдуардом VII, май 1908 г.> — продолжал Матов. — Это была наша огромная моральная победа. Международная дипломатия начала серьёзно считаться с нами. Но тут разразилась <в июле 1908 г.> турецкая революция. Четничество прекратилось. Почему? Многие из македонских деятелей верили, что турецкая конституция даст возможность легальной и мирной борьбы за широкие реформы в Македонии. Я и мои ближайшие друзья этому не верили. Но другие верили. <Яне> Санданский верил. <Христо> Чернопеев верил. Большинство чет сошло с гор. Я сказал тогда же двум своим воеводам, Петру Ацеву и Петру Чаулеву: "Возвращайтесь в горы, удержите остальных и сохраните в ваших руках ружья". Они поднялись, но было уже поздно, пришлось и им вернуться... Тогда мы сказали: нужно хоть легальную организацию сохранить. А сила наша всегда была не в четах, а в массовой организации селян и отчасти горожан. Четы — только небольшие боевые дружины, набирающиеся из массовой организации.





*   *   *




Яне Санданский и его команда деятельно поддержали режим младотурок. Что, в общем, логически вытекало из резко-антиболгарского настроя македонской «левицы»: нужна же, ведь, хоть какая-то внешняя точка опоры! 12 июля члены ЦК ВМОРО Петко Пенчев и Павел Христов созвали на заседание в Битоле представителей местных революционных комитетов. И после долгой дискуссии было принято решение прекратить вооружённую борьбу. На переговорах между двумя фракциями организации Пенчев, Христов и Милан Матов (младший брат Христо Матова) декларировали, что ВМОРО «условно присоединяется к младотурецкому движению». Как вспоминал Христо Матов-младший (сын Милана Матова), «Христо Матов горячо спорил с братом Миланом. Он сказал: "Ничего не отдавай туркам — ни  оружия, ни кадров!" И брат послушал его.» В итоге, представители ВМОРО постановили одним из пунктов, что «организация сохраняет за собой право возобновить вооружённую борьбу в случае нарушения политических свобод» — и для гарантии постарались сохранить боевой потенциал. Главным условием было сохранение оружия.

Дальнейший ход событий подтвердил правоту и прозорливость Христо Матова-старшего!




*   *   *




— Недовольство младотурками обнаружилось уже очень скоро. — продолжал Христо Матов. — Но тут произошла абдул-гамидовская контрреволюция, а затем, в апреле 1909 года, новая победа младотурецкого комитета "Единение и Прогресс", при открытом содействии македонцев. Младотурки сказали нам: "Погодите, дайте срок, мы введём в Македонии реформы". Я по-прежнему оставался при своем недоверии. Но нельзя было не сделать опыта. Наши чорбаджии, богатеи, поддерживали нас и раньше только из-под палки; теперь они первыми пошли навстречу младотуркам. С ними вместе — многие наши интеллигенты. Верили и многие революционеры, что на этом пути возможен успех. Сделали опыт: приступили к созданию легальных македонских клубов. Одни — с полной верой, мы — скрепя сердце. Не пойди мы на это, мы восстановили бы против себя широкие круги населения. Четы упразднились совсем. За время с 1908 года до весны 1910 года чет в Македонии не существовало совершенно. Воеводы и четники вошли в клубы, или просто отстранились, выжидая. Но и в клубах мы оставались верны своей программе. Чорбаджии и вообще умеренные искали соглашения с младотурками во что бы то ни стало. Они готовы были до крайности урезать требования. Мы же не верили в практические завоевания при младотурецком режиме и политику компромиссов отвергали.




*   *   *




В мае 1910 года, когда шовинистические и мегаломанские установки младотурок стали очевидными почти для всех — братья Матовы, Христо Татарчев и Тодор Александров решительно высказались за необходимость возврата к прежней партизанской тактике ВМОРО.




*   *   *




— Мы выставили в клубах программу полного самоуправления Македонии. — продолжал Матов. — Главная наша забота при этом была — воспитать население в недоверии к младотуркам, разрушить иллюзии, революционизировать македонцев. Так и вышло. Требование автономии сразу настроило младотурок враждебно против нас. Стало ясно, что соглашение невозможно. В таком случае и клубы теряли в наших глазах свое значение. Мы собрали конгресс делегатов от клубов и решили: легальная работа ничего не дает, младотурецкий комитет нас игнорирует, болгарское правительство нас игнорирует, население разочаровано, — распускаем клубную организацию, переходим снова на революционный путь. Но тут пришло известие, что турки хотят принять закон, воспрещающий национальные организации. Тогда мы перерешили: клубов не распускать, а заставить самих младотурок распустить, — хороший урок для умеренных! Вы верили, господа, в новый режим, так вот же вам ваша легальная работа! После перерыва в 15 месяцев мы снова стали на старый путь: стали укреплять сельские организации и восстановлять четы. Формы организации у нас уже были выработаны в эпоху до турецкой революции. По этому типу мы и строили. В сёлах и городах восстановились комитетские бюро, по возможности выборные, по крайней мере, от лучших, надёжнейших элементов населения. Выборы производятся по соглашению с четами. В некоторых местах воссозданы были сверх того судебные бюро, арбитражные комиссии — для разбора всяких недоразумений и тяжб между самими македонцами. До 1908 года такие комиссии существовали у нас во всех местах. А затем — во всяком селе милиция: воевода, подвоевода, 10 — 25 душ парней. Прежде у нас все милиции были вооружены. Но младотурки, как Вы знаете, производили разоружение населения: у одних отнимали ружья, другие сами отдавали. С оружием у нас поэтому были затруднения. Но все же сохранились округа, почти сплошь вооружённые. Теперь о четах. Во всяком участке казы (уезда) 1 — 2 — 3 четы. Норма для четы: 5 — 10 человек. Но за последние годы многие члены нашей "легальной" организации скомпрометировали себя перед властями, — одни бежали в Болгарию, другие ушли в четы. Пришлось состав чет расширить. Четники, конечно, все вооружены.

— В чём состояла деятельность чет до войны? — спросил Троцкий.

— Приступивши в 1910 году к восстановлению нашей боевой организации, мы сказали себе: нам нет нужды начинать сначала, как это было в 1893 году, за нами почти двадцатилетнее прошлое, за нами первый период мирной работы, за нами восстание 1903 г., за нами — четырехлетняя работа чет. Восстание заставило Турцию провозгласить финансовую реформу, которая была в принципе началом автономизирования Македонии. Четничество привело дипломатию в Ревель. Это всё наш капитал. Нам не приходилось поэтому начинать с подготовительной работы. Опираясь на наше прошлое, мы могли сразу начать с боевых действий. Но так как для больших массовых выступлений мы не были готовы, то решили начать с мелких партизанских актов. Цель наша при этом состояла в том, чтобы снова приковать к себе внимание Европы и Болгарии, напомнить миру, что мы живы, и что ничто не изменилось. Ближайшая задача была — вызвать новое дипломатическое вмешательство. Я напомню вам некоторые действия четников за это время. В 1910 году был взорван поезд между Куманово и Скопьем; путь разворотило, вагоны стали ребром. Были тогда же произведены еще 3 — 4 атентата, более мелких. В 1911 г. был разрушен зимою поезд около Доеране; в Кичево взорван был хекумат (правительственный дом), в Солуни — банк; в Велесе — вокзал и пр. Летом 1912 года снова начинается ряд атентатов. Между Велесом и Скопьем разрушено 17 вагонов; чтобы восстановить движение, турки вынуждены были провести параллельную линию. В Солуни разрушены: сперва австрийская почта, затем — трамвайное депо. В Крушевом — хекумат. И так далее...

Тут Матов вдруг вспомнил графа Ламздорфа. И продолжил после небольшой паузы:

— Нас обвиняли, что своими атентатами мы вызвали резню в Щипе и Кочанах, от которой, ведь, и настоящая война получила свой последний толчок. На самом деле в Щипе произошло вот что: четник нёс заведённую на известный час бомбу в хекумат, а дом оказался заперт. Остановить механизм четник не умел. Вот он и занёс бомбу в турецкую лавку: "взвесьте, говорит, посылку, а я пока за осликом схожу". Убило 3 — 4 человека, лавку разнесло. Отсюда и резня.

— Верно ли, что македонское население стало последние годы враждебно относиться к четам? — спросил Троцкий.

Вопрос не понравился Матову. Ибо явная неприязнь журналиста к македонским четникам сочеталась с повышенным интересом к их боевой работе. Матов ответил:

— Нет, не верно. Сейчас у нас война, дело пошло в открытую, прихорашивать действительное положение нет у меня оснований. И я вам говорю: население в массе своей приветствовало возрождение четничества. Чет, как я уже говорил вам, не существовало 15 месяцев, в медовую пору турецкой конституции. И приступили мы к их воссозданию с опаской: а как отнесется народ? И что же оказалось? Крестьяне стали укорять нас: "Зачем скрываетесь? Разве мы предатели?" Пришлось четникам открыться населению. Тому была, впрочем, и еще одна причина. В каждом селе есть 2 — 3 чорбаджия, которых революционные селяне опасаются: как бы не донесли. Этих чорбаджиев приходится насильственно вводить в организации, связывать с нею круговой ответственностью. Делается это просто: приходит чета в дом к чорбаджию и — хочет он или не хочет — ночует у него... Так за один месяц открылись четники почти всему населению... Когда чета приходит на время в село, ее встречает местная милиция и, под руководством одного-двух четников, караулит. В случае турецкой погони милиция обязана сражаться заодно с четой... Мы думали, что крестьяне за время перерыва отвыкли, пожалуй, от обращения с оружием. Оказалось нет: бывали за последнее время случаи, что милиция из 5 — 6 человек успешно сражалась с целым турецким отрядом, разумеется, из-за прикрытия. Говорят, крестьянам солоно приходилось от чет в материальном отношении: турки выжигали села за укрывательство оружия, а четы, мол, налагали на селян большие денежные штрафы за выдачу оружия туркам. Конечно, многое бывало. Однако, неверно, будто четы оказались македонцам в тягость. Наоборот: как раз экономические интересы заставляли крестьян искать четников. До турецкой революции крестьяне у нас, благодаря организации, стали полными хозяевами в чифликах, то есть в имениях турецких помещиков, беков. Беки повально бежали в город, опасаясь за свою жизнь. Какой урожай крестьяне беку покажут, тем он и должен был удовлетворяться. А после конституции и упразднения чет, беки, в полном сознании своих прав, вернулись в чифлики и установили свои порядки. В 1908 г. я сам наблюдал такой случай. В село Трубарево (это в Скопском округе) вернулся бек и зажил припеваючи; для развлечения пригласил он в село музыкантов-цыган и цыганок с бубнами, а квартиры им отвёл у своих крестьян. "Были четы, — говорили мне селяки, — бек и сам сюда четыре года не показывался; исчезли четы — он и цыган к нам привёл на постой!" Четничество заставляло беков продавать свои поместья — и никому другому, — боялись, — а своим же крестьянам. Под охраной чет крестьяне сами нередко откупали тяжкий налог, десятину, — за половину той суммы, которая прежде налагалась на их село. Бегликчия, то есть счётчик мелкого скота, на который в Турции особый налог наложен, так называемый беглик, должен был заносить в свои записи столько овец, сколько ему указывали сами крестьяне. Автономия Македонии для массы крестьян — лозунг отвлечённый. Другое дело — экономические выгоды и защита от произвола беков и администрации. А это им давало четничество. Исчезли в 1908 г. четы — исчезли все эти выгоды! Прежде беки продавали свои земли македонцам, а тут стали продавать младотурецкому правительству, которое сделало попытку заселять их мухаджирами, то есть мусульманскими переселенцами из Боснии, Кавказа, Болгарии и других мест. А когда восстановились в 1910 г. четы, стало восстановляться и прежнее положение в чифликах...

— Какова роль чет в нынешней войне? — спросил Троцкий.




*   *   *




О, Бронштейн-Троцкий много чего писал о роли чет в ТОЙ войне!

Но вот здесь я, пожалуй, сделаю небольшое отстуление. Чтобы внести терминологическую ясность для русскоязычного читателя. О ЧЕТАХ и ЧЕТНИКАХ много пишут болгарские, сербские, черногорские, хорватские авторы. Пишут и британцы, и турки, и даже азербайджанцы...

Эти термины не имеют отношения к супружеским четам, здесь чисто-случайное созвучие. Они восходят к турецкому слову ЧЕТЕ, означающему ОТРЯД или БАНДА. Согласно моей гипотезе, этим словом в Средние века османы впервые назвали партизанские отряды не-османских турок (караманли и других), которые иногда восставали против султана. По мере завоевания османами Балкан, ЧЕТАМИ стали также называть отряды болгарских, сербских, а возможно, и хорватских, и румынских гайдуков: борцов за национальную свободу. Слово ГАЙДУК существует (в данном значении) в хорватском, сербском, словенском и румынском языках. В болгарском — похожее слово ХАЙДУТИН (на русский оно всегда переводится словом ГАЙДУК). Выражение "гайдуцкие четы" стало широко распространённым.

Если в личанском и далматинском диалектах хорватского языка слово ГАЙДУК всегда имеет положительный смысл — то в герцеговинском диалекте хорватского оно означает: БАНДИТ. Тогда как народный мститель у герцеговинцев будет — ХАРАМБАША.

А в Сербском княжестве гайдуцкие четы иногда реально вырождались в беспринципные банды.

В болгарском языке в ХIХ веке появились синонимы слова ХАЙДУТИН: КОМИТАДЖИЯ и КОМИТА, они восходили к подпольным повстанческим комитетам. Вошли они и в сербский язык.

То есть ЧЕТА могла состоять из гайдуков, из харамбашей, из комитаджиев.

В конце ХIХ века слово ГАЙДУК вошло в армянский язык.

Когда же ВМРО стала активно формировать ЧЕТЫ в Македонии, то за их бойцами быстро утвердились наименования: КОМИТАДЖИЯ и ЧЕТНИК. По всей видимости, они тоже вошли в армянский язык (в рамках боевого болгаро-армянского братства). Во всяком случае, азербайджанский академик Зия Буниятов применял слово ЧЕТНИК (в негативном смысле) к армянским бойцам, например: «одноухий четник Андраник»...

В самые первые годы ХХ века появились в Македонии и сербские ЧЕТЫ, оперировавшие не столько против турок, сколько против болгар. Их бойцов тоже называли словом ЧЕТНИКИ.