Тамплиер. Глава Третья. Часть Первая

  ГЛАВА ТРЕТЬЯ
 Арманд де Гасконь сержант ордена тамплиеров, не ведал ни страха, ни сомнения. Это соответствовало не только Уставу ордена – тамплиеру запрещено испытывать страх — но и его собственному представлению о себе и самому заветному желанию в жизни – быть принятым в орден как полноправный брат по оружию.
   Но увидев в лучах заходящего солнца взмывающие ввысь стены Иерусалима, самый центр мира, он внезапно почувствовал страх, озноб пробежал по его телу и волоски на руках встали дыбом.
   Их миссия увенчалась успехом, хотя и получилась изнурительно трудной; Арн, его командир позволил им лишь краткий отдых в полдень, а потом они ехали молча и без остановок, разве что время от времени спешивались и перекладывали на лошадях громоздкие грузы. Солнце встало в зенит, жар усилился, а шесть трупов неловко болтались и тучи мух кружили вокруг них. Однако, трупы были не главной заботой, их можно было закрепить между тюками. Награбленного в гроте оказалось так много, что загрузка всего этого добра становилась проблемой. Они нашли турецкое оружие и серебряные кубки для христианских причастий, шелка и парчу, ювелирные изделия и франкские гербовые украшения, серебряные и золотые шпоры, сапфиры из Египта, фиолетовые и сине-зеленые драгоценные камни такой красоты, которых Арманд в жизни не видовал, маленькие золотые распятия на кожаных шнурках и золотые кованые цепи. Уже только эти предметы могли бы сказать им, сколько верующих душ, мир им, сейчас, должно быть, прогуливались по раю, приняв мученическую смерть по дороге к месту, где Иоанн Креститель погружал Господа нашего Иисуса Христа в священные воды Иордана.
   Язык у Арманда распух так, что стал казаться куском толстой шершавой кожи, а рот был сухим, как песок пустыни. И не потому, что у них закончилась вода, он слышал, как при каждом шаге лошади она плескалась в кожаном мешке у его правого бедра. Но существовал Устав. Тамплиер сохраняет самообладание. Тамплиер должен выдержать всё, что не под силу вынести другим. И превыше всего – приказ командира, без которого сержант не мог сделать ни глотка, не мог заговорить, если к нему не обращались, не мог остановиться.
  Арманду казалось, что командир Арн мучает его, и не без цели, поскольку мучил и самого себя. Все из-за нынешнего утра. Утром между ними состоялся откровенный разговор, и Арн ответил честно, как требовал Устав. Арманд спросил командира, желал ли он стать рыцарем и носить белый плащ. Тот задумчиво и не выказав эмоций, кивнул в ответ, и с тех пор они не обменялись ни словом. За одиннадцать часов непрерывной скачки они отдохнули лишь однажды; иногда они делали остановку, но всякий раз для того, чтобы напоить коней, хотя в этот жаркий день сами не сделали ни глотка. В последний час перед прибытием Арманд наблюдал, с каким трудом шли вперед кони, как вздрагивали их напряженные мускулы — лошадям в этот день тоже приходилось туго. Но кони тамплиеров тоже должны соблюдать Устав. Не сдаваться. Подчиняться ордену. Выдержать все.
  Приблизились, наконец, к проему в городской стене, называемому Львиными Вратами, глаза Арманда на мгновение заволокло туманом, и он крепче ухватился за луку седла, боясь свалиться. И все же он нашел в себе силы с любопытством взглянуть на поднявшуюся в толпе суматоху, когда он и его командир, а следом за ними их необычный караван, чинно прошествовали в город. Если Арманд надеялся теперь утолить свою жажду, то он сильно ошибался.
    Ворота наряду с  солдатами короля охраняли рыцарь-тамплиер и его сержант. Один из королевских солдат подошел к лошади Арна де Готии, и взяв ее под уздцы, поинтересоваться о намерениях всадника и его праве въезда в город. Стоящий позади него тамплиер в одно мгновение выхватил меч и отстранив его, приказав своему сержанту не подпускать любопытных., Арманд и его командир, принадлежавшие лишь святому воинству Божьему, не подчинялись никому на земле, кроме Святого Отца в Риме, и поэтому миновали ворота и  въехали в центр города, не давая никаких объяснений.
  Сержант, посланный сопровождать их по узким мощеным улочкам к храмовой площади, отгонял по пути местных мальчишек и любопытных прохожих, которые, будучи христианами, желали осмотреть их груз и плюнуть на трупы, если же они были неверующими, жаждали убедиться, что не знают никого из мертвых. Звуки всевозможных наречий жужжали в голове Арманда; он слышал арамийский, армянский и греческий, а множество другие языки он был просто не в состоянии  распознать.
  Достигнув храмовой площади они направились к конюшням, раскинувшимся под Храмом Соломона. Въехав внизу в высокий склеп с огромными деревянными воротами, они увидели еще больше охраны, состоящей из сержантов Ордена.
   Арн медленно спешился, передав поводья учтивому сержанту и что-то шепнув ему, затем повернулся к Арманду, резко приказав ему спешиваться и держать лошадей в узде. К ним быстро подошел рыцарь в белом плаще и поклонился Арну де Готии, который поклонился в ответ, и только после этого им позволили войти в длинную колоннаду огромных конюшен. Они остановились у длинного стола, за которым младшие капелланы вели бухгалтерию. Арн и его братья-рыцари в белом коротко о чем-то переговорили, но Арманд не смог услышать ни слова, а сержанты тем временем начали распрягать лошадей и готовиться представлять писцам один предмет за другим, в то время.  Закончив разговор, Арн жестом пригласил Арманда следовать за ним.
  Они миновали бесконечного ряда стойл. Конюшни были удобными и светлыми, в проходе на чисто выметенных камнях не валялось ни клочка соломы. Ряд за рядом стояли кони, погруженные в свои мечты, их чистила, подковывала, поила и кормила целая армия конюхов в коричневых одеждах. То тут, то там сержант в черном возился со своей лошадью, а рыцарь в белом – со своей. Каждый раз, увидев сержанта, Арманд кланялся. Арн делал то же самое, увидев рыцаря. Оказавшись в этом месте впервые, молодой сержант не переставал удивляться, насколько все здесь грандиозно. До этого он был в Иерусалиме только однажды, когда их, новобранцев, привели в Церковь Гроба Господня — каждый рекрут обязан был побывать в храме хоть единожды. Но он никогда не бывал в части города, отведенной во владения ордена. Несмотря на ходившие слухи, все здесь было мощнее и дороже, чем он мог представить. Стоимости этих прекрасных благородных коней арабских, французских и андалузских кровей было бы достаточно, чтобы покрыть расходы маленькой армии.
   Дойдя до конца конюшен, они увидели узкие винтовые лестницы, ведущие наверх. Казалось, командир Арманда знал путь как свои пять пальцев. Ему не нужно было спрашивать дорогу и он без колебаний выбрал третью или четвертую лестницу. Поднимаясь в молчании, они внезапно вышли на широкий внутренний двор и глаза Арманда после темноты лестницы ослепил яркий блеск, отраженный под лучами заходящего солнца от большого золотого купола и серебряного, поменьше. Его командир остановился и молча указал на них. Арманд перекрестился на святой свет, изумленно осознавая, что теперь, стоя так близко,  мог видеть,  что золотой купол покрыт ни чем иным, как прямоугольными пластинами чистого золота. Это было выше его понимания — он всегда полагал, что купол покрашен всего навсего золотистой глазурью.
   Его командир снова молча подал знак, что им следует двигаться дальше. Арманд поспешил за ним в удивительный мир садов и фонтанов меж строений разного цвета, выполненных в различных стилях. Одни дома походили на жилища сарацин, другие на франкские, у некоторых были простые побеленные фасады, другие покрыты синей, зеленой и белой глазурованной сарацинской плиткой с узорами откровенно не христианскими. Несколько зданий с маленькими, круглыми, но просто побеленными куполами стояли в ряд, и именно туда Арн привел своего сержанта, шагавшего чуть позади него.
   Они остановились перед деревянными дверьми, которые выглядели одинаково –три или четыре белые створки с нарисованным на них не больше ладони красным крестом ордена тамплиеров. Арн все так же молча повернулся, испытующе и слегка насмешливо глядя на своего сержанта. Арманд взволнованно ждал, что должно произойти, ему было не по себе, но он знал одно — ему отдадут приказ и он должен его выполнить. И он почти умирал от жажды.
 — А  теперь мой добрый сержант, ты сделаешь, как я скажу, и ничего более. – наконец,  прервал молчание Арн. — Ты  войдешь в эту дверь. Там ты найдешь пустую комнату с одной деревянной скамей. Там ты должен…
Арн сглотнул, прокашлялся,  прочищая горло. Во рту у него пересохло и он с трудом произносил слова.
 — Там ты снимешь с себя всю одежду. Всю одежду: плащ, кольчугу, чулки, обувь и…и даже внешний пояс из ягнячьей кожи, который прикрывает нечистые части тела мужчины, и более того, внутренний пояс из ягнячьей кожи, который ты не снимаешь никогда. Потом ты снимешь рубашку, которую носишь под кольчугу и пояс вокруг нее, так что останешься совершенно голым. Ты понял, что я говорю?
— Да, господин, я понял, — прошептал  Арманд, покраснев и опустив голову. Ему пришлось напрячься, чтобы выдавить несколько слов пересохшим ртом. – Ты говоришь мне, господин, что я должен снять с себя всю одежду. Но Устав гласит...- Арн резко перебил его:
 — Ты  в Иерусалиме, в самом святом из городов, в самом святом из наших кварталов во всем мире, и здесь действуют иные правила! Так вот, когда ты сделаешь, как я приказал, ты откроешь следующую дверь и войдешь в соседнюю комнату. Там ты найдешь воду, в которую погрузишься полностью, и масла, которыми натрешь тело, ты найдешь все, чтобы помыться. Ты помоешься, ты полностью погрузишься в воду с головой, и ты тщательно вымоешься. Тебе всё понятно?
 —Да, господин, я понял. Но как же Устав…?
 — В той комнате ты вымоешься, — невозмутимо  продолжил Арн, словно ему больше не составляло труда выдавливать звуки пересохшим ртом.– и ты будешь делать это, пока не стемнеет; да, окна вон там. Когда станет темно, и ты услышишь муэдзина, который призывает неверующих к молитве, утверждая, что Аллах велик и что он еще там кричит, ты должен вернуться в первую комнату. Там ты найдешь новую одежду, такую же, как твоя прежняя. Ты наденешь ее. Я буду ждать тебя здесь, в коридоре Ты все понял?
 — Да, господин.
— Хорошо. Тогда мне остается сказать только одно. В воде ты будешь мыться, в воде ты будешь плескаться, окунаться с головой, вода будет кругом, и даже больше. Но ты не должен сделать ни глотка. Выполняй!
Арманд  ошеломленно молчал. Его командир, развернувшись на каблуках, широким шагом направился к двери, собираясь выйти, но, словно что-то вспомнив, повернулся к сержанту и улыбнулся.
 — Не  волнуйся, Арманд. Те, кто принесут твою новую одежду, не увидят твою наготу, они не знают, кто ты. Они просто выполняют приказ.
С этими словами тамплиер вышел, плотно затворив за собою дверь.