Цена прощения

     Было около девяти часов утра, когда Лариса Сергеевна вышла из дома со своей маленькой собачкой Бусей. Это было обычное время их утренней прогулки.
     Женщина была в отличном настроении. Дорогу до парка «Филатов луг» они проходили примерно минут за пять если, конечно, не встречали знакомых, чтобы немного поговорить с ними о погоде и здоровье.
     Окна квартиры в двадцатипятиэтажной башне, где жила Лариса Сергеевна, смотрели на кроны деревьев. Дом стоял, что называется, на расстоянии «вытянутой руки» от цели их прогулки. Поэтому, чтобы попасть в парк им было достаточно спуститься на лифте и выйти на тихую улочку, упиравшуюся в арку с надписью «ФИЛАТОВ ЛУГ». 
     Серьёзным испытанием для крошечной Буси было преодоление восемнадцати ступенек ведущие вниз, так как парк (бывший лес) находился ниже Града Московский в пойме небольшой речки Зимёнки, что образовала целый каскад небольших проточных озёр, называемых Лесная заводь.
     Вот и сегодня, едва заметив, что хозяйка начала переодеваться, умная собака побежала к входной двери. Она сидела на пороге, терпеливо дожидаясь, когда Лариса отопрёт дверь.
     Едва они вышли на улицу, как их ослепило яркое майское солнце. Погода была великолепной, и на синем бездонном небе не было ни облачка. Солнце щедро дарило москвичам драгоценное тепло. С утра уже градусник показывал цифру двадцать пять, и они торопились погулять до наступления жары. Солнце припекало уже с утра и становилось жарко. Но едва они спустились по невысоким, рассчитанным на детей и таких вот крошечных питомцев ступенькам, как сразу же на них пахнуло прохладой, и они окунулись в нежную кружевную майскую тень аллеи. Парк дышал волнующими пряными ароматами, а чистый серебряный голос соловья солировал в неугомонном птичьем хоре.
     Лариса Сергеевна, несмотря на свои почтенные восемьдесят восемь лет была на удивление статной высокой женщиной с прямой спиной и, глядя на неё, язык бы не повернулся назвать её старой. Этакая чеховская «Дама с собачкой» спустя много лет, которой посчастливилось дожить до почтенного возраста.
     Они шли неспешным прогулочным шагом по извилистой живописной аллее привычным маршрутом. Буся старательно перебирала игрушечными ножками стараясь не отставать от своей хозяйки. Встречные прохожие обращали внимание на крошку в трогательном летнем пальтишке с капюшоном. «Это для того, чтобы после стрижки её не кусали комары», – поясняла знакомым Лариса Сергеевна, и Буся смотрела на неё умными благодарными глазками явно гордясь своей хозяйкой.
     Прошло уже пятнадцать лет с того времени, как Лариса Сергеевна купила собачку, и получалось, что Буся уже очень старая по собачьим меркам.
     Последнее время Лариса Сергеевна стала ещё бережней относиться к своей дряхлеющей подружке. Ведь это была единственная живая душа, готовая слушать её без всяких возражений и споров. Ей она могла поведать обо всех своих печалях. Глядя на серьёзную умную мордочку своей собаки, верилось, что та всё понимает и полностью одобряет любое решение своей хозяйки.
     Прошло уже много лет с тех пор, как Лариса Сергеевна похоронила своего супруга и с тех пор она жила одна, если не считать общения с семьёй дочери. Но они редко навещали друг друга. У дочки была своя обычная непростая жизнь: проблемы и в семье, и на работе. Вот и получалось, что однообразные скучные дни её жизни разделяла с ней её молчаливая «собеседница» Буся. Со временем Лариса Сергеевна настолько привыкла к одиночеству, что, пробыв несколько часов в гостях у дочери, уже спешила в привычную тишину своей уютной квартиры.
     С некоторых пор люди в своей непрерывной суете и проблемах стали её утомлять. Она привыкла к покою и тишине с тех пор, как умер от сердечной недостаточности её муж.
     Сама Лариса Сергеевна считала, что такой диагноз как нельзя лучше подходил её супругу, поскольку именно сердечности ему не хватало, когда их семейная жизнь была грани краха, когда она особенно остро нуждалась в его помощи и поддержке.
     С того страшного времени, она и перестала доверять ему. А ведь когда-то они были безмерно счастливы. Изменение в их отношениях произошло после того, как он, на старости лет, увлёкся молодой женщиной, почти ровесницей собственной дочери. Из любящего внимательного мужа, Игорь неожиданно превратился в равнодушного эгоиста. Пагубная страсть сделала его нечувствительным к близким и родным людям. Он ходил со счастливыми сияющими глазами, обращёнными вглубь своего мимолётного счастья, не замечая страдания близкого человека. Дошло даже до того, что он перестал скрывать от жены свою позднюю мужскую страсть к легкомысленной особе.
     Для Ларисы это было как внезапный ожёг молнии. Она очень болезненно переживала измену мужа после стольких лет безоблачного семейного счастья. «Да… жизнь прожить – не поле перейти, – заметила её старая знакомая, – но так живёт большинство людей». А ей, с её попранной любовью, не было дела до остальных. Рушилась её бесценная невосполнимая жизнь!
     Вначале Игорь врал и изворачивался, а потом, когда Лариса узнала правду, начались скандалы, крики, слёзы. Муж стал раздражительным и нетерпимым к её упрёкам и, в раздражении уходил, громко хлопнув дверью.
     Их семейный корабль входил в опасные «сороковые широты», место штормов и ураганов. Не каждый корабль может их пройти без поломок и потерь. Она не ожидала, что такой ураган ворвётся когда-нибудь и в их счастливую семейную жизнь.
     Говорят, что беда не приходил одна: «Пришла беда – отворяй ворота». В последнее время Лариса стала неважно себя чувствовать. Она стала худеть, появились слабость и головокружение. Вначале она предположила, что это связано с семейными проблемами. Но состояние ухудшалось, и она была вынуждена обратиться к врачу. В результате обследования обнаружилось грозное заболевание. Она услышала страшный диагноз – рак. Первым её желанием было как можно скорей поделиться своим горем с мужем. Лариса решила сдержать свои эмоции и только после того, как накормит Игоря ужином, рассказать ему о случившейся беде. Она прождала его до ночи и когда услышала, наконец, звук отпираемой двери, нервы её не выдержали, и она кинулась ему навстречу со слезами отчаянья, но вместо доверительного разговора, получился очередной скандал. Муж принял известие о её болезни гораздо спокойнее чем она ожидала.
     В это время у Игоря и Светланы развивался бурный роман, и пока Лариса стала готовиться к операции, её супруг переживал нежданное восхитительное чувство влюблённости. Он стал надолго отлучаться из дома под разными предлогами, возвращаясь поздно в приподнятом настроении. Известие о тяжёлой болезни жены ничего не изменило в их отношениях.
     В состоянии отчаянного безразличия Лариса легла на операционный стол. 
     Нет, не такой поддержки она ожидала от человека, с которым было прожито столько лет. Но больнее всего было услышать, что он не сможет встретить её из больницы так как будет очень занят. А ведь она могла и умереть...
     Из больницы домой её привезли зять с дочерью. Супруг заявился только на следующий день, спросил о её самочувствии и предложил подогреть, приготовленный дочерью обед.
     Лариса окончательно потеряла покой. Муж был с ней вежлив и терпелив, но она чувствовала его равнодушие, словно между ними стояла китайская стена, разделяя их жизни.
     Чаша страданий переполнилась. Такого предательства от человека, недавно ещё родного и любимого, она не могла простить.
«Господи, что же мне делать?», – думала она, обливаясь слезами долгими бессонными ночами. Взывать к его совести было бесполезно. Игорь был не в состоянии воспринимать слова окружающих, он был одержим страстью, этой прощальной вспышкой плотского влечения.
     Стараясь не огорчать дочь, они прятали свою трагедию, пытаясь соблюдать видимость прежних отношений. Однажды Лариса попыталась поделиться с подругой о своём семейном горе, но та стала успокаивать её стандартными фразами вроде: «А что ты хочешь? Это опасный возраст» или «Ничего, перебесится и успокоится» и тому подобное. Как говорится: «Чужую беду руками разведу».
     Лариса поняла, что её горе – это её крест, который никто не сможет и не захочет помогать ей нести. У всех свои печали и свои проблемы. Постепенно дружба с подругой перешла в простое знакомство и незаметно закончилась, так же, как и совместные семейные вечеринки. Значит настоящей дружбы у них и не было.
     Несмотря то, что семья рушилась на глазах, Игорь с Ларисой по-прежнему продолжали жить вместе, делая вид, что всё у них хорошо.
     Внук рос крепким и смышлёным мальчиком, радовал бабушку с дедушкой. Общаясь с ним, они на время оттаивали, но стоило им лишь остаться наедине, как вновь они становились чужими, ведь семья держится на любви.
     Безвозвратно были утеряны и искренность, и доверие, без которых семья не может существовать. Но время шло, и что-то изменилось в поведении супруга. Лариса сразу это заметила, но не подала вида. А между тем Игорь стал раньше приходить домой с работы, чаще проводить вечера дома. Лариса старалась к его приходу приготовить вкусный ужин. Они садились за стол и, не находя общих тем для разговора, обменявшись парой фраз, молча ужинали, а затем расходились по разным комнатам.
     Дом, словно живое существо, испуганно и терпеливо ждал, когда вновь послышится смех, и весёлая суета заполнит пугающую тишину. Они и сами были бы рады её нарушить, но как? И оба молчали, погружённые в свои невесёлые размышления.
     Любовь убить очень легко, а вернуть непросто. Одно хорошо: она перестала плакать долгими одинокими вечерами, но её горе перешло в спасительное безразличие к мужу. Или это ей только так казалось? Но с этих пор их отношения стали потихоньку налаживаться, но что-то главное и очень необходимое было безвозвратно утеряно. Легкомысленная «подруга» бросила Игоря. Теперь он старался вести себя как прежде, но сердце Ларисы словно окаменело, и слёзы высохли. Она твёрдо решила, что никогда не простит ему предательства. В их доме, как натянутая струна, звенела напряжённая тишина, в которой страдали оба: она – от непрощения его предательства, а он – от угрызений совести и сознания своего вероломства.
     А между тем время, отпущенное им жизнью, продолжало неумолимо убывать, равнодушно отсчитывая годы, часы и минуты. Игоря уже называли Игорем Ивановичем, он располнел и облысел. Предприятие, на котором он работал, стало нерентабельным и часть сотрудников сократили, а его проводили на заслуженный отдых.
«Можешь меня поздравить, – сказал он жене, – отныне я пенсионер».
     Ему казалось, что жизнь кончилась, и все теперь видят в нём только немощного старика. Само слово «пенсионер» было чуждым и ранило его мужское самолюбие. Лишившись работы, он целыми днями читал или смотрел телевизор. По утрам они выходили из дома, чтобы прогуляться и купить продукты. Встречая их на улице, знакомые не подозревали, что у этой приятной пожилой пары не всё гладко в семье. Но они не подавали вида, и обсуждали последние события: радовались рождению внуков и огорчались, узнавая о смерти общих знакомых. Внешне жизнь текла своим чередом.
     Игорь Иванович уже и не вспоминал о своей бывшей любовнице, бросившей его ради нового ухажёра, молодого и перспективного. И потянулась череда бесцветных лет, где каждый новый день был похож на предыдущий. Появлялись новые болезни, а в их отношениях ничего не менялось: отчуждение и разочарование так и не прошло.
     В последнее время Игорь Иванович стал заметно сдавать. Годы злоупотребления табаком, вином и прочими житейскими радостями давали о себе знать. Наряду с мелкими поломками со стороны организма появились и серьёзные проблемы с сердцем. «Это Бог наверное наказывает меня», – с грустью думал он, мучаясь бессонницей и глядя в окно на одинокую луну, загадочную и пугающую. Ему хотелось обнять жену, прижаться к ней тёплой и такой родной… но он тихо лежал, боясь её разбудить. Несмотря на то, что постепенно между ними налаживались прежние отношения, прежней душевной близости уже не было. Каждый чувствовал незримую разделяющую черту, которую один не хотел переступить, а другой не решался.
     «Сам виноват, старый дурак», – ругал он себя, и тяжёлая мужская слеза скатывалась без спроса по щеке. «Солёная, как моя жизнь», – усмехнулся он, почувствовав на губах её вкус.
     Ему хотелось пожаловаться жене на плохое самочувствие и услышать от неё ласковые слова утешения. Но вместо этого он отворачивался к стене, молча переживая старческие немощи. Воспоминания, о том, как бессердечно он обошёлся с женой во время её болезни, не давали покоя.
     Утром они молча пили кофе, поглядывая друг на друга. Он взял жену за руку и, снова, уже в который раз, попросил простить его, дурака.
     «Ладно, что уж там», – отведя его руку ответила жена, но её голос казался ему холодным и чужим.
     Лариса видела его переживания и понимала, что муж искренне раскаивается, но какое-то злое упрямство вызывало в ней дух сопротивления.
     Глядя на его исхудавшее лицо и виноватый потерянный вид, иногда ей хотелось подойти к нему, утешить и приласкать как нашкодившего ребёнка. Но каждый раз какая-то неведомая сила, с неизменным упорством, напоминала ей о пережитом горе, и старые обиды брали верх над женским милосердием.
     Так они и жили: каждый со своей неразделённой болью. Лариса гнала прочь от себя воспоминания о счастливых годах их жизни, сосредотачиваясь на коротком периоде, когда их семейное счастье внезапно обернулось трагедией. Ей вдруг вспомнилось одно изречение: «Радость пишется на песке, а горе высекается на камне». «Камень этот – моё сердце», – мелькнула мысль, но она её тут же прогнала.
     Игорь понимал душевные метания жены и жалел её не в силах изменить прошлое. А судьба давала им шанс понять и простить, дав время прожить такую долгую совместную жизнь. Говорят, что люди не меняются, но его супруга, прежде весёлая и жизнерадостная, изменилась до неузнаваемости. Его временное грехопадение послужило катализатором скрытых до поры семейных проблем. Для каждого из них был устроен экзамен, но они с ним не справились. Прошло менее года, когда он пришёл в себя и искренне раскаялся перед ней.
     С тех пор прошло уже столько лет, но она продолжала упорно хранить в душе переживания того трагического времени, когда жизнь преподнесла им горький урок. А время земной жизни неумолимо таяло, и недавно ему уже исполнилось восемьдесят лет. Пришла пора подводить жизненные итоги.
     Он сделал последнюю попытку поговорить с женой «по душам», чтобы они могли уйти в иной мир без обид и недоговорённостей. Говорил в основном он, она отмалчивалась, словно для неё это не имело значения, и он смирился.
     В последний год жизни здоровье стало подводить Игоря Ивановича. Он часто болел, стал раздражительным и обидчивым. Не добившись от жены прощения, он окончательно замкнулся в себе и уже ничего не хотел от жизни. Его мучило сознание потерянных впустую драгоценных лет жизни.
     Он хотел найти утешение в общении с семьёй дочери, но они были заняты своими проблемами и не горели желанием открывать перед ним душу и вникать в его личные дела, отделываясь стандартными фразами, наподобие: «Всё нормально, папа, все так живут». Внук вырос и уже сторонился общения с дедом. И после такого общения с детьми и внуком, Игорю Ивановичу ничего не оставалось другого, как возвращаться в подавленном настроении домой.
     С женой отношения у них были ровные. Но всё чаще он сглатывал горький комок невыплаканных слёз. «Ради чего я разрушил свою жизнь?», – всё чаще спрашивал он себя.
     А весна пела соловьиными песнями в их окна, будила по ночам. Парк благоухал пробуждающейся новой молодой жизнью. Они, как обычно, вышли на прогулку, радуясь солнечному дню. Только вот, что-то особенно тревожно билось сегодня в его старой груди глупое грешное сердце.
     День прошёл незаметно, и вновь наступила соловьиная ночь. В комнате было так тихо, словно в мире он был один, и только луна смотрела из глубокого тёмного неба на него как всегда холодно и равнодушно. «Даже тебе я не нужен», – горько вздохнул старик и поспешно отвернулся к стене. Ему стало невыносимо тоскливо и страшно в мертвенно-голубом нездешнем свете луны. «Отчего это отражённый от её поверхности тёплый, ласковый солнечный свет становится таким холодным и тревожным?», – размышлял он.
     Наконец, измучившись, он забылся под утро беспокойным сном. И приснилось ему, что он ночью на улице ищет отца и мать, но никак не может их найти.
     Он проснулся. Было рано, и Лариса ещё спала. Он лежал, глядя на розовеющее небо, и ему вспомнилось такое же раннее майское утро, только тогда они были молодые, счастливые и беспечные. В то время им казалось, что ничего в жизни не сможет произойти такого, чтобы они могли разлюбить или причинить душевную боль друг другу.
     Но именно в тот солнечный день, он вдруг почувствовал необъяснимую душевную тревогу, когда они ехали по Киевскому шоссе с отцом на дачу, где их с нетерпением ждала Ирина Николаевна, мать Игоря. Настроение было отличное, и они с Ларисой, тайком от отца, дарили невинные ласки друг другу. Игорь был за рулём, а Лариса сидела рядом и игриво подшучивала над ним. В ответ он бросал на неё красноречивый короткий взгляд или, будто случайно, касался её руки, переводя ручку скорости. Она смеялась и смущённо оглядывалась на свёкра.
     Отец Игоря, ещё не старый мужчина лет пятидесяти, сидел молча на заднем сидении и радовался за сына. Ему нравилась невестка. Дай, Бог, они будут счастливы. Он ласково смотрел на их любовную игру и усмехался в прокуренные усы, вспоминая свою молодость. 
     Наконец показались первые дачные домишки, и Иван Сергеевич попросил высадить его, так как хотел зайти к старому фронтовому товарищу, живущему неподалёку. Он вышел на шоссе, и машина тронулась.
     Лариса оглянулась и увидела, что Иван Сергеевич стоит на дороге с поднятой в прощальном жесте рукой. По мере удаления, его фигура становилась всё меньше и меньше пока окончательно не растаяла в утренней дымке. Игорь тоже видел отца в зеркале заднего вида и, посерьёзнев, как бы про себя заметил: «Отец словно прощается с нами». Дальше они уже ехали молча, и каждый думал о чём-то своём. Вот тогда-то и шевельнулось у него в груди тревожное смутное предчувствие.
     А через неделю Ивана Сергеевича не стало.
     Мать Игоря за несколько дней стала седой старухой. Она почти ни с кем не разговаривала, молча несла в себе скорбь как тяжёлую ношу. Казалось, она была постоянно погружена в свои сокровенные мысли, и когда её спрашивали о чём-то, терялась, словно её внезапно отвлекли от важного дела.
     «Мне кажется, что мама всё время мысленно разговаривает с покойным отцом», – заметил однажды Игорь. А через год мать Игоря тихо и спокойно ушла вслед за мужем в загадочное Царство мёртвых. 
     Уже показался краешек солнечного диска, осветив восточный край неба, когда Игорь Иванович незаметно задремал.
     Проснулся он с чувством радости. Его встречало бодрое майское утро весёлым гомоном птиц. Громче всех кричали голодные скворчата, требующие от родителей пищи. Они совсем недавно покинули свои гнёзда, но, всё ещё беспомощные, нуждались в родительской опеке.
     Иван Сергеевич сладко потянулся и стал торопливо одеваться.
Со стороны кухни до него доносились звуки работающего телевизора, звон посуды и дразнящий аромат свежемолотого кофе.
     Сегодня он прекрасно себя чувствовал и радовался жизни. «Как же это замечательно!», – подумал он, радуясь бодрым привычным звукам. А потом, под знакомый голос диктора, они неспеша пили кофе, дружески беседуя о делах житейских. Сегодня, отчего-то, любой пустяк радовал его сердце и ему казалось, что Лариса смотрит на него как в прежние времена с нежностью и заботой. Их утренний разговор показался ему теплее и сердечнее чем обычно. У него появилось желание вернуть в отношения забытое прошлое.
     «Ну вот, наконец-то у нас всё наладилось», – проговорил он с надеждой в голосе, ласково обнимая жену. Она улыбнулась и ничего не ответила. 
     Лариса Сергеевна давно уже простила его… Правда, простила разумом, но не сердцем. Он это понимал и очень страдал. Отношения их так и не изменились до самого конца его жизни. Казалось, из них навсегда исчезла та доверительность и душевная близость, некогда соединяющая их любящие души. Теперь её сердце словно бы находилось в вечной мерзлоте, прячась от страданья и обиды в спасительном наркозе. Но наркоз, что-то уж слишком затянулся…
     Видимо, по этой причине она не особенно горевала в то майское утро, когда душа Игоря Ивановича внезапно покинула этот бренный мир.
     Сама не понимая почему, Лариса Сергеевна то ли от злости на него за то, что оставил её одну на старости лет, то ли от отчаянья, не уронила ни одной слезинки, навеки прощаясь с ним, а после похорон выбросила все его вещи, чтобы стереть и память о нём. Под «горячую» руку попала и его любимая чашка, которая после броска разлетелась на множество острых осколков. «Как моя попранная любовь», – подумала она, собирая стёкла. Но с этого дня, когда она готовила утренний кофе, каждый раз её рука невольно тянулась туда, где всегда стояла его чашка. Она перевела взгляд на сиротливо стоящий стул мужа, испугавший старую женщину невосполнимой утратой. Лариса Сергеевна стояла, рассеянно глядя на него, и безмолвные слёзы текли по её лицу.
     А часы жизни тикали всё громче. С уходом мужа в лучший мир в доме поселилась пугающая незнакомая тишина. Чтобы избавиться от неё, Лариса пригласила к себе пожить внука. «Вдвоём веселее, будет с кем поговорить», – заявила она однажды дочери. Но молодому парню было скучно общаться с бабушкой, он предпочитал проводить время с друзьями, а когда она пыталась упрекнуть его за поздние возвращения домой – дерзил. Они начинали ссориться, и у неё повышалось давление.
     «Никому-то мы не нужны на старости лет», – думала она в отчаянье.
     Дочери с зятем было тоже недосуг делить с ней её одиночество.
     Промучившись некоторое время с неуправляемым внуком, она отправила парня восвояси.
     Нет-нет да и вспомнит она, как ещё недавно сидела с мужем за этим столом мирно беседуя. А иногда ей казалось, что мужа у неё и не было, что она всегда жила одна. Тогда она попыталась вспомнить его лицо, но это ей никак не удавалось. Старая женщина заволновалась, что воспоминания о прежней жизни могут навсегда исчезнуть из памяти, и ей впервые стало по-настоящему страшно. Необъяснимый животный ужас сдавил сердце. Она так порывисто вскочила с дивана, что опрокинула журнальный столик, словно боясь опоздать или упустить что-то очень важное. Задыхаясь, она бросилась в спальню и достала из ящика комода старый семейный альбом. Этот альбом с фотографиями много лет хранил в себе застывшие кадры их семейной жизни. Правда, в последние годы они с Игорем почти не снимались.
     Дрожащими руками она раскрыла эту поблекшую книгу жизни. После смерти мужа она ни разу не доставала альбом. Теперь ей казалось, что он стал намного тяжелее, с тех пор как они, полные светлых надежд, купили его в соседнем книжном магазине. Это была тяжесть их совместно прожитой жизни. Оказывается, время тоже имеет вес. Вернувшись на кухню, она долго и внимательно разглядывала старые снимки, особенно те, где на фотографиях было уже почти стёртое в памяти лицо мужа.
     Она открыла первую страницу. Вот они, молодые и счастливые – свадьба. А вот держат свёрток с новорождённой дочкой. На следующих снимках она школьница, невеста. Дальше шли фотографии свадьбы дочери, затем Игорь с новорождённым внуком, и везде у Игоря доброе счастливое лицо.
     Как же это случилось, что их жизнь могла измениться до неузнаваемости? С этим человеком она прожила долгую жизнь. Странно, но она совсем не помнила этого молодого улыбчивого мужчину, а на снимках последних лет Игорь был уже пожилым усталым человеком с потухшими глазами. Да, таким стал её, когда-то горячо любимый, муж.
     Просмотрев альбом, она со вздохом опустила его на колени. К её удивлению, никаких особых эмоций фотографии у неё не вызвали. В печальной задумчивости она отнесла альбом на место.
     Жизнь её продолжалась всё так же однообразно и скучно, но время шло, неумолимо меняя всё вокруг. Москва хорошела, дети вырастали, взрослые старились. И хотя Лариса Сергеевна привыкала к жизни в одиночестве, она решила завести собачку. 
     Бусе она отдавала свою нерастраченную любовь и нежность. К сожалению, у собак век короткий и хотя маленькая собачка до старости щенок, Буся стала часто болеть, она старела. Всю зиму Лариса Сергеевна боролась за жизнь своей любимицы, возила её по врачам, трепетно ухаживала за больной. К весне Буся оклемалась, встала на ножки, и теперь они гуляли, как и прежде, по знакомому маршруту в парке.
     Май кончился. Осыпались снежные сугробы спиреи, клоня тонкие веточки до самой земли, зацвели задумчивые ирисы и кусты шиповника. В траве суетились разные птахи, собирая корм для птенцов.
     «Вот и ещё одна весна в нашей жизни закончилась», – подумала Лариса Сергеевна.
     В эту ночь ей приснился странный сон. Пустая незнакомая улица, она мечется, ищет пропавшую собаку, но той нигде нет. Солнца не видно, но даже в тени очень светло. Она щурит глаза от яркого света и старается разглядеть среди высокой травы пропавшую собаку. Наконец она увидела её. Собака бросилась ей навстречу, но Лариса никак не могла взять её на руки. Та словно ускользала, проходя сквозь пальцы, словно тень. «В чём дело?», – удивилась она, делая очередную попытку взять Бусю на руки.
     «Твоя собачка умерла», – послышался странный голос, почему-то совсем не удививший её.
     «Интересно, почему вокруг никого не видно?»
     «В этом мире душа встречает только тех, кого любила и кто любил её бескорыстной любовью», – ответил на её немой вопрос тот же голос».
     «Так вот оно что… это Царство умерших», – мелькнуло в голове Ларисы.
     Неожиданно на аллее появился покойный муж. Он был таким, как на фотографиях в молодости. Лариса обрадовалась и бросилась к нему, но он остановил её, сделав жест рукой, чтобы она не подходила ближе.
     «Ларочка, ты простила меня?», – спросил Игорь.
     Она испуганно пролепетала: «Нет ещё… пока не смогла».
     В ту же секунду Игорь исчез, растаял как облачко, рядом была только верная Буся. Ларису охватила паника. Она с ужасом оглядывалась по сторонам и звала Игоря, но он не откликался. От страха и ужаса одиночества она заплакала и… проснулась.
     В окно ласково светило июньское солнце, из парка доносилось птичье щебетание, а рядом посапывала и дёргала во сне лапками Буся. «Наверное видит сон», – подумала Лариса и улыбнулась.
     Москва просыпалась. В окно ворвался шум первого автобуса и громкие голоса дворников. Обычное московское утро.
     Она поднялась и пошла на кухню, а следом за ней засеменила Буся. Они позавтракали как обычно, но весь день не выходил у Ларисы из головы странный сон. Впервые она поняла, что старая обида на Игоря до сих пор продолжает лежать тяжёлым камнем у неё на сердце.
     Земля – место, куда приходят грешники, чтобы осознать и исправить свои ошибки. А ведь Игорь столько лет каялся и просил у неё прощения. Разве она сама безгрешна?
     «Господи, дай мне силы, чтобы снять бремя обиды!» 

     Теперь, по прошествии стольких лет, она увидела события своей жизни в другом свете. Ясно было одно: пока она не отпустит обиду – та не отпустит её Душу. Она смотрела в окно на спешащих людей и улыбалась.
     Если смотреть на жизнь в деталях – она трагедия, если в целом – комедия.
 
     Эпилог

     Позже Лариса Сергеевна узнала, что Иисус ответил апостолу Петру на вопрос о том сколько раз прощать согрешающего против него брата.
     «Тогда Пётр приступил к Нему и сказал: Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз? Иисус говорит ему: не говорю тебе: до семи, но до седмижды семидесяти раз».
     С тех пор Лариса Сергеевна стала ежедневно просить прощения у покойного супруга. Сердце её становилось мягче, а вера твёрже. Она надеялась, что теперь, когда они встретятся на Небесах, она с радостью скажет ему, что полностью избавилась от греха обиды н простила его от всего любящего сердца.
     Теперь она засыпала с улыбкой на губах, в ожидании, уже скорой встречи с любимым мужем.