Стыковка...

В техническом туннеле без перемен: всё те же кабели, разноцветная обмотка, пластик, равнодушные жёлтые лампы. Тишина до звона в ушах. Для постороннего глаза он мог бы показаться чем-то вроде пыльного бабушкиного чердака, плотно заставленного старыми, никому не нужными вещами. Но даже если бы на «Ярославе» вдруг появились посторонние посетители, вряд бы кто-нибудь захотел по доброй воле спускаться на нижний ярус. Слишком тесно, запутанно и тоскливо. Мало кто смог бы вынести это давящее чувство одиночества, когда ты… всегда в стороне от жизни. Михаил мог, как и его, увы, теперь уже немногочисленные напарники. Новые технологии вытесняли живой, людской труд.
- На первом ярусе всё в норме. Двигаюсь на следующий.
Бесполезный труд. На новых кораблях механики не нужны. Компьютер сам проведёт диагностику, примет решение и начнёт ремонт. Идеальная система. «Ярослав» вот закончит переоборудование и тоже таким станет, совершенным.
- Бросай это дело! – брюзжание бывшей. Зачем ты названиваешь мне, дорогая, ведь тебе так хорошо с «настоящим мужчиной»? – В новостях показывали, что вас всех поувольняют к чертям собачьим. Нечего, мол, даром государственные деньги тратить!
Святая простота! Множество лишних людей разом потеряют средства к существованию. Кто-то приспособится, начнёт «крутиться», да и поднимется. Михаил - нет. Слишком мало стимулов: ни семьи, ни друзей. Один как перст, бобыль. Сын вот когда-то был, да и сплыл, оставив горечь вины. А с ним порвалась и последняя связывающая с миром ниточка. Нет, мы своё пожили, пусть мир загибается сам по себе, а мы так, в стороне, в техническом туннеле!
Лицо механика исказилось. В тишине в голову всегда лезли нехорошие мысли. Нельзя думать, находясь на краю бездны! Иначе разум признает логичность прыжка…
Запись отстающих на несколько суток новостей в приёмнике:
-  Совет принял резолюцию, осуждающую бесчеловечное, варварское освоение ближнего Космоса. Двенадцать представителей ведущих держав выслушали доклад… - Это сразу промотать. Совет каждый день кого-то осуждает, в этот раз Конклав.  - Очередной на этой неделе взрыв в детском доме. На этот раз трагедия произошла в Подмосковье…
Сердце защемило. Опять! Будто какая-то нечистая сила решила выжить несчастных детей со свету. Пожары, аварии, детонирующие авиабомбы времён второй мировой. Неужели так сложно усилить охрану, проверить миноискателями здания, выстроить новые корпуса? Хотя, кому нужны беспризорные дети? Лишние едоки государственного каравая. Вот и его сына так же, взрывом. И некого винить, кроме себя.
- В Сети всплыли фотографии, якобы сделанные во время генетических опытов Падших. Как известно, это подразделение Конклава, «каста», по их собственному обозначению, занимается запрещёнными во всех развитых странах…
Грусть грустью, а дело делом. Пусть даже и такое бестолковое, малопродуктивное. Но всё равно когда работаешь,  время бежит чуть-чуть быстрее. А так, глядишь, и конец смены. Можно полежать в каюте, погрезить под классическую музыку. Ещё один день, другой, третий. И жизнь пройдет, ещё одна бессмысленная, непрошеная душа вернётся домой.
- Скорее бы, - прошептал Михаил.

Бортовой компьютер «Ярослава» выполнял почти всю работу на корабле: от расчёта курса до составления дежурств. Он сам скачивал обновления, вносил правки в графики, от просмотра которых сразу же начинала нестерпимо раскалываться голова, и принимался за исполнение. От экипажа требовалось всегда нажимать «да». Сопротивляться нет смысла, люди могут ошибаться, техника – никогда.
Старпом бросил взгляд на наручные часы: восемь часов по местному времени. Ещё десять минут и можно будет покинуть осточертевший  мостик. К девяти откроется летнее кафе в городе. Тень каштанов, лёгкий ветерок, неспешная беседа с длинноногой блондинкой с серебристым, звонким голосом. Десять минут! Рядом с интерфейсом бортового компьютера они кажутся столетиями. Как же утомительно всё время находиться под присмотром! Система как тот злой и жадный старик за столом, что смотрит в чужой рот и считает съеденные ложки.
Люди не нужны, они должны уйти на покой, рассесться по диванам, погрузиться в Сеть. Экипаж как палка в колесе, тянет на дно и постоянно жалуется. Компьютер быстрее, лучше, умнее. Но и это не предел, новые машины вообще останутся беспилотными. Маховик истории не остановить. В четырехстах километрах от крейсера огромный молох комбината, высасывающий все соки из планеты. Основа будущего автоматизированного кораблестроения.
- «Ярослав», передаёт борт номер двенадцать. Прошу разрешить плановую стыковку! – Английский по умолчанию на российском корабле.
Офицер скользнул глазами по тексту всплывшего окошка. Грузовой транспорт, пять ремонтников, длинный список оборудования. Зелёный свет. 
- Борт номер двенадцать, стыковка разрешена!
- До стыковки осталось: десять, девять… один,  - забубнил динамик. Крейсер чуть качнуло. На контрольной панели блеснули зелёные лампочки.
- Давление выравнено, - констатировала автоматика. – Открыт доступ в шлюзовую камеру.
- Спасибо, капитан очевидность! – буркнул старпом. – Без тебя бы я не разобрался.
Отодвинулся от панели, потянулся. Рослый, плечистый, с широким лбом Алексей Караухин мог бы позировать скульпторам как модель античных героев. Из него бы вышел прекрасный Александр, Брут или Боэций. Караухин с детства мечтал сравниться с ними. Но на Земле каждый день был одним и тем же, все герои скрылись за облаками. В мечтах остался образ мужественных разведчиков в гермошлемах, межпланетная пыль на сапогах и бластеры. Увы, но и в Космосе не было места героизму, только одинаковым рабочим будням под присмотром системы. Но и это всё закончилось. Скоро их всех спишут на Землю и заменят полуразумными машинами. Люди больше не нужны.
- А, Алексей! – воскликнул капитан, стремительно полнеющий мужичок с косыми глазами и широким восточным лицом. – Как вахта?
Капитан раньше всех сдался. Автоматика так автоматика! Ну, и чёрт со всем! Но с другой стороны, ради чего стараться?  Капитан это понимал лучше подчинённых, ему по должности положено. Всё упиралось в статус крейсера. С одной стороны, «Ярослав» боевая единица Союза, с другой находится на содержании Российской федерации. Кроме того, крейсер приписан к колонии Гефеста и обязан сотрудничать с частной корпорацией «Щит». А ведь ещё есть неполноценный министр обороны, менеджер, с жадными до денег прихлебателями.  Работать некому, зато одни начальники.
- Без происшествий!
- Ну, не смею задерживать! – Капитан подмигнул. – Понимаю, дела-то молодые! Ах, да, ещё не слышали? «Мономах» на слом отправили. Так-то! А он всего на пять лет старше. Мы теперь последний крейсер федерации. Гордость флота, хе! Ох, дела-дела. Ну, вы идите, идите! Так, господа, кто мне составит компанию в преферанс?
Не хотелось забивать себе голову. Незнание – сила! Не знаешь – и живёшь, не скрежещешь зубами, на близких не срываешься. Пусть мир катится в пропасть! Ничего не изменится, закат цивилизации. Пусть все хоть сожрут друг друга, и на их братских могилах будут завывать южане. Старпома же ждала романтическая встреча в кафе, и ничего в целом мире не смогло бы её испортить! А капитан… ну, скинут его за всё: за пьянство, долги, разложение дисциплины и что, Алексей станет лучше? Уж точно не в таких условиях. Тут либо сердечный приступ в тридцать пять, либо пить. Второй вариант хоть более приятный.
«Нет, - решил Караухин, вспомнив головную боль и тошноту. – В пьянстве нет ничего привлекательного. Только демобилизация на Землю».
- «Ярослав»! Передает борт номер сорок второй. Прошу разрешение на…

Полицейский патруль заканчивал обход. Четыре рослых, плотных мужчины с широкими плечами и круглыми головами. Со стороны можно было подумать, что они как минимум, дальние родственники. Сержант поигрывал резиновой дубинкой. 
- Какая громада-то! – улыбался сержант. – За весь день не обойдёшь. Когда вернусь, ведь же никто не поверит!
Патруль возвращался в ангар. Ракета должна была забрать их обратно домой, на землю. Нет, совсем не на тот голубой шарик, который многие видели только на телеэкране. Гефест – планета-завод – мало чем напоминала шумную, перенаселённую мать-прародительницу. Вся жизнь сконцентрировалась в небольшом городке под защитным куполом. Пустые улицы, семейные закусочные, бар для сезонных рабочих. Чёрная громада полностью автоматизированной военной верфи, шахты. «Образцовая колония будущего»,  как провозгласил «Вестник Союза». Пока в одних мирах луддиты возвращались к природе, диггеры боролись за плодородные участки, и все жаловались: на жизнь, друг на друга, природу; Гефест просто работал.
- Чего ж не поверить? – возразил другой. – Все видели и бумага есть.
- А все-таки, какая громада! – повторил сержант. – Всю жизнь бы прожил и так не узнал, что творится под носом. И как она только от земли смогла оторваться?
Полицейские возвращались с обхода рабочих кубриков. После заявлений вахтовых рабочих о произволе военных и кражах, губернатор колонии распорядился патрулировать «гражданские» отсеки «Ярослава». Капитан отнюдь не был в восторге от идеи, но под давлением чиновников из Союза сдался. До федерации далеко, а тут надо как-то крутиться. Встанешь на дыбы – тебе потом финансирование обрубят.
- Тихо! – внезапно выкрикнул полицейский, прижал руку к наушнику. – Так точно! Вызов принят!
Он повернулся к сержанту.
- Похоже, дежурство продолжается. У нас вызов. Какой-то придурок якобы слышал выстрелы. На боевом корабле! А что ему ещё слышать?
- Ладно, рот зря не разевай, а то до обеда не успеем, - буркнул сержант. Улыбка сошла с широкого лица. – Пошли, ребята!
За спиной укороченные карабины, специально для действий в опасных условиях. Резиновая пуля не пробьёт корабельной обшивки, но остановит человека. Дубинка с активируемым электрошоком довершала задержание. Конечно, никто не хотел зря применять силу, особенно в условиях засилья адвокатов и правозащитных контор. Убеждение на первом месте.
Патруль возвращался к «развилку» между рабочими отсеками, ангаром и подъёмом на третий ярус, где полномочия гражданских властей заканчивались.
- Матка Боска! – чей-то отчаянный вопль как хлыст щёлкнул по ушам.
- Это из тамбура! Вперёд!
Полицейские выскочили на широкую площадку с несколькими выходами. На противоположной от них стороне на корточках сидел мужчина в военной форме и здоровенным тесаком кромсал чьё-то окровавленное тело.
- Полиция! Эй, ты, брось нож! – приказал сержант. «Солдат тронулся от скуки и решил сберечь для общества запасы кислорода. Бытовуха! – мелькнуло в голове полицейского. Ещё не пришло осознание, что форма-то чужая. – Пока все бумажки заполнишь и на ужин не успеешь. Пропал день!»
Солдат резко обернулся. У него оказалось смуглое безбородое лицо и оскаленный в злобной усмешке рот. Он что-то выкрикнул в ответ, нахмурив чёрные брови. В тот же момент люк в ангар распахнулся, и тамбур заполнился гогочущими людьми в одеждах цвета хаки. Пришельцы сотрясали чёрными винтовками.
Сержант замер в ужасе. Игры закончились. Первое же путешествие в Космос обернулось страшным и опасным приключением, возможно, что и последним в жизни. Где инструкции на этот счёт?
- Это их оружие? – засомневался радист. На губах появилась неясная улыбка. – Какие дикари…
Один из пришельцев вскинул винтовку и выдал очередь. Радиста распластало по стене. Сержант бросил взгляд: бронежилет прошило насквозь, из дыр в груди и на спине сочилась кровь.
- Огонь! – Полицейский стащил со спины укороченный карабин.
Несколько пуль попали в толпу стрелков. Двое из них упали, другой, пухлый бородач, прикрыл ладонью левый глаз. Сквозь пальцы проступала кровь. Он кричал, всё время кричал на чужом, неприятном на слух гортанном языке, что-то дурное, запрещённое, как подсердечное проклятье.
-…Акбар! – проревело несколько глоток. Ответные выстрелы разметали патруль. Ноги сержанта будто ожгло огнём, он рухнул, приложившись затылком об металлический пол. Мгновением спустя боль ушла. «Это плохо, значит, приехали - успел подумать раненый и почувствовал, что тонет в красной дымке.
- Отходим! – выкрикнул сержант. – Всем пробиваться в арсенал!
И тут же потерял сознание. Один из его подчинённых было поднял сержанта, но тут же бросил с криком отвращения и страха. Пули перебили полицейскому ноги чуть повыше колена. Из разорванных сосудов потоками хлестала кровь. Остановить её в полевых условиях без медиков не было никакой возможности.
Пули продолжали свистеть над головой, вгрызались в переборки, поднимали стопы искр. Мигнул и тут же погас основной свет, сменившийся аварийными жёлтыми огоньками. Грохот, многократно усилившийся в замкнутом тамбуре, подавлял всё человеческое.  «В мире нет ничего, кроме как сейчас и тут, - стонал воздух. – Убей или сдохни!»
Солдаты стреляли и стреляли без остановки, пока не опустошили магазины. Можно было смело подниматься в контратаку и брать их живьём, но в тамбуре остались одни только захватчики. Те, кто не успел убежать, лежали грудами нашпигованного свинцом, остывающего мяса. Пол, стены и даже потолок густыми мазками покрывала «дымящаяся» на холодке кровь.

- «Ярослав», передаёт борт номер двенадцать. Прошу разрешить плановую стыковку! – Матьяш отвернулся от дисплея и скорчил озорную мину товарищам. Пара ангелов хмыкнула в ответ. – Давай, железяка, не томи! 
- Борт номер двенадцать, стыковка разрешена!
Матьяш засмеялся, щёлкнул пару клавиш, включил автопилот. Мужчина обхватил длинными, как у гиббона, руками голову. Его вытянутое лицо с широкой улыбкой и голубыми глазами можно было назвать если не приятным, то, как минимум, располагающим к себе.
- Вот и чудненько!
Грузовая ракета с отключёнными двигателями по инерции входила в огромный зев ангара. Чернеющая на фоне желтоватой планеты громада «Ярослава» вызывала невольное уважение. Правый борт облепили орудийные башни. Наверху, если смотреть со стороны ракеты, расположилась лазерная пушка, способная, судя по рекламе, вспенивать небольшие озёра. Семьсот шестьдесят девять членов полностью автономного экипажа, целая наступательная армия, мобильная крепость. Но последний год крейсер впустую простоял на орбите Гефеста, и часть людей списали «на берег».
В рубке впритык расселись пять человек в боевых скафандрах. Обычно грузовиками управлял максимум один пилот. В одиночестве он отрывался от Гефеста, включал искусственную гравитацию, делал виток вокруг планеты и стыковался с конечной станцией. Автоматические краны разгружали груз, двадцать-тридцать тонн металла и пластика в непроницаемых контейнерах, новый старт. Несколько минут подлёта к планете. Точная, выверенная посадка на космодроме, новая чёрная проплешина. Смена пилота, тестирование грузовика, новый старт. Пять полётов до обеда, ещё десять после. «Ярослав» жадный, дорогой, голодный. Модернизация и ремонтные работы крейсера потребляли больше ресурсов, чем среднестатистическая европейская страна.
- Я одного не понимаю, - признался один из мужчин. Затемнённая полоска стекла скрывало лицо. – Ты-то куда лезешь? И швец, и жнец, и на дуде игрец?
- А мне, Олег, больше всех надо, понимаешь? Жизнь не мила без этого! Не хочу ограничиваться в чём-то одном. Вот я пилот, как минимум неплохой, и найдется немало тех, кто мне позавидует. Скорость, свобода, рок-н-рол!  Но, даже пронзая Космос, я будто чего-то упускаю. Такое дело, например.
Олег пожал плечами:
- Шлёпнут тебя, Салаши. Вот и всё, чем это закончится. Сделай одолжение, закрой уже шлем, меня это нервирует. Связь давно отключена!
Ракета дрогнула при стыковке, завибрировала и, наконец, замерла. Сверху поползла металлическая плита, отрезающая грузовик от Космоса. Лампы шлюза погасли. Со всех сторон ракету обдали струи пара дезинфицирующих химикатов. Передняя стенка начала расходиться в разные стороны. Полоса пола под грузовиком двинулась вперёд, как конвейерная лента и  вытянула грузовик на свет в центральное отделение ангара.
 - Отчёт начался, - воскликнул Матьяш. – У нас час на то, чтобы сделать дело, выпустить ручных бабуинов и улететь с помпой.
- Активировать маскировку! – приказал Олег.
Скафандры поменяли цвет с голубого, усеянного жёлтыми точками, на бело-сине-красный. На рукавах появились изображения жёлтых двуглавых орлов.
- Слава Австро-Венгрии! – хмыкнул Матьяш и рукой защёлкнул забрало гермошлема.

Вытянутый силуэт «Альбатроса» спрятался за каменистым шаром восьмой, конечной планеты системы Гефеста. Тяжёлое исполинское судно никогда не знала гавани, даже небольшая земная сила тяжести немедленно бы переломила его надвое. «Альбатрос» десятилетиями строили на орбите. Огромные суммы динаров через подставные фонды шли на финансирование самого грозного корсара Ойкумены. Исполинские размеры ограничили маневренность, вытянутая форма заставила отказаться от тяжёлого вооружения. Сила заключалась не в количестве орудий или храбрости экипажа. Грубо говоря, «Альбатрос» был просто грузовым судном, полным разномастных боевых кораблей. Что-то вроде авианосца, по старой терминологии. Единственная видимая сила Конклава.
 Тишина на мостике, операторы до рези в глазах всматривались в расчёты. Цена ошибки слишком велика. Всё новые и новые старты. Тридцать транспортных лодок, сорок две минуты подлёта, высадка. Консул Салаши Имре отнюдь не был дураком, чтобы считать высадку необходимой. Космическая война – это как схватка на рапирах, изящный укол в уязвимое место, реверанс и новая цель. Для доминирования на ближайшее десятилетие достаточно разрушить верфи Гефеста. Но союзники продолжали мыслить старыми категориями. Они желали крови на камеру, завываний… земли, наконец. Союзники просто помешались на земле. Они её вспахивать собрались?
- Чуть подождём и отправимся! – капитан пояснил Салаши. – Чтобы сократить дистанцию подлёта. Лишь бы только ваши Ангелы не сплоховали, иначе вся операция прахом.
- За Ангелов ручаюсь и не только своей головой. Я вам  больше не нужен? Признаться, я здесь ужасно нервничаю, ничего не понимаю и только путаюсь под ногами. Это ведь не моя область знаний, понимаете?
Имре  спустился в кают-компанию, где его давно заждался молодой и голодный хищник из Солнечной системы. Бесталанный, нищий и ленивый для тяжёлого труда парень вёл блог и выступал на сетевом радио с критикой правительства. Шпионы Конклава выбрали неудачника одним из агентов влияния. Но это не делало избранника более ценным. Сказать по правде, консул даже не знал и не хотел знать  даже имени блоггера.
- Не вставайте! – улыбнулся Салаши. Он решил поддерживать благообразный образ римского сенатора: седой, коротко стриженный, степенный. На деле Имре был скорым в суждениях энергичным и ехидным старикашкой, как сам же себя и называл.
- Господин! - с подобострастием поклонился журналист. «Учитывая из какой дыры тебя подобрали, - про себя подметил консул. – Мог бы кланяться и пониже».   
- Я не люблю формальности, - как ни в чём не бывало, продолжил старик. – В первую очередь, все эти… прелюдия. Время – деньги, поэтому давайте просто получим то, что нам надо и отправимся по своим делам. Итак, что вас интересует?
 - Что здесь происходит?
- Прямо сейчас Конклав отбирает у капризного и злобного ребёнка его палку. Лишаем возможности навредить и, в первую очередь, себе. Прежний баланс сил при всём несовершенстве нас полностью устраивал. Империя превосходила нас по количеству и мощи кораблей, но и тратила больше. Часть членов Союза так и вовсе банкроты. Больше трат, меньше социальных выплат, как итог недовольство народа  и смена кабинета. Новая технология привела к парадоксальной ситуации – увеличение боевого флота при уменьшении расходов. Новый флот можно законсервировать на столетия, построил – и забыл, до времени, конечно. Войны нового поколения – бескровные, лёгкие – могли бы продолжаться столетиями. Но лёгкие для кого? Для налогоплательщика. А вот ресурсы бы они вычищали полностью. Космос только кажется богатым. На самом деле ресурсов мало. И такая технология рано или поздно свернёт человечеству шею.
- Я не понимаю, господин, - признался журналист. – Неужели нельзя договориться? Поднять вопрос на ассамблее?
Консул заулыбался и поднял руку, отмахиваясь.
- Всё куплено и поделено до нас. Конклав не вступает в «мышиные» игры, не тот калибр. Нам не нужны споры, суды, войны для поддержания баланса. Мы предлагаем новый мировой порядок. Единый закон и единая воля. Воля Конклава. Вы спросите, а что же такое Конклав? Это собрание честных и умных людей, которым небезразлична судьба человечества. И, конечно, за нами стоят капиталы и технологии. Конклав берёт ответственность за развитие человека в свои руки. Почему именно мы? Больше некому! Империя динара строится на играх дельцов и подачках мещанам. В странах Зелёного стяга до сих пор режут глотки изменившим женщинам и запрещают рисовать человека. Одни превратились в роботов, другие – первобытные звери, отринувшие дары цивилизации. Конклав не заинтересован в политике, бизнесе, религии. Мы хотим, чтобы Homo Sapiens превратился в Homo Space. И всё. Мы заботимся о будущем. Конклав не обещает, что решит все проблемы. Но мы пытаемся и уже только за это нас можно уважать. За поступок. Только поступок отличает человека от машины.
 - Какими силами обладает Конклав?
- Я не могу этого рассказать, - улыбнулся консул. – Но мощь «Альбатроса» вы увидите, равно как и ваши подписчики. Часть видео, которое не содержит тайн о наших технологиях, будет предоставлено вам в качестве доказательств. Ещё вопросы?
- Почему у Конклава такая дурная слава? – бесхитростно спросил журналист. – Вы на втором месте в новостях, сразу же после религиозных фанатиков.
- Некоторые участки Космоса мы объявили запрещёнными для исследований. Естественно, что корпорации, пренебрегшие запретами, теряют и корабли, и пилотов. Кроме того, империя динара жаждет врага, чтобы отвлечь мещан от настоящих проблем. Конклав идеально подходит на роль козла отпущения. Простите! У меня сейчас вызов с мостика, я больше не могу здесь находиться, решается судьба человечества. Давайте сделаем перерыв и продолжим после. Например, о так называемом «вырождении».
 
Матьяш вырвался вперёд, подбежал к щитку, переключил несколько рычажков. Бросил через плечо:
- Всё! Теперь можно бабуинов выпускать!
Олег, опираясь одной ногой в окровавленное тело ремонтника, активировал удалённое управление контейнерами. Сейчас экипаж получит небольшой сюрприз. Почти три десятка озлобленных долгим перелётом союзных бойцов. Храбрые, но дикие и плохо вооружённые, союзники походили на лавину, сметающую и правых, и виноватых. Зато бабуинов не жалко, и к тому же они здорово отвлекали внимание.
- Готово! – буркнул Олег. – Мы выбились из графика на тридцать секунд. Подтянемся!
Вперёд по лестнице, два пролёта вверх и вбок. Железные ступеньки под ногами. Однотонные серые стены.
- Стоять! Вы кто такие? – окрик офицера. Бесшумный выстрел игломёта. Металлическая стрела пробила лёгкое и, будто одного этого не хватало, впрыснула смертельную дозу яда. Один выстрел – одна смерть. Экономия ресурсов в тесных пространствах.
- Что случилось? – Овцы! Мещане! Отбросы! Таких не жалко. Ещё один труп. На этот раз в голову. Раздавленный глаз. Хоронить в закрытом гробу.
Бегом через вытянутый отсек, масса лишнего, неиспользуемого пространства. Крейсер вызывал уважение только со стороны. Внутри это была просто консервная банка, источённая стальными проходами и лестницами. Ещё один пост. Прошли спокойно, без стрельбы. Электронный допуск ещё действует. Пролёт. Мигнули аварийные лампы. Автоматика с опозданием заметила неладное в ремонтном отсеке, но уже поздно. Десант почти достиг мостика. Патруль! Приглушённые хлопки игломётов. Путь открыт!
Матьяш «колдовал» над электронным замком. Другой десантник отстегнул от пояса химическую гранату. Хрупкое оборудование нельзя повредить раньше времени.   
  - Есть! – шепнул взломщик. 
Люк поднялся. Химические гранаты полетели на мостик. Они падали на пол, взрывались и с шипением расходились жёлтым удушливым дымом. Десант, защищённый скафандрами, скользнул внутрь. Дым быстро сходил за счёт автоматической вытяжки. Под ногами бездыханные тела.
- Быстрая гуманная смерть! – улыбнулся Матьяш. – Как тараканов потравили.
- Гуманная? – с сомнением спросил Олег и перевернул мертвеца с капитанскими погонами на живот. Рот, носовые отверстия в чёрной крови, багровые белки глаз. Кожа сходила влажными кусками.   
- Всё лучше, чем от руки бабуинов.
Матьяш приник к панели управления, вставил накопитель. Вирус пошёл. Несколько блоков защиты, заранее приготовленные пароли. Шпионы Конклава везде. 
- «Ярослав» наш, - хмыкнул взломщик. – Самая сложная часть завершена.
Олег склонился над монитором, выбрал приближение.
- Наши на подлёте! Открывай первый шлюз!
 Матьяш щёлкнул тумблер связи:
- Борт номер триста семнадцатый! Первый шлюз открыт. У вас  минута на стыковку.
Свежий отряд южных союзников, чтобы отвлечь оставшийся экипаж. Пусть вдоволь умоются кровью. Южане, конечно, не понимали своей роли. Наверное, какой-нибудь крикливый мулла внушил им идею захватить крейсер, чтобы покарать грешную западную цивилизацию. Разогнаться и протаранить целый город. Смелые, но примитивные. Бабуины!
- Время! – напомнил Олег, нервно постукивая пальцами по приборной доске. – Орудие на цель!
Тяжёлая лазерная пушка, способная вспенивать озёра, разворачивалась в сторону Гефеста. Оператор ввёл координаты колонии, навёл на защитный экран. Мощное излучение охраняло город и комбинат от нежданных гостей с неба.
- Отсчёт начался! – воскликнул Матьяш. – Пятнадцать минут перезарядки. Если промажем, то не успеем к эвакуации!
- Не промажем, - буркнул Олег. Десантник внимательно рассматривал предложение программой координаты. – Малый правый на десять градусов!
Крейсер включил двигатели и начал неторопливое движение. Махина сошла с орбиты и зависла над одной точкой планеты. В четырёхстах километрах внизу располагался единственный город колонии. Лёгкое синее сияние купола посреди желто-белой поверхности планеты можно было разглядеть даже невооружённым взглядом через иллюминатор.
- Вызов! – процедил Олег, не отрывая глаз. – Салаши, не спи, отправь вызов!
Матьяш занялся подборкой кодов к активации радиобашни и едва не прозевал сам выстрел. Жёлтая быстрая полоска пронзила пустое пространство и устремилась в центр купола. Крейсер основательно тряхнуло. Взвыли и тут же смолкли сирены, предостерегающие о перерасходе энергии. Свет мигнул.
- Есть попадание!
- Салаши, как связь?
- «Альбатрос»! Мыши съели сыр и хотят добавки! Как поняли?
Захрипел динамик:
- Так точно! Пятиминутная готовность!
 Матьяш повернулся к товарищам и показал большой палец.
- Включайте транспортёры! – буркнул Олег, стараясь скрыть грубостью волнение. – Сейчас полетим домой.
Матьяш засмеялся:
- А подарочки?
Три десантника скинули ранцы на пол и стали выкладывать содержимые блоки. Олег настраивал таймер.
- Бахнет будь здоров!
  - Шлюз! Сейчас… ну… - напомнил Матьяш. В эту же секунду «Ярослав» едва не опрокинулся на левый борт. Взвыли датчики искусственной гравитации. Свет снова мигнул.
- Разгерметизация шлюзов левого борта! – напомнила о себе автоматика. – Резервные заслонки активированы!
- Камеры уничтожены, - Матьяш рылся в файлах. – Жаль не видно, как там всё разнесло.
В это мгновение в ангаре происходил настоящий ад. Сначала взрыв смял и разметал несколько перегородок как бумажные листы, потом новая огненная вспышка и разгерметизация. Если кто и выжил после бабуинов, то оказался вынесен в открытый Космос.
- Когда-нибудь мы все сгорим в аду! – процедил один из десантников. – Но если не поторопимся, то уже сегодня! Корабль вот-вот развалится!
  - Если бы! – отмахнулся Матьяш. – Что слону дробина?
В люк забарабанили. Сначала редкие, перемежающие удары, потом гулкий грохот, будто били молотом. Десантники переглянулись. Слишком рано для охваченных паникой овец.
- Сдавайтесь! Даю слово офицера, что вы доживёте до суда!
- Ангелы Ада не сдаются! – воскликнул Матьяш. Олег покачал головой.
- Надо было просто потянуть время! – буркнул десантник. – Отсчёт!
- У нас есть горелка!
Люк зашипел, разбрасывая длинные искры. Повалил белесый удушливый дым, заполняющий мостик. На белой металлической крышке булькали красные пузыри.

Заступала польская смена. Михаил знал, что следует торопиться, иначе застрянешь до следующей ракеты. А сегодня особенно хотелось посмотреть не солнышко. Пусть даже оно немножко и не такое, как Земное, но всё равно тёплое, родимое. Как это часто бывает, тоска с жалостью к себе резко сменилась на любовь ко всему живому.
- Поляки! – хмыкнул Михаил про себя, издалека заметив комбинезоны ремонтников с бело-красными нашивками. – Только гонор один! А на деле всё различие между нами только в том, на каком языке мы кричим в страшные минуты слово «мама»!
Было заползшая под колоду змея депрессии, опять высунула треугольную голову и попробовала раздвоенным языком воздух на вкус. Для ссоры на национальной почве следовало бы привести своих побольше. Отличную шутку про Катынь пришлось до удобного времени спрятать куда подальше. Хаотичные мысли Михаила уже плели настоящий заговор, когда были прерваны самым грубым образом. Идущая навстречу группа поляков вдруг бросилась навстречу. Один ремонтник упал как подкошенный и не шевелился. Приглушённый стрёкот выстрелов. Кому-то тоже не нравились поляки! Михаил заметил бегущих солдат и его будто током ударило. Нападение! Здесь, невообразимо далеко от Земли! Ноги понесли прочь. По пути механик несколько успокоился и вызвал помощь. Колониальный патруль где-то рядом.
- Полиция! – закричал Михаил. – Тут стреляют! Какие-то люди в форме!
 Механик набрал номер поста, но на другом конце никто не брал трубку. Либо пьют, либо… Только сейчас озарило, что пост находился на пути стрелков. Если начальники не успели сбежать, то уже мертвы. Михаил попробовал дозвониться на следующий пост, но связь полностью пропала. Кто-то использовал генератор помех.
Теперь выстрелы раздавались повсюду.  Михаил не был храбрецом, но даже если бы и был… то, что можно сделать с одной горелкой в руках? Он вернулся и едва не столкнулся лицом к лицу с отрядом полицейских. Высокие, плотные патрульные с суровыми лицами протрусили мимо, не обращая внимания. Одинокий и всеми забытый механик свернул в обход, сделал петлю и почти вышел к главному проходу в ангар, когда вдруг понял, что идёт прямо в лапы смерти. Если это вторжение, то ангар давным-давно занят. Следовало пробираться к боевым постам и поднять тревогу, если она ещё не поднята.
- Руки! – резкий окрик. Поднял глаза и увидел чёрную форму. Сердце сделало очередной вираж, на этот раз радостный.
- Не стреляйте, свои! – воскликнул Михаил. – Я ремонтник с первого яруса. На втором стреляют и связи нет. Надо предупредить!
- Оружие есть? – Матрос опустил пистолет. Только сейчас, когда страх начал понемногу сходить, Михаил, наконец, заметил офицерские погоны, покачал головой. – Плохо! Давай за мной, может, ещё успеем всё поправить!
Военный замер у одного из резервных автоматов.
- Связь они глушат, дилетанты! – пробормотал он, набирая код. Такую можно только оборвать. – Всем! Всем! Всем! Говорит старший помощник, капитан второго ранга Алексей Караухин. Боевая тревога, на крейсер совершается нападение!
Рядом со старпомом Михаил почувствовал уверенность. Да, внизу погибли люди. Ну, погибли и погибли. В банальных дорожных авариях каждый день больше погибает. Надо было жить дальше и бороться за существование.
Маленькая группа пополнялась новыми членами. Часть из них Караухин отправил в арсенал, передав пароль. Других – предупредить мостик. Сами они крутились у самой кромки наступления неприятеля, но не вступали в бой, отступая и блокируя захваченные отсеки. Вражеские солдаты в сложной планировке корабля не разбирались. К несчастью, часть из них успела прорваться в кубрики к отдыхающим после смены матросам и ремонтникам. Михаил не хотел даже думать о том, что там сейчас происходит.
Внезапно корабль начал движение. Он медленно развернулся и завис над одной точкой. Стены, пол, потолок содрогнулись. Лампы на мгновение выключились, погрузив коридоры в непроницаемую темноту, и опять зажглись неприятным белым светом. Через некоторое время «Ярослав» основательно тряхнуло. Многие падали с ног, одного как мелкого насекомое распластало по стенке. Грохот перекрыл звуки стрельбы. Когда свет восстановился, воцарилась тишина. «Ярослав» продолжал полёт!
- Мостик заблокирован! Посты уничтожены! – услышал ремонтник. Алексей обратил внимание на его ранец с инструментами и поманил рукой.
- За мной! К мостику!
- Как связь?
- Ограниченная, местного действия.
Старпом распоряжался на бегу, не останавливаясь.  Возбуждённый Михаил уже и сам не понимал, какой от него будет прок. Но все куда-то бежали, и в их действиях была пусть и непонятная для механика, но логика.
- Блокировать! В бой не вступать! – приказывал старпом. – Передавайте номера заблокированных отсеков.
Стрельба почти стихла. Те, кому не повезло отдыхать в кубриках после вахты, скорее всего, уже были мертвы. Пришельцы не ведали жалости или сомнений. Их оружие – примитивное, опасное, прежде всего, для самого владельца – убивало наповал.
Люк мостика оказался накрепко закрыт, внешний пульт управления расплавлен. Михаил посмотрел на слипшуюся в одну серую кашу пластмассу и металл, покачал головой. Только пилить!
Караухин поднял руку, призывая к тишине.
- Сдавайтесь! – приказал Алексей. – Даю слово офицера, что вы доживёте до суда!
- Ангелы ада не сдаются! – ответили с другой стороны. Молодой голос, звонкий как мелкая монета. Фанатики! Такие жаждут смерти.
Офицер нахмурился, побагровел. «Ангелы ада» - нелепое название, под стать какой-нибудь байкерской банде. Но для Караухина это что-то значило, было знакомым. На доли мгновения в глазах старпома мелькнул страх, но тот час сменился привычным бесстрастным выражением.
- У нас есть горелка! – добавил Алексей и услышал в ответ непечатную брань, сначала на общем, английском, потом на каком-то ином, экзотичном на слух языке. Махнул рукой механику.
Михаил почувствовал себя необходимым. Струя плазмы прошлась по стыкам люка, разбрасывая раскалённые брызги. Несколько капель впустую зашипели на рукавах специального защитного комбинезона. Через надвинутую маску было хуже видно, зато исключался риск выжечь себе глаза.
 - Сейчас, уже поддаётся! – пробормотали за ухом. Михаил только собрался произнести что-нибудь утверждающее, как новый взрыв буквально высушил слова на языке.
В рубке что-то взорвалось: то ли захватчики поняли тщетность своих усилий и решили поиграть в героев, то ли сдетонировали остатки взрывчатки. Люк выгнулся наружу, через пустоты вырвались языки синего пламени. Часть из них коснулись механика, защитный рабочий комбинезон не подвёл и на этот раз. Михаил, раскинув руки, лежал на спине, оглушённый, растерянный, но целый и невредимый. Испуганные глаза изучали серый потолок.
- Теперь приехали! – услышал ремонтник. – Мостика больше нет.

- Ангелы Ада! – заорал Матьяш. В то же мгновение сработали таймеры передатчиков. Луч со стороны «Альбатроса» пронзил космос и впился в борт крейсера. Со стороны он был почти неразличим, разве что едва серебрился за пределами огромной тени Гефеста. Высокой частоты, не знающий преград, луч достиг рубки и растворил десантников. Распылённые на частицы они на скорости света волнами устремились обратно.
Приёмник «Альбатрос» вернул птенцов обратно. Десантники материализовались в специальной камере, целые и незахваченные взрывом на мостике.
- Вот мы и дома! – буркнул один из них и начал стаскивать тяжёлый шлем. У мужчины оказалась белобрысая голова с широким лбом и ясными глазами.
- Кто дома, а кто и нет, - заметил Олег. – Салаши, сам виноват, назвался груздем, полезай в кузов. Нам в ангар! Пока, ребята, было приятно поработать с профессионалами!
Мужчины пожали руки и разошлись. Товарищи бросились вниз по лестнице. Множественность спешащих людей, в погонах или белых халатах, костюмах, кожаных куртках, серебристых комбинезонах. Лишние пожелания удачи или возгласы восхищения.
- Твой отец наверху, - преградил путь помощник консула. – Волнуется.
Матьяш энергично помотал головой, мол, некогда и бросился за Олегом. Вдвоем они буквально ворвались в ангар. Отсек был заставлен небольшими иглообразными судами с подвешенными ракетами на коротких крыльях. Прозрачная одиночная кабина давала ощущение беззащитности и уязвимости пилота, но Матьяш прекрасно знал, что немногие линейные суда вообще способны попасть в истребители. Быстрый, маневренный корабль с минимальной броней и сильным вооружением не годился для одиночных боев. Его сила была в точечных многочисленных укусах в «осином рое».
- Береги себя, - похлопал Олег по плечу. – Спасение утопающих дело рук самих утопающих. Я не могу за тебя это делать вечно. Даже ради консула.
Матьяш обернулся и протянул руку.
- Ты тоже не плошай! Случись что, мне будет тебя не хватать.
Они пожали руки. Товарищи разделись. Матьяш как командир звена истребителей должен был немедленно вести своих ласточек на прикрытие десанта союзников. Его корабль – поблескивающий красным лаком – выделялся среди однотипных серебристых машин. Задача же Олега была куда сложнее, по крайней мере, на первый взгляд.
 
Имре Салаши так и не дождался сына. Матьяш рос непростым, сложным ребёнком и не раз, и не два, отец с ужасом ожидал признание чада бракованным материалом. О том, что делают с бракованным материалом, консул предпочитал не думать, но всё новые и новые картины вставали в памяти. В одних мальчика разделяли на органы, в других подвергали экспериментальным излучениям… отправляли в Космос без скафандра. Тысячи разных версий, одна ужаснее другой. Но то ли школьный совет побоялся испортить отношения с чиновником, то ли, что скорее, нашёл Матьяша приемлемым, но интернат он закончил. Далеко не блестяще, но всё лучше, чем если бы учился в устаревших земных заведениях.
Плод любви. Грех, конечно, если отмерять по меркам религии. Люди такого уровня организации и положения не могут любить, да и чаще всего и не хотят. Их гены, драгоценные и дорогие, как индийские бриллианты, были основой для установления нового мирового порядка. Генетические линии учёных, великих деятелей и воителей должны были послужить основой для создания нового человека Homo Space. Но как же эти линии противоречили друг другу! А Матьяш был не такой, может быть, поэтому консул так бережно относился к нему, заботился исподтишка, хоть это и не позволялось. Другие дети жили в интернате, не зная отца. Собственность Конклава.
Имре спустился обратно к блоггеру. Тот полудремал над новыми данными. Только что один из связистов скинул по местной сети несколько кадров с захваченного «Ярослава».   
  - У меня выдалось свободное «окно»! – пояснил консул. – К сожалению, последнее. После нашей операции, а вы уже увидели, что Конклав не шутит, поднимется настоящая буря. Боюсь, мне вряд ли выпадет хотя бы минутка для сна.
- Я с нетерпением ожидал вашего возвращения, господин, - польстил журналист.
- Тогда начнём. Как я уже говорил, конечной целью Конклава является ускорение процесса рождения нового человека. В этом смысле, Конклав есть нечто вроде повивальной бабки. И есть проблемы. Понимаете, эволюция человека не просто замерла, но и, возможно, дала обратный ход. Средний объём мозга современного человека редко превышает полутора тысяч кубических сантиметров. У кроманьонца – тысяча восемьсот при значительно превосходящей физической силе. Конечно, Конклав достиг некоторых подвижек в этой области, мы прибавили одну-две сотни. Более того, теоретически мы можем вывести лабораторного человека с ещё более крупным мозгом, но… этот орган достаточно энергоёмкий. Слишком много тратится ресурсов, причем в ущерб остальным частям организма. Но и так существует предел. Мы не можем развить мозг больше определённой величины в силу физических ограничений. Империя нашла выход в облачных технологиях, мощного общего вычислительного центра и более чем посредственных исполнителях. Пусть отдельный индивид сам по себе является нулём, но при узкой специализации и компьютерных «костылях», простите за вольности, человечество достигло неплохих результатов.
- Прямо как в муравейнике, - заметил репортер. Он устал сидеть и слушать этого словообильного старика, весь пиетет угас. Больше всего на свете хотелось вернуться домой, в свою маленькую тёмную комнатку, прилечь на кровати-диване, поставить музыку и хлебнуть чаю с сахаром. Но консул всё говорил...
- Я намекаю на термитов. Термиты открыли идеальный способ организации своего, хм, общества, поддержание неизменной благоприятной среды обитания и с тех пор неизменны миллионы лет. Но представьте, что будет, если условия резко поменяются и механизм перестанет работать? Сейчас мы покорители Космоса, застывшие в своих привычных террариумах. Но вот дела: какой-нибудь взрыв Сверхновой, вторжение, смертоносный вирус и тысячи других возможных бед способны нас уничтожить без права на второй шанс. Нам нужно продолжать развитие, но облачные технологии этому препятствуют. Мы потеряли рядового исполнителя! Развитие остановилось, человечество топчется на месте. Мы преодолели сверхзвуковой барьер, обошли, если точнее, основали несколько колоний и засеяли Космос спутниками. Но что дальше? Вместо того чтобы прорываться в неизведанные глубины земное правительство затыкает дыры в программе потребительских кредитов! Эволюция остановилась!
Очень хотелось есть и пить. А ещё сходить в туалет. Репортёр ёрзал на месте, иногда позволял себе украдкой позёвывать. Думать о хорошем: скоро всё закончится, с полученными материалами он станет рекордсменом по подписчикам и, если повезёт, получить контракт от какого-нибудь издательства. Но пока надо было поддерживать разговор.
- А что тогда предлагает Конклав?
- Мы не может полностью отказаться от узкой специализации. Но при большей универсальности рядового винтика. В этом смысле Конклав против облачных технологий и единого центра. Сегодня мир увидит, что при уничтожении связи с общим центром, винтики теряют волю к жизни. Наша система более автономна за счёт качественной подготовки. Империя потеряла человека. Стремление к доходам, гонка уничтожила воспитание как явление. А человек, даже образованный, без культуры является дикарём. Вот, по сути, и всё, о чём нам надо было побеседовать, - консул, наконец, умолк и репортёр вздохнул с облегчением.

Старпом замер посреди разгромленного мостика. Вся электроника уничтожена. По растекшемуся пластику можно было догадаться, как пламя облизывало стены, потолок, лопались и взрывались элементы панели управления. Под ногами лежали обожжённые, чёрные как смоль трупы погибшей команды. Капитан, радист, пилот, несколько техников – вся заступившая вахта. И что удивительно, ни одного тела противника. «Ярослав» - гордость Российской федерации и судно Союза вышел из строя. Оставалось отдать приказ об эвакуации через единственный оставшийся целым третий шлюз.
Караухин пытался сохранять внешнее спокойствие, но внутри у него бушевала буря. Настроение прыгало как магнитная стрелка компаса, положенного на железный лист.
«Я грезил о славе Цезаря, - с сожалением подумал Алексей. – Но никогда бы не подумал насколько это гнусно и тягостно, постоянно скрывать свои чувства, быть кем-то другим. Эти люди слишком уверены во мне. Я для них словно солнце. И если вдруг я дам слабину, на мне окажутся пятна, и всё рухнет. Я будто заложник, ожидающий выкрика в спину. Акелла промахнулся! И что теперь? Сказать, что я не знаю? Соберись, тряпка! Ты старший офицер! На тебя смотрит весь «Ярослав».
- Какие будут предложения? – сухо спросил старпом.
Стояла тишина. Матросы и младшие офицеры, принимавшие участие в отбитие мостика, молчали. Любые слова излишни. Всё пропало. Система – та, что всё знает и всегда поможет - уничтожена. Тем удивительнее стала поднятая рука простого ремонтника.
- На крейсере предусмотрена резервная рулевая рубка, - напомнил Михаил. – Конечно, положение это вряд ли спасет…
- Тем не менее, это единственный выход, - подхватил Алексей. – Благодарю! Она законсервирована, поэтому нам понадобится ваша помощь.
Казалось, переход в рулевую рубку занял целую вечность. Пролёты, стальные ступеньки, грохот подошв, вибрирование металлических перил, перекликающиеся голоса матросов. Коды больше не работали. Входной люк пришлось открывать с помощью горелки. Гораздо меньше, чем разгромленный центр управления, менее автоматизированная рубка, тем не менее, была способна помочь в управлении кораблём.
Новый капитан первым делом запустил программу мониторинга системы. Вторым – загрузку восстановления. Положение не радовало: на экране появился список захваченных отсеков. Потом – возможные потери. Даже если не принимать во внимание гражданских, превышающие разумные пределы.
- Установить связь с неприятелем! – приказал Караухин. - Включайте! Говорит капитан «Ярослава». Захватчики, вы заблокированы, приказываю вам немедленно сложить оружие.
В ответ понеслась брань. Алексей отключил связь и повернулся к одному из офицеров.
- В заблокированные отсеки закачать инертные газы как при пожарной тревоге. Выполнять немедленно! Радист, отправьте сигналы о помощи по всем каналам! Установить связь с колонией!
Он посмотрел на механика.
- Займитесь оценкой повреждений! На мостике нечего просто так ошиваться!
Крейсер «Ярослав» постепенно возвращался к жизни. Прежде всего, он прекратил дрейф в опасной близости от планеты и вернулся на орбиту. Разбитую правую сторону корабля заслонили резервные щиты. Часть экипажа была занята на уборке трупов. Немало матросов и ремонтников находилась на отдыхе в кубриках, когда была застигнута врасплох вражеским десантом. Нападавшие не знали пощады. 
- Кто эти люди? – спросил один из пилотов, разглядывая снимки трупов. Большей частью бородатые мужчины, сплошь смуглолицые.
- Южане! – скривился капитан. – Неужели не ясно? Боевики зелёного знамени.
Зелёное знамя – обобщённое, более публицистическое, чем реальное название разобщённых стран покорённых религией. Часть третьего мира, где властвовали средневековые порядки.
- Что они могут делать в Космосе? У них же нет кораблей.
Капитан промолчал. По гладковыбритому лицу ходили желваки.
- Конклав! Знаете, что это такое? - наконец, вымолвил он. – Третья сила, те, кто покинул Землю  в «первой волне» колонизации. «Мозгляки», как их прозвали жёлтые газетёнки. Учёные, тяготящиеся ограничениями в исследованиях, опальные лидеры, немало предпринимателей. Долгое время о них ничего не было слышно, пока в некоторых секторах вдруг не стали пропадать торговые суда.  «Ангелы Ада» - это их боевая сила, стоящая за всеми нападениями.
На радаре показались зеленые, стремительно приближающиеся точки.
- Капитан, похоже нас не оставили в покое! – воскликнул пилот.
- Включить щиты! – приказал Караухин. – Связь! Этот сектор временно закрыт для полётов. Приказываю вам немедленно покинуть систему.
Теперь даже через иллюминатор были видны вспышки от дюз кораблей. Узкие, вытянутые суда, похожие на иглы. Истребители Конклава.
- Они глушат все частоты! – воскликнул радист.
- Опять Ангелы Ада, - буркнул Алексей. – Что за идиотское название! Малый правый!
  Звено мелких, маневренных истребителей вынырнуло с левой стороны потрепанного крейсера. «Ярослав» прибавил мощности и сделал неуклюжую попытку встретить врагов защищённым носом. Несколько неуправляемых снарядом впустую пронеслись мимо борта, но большая часть ударила в щиты.  Истребители на полной скорости пронеслись над раненным гигантом и скрылись в межзвёздном пространстве. Радары фиксировали удаляющиеся точки.
- Мы победили? – неуверенно пробормотал пилот.
- Чёрта с два! – Капитан стукнул кулаком по пластиковой панели. – Сейчас будет вторая атака.
- Ангелы Ада! – трансляция дикого вопля под музыку Вагнера. Полёт валькирии. Вспышки со стороны истребителей.
Едва он договорил, как «Ярослав» снова основательно тряхнуло. На панели управления переливались красные огоньки. Щиты левого борта приняли на себя весь залп реактивных снарядов.
- Второе звено! Будут дёргать нас один за другим. Как волки.
По сравнению с махиной крейсера истребители казались крохотными комарами. В идеальном прямом бою «Ярослав» должен был бы с лёгкостью разогнать малышей, но они и не предназначались для лобовых атак. Мелкие, маневренные и скоростные истребители  терзали более крупных неприятелей и отвлекали. Вот и сейчас, пока крейсер кружился на месте, второе звено стремительно уходило прочь.
- Капитан! Передача из колонии!
- Принимайте!
- «Всем свободным судам! Колония Гефест в опасности! Защитный купол разрушен. Неизвестный противник атак… о, Господи!» Капитан! Связь прервалась.
Капитан почесал щёку.
- Будем надеяться, что им просто сбили вышку…
- Третья волна!
- Будем бить на упреждение! Нам всё равно их не поймать в целеуказатели.
«Ярослав» открыл стрельбу из всех орудий правого борта. Ракеты и снаряды полетели в тёмное пространство Космоса. Отдача сотрясала крейсер и сбивала с курса. Дюзы двигателей полыхнули огнями. «Ярослав» возвращался на прежний курс.
Истребители лавировали, совершая немыслимые манёвры. Один из них, шедший во главе клина, яркий и красный, не успел сбавить скорость и попал под удар. Лёгкий, будто из бумаги, корпус рассыпался на части, оставив после себя серебристый туман из газов и обломков.
Рубка разразилась радостными криками.
Истребители снова клином заходили на крейсер. Несколько ракет устремилось к «Ярославу». Щиты выдержали! Ответный залп прошёл мимо. Истребитель вошёл в манёвр на слишком большой скорости. Он вдруг завертелся вокруг собственной оси, потерял управление и сбросил спасательную капсулу. Корабль на огромной скорости приближался к поверхности планеты.
- Капитан! – напомнил радист. – Колония под ударом. Десятки транспортников заходит на посадку.
- Полный вперёд!
Рой транспортников уже вошёл в атмосферу и начал быстрый спуск в город. Разрушенная оборона колонии молчала. Искорки пронзали небо и огненными стрелами устремились к земле. Раскалённые машины далеко оторвались от преследователя. Секундомеры автоматики начали отсчёт до приземления. Семьдесят, шестьдесят девять, шестьдесят восемь… машины совершат тяжёлую посадку, люки растворятся и изрыгнут десятки разозлённых качкой солдат.
Внизу, на низкой высоте проносились игловидные истребители, с чудовищным грохотом пронзая небо. На полном ходу они расстреливали боезапас, отмечая свой путь огненными протуберанцами и смолистым, удушливым дымом. Со стороны громады комбината поднималась непроницаемая стена свинцового смога. Огненные языки бессильно пытались лизнуть небо и опадали. Чудовищный жар оплавлял металл и пластик, будто пластилин.
- Входим в атмосферу! Капитан, мы не рассчитана на…
Вопли ужаса на постах и тряска до лязга зубов. Мощное грузное тело «Ярослава» на полном ходу ворвалось в атмосферу. Со стороны казалось, будто бы одна из лун рухнула на землю. Метеор с ужасающим грохотом разорвал небо на неровные части. Грохот и гул можно было услышать за тысячи километров от места вхождения. Пылающая фигура крейсера, стенающая от перегрузок, стремительно сокращала отрыв.   
- Противник в пределах досягаемости!
- Навести орудия на цель. Огонь!
Крейсер выпустил десятки ракет, оставляющих белый след в воздухе. Смертоносный рой обрушился на вытянутые болиды транспортников. В местах соприкосновения с обшивкой вспыхивали бутончики пламени, лопался металл, разбрасывая раскалённые добела осколки. В воздухе расцветали жёлтые цветы, ещё более хрупкие и мимолётные, чем настоящие. Части разрушенных машин свистели шрапнелью и врывались в землю, поднимая клубы дыма и пыли. Большая часть судов не сумела оторваться и была рассеяна, часть, так и не выгрузив десант, разворачивалась.
Пылающий шар «Ярослава» по параболе прошёл над городом и стал набирать высоту. Движки стонали от чудовищной нагрузки, но всё равно побеждали гравитацию. Рёв и грохот заглушили все другие звуки в городе. Ударная волна вышибала стёкла из рам, усиливая хаос и отчаяние оставшихся жителей.
Истребители с запозданием возвращались прикрыть разгромленный десант. Несколько искорок впустую растеклись об защитные щиты, всколыхнув огненный шар.
- Капитан, восстановление системы завершено. Автоматика снова под нашим контролем!
Залпы с «Ярослава» стали более прицельными. В небе вспыхнуло ещё несколько огненных бутончиков. Разбитые машины пикировали в город и взрывались, вызывая массовые обрушения. Звено истребителей потеряло ещё машину и рассыпалось, оставляя последние транспортники. Новые ракеты исчертили белыми полосами и без того распаханное небо. 
- Струсили! – выкрикнул Михаил и тут же закрыл рот. Он и так был лишним на мостике. Но на его удивление рубка разразилась радостными криками.
Последний транспортник почти вырвался из атмосферы и отчаянно маневрировал, пытаясь оторваться от могучего крейсера. Беглец сбрасывал тепловые ракеты, отводя смертоносные выпады противника, но всё равно раз за разом оказывался в пределах досягаемости. Следующий залп головных орудий должен был разрушить дерзкую машину.
- Капитан, - воскликнул радист. – У нас сигнал с транспортника. Дать разрешение на приём?
- Первые переговоры! – скривился Караухин. – До этого они до нас не снисходили. Принимайте!
На экране появилось изображение хорошо сложенного мужчины в десантной броне. Лицо с широким открытым лбом и спокойными голубыми глазами выражало уверенность и решимость.
- «Ярослав», мы просим вашего разрешения покинуть планету.
- Просите? – вскинулся Алексей. – А когда вы нас как овец резали, вы тоже просили?
Лицо мужчины не изменилось. Он отвёл камеру в сторону.
- Вы победили, - произнёс он. – Но сможете ли вы пойти до конца?
Камера показала антигравитационные контейнеры с прозрачными стенками. Внутри, под защитой силовых щитов, были упакованы дети, большей частью дошкольного возраста. Заснувшие мальчики, окаменевшие в момент заморозки девочки с расширенными от страха глазами…
- Они живы! – продолжил десантник. – Сорок два ребёнка от трёх до восьми лет. Детей из колонии. Дайте нам уйти или уничтожьте. Не пытайтесь перехватить управление, мы готовы применить всю имеющуюся на борту взрывчатку.
- Какого дьявола здесь происходит?
- Нам не хватает людских ресурсов. Поздние браки, генетические опыты, угнетение полового инстинкта. Наш новый мир постоянно находится под угрозой вымирания, в то время как вы плодитесь как черви. И… нет никаких терактов и взрывов. Мы просто маскируем похищения.
Михаил оторвался от панели, встал, держась за сердце. Лицо его, красное и с пульсирующей на виске жилкой,  окаменело. В его голове каждую секунду менялись настроения: от гнева и желания мести до робкой надежды и, наконец, страха.
- Моего… моего сына не убили?
- Я не смог бы помочь, - признался незнакомец. – Даже если бы знал его имя. Это секретная информация. Но процент брака при наших методиках не более одной десятой процента. Если ваш сын попал к нам, то шансов превратиться в развитую личность у него больше, чем было бы на Земле. Дайте нам пройти!
Капитан оглядел подчинённых: эти лица верили в него, готовы были идти до конца. Не предадут, не побегут кляузничать. Он подмигнул незнакомцу.
- Республика не ведёт переговоров с террористами! Как только перезарядятся орудия, вы будете уничтожены.
  Улыбка «растопила» хмурое лицо.
- Что поделать, долг есть долг.
«Ярослав» готовился к залпу ровно двенадцать минут. За это время транспортный бот вырвался в открытый Космос и растворился в пространстве.  Оставшиеся корабли Конклава уходили в гиперпространство. Победа была полной.
- «Ярослав», говорит капитан миноносца «Кутузов»! Мы входим в систему, идём на помощь…
Крейсер возвращался на орбиту.
- Мы спасли колонию, отстояли… - улыбался Михаил. Пилот оторвался от управления, покачал головой.
- Посмотри вниз, - оператор приблизил изображение.
 Земля горела. Из разорванного газопровода в закопчённое небо вырывался десятиметровый столб голубого пламени. Чёрные кляксы на месте домов, громады металлического мусора… Изрытые бомбами трассы. Пожарище, видное из космоса. Маловероятно, чтобы в этом аду ещё могли оставаться живые люди.
- Господи! – выдохнул он. – Тогда зачем всё это было?
- Только как символ, - буркнул оператор. – Символ несгибаемости.
Повреждённый, но не сдавшийся «Ярослав» своим ходом отправился к докам автоматизированной базы. Миноносец «Кутузов» лёг в дрейф на орбите разрушенного мира.
- Впереди у нас долгий и тяжёлый путь! – объявил Караухин. – Но мы справились с вероломным противником, справимся и переходом. 
Капитан был бодр, крепок и сиял как медная пуговица. Но внутри него лежал даже не камень – глыба. Он погубил колонию, упустил детей, позволил повредить крейсер. Предстояли разбирательства, допросы с людьми, которые в жизни не бывали в подобных ситуациях. Ответы в сотый раз на одни и те же вопросы. Почему не сгорел вместе с прежним капитаном? Почему «Ярослав» разрушил защитный купол? Почему не организовали преследование?
Погибли сотни здоровых и крепких людей. Целая вахта, ремонтники, находящиеся в увольнительной. И в уличном кафе ещё должна была ждать одна длинноногая девушка в светлом летнем платьице. Что она чувствовала в момент, когда небеса обрушились вниз? Апокалипсис.
  Михаил молчал. Вид разрушенной колонии навевал тоску. К тому же, теперь он думал, что где-то там, на другом конце Вселенной, подрастает его погибший сын. Подрастает и ненавидит всеми фибрами души. И если они встретятся, то в нём уже ничего не останется человеческого. Он будет убивать без сожаления и раскаяния с равнодушным лицом. Потому что «мы и по Канту дерьмо, и по Гегелю». Умный, далёкий и презрительный.
«И всё-таки жить надо, пусть и превозмогая неурядицы, - подумал Михаил. – Даже если и не умеешь ничего, кроме как подковывать лошадей. Может статься, что именно твоя подкова спасёт королевство. И жизнь, получается, прошла не зря».
Желтоватый шар Гефеста уменьшался в иллюминаторе. Безразличный к дрязгам смертных тварей он просто жил, как мог, сам по себе, и никто ему не нужен. Пусть смертные глупцы строят и разрушают бумажные замки, а я просто буду.
- Прощай, Гефест! – прошептал ремонтник. Он чувствовал, что никогда больше сюда не вернётся.
Издалека на планету смотрели совсем другие глаза, жёсткие, расчётливые. Глаза консула. Гефест давным-давно превратился в искорку на фоне пылающего, переливающегося огнями Космоса, но Имре не переставал смотреть. Там далеко остался его сын… растворился в скоплениях пыли. И ещё была шальная, какая-то чужая мысль, что это даже хорошо, это поднимет статус. Мол, ничего не жалко для идеи, сам пострадал. Но она быстро сменилась отчаянием и ужасом. Но только нельзя было показывать эмоции, потому что политики всегда на виду. Бронзовые они, статуи. А статуи чувств не имеют, у них одно дело – каменеть в одном героическом порыве.
- В конечном счёте, выиграли все стороны! – надиктовал  консул. Автоматический микрофон понимающе мигал красным цветом.  – На ближайшее десятилетие Конклав будет доминировать в Космосе, южане напомнили о своём существовании, а имперские синдикаты получат новые заказы. Мы выполнили все условия. Инцидент в системе Гефеста…
Он говорил, седой, благообразный с прямой осанкой, а внутри растекалась горечь утраты. Спазмы сдавливали горло и старик, наконец, поперхнулся словами. Цель оправдывает средства? Всегда! Особенно если цель так велика и могуча, что одним словом не высказать, не расписать. И ведь всем же хорошо! Каждый получил то, что хотел, и пуще всех свои же, из тех, кто не ушел, не бросил Землю. Те, кто работал, управлял стадом, в тайне презирая и ненавидя свою паству. Нет, не политики, кровь и плоть народа, то же стадо. Настоящие хозяева мира – топ-менеджеры корпораций. Они получили новые заказы, сворачивающие программу автоматизации.
Но почему же, если всё было сделано правильно, так гадко и пусто на душе? Как будто бы внутрь заполз паук да там и сдох?
 - Безумие! – прошептал консул. – Это всё настоящее безумие!
Пока консул сидел один в пустой каюте перед равнодушным автоматическим микрофоном и слёзы текли по его молочно-бледному лицу, на другом конце «Альбатроса» пристыковался транспортник с захваченными детьми. Олег вышел, насвистывая, гимн Конклава,  увидел загоревшееся табло в ангаре. Длинный список потерь, среди них имя Салаши Матьяша. Погиб при исполнении.
Олег замер на мгновение, свист смолк, глаза скользнули ещё раз по зелёному шрифту. Погиб. Ну, умер и умер, лишь бы не мучился. Сегодня ты, а завтра я. Жизнь идёт своим чередом, не обращая внимания на отстающих. Десантник отвернулся и пошёл дальше. Спустя пару шагов свист продолжился.