По ту сторону пейзажного реализма

По ту сторону пейзажного реализма
 
«Нормальность – это асфальтированная дорога: по ней удобно идти,
но цветы на ней не растут»
  Винсент Ван Гог

Время не может убить реализм в живописи – он вечен как сама жизнь!
Постоянно подтверждает удивительную живучесть и порождает всё новые и
новые шедевры, что волнуют и восхищают. Пейзажная живопись всё также
востребована публикой, как и сто лет назад – в случае, если это качественные
профессиональные работы. 
Но сейчас хочется не об этом… Изменилось время – изменилось и само
понятие «реализм». И тех значений, что мы сегодня в данный термин
вкладываем.
Сначала, в нарушение всех академических правил, я придумываю некую
реальность, а уже потом помещаю в неё планируемые для написания
картины. Или, точнее, «идеи картин» – предварительную матрицу всего
будущего процесса. И только после этого сажусь за написание
реалистического полотна с натуры. Сто двадцать лет до меня Поль Сезанн
так описал собственную подготовку к творчеству: «Пейзаж отражается во
мне, становится человечным, мыслиться мною, я его реализую, переношу на
холст, запечатлеваю его на холсте».
Мои полотна строго реалистичны – это сам мир, куда они затем помещаются,
состоит из фантазий! И что, в таком случае, происходит с изображением на
полотнах? Оно начинает как бы таять, медленно растворяться в другой
световой среде – той, куда я их помещаю. Как растворяются чернила в
прозрачной воде, принимая странные очертания.
Нет, я не забываю и следовать рекомендациям Ивана Шишкина, уверявшего:
«Главнейшее для пейзажиста есть прилежное изучение натуры – в
следствии сего картина с натуры должна быть без фантазии». Глазами, ты
охватываешь весь отрезок пространства – формируя затем цельную форму, в
преломлении на белый холст.
Я пишу исключительно с натуры, не прибегая к срисовке с других полотен
или фото – это строго запрещено моей творческой самоцензурой. Я пишу
картину реалистично, но лишь до определённой стадии! А затем
перемещаюсь в мастерскую и перед мольбертом представляю увиденное
снова и снова, на этот раз уже с закрытыми глазами. И уже этот новый образ,

глубоко переработанный сознанием, стараюсь переложить на полотно – в
новых формах и красках, увиденных внутри себя.
На этой стадии работы я принципиально отказываюсь от оригинала. Потому
краски и цвета не совпадают с природными: меня мало интересуют
отдельные детали, играющие столь важную роль для художника-реалиста.
Нет, в отличие от последнего я придумываю собственные цветовые гаммы.
Если в природе листья жёлтые, то у меня они могут стать красными или
белыми – окрашенными в цвета, коих нет в природной палитре.
Для меня становится единственно важным то, какое психологическое
состояние они вызывают в данный конкретный момент.
Можно добавить свет, изменить перспективу– тем самым сломав стереотип
«фотографической точности». Мой мозг не обременен академическими
запретами и табу, рука свободно скользит по холсту, а идея замысла как бы
сама по себе подбирает нужный цвет. Благо, за спиной не стоит строгий
судья – с собственным представлением о Прекрасном, с жёсткими
безапелляционными требованиями, восходящими к учебнику по
академической живописи (что цензор-критик неизменно держит наготове).
Много зависит и от внутреннего состояния в данный момент: иногда замысел
поглощает нарисованную натуру, становится в данный момент
самоценностью. Но что уж тут поделать: самому себе я доверяю гораздо
больше, чем окружающей природе. 
Это противоречит логике, но… я всегда выбираю сторону субъективных
чувств, а не признанных «объективными» художественных правил! Давая
возможность творческой интуиции разгуляться в полную мощь.
И вместо рассвета в горах, что я пытаюсь перенести на холст в данный
момент – в итоге на полотне может вполне оказаться закат! Или неожиданно
появятся тучи, всплывающие откуда-то из глубин подсознания – что лягут на
холст жирными белыми кляксами (так как в пространстве разума, где я
размещаю полотно, в данную секунду пошёл снег!). Но вот внутренний
вектор резко сменился – и я могу полностью закрасить всё полотно. И поверх
прежней версии начать писать совсем другую.
Но для запуска самого процесса этого творческого Хаоса, неустанно
преобразующего себя в Космос, просто настоятельно необходимо
соприкосновение моего разума и природы…
«Я всегда следовал инстинкту, иногда мои полотна кажутся рельефными,
потому что я проходил их кистью несколько раз, и только небо я старался
сделать прозрачным» – писал о своих работах один из лучших пейзажистов
Франции Морис Утрилло.

И я не могу с ним не согласиться: доверие творческому инстинкту – первый
показатель личностной зрелости художника! Ощущение его творческого
отделения от общепринятых шаблонов большинства – не слепое копирование
клочка реальности на холсте, а создание отдельного мира, пропущенного
через сердце! – критерий самостоятельного творческого воображения. Ваше
воображение – как соус в кулинарии: связывает все в ингредиенты в единое
блюдо, создавая особый неповторимый вкус.
Не могу не привести слова патриарха французской живописи Анри Матисса,
сказанные им о творческом процессе: «Изображая осенний пейзаж, я не буду
пытаться вспомнить, какие краски свойственны этому времени года, я буду
вдохновляться лишь тем ощущением, которое оно у меня вызывает: ледяная
чистота пронзительно голубого неба так же хорошо передаст время
года, как и оттенки листвы».
Здесь важно не только, что изображает художник, а как он это делает, какие
новаторские художественные методы при этом изобретает. Для Матисса
главным всегда являлся цвет. И ещё соотношение пространства между
предметами.
А Сезанн создал мир за пределами человеческого опыта, используя
вычурные спокойные цвета, но психологическая реакция от которых –
буквально завораживает. Он проложил путь к новому пейзажу и натюрморту:
через деформацию изображаемых предметов – к их внутреннему
психологизму.
Но природа всегда первична – она в своей красоте многовариантна и
прекрасна!.. Но может ли современный художник увидеть через краски и
полотно новый вид реальности? Более богатый и глубокий, чем кусок
реальности, видимый обычным невооружённым глазом? То, чего ещё не
видел человеческий глаз? Остались ли ещё секреты мастерства, не понятые и
не изученные художниками предыдущих поколений? Оставили ли они нам
ещё простор для творчества и новаторства? Что может прорасти после
французских постимпрессионистов, русских передвижников, живописи
соцреализма?
Ответы на все эти вопросы скрываются в самой природе творчества
–неисчерпаемой, как сам материальный мир, во всей многообразной
сложности и красоте.
Художественный инструментарий неисчерпаем в своём разнообразии. И
пейзаж – навсегда останется необходимой ступенью (или, точнее – куском)
реальности, что художник как опытный хирург препарирует кистью. Словно
скальпелем вырезая кусочек пространства из Единого Целого – в страстном
желании вскрыть внутреннюю природу и гармонию данного Единства.

И тут уже – всё зависит от таланта и мастерства! Творческий гений
запечатлевает мгновение жизни, сжатое до границ холста. И переносит это
пространство, наполняя внутренним светом души – маскируя под слоем
краски послания, понятные только внимательному глазу и тонкой душе,
способной понять глубокий замысел творца… 
Жизнь усложнилась – новые технологии, на первый взгляд, упростили
реальность. Но это обманчивое впечатление…
*
Всякая картина – послание художника сквозь века, требующее от зрителя
особой внутренней работы, культуры… и развитой самостоятельности
художественного взгляда! Оно адресовано именно Человеку – и только ему
одному (хотя на планете Земля и проживает более восьми миллиардов Хомо
сапиенсов)!

Анатолий Лютенко. Холст 70х50 Масло . " Волдозеро"