Зелёная муха, гл. 3. арест

Шёл третий день ареста. Пожалуй, он был бы весьма тяжким наказанием для такой деятельной натуры, какой была Ольга, но уже в первый день она, нарушив строгий запрет, взяла книгу с полки старшей сестры.
Поначалу её привлёк небольшой объём книги. Картинок в книге не было, но название было такое загадочное, такое таинственное, что она решила её почитать. Немножко. Только начало. А там… видно будет. Делать-то целый день всё равно нечего. Потерев пальцем чёрные буквы на пёстрой обложке, словно проверяя краску на прочность, она тихим шёпотом прочла: «Вий».
В книге было много непонятных слов, но она не обращала на это внимания. То о чём в ней рассказывалось было и без них понятно. А рассказывалось в ней о вещах весьма интересных. Настолько интересных, что она к времени возвращения родителей с работы, решила спрятать книгу, точнее сказать положить на место, чтобы никто не догадался, что она её вообще брала.
Ей, конечно, очень интересно было поскорее узнать, что же будет дальше, но в том, что если эту книгу увидят у неё в руках, то дочитать ей её не дадут, она была уверена. Эти взрослые… По их мнению, читать -  как Том Сойер заблудился в тёмных пещерах можно, а о летающей в гробу умершей девушке – нельзя. Какая разница! Про летающий гроб, по её мнению, было даже интересней.
Надька каждый день навещала её, ожидая окончания срока ареста. Читать Надька не любила и сначала не понимала, что интересного Ольга нашла в этой книжке, но когда Ольга пересказала ей прочитанное, стала торопить её читать побыстрее. Но побыстрее не получалось. После каждого пересказанного отрывка, как правило, начиналось обсуждение. Вот и сегодня. Дожидаясь, когда Ольга дочитает до конца, Надька нетерпеливо заглядывала ей через плечо и шептала: «Ну чего там? А? Много ещё?»
Ольга перелистнула недочитанные страницы.
- Вот.
Страниц оказалось не много. Надька посидела немножко, положив голову на колени, обхватив их руками и теребя застёжку стареньких облупленных сандалий, попыталась поймать пролетавшую мимо муху, повздыхала и наконец придвинулась к Ольге поближе и стала читать. Читала Надька гораздо медленнее Ольги и успевала прочитать только половину страницы, когда Ольга её уже переворачивала. Надька вздыхала, начинала новую и снова не успевала. Читать кусочками было не интересно, и она оставила это занятие и стала выковыривать из щели между досок провалившуюся туда спичку. Зачем она ей понадобилась Надька не знала. Да она и не задумывалась об этом. Она просто упорно выковыривала спичку из щели. Наконец ей это удалось и она, повертев спичку в руках, переломила её и бросила в траву.
Ольга за это время успела перевернуть ещё один лист, а это означало, что чтение скоро закончится. Последнюю страницу, как показалось Надьке, Ольга читала очень долго. Она переводила взгляд то на Ольгу, то на книгу, а Ольга всё читала и читала. Когда она наконец подняла голову, Надькино терпение было истрачено полностью.
- Ну?! – дёрнула она подругу за платье. – Чё там?!
Ольга бережно положила книгу на крыльцо. Пересказывая содержание она размахивала руками, таращила глаза и корчила ужасные рожи, а Надька прижимала ладошки то к груди, то к щекам и, время от времени, шептала: «Ужас! Жуть! Ух ты!» - и другие подобные им слова.
Когда Ольга закончила свой рассказ, раскрасневшаяся Надька выпалила:
- А я знаю где у нас ведьминский колодец.
- Ведьминский?!
- Ага!
- А почему он ведьминский?
- А в нем небо не отражается.
- Как это?
- Как? Как? Ведьминский потому что.
- Далеко?
- Не-е. В гаю.
Ольга, забыв про книгу, вскочила и побежала к калитке.
- Побежали!
- А тебя не заругают?
Арест… Она совсем про него забыла. Столб, на который указала мать и запретила за него заходить, как часовой, стоял рядом с забором. За нарушение запрета можно было схлопотать дополнительное наказание, но ей так хотелось посмотреть на настоящий ведьминский колодец, что она, поморщив немного лоб, махнула рукой.
- А-а… Ладно. Гай ведь у нас в той стороне, - показала она рукой в противоположную от столба сторону, - а про ту сторону мамка ничего не говорила.
Такое оправдание нарушения запрета показалось Надьке сомнительным, но это ведь был не её арест, и она промолчала, решив, что Ольге виднее.
Запыхавшись от бега девчонки остановились у края леса, росшего вокруг озера. Среди зарослей лопухов и полыни виднелась давно заросшая и теперь едва приметная тропинка. По ней они и пошли. Через несколько метров заросли травы поредели, и тропинка стала заметнее. Густые кроны старых деревьев почти полностью закрывали небо, создавая прохладу, и если бы не влажность от близкого озера, здесь было бы совсем хорошо.
«Может быть небо не видно из-за деревьев и колодец совсем не ведьминский, - думала Ольга, шагая следом за Надькой, - и зря она из-за него нарушила запрет». Но думать теперь об этом было поздно. Дело уже сделано.
Ещё через несколько десятков метров тропинка повернула и исчезла под огромными листьями лопухов. Надька, раздвигая листья и отстраняясь от ещё не созревших, но уже цепких шишечек репейника, направилась вглубь зарослей, но вскоре остановилась и замахала рукой, подзывая Ольгу подойти поближе.
- Вот! – ткнула она пальцем в старый, полуразрушенный сруб, густо заросший со всех сторон бурьяном, когда Ольга встала рядом с ней.
Сруб был небольшого размера и совсем низкий. Даже маленькой Ольге он был ниже пояса. Без Надьки в густой траве она совсем бы его не нашла.
Надька подняла рассохшуюся, почерневшую от времени крышку и ржавые петли хрипло заскрипели. Она наклонилась над колодцем. Ольга медлила. «А, вдруг, сейчас оттуда ведьма вылетит,» - подумала она. Но Надька всматривалась куда-то в глубину, а из колодца никто не вылетал, и Ольга наконец решилась в него заглянуть.
Ни-че-го. На дне колодца ничего не было видно. Только чернота. Это было странно, ведь в колодце всегда отражается то, что над ним находится: небо, деревья, склонённые над ним люди. В этом колодце ничего не отражалось. Видимо он действительно был ведьминским.
Для большей уверенности Ольга посмотрела вверх. Небо над колодцем было. В этом месте деревья, словно по заказу, расступились и освободили небольшой участок чистого голубого неба.
Она снова заглянула в колодец. Любопытный паук спустился с ветки и повис раскачиваясь рядом с её головой. Видимо ему тоже хотелось заглянуть в необычный колодец, но, не увидев там ничего интересного, он, быстро перебирая лапками, снова поднялся на свою ветку.
Нет. В колодце, действительно, ничего не отражалось.
- Видела?
- Ага.
Надька вернула на место крышку, и они вылезли из зарослей.
Домой возвращались молча. Ольга всю дорогу пыталась придумать какое-нибудь научное объяснение увиденного, но то ли её знаний не хватало, то ли такого объяснения не существовало, ничего не придумывалось.
Вспомнив про арест, последний отрезок пути они почти бежали, но прийти домой до возвращения матери с работы у Ольги все равно не получилось. И теперь её занимал вопрос – накажут её за нарушение запрета или нет.
Книги, забытой на крыльце, на месте не было, а мать, как ни странно, вела себя так словно не заметила её отсутствия и Ольга, облегчённо вздохнув, подумала, что она, наверное, забыла про арест. Весь вечер мать молчала и присела рядом с ней на крылечко лишь, когда Ольга занималась своим любимым занятием – наблюдала, как солнце уходит за горизонт.
- Ну! Рассказывай. Что же такое случилось, что ты и книжку на крыльце бросила, и про арест забыла? Куда бегала?
- Ведьминский колодец смотреть.
- Ведьминский?! Это где же у нас такой?
- В гаю.
- Погоди, погоди! Это не за ручьём ли?
- Ага.
- А почему же он ведьминский-то?
Ольга поёрзала и, понизив голос до шёпота, сказала:
- В нём небо не отражается, - и, помолчав немного, добавила. – В нём вообще ничего не отражается.
- Н-н-да-а! Это серьёзно.
Мать покачала головой, улыбнулась и оставила Ольгу самой додумывать пошутила она или нет.
На следующий день было воскресенье. У отца, как обычно в уборочную, выходных дней не было, а у матери был выходной, и она сама пошла в обед поить телёнка. Телёнок сегодня был привязан в гаю за тем самым ручьём.
- Пойдём со мной, - сказала мать, приготовив для телёнка болтушку. – Цветов наберёшь.
Мать взяла ведро, вручила Ольге фонарик, и они пошли.
«И зачем ей днём фонарик?» - думала Ольга шагая рядом с матерью. Можно было спросить, но ей хотелось понять самой. Она включила фонарик и посветила им на дорогу. При ярком солнечном свете от фонарика на дороге не появилось даже маленького пятнышка света. Она посмотрела горит ли лампочка. Едва заметный жёлтый огонёк горел, но так тускло по сравнению с солнцем. Ольга постучала фонариком по ладони. Огонёк не погас, но и ярче гореть не стал. Она выключила фонарик и, оставив попытку понять взрослых, припустилась вприпрыжку догонять мать, которая далеко ушла вперёд пока Ольга занималась фонариком.
Они перешли ручей, прошли мимо тропинки ведущей к колодцу и вышли на большую поляну с множеством разных цветов.
Один высокий жёлтый цветок Ольге особенно понравился. От него пахло мёдом, и он был очень красивый. Но рос он на таком твёрдом стебле, что, как она ни старалась, никак не могла его сорвать. Она даже хотела перегрызть стебель зубами, но вспомнила, что растения бывают ядовитыми и не стала. Пока она теребили стебель цветка, фонарик несколько раз выпадал из рук, и она подумала, что лучше бы мать взяла с собой ножик. Сорвать этот цветок ей так и не удалось.
Возвращаясь домой мать показала на тропинку к старому колодцу.
- Вы к этому колодцу вчера бегали?
- Да.
- Ну пошли. Посмотрим, почему это в нём небо не отражается.
И она уверенно пошла вперёд. За спиной матери тропинка не показалась Ольге ни тёмной, ни заросшей. Она даже показалась ей намного короче, чем вчера.
Мать открыла крышку, и Ольга осторожно заглянула в колодец. В нём по-прежнему не было ничего кроме черноты. Мать зажгла фонарик, посветила им в колодец и тоже заглянула в него.
- Ну что? Теперь видишь почему в нём небо не отражается?
- Вижу.
Воды в колодце не было. Его дно было затянуто вязкой чёрной тиной и в этом не было ничего таинственного. Никакая ведьма колодец не заколдовала.
Мать закрыла крышку, а Ольга не могла понять рада она тому, что колодец просто зарос илом или нет. Исчезла таинственность, хоть и пугающая.
Вечером она долго не могла уснуть и всё возилась в своей кровати. За ситцевой занавеской, отделявшей спальню от кухни, мать и отец о чём-то тихо разговаривали. До её слуха долетали только обрывки фраз, но из слов «…что толку держать её дома…», «…опять чего-нибудь начитается…», «…пусть уж лучше по улице бегает…» она поняла, что арест окончен и спокойно заснула.