Сын Авраама

     Утро было сумрачным и дождливым. Я пил крепкий кофе с мускатным орехом и смотрел в окно.


     В дверь кто-то постучал. Я поднялся из-за стола, подошел к входной двери и открыл ее.


     На крыльце стоял незнакомый молодой человек как будто странно одетый. Смерив меня недружелюбным взглядом, он сказал: «Я сын Авраама. Я пришел убить тебя».


     Я решил, что мне послышалось. «Что? Что ты сказал?» - недоуменно вопросил я, пристально вглядываясь в незнакомца.


     Незнакомец (или сын Авраама, как он сам назвал себя) усмехнулся, потянулся к карману, вытащил из него пистолет и направил его на меня.


     Я испугался и тут же захлопнул дверь. Загадочный незнакомец попробовал выбить ее, но дверь не поддалась. Тогда он выстрелил в нее. После выстрелил в замок.


     Меня охватил ужас, я не знал что делать. Подсознательно побежал в свою комнату в надежде выпрыгнуть в окно, или, спрятавшись за шкаф, попробовать одолеть его, когда он ворвется в комнату.


     К большому удивлению своему я заметил в стене у кровати небольшой пролом. Я заглянул в него, протиснулся и стремительно покатился вниз.


     Я скоро катился вниз, и мне было приятно. Мне даже вспомнилось детство: зима, ледяная горка, и я качусь по ней на санках.


     Через какое-то время мое скольжение начало замедляться, и вслед за тем я ощутил под ногами твердую почву.


     Я осмотрелся по сторонам и рассудил, что попал в ад. Это было какое-то полутемное затхлое помещение. Повсюду сновали черти и не обращали на меня ни малейшего внимания, словно я был одним из них. Неожиданно позади меня раздались выстрелы. Я оглянулся и узнал в стрелявшем своего недавнего гостя. Значит, он тоже заметил пролом в стене и последовал за мной. Кто он, этот сын Авраама, зачем я ему, что ему сделал, если он готов преследовать меня даже в аду?


     Началась суматоха. Черти визжали и разбегались в разные стороны. Меня вытолкнули к стене, и я заметил на ней узкую лестницу. Я ухватился за нее и полез вверх. «Интересно,- представил я, - куда я теперь попаду? Может быть, в рай? Последует ли сын Авраама за мной туда? Можно ли из ада – в рай?» Но в рай я не попал, а вновь очутился в стенах своего дома.


     Здесь я проснулся. Открыл глаза и посмотрел на окна. По-видимому, на улице шел дождь. В комнате было темно и не верилось в утро.


     Вспомнил свой сон и мне стало совсем грустно. Мне давно не снятся добрые светлые сны. Всегда такие вот – абсурдные, мрачные. Утомили меня они. Сегодня меня посетил какой-то сумасшедший сын Авраама, завтра другой подобный персонаж объявится, или привидится вообще что-то невообразимое. Я успокаиваю себя тем, что кошмары снятся всем людям, пусть и не каждую ночь, как мне. Моя жизнь превратилась в кошмар, но только наполовину.


     Приготовил кофе. За окном и вправду шел дождь.


     Вскоре кто-то постучал в дверь. Я открыл. За дверью стоял незнакомый молодой человек. «Я сын Авраама, - сказал он, - и я пришел убить тебя».


     Я остолбенел. Что это? Это сон, я все еще сплю, а как же кофе? Наваждение какое-то. Это мне все кажется? «Что, что ты сказал?» – медленно протянул я в полной растерянности.


     Как и прежде незнакомец сразу же потянулся к карману, достал из него пистолет и направил его на меня. Несмотря на смятение свое, я все же успел закрыть дверь. Последовавшие затем выстрелы окончательно привели меня в чувство.

     Я бросился бежать в свою комнату, где сразу же заметил пролом в стене. После приключилось все то же: приятное скольжение, ад, черти, выстрелы сына Авраамова, визги, суматоха и лестница на стене.


     Я лез все выше и выше. Пожалуй, прошла целая вечность. Наконец я устал, почувствовал, что все члены мои онемели, и я уже не в состоянии подниматься дальше. Целую вечность, превозмогая боль и мучение, подниматься вверх и вверх и так и не достигнуть рая. Почему все бесконечно сложно для меня? Эта лестница ведет не туда. Люди как-то иначе в рай попадают, не по лестнице же. Внизу послышались подозрительные звуки и чье-то тяжелое дыхание, как будто кто-то поднимался следом. Наверное, это был сын Авраама, но в кромешной темноте ничего нельзя было разглядеть. Я сделал усилие, попробовал подняться еще немного, и в этот момент кто-то схватил меня за ногу. Я пытался вырваться, но тщетно. В отчаянии я закричал и проснулся.


     В комнате темно. Похоже, что вечер. Что со мной случилось, ведь я никогда не сплю днем? Эта постоянная темнота в окнах и дождь за ними неизбежно вгоняют в сон. Еще вот это ущербное сновидение. Как такое может быть? Один и тот же сон я вижу в который раз. Это похоже на помешательство. Неужели я сошел с ума? Нет, я не сошел с ума, не сошел. Это всего лишь глупый бестолковый сон. Чего я испугался? Мне снились сны гораздо хуже, и я все их благополучно забыл. Забуду и этот. Я обязательно забуду о нем, если он перестанет сниться мне из ночи в ночь. Или же это и не сон вовсе. Это все мое бытие, и сон лишь продолжение моего бытия, моего бредового бытия.


     Внезапно в голову пришла мысль. В оружейном ящике у меня хранится старое ружье двенадцатого калибра. Когда-то я ходил на охоту, у меня была умная верная собака. Славное было время. Я достал ружье, осмотрел его, почистил и зарядил пулей.


     Можно ли во сне убить человека? Или лучше сказать: позволительно ли мне убить человека во сне? Откуда взялся этот сын Авраама? Я никогда не видел его прежде и никогда не слышал о нем. В чем причина, почему он преследует меня, зачем хочет лишить меня жизни? Я не преступник, не злодей, не нахожу в себе ничего достойного смерти. Однако неизвестный мне распорядитель людских судеб так не считает. Я приговорен к смерти и гадаю, в чем заключается преступление мое. Он жесток и несправедлив этот неизвестный мне вершитель судеб людских и не считает нужным объясняться со мной. Посланец же его, сын Авраама, по всей видимости, и вовсе обделен разумом и в беседы со мной тоже вступать не намерен. Я приговорен, но я не согласен. Необходимо что-то предпринять. Что мне остается, что я должен делать и должен ли вообще делать что-то? Впрочем, знаю: я обязан избавиться от него. Во сне ли это произойдет, или наяву. Мне нужно избавиться от сына Авраамова. Он пристал ко мне и уже не отстанет. Мне следует самому убить его, но пока я не определился с предметностью. Если я убью его во сне, оставит ли он меня в реальности? А если убью его в реальности, не станет ли он являться мне во сне? Надеюсь, это произойдет во сне, и во сне я расправлюсь с ним. Боюсь, что в реальности задача может оказаться непосильной для меня.


     Кто-то подумает, что я сошел с ума. А я не сошел с ума. Я знаю, как люди сходят с ума. Все не так, как в моем случае происходит. У меня все по-другому, я просто решаю свои проблемы. Сын Авраама – вот моя проблема. А всякая проблема, как известно, должна решаться. Если проблема не решается, она перестает быть проблемой. Поэтому я категорически против присутствия сына Авраама в своей жизни и желаю устранить его из жизни своей как можно скорее. У меня есть хорошая идея на его счет. Это именно то, чего он заслуживает. В идее моей есть нечто от знаменитого «чеховского ружья». Только это не какой-то там литературный принцип. У меня буквально все. Я заряжаю ружье в действительности, а выстрелить оно должно во сне. Возможно ли такое? Почему бы и нет. Пора внести некоторое разнообразие в сновидения свои. Надоел мне этот однообразный бессмысленный сон.


     После заварил кофе и продолжил смотреть в темное окно, на идущий за ним дождь.


     Вскоре раздался стук в дверь. Я вздрогнул, встал из-за стола, поспешил за ружьем, взял его в правую руку и завел за спину, чтобы не было приметно. Сердце болезненно забилось: это сын Авраама; это тот, кто ищет смерти моей. Ко мне давно никто не ходит. Кроме него ко мне давно никто не ходит. Повадился что-то сын Авраама ко мне. Почему для своего акта он выбрал именно меня остается непонятным. Может, он хочет испытать бессмертие мое и дать оценку ему, насколько оно живуче и совершенно. Иногда вечерами в тишине я о духовном размышляю, и мне представляется, что бессмертие необременительно. Ты живешь вечным – живешь верой, надеждой, любовью и, не подозревая того, становишься бессмертным. Поэтому-то он и заявился к дому моему. Сын Авраама предполагает, что я бессмертен, сын Авраама пришел за бессмертием моим. У него есть пистолет, и он умеет пользоваться им. Но ведь он глуп, как мне представляется. Он глуп и ничего не смыслит в смерти, иначе я бы услышал от него другие слова сверх тех, что он Авраама сын. Он ничего не смыслит в смерти, но хочет примерить на себя бессмертие мое. Болван! Какой же болван! Много было сынов у Авраама. Этот, который из них? Как имя его? Безымянный, похоже. Безымянный сын Авраама. Если он сын Авраама, тогда я чей сын? Я начинаю сомневаться в происхождении своем и в отце своем. Отец мой есть отец многих детей, но отчего же нет у меня братьев? Как много их, как много их сынов Авраамовых. Зачем Аврааму столько детей? Пренебрегаю ими. Они хотят превращения жизни моей в несносную. Нет мне жизни от сынов Авраамовых.


     Я подошел к двери и резким движением открыл ее. На пороге стоял уже хорошо знакомый мне молодой человек странно одетый. «Ты сын Авраама?» - спросил я его. «Да», - бесстрастно ответил он мне. «И ты пришел убить меня», - продолжил я. «Да», - опять подтвердил он.


     Я отступил на шаг-другой и приложил к плечу ружье. Я думал, что он сейчас испугается и убежит подобно мне, и я не стану стрелять в него. Но он стоял и нахально смотрел мне в глаза. «Вот он-то, пожалуй, и бессмертен, – мелькнула у меня в голове мысль. –  Он не живет верой, надеждой и любовью, но при этом совсем не боится смерти». В какое-то мгновение мне даже показалось, что он вяло и равнодушно зевнул. Это было уже чересчур. Я выстрелил.


     Выстрел отбросил его на несколько метров. Он слетел с крыльца и укатился под высокую тую у забора. Я подошел к нему. Бедняга был еще жив. Он сдавленно дышал и как будто силился сказать что-то, прикрывая рану рукой. Я посмотрел ему в глаза, и мне стало жаль его. Нет, это не сон. Я только что убил человека. Это не сон. Я только что убил сына Авраама. Проклятье. Как мне теперь жить с этим? Я думал, что убью этого окаянного сына Авраамова и не буду считать себя убийцей, ведь он искал моей смерти. А все не так, все не так. И я ничего не могу изменить, потому что все поправимо, кроме смерти. Говорят, что через убийство история приходит в движение. В этом есть большая правда. Но я не героический поступок совершил, не подвигом отметился. Я просто убил человека, внушавшего мне страх. Я расписался в собственной немощи, опустошил сущность свою. Куда теперь двигаться жизни моей? Как прискорбно событие мое. Как прискорбно сознавать, что однажды мне пришлось убить человека. Даже если мне выпишут индульгенцию, я все равно никогда не смогу забыть, что однажды убил человека.


     Позвонил в ритуальную службу. Через несколько минут приехала соответствующая случаю машина и забрала тело сына Авраама.


     Я присыпал кровь землей, вернулся в дом и лег на кровать. Разболелась голова, но почему-то я не потянулся за таблетками.


     Это наваждение, безумный сон. Это пройдет, пройдет, само по себе пройдет. Для всего нужно время. Моя жизнь неприметна и незначительна. Это моя вина. Я обязан был устроить свою жизнь иначе. Жизнь должна быть яркой, насыщенной. А я не живу – я прозябаю. Так нельзя жить, как живу я: без божества, без вдохновенья и еще без чего-то там, о чем классик умолчал. Поэтому то, что происходит сейчас со мной во сне, гораздо важнее действительности моей. Я так думаю. А впрочем, к черту. К черту все. Я нездоров, возможно, нездоров или устал, просто устал. Устал от своего сумеречного существования. Зачем мне искать мнимую правду в своих сновидениях? Не лучше ли сохранить темноту неведения?


     Хотелось забыться, уснуть, но сон упорно бежал от меня.


     Ночью услышал стук в дверь. Я приподнялся с кровати и прислушался. Стук повторился, я не ослышался. Кто мог прийти ко мне в такой час? Кстати, который теперь час? Я потерял представление о времени. Ладно, неважно, за окнами как обычно темно, за окнами как обычно идет дождь. Хорошо, что за окнами темно. Хорошо, что за окнами дождь. Пойду, открою.


     Открыв дверь, я увидел перед собой незнакомого молодого человека странно одетого. «Кто ты и что тебе нужно?» - спросил я его. Он высокомерно и пренебрежительно взглянул на меня и ответил: «Я сын Авраама, и я пришел убить тебя».


     Я почувствовал необыкновенную слабость. Страха не было. Мука смертельная объяла меня. Наконец-то все должно разрешиться. Наконец-то все должно разрешиться как надо. Я вдруг понял, что нет во мне больше жизни, и моя смерть уже не является тайной для меня. Что ж: вот я.


     Я распахнул дверь пошире и встал в проеме. Сын Авраама сунул руку в карман, достал из него пистолет, направил его на меня и выстрелил.