Письма Учителю. Апрельские Магдалины

                "Почти всегда конченное поколение бывает конечным в развитии очередной системы насилия. Но есть
                исключения, самоочищение общества от разрушительных элементов"

                Ван Ли-чжун, социолог при дворе Фу Си.

                ***

 "                Извините, граф, что начинаю не с Вашей дневниковой строки.

 У Вас и так горячие весенние денечки 1889 года. Гормональный всплеск у самцов, определяющий их неразумные действия. Или некий, заложенный разумной природой и извращенный нашим видом инстинкт.

 Двадцать восьмого апреля визит в неполную, как говорят сейчас, семью.

 "Был у бедной: мать, кажется, обманщица професиональная"

 Ради Кришны, Лев Николаевич, сейчас таких вагон и маленькая тележка. Особенно в политике. Но большинство весьма упаковано. Нет, ваши не профи. Тем более:

 "...а дочь или чужая — жалкая проститутка с ребенком"

 Уже после ухода Вы сообразили, как можно было помочь. Но не вернулись. Впереди ждало ещё более серьезное испытание. И оно было связано с общим нашим пороком, названное Ковалевскими болезнью.

 Через день, побыв на присяге, проходите Девичье поле.  Сами знаете, историческое место Москвы. По одной из версий именно здесь, во время ига, отбирали лучших девушек для дальнейшей отправки к ханам.

 Сейчас же, 30 апреля, здесь не менее эпическая, так характерная для нашего общества картина.

 "Фабричный, здоровый, высокий, чисто одетый, требовал, чтобы женщина, крошечная, исполнила бы обещанный блуд или возвратила пропитое с нею половину, 40 копеек"

 Типичный пролетарий начального периода капитализма в России. Уже с бОльшим, чем у крестьянина, достатком. Спокойно может позволить попользоваться плодами платной любви.

 И всего за четыре гривенника. Из-за притока деревенских баб на Девичье поле подешевело.

 "Она давала 20 и хотела уйти".

 Ухажера такие финансовые потери выводят из себя:

 "Он хвастался перед толпой, одобряющей, что если она не даст 40, то он возьмет ее на ночь и натрет до мозолей (хохот)"

 Думаю, Лев Николаевич, нравы нашей толпы за полтора века не изменились. Правда, сейчас есть цифровой суррогат подобного экшена. Нажми на кнопку, получишь результат, пробуждающий в тебе самом самые низменные инстинкты.

 В описанной Вами сцене все реалити-шоу, "Дом-дам" на Девичьем поле:

 "Он со злобой тащит её на блуд"

 Если что, не только компенсирует недоданные крохой два гривенника, но и всклень попользуется.

 Следом ещё интереснее:

 "Потом повел её к начальству требовать исполнения её обещания".

 Можно было и профсоюз озабоченного гегемона подключить. Или партком.

 В накалившейся ситуации Вы поступаете почти как Христос:

 "Я пошел за ними и не выдержал, вмешался, дал ему 20 копеек и сказал ему, что он Бога забыл и его закон"

 Но не словом, обличающим зрителей, откупаете женщину. При этом насытившаяся действом толпа переходит на Вашу сторону. Возможно, кто-то из них ждет, сейчас барин поведет к себе.

 Фабричный в это время вспоминает свое семейное положение:

 -Я, барин, женат!

 Вас удивляет, что говорит он без всякого стыда. А что хотите? Блуда-то не было. Как и исправившейся Марии Магдалины с Девичьего поля. Закономерное, с приходом гегемона, разрушение привычных устоев. И следом-быстрый распад самой системы насилия.

 -Боже мой, -уходя с секс-ристалища, шепчете Вы, -когда же я обличу их? Неужели не надо этого...

 Вы правы, Лев Николаевич. В свое время главный либеральный демократ современной России призывал своего помощника "жестко насиловать журналистку".

 Харе Кришна, не журналиста. Хотя и это случается, но в местах не столь отдаленных.

  Такой отражение, Лев Николаевич, трагикомедии на Девичьем поле в нашу современность. Апрельские Магдалины -продукт подобного развития общества.

                Ваш ученик ЕС.

 A propos!

 Чуть позже преемник того либерального демократа был замечен в банальном харассменте. Но таким, как видится мне,  как с гуся вода, все божья роса.

 Не буду, Лев Николаевич, размещать иллюстрацию. А вот ролик с телеканала НТВ "Вон отсюда, фурии" рекомендую. Круче, чем описанная Вами сцена на Девичьем поле. Это, граф, ГД Р"