Уфимская Американка отдыхает, а мы в Закопане

Когда вспоминаю школьные годы, особенно уроки физры, то спина сразу вжимается в спинку кресла. Всё потому, что у нас был "Николай Иванович""и его легендарное "Ну что "сачки", готовы?" — физрук с характером танка и методикой, которую сегодня, наверное, запретил бы Европейский союз. Именно он водил нас в лес, на ту самую горку, которую мы называли «Американка»— потому что с неё съезжали как на американских горках: резко, страшно и с непредсказуемым результатом. Но это отдельный рассказ — достойный как минимум повести с иллюстрациями.

Теперь мы взрослые, обросли семьями, шапками с помпонами и болячками после тридцати. Решили: надо бы вспомнить молодость и съездить на лыжи. Не в Уфу, не в Абзаково, а сразу **в Польшу, в Закопане** — чтобы и красиво, и свежо, и можно сказать: «А мы тут, понимаешь, на европейских склонах».

"Собрались быстро": с утра решили — к обеду уже бегали по рядам в "Спортмастере", скупая всё, что блестело и дышало. Взяли "костюмы" для лыжной езды, очки, термобельё, маски, варежки, носки с «турбопяткой» и кучу мелких аксессуаров, о назначении половины которых узнали лишь на кассе"". А я в порыве патриотизма ""подрезал свой олимпийский шарфик-болельщик с надписью «Россия/Russia»"", превратив его в импровизированную балаклаву: выглядел как таинственный агент сборной по биатлону.

Поехали, конечно, не на чем попало, а на верном **Mitsubishi Pajero** — железном товарище, который прошёл и европейские автобаны, и австрийские горы, и болота, как под Нефтекамском. Кто знает, тот поймёт — если машина выжила под Нефтекамском, то она готова ко всему: от серпантина до ядерной зимы. И, как водится, не подвёл. Надёжен, как Николай Иванович в спортивной ветровке при минус 25.

Стали подъезжать — начался парад номеров: Минск, Калининград, Смоленск, Тула, Питер — все наши. Как будто в Закопане съехался весь бывший СССР, чтобы сравнить термосы и лыжные куртки.

А Закопане встретил как из рождественской открытки: снежно, уютно, прянично. Заселились в современные апартаменты, развели камин, разложили вещи, как будто жить собрались до весны. Ждём знакомых — они с другого маршрута едут, но тоже в этот снежный рай.

С утра — на склон. Дети — умные, взяли инструктора. Через двадцать минут уже ездят, как будто родились с лыжами на ногах.
Сынишка Бенжамин — просто в восторге: визжит, мчится вниз, машет руками и кричит, что «лыжи — это лучше, чем мультики». Ради такого и ехать стоило.

Я — романтик. Думаю: вспомню молодость, горку «Американку», Николая Ивановича — и поеду!

Поехал. Вернее, выехал. Вернее… выкосил двух немецких или польских пенсионеров, а потом поехал.

Первый спуск — как прыжок веры: лыжи вперёд, душа назад. Через три секунды я воссоединился с землёй — грациозно, как мешок картошки, сброшенный с прицепа.
Второй спуск — уже с криком «Я всё умею!», но тело явно не подписывалось под эти заявления: кувыркнулся, сделал непроизвольный шпагат, потом крабом — боком — в сугроб.
К пятому падению научился сопровождать финал звуком «УХ!».
К десятому — добавил озвучку «ОПА!».
К двадцатому — получил аплодисменты школьников из Лодзи.
К тридцатому — уже махали спасатели и кричали: «Пан, может, досить?»

Снег был везде: в ушах, под курткой, в капюшоне, кажется, даже в паспорте. Одна лыжа уехала вперёд, вторая осталась сзади, а я завис в воздухе, как нелепое знамение: **«Не делай так».**

Подошла симпатичная полька-инструктор, посмотрела с выражением «Господи, он ещё и живой?!» и говорит:
— Пан, носки разом!
Моргнул сквозь иней и понял это как: «Пан, да вы ж угроза для склона».

Сел на лавочку. Лыжи лежат отдельно. Я — отдельно. Достоинство — где-то между третьим и пятым сугробом.
И тут в голове голос Николая Ивановича:
— Молодец. Не сачок! Иди чай попей.
И я пошёл.

Вечером всё как в фильме: глинтвейн, местный сыр, деревянный интерьер, запах хвои и пива с колбасками. Смеялись, считали падения, спорили, у кого синяк эффектнее. Дети — счастливы. Родитель — слегка бит, но доволен. Отдых удался!

Сам город тоже порадовал: Закопане — это и деревянная архитектура «закопанского модерна», и термальные источники, и старинный рынок, и уютные кафе. А вокруг — горы, леса и тот самый ""Белка (Guba;;wka)"" с панорамой на Татры. Красота, но всё-таки не «наше».

С развалом Советского Союза все «раскрученные» горнолыжки оказались за границей. Теперь же и в Башкирии курортов хватает, и Сочи после Олимпиады держит уровень. Так что «просто покататься» вариантов полно.

А вот Закопане — это скорее ""«один раз — можно». Повторно — уже на любителя."" Красиво, атмосферно, но не родное.

И вот мы снова в надежном "Pajero", катим домой через горы, мимо ёлок, с ощущением, что сделали всё правильно. И только одна мысль греет:

"Да, Уфимская «Американка» отдыхает. Но мы всё равно по ней скучаем."