Личиночное. Тётка Тонна с перчинкой

Иногда я приходил в гости к бабушке. Она жила в пятиэтажном доме, построенном училищем. Построенном так плохо, что по стенам зимой текла вода, по воде разрасталась угольно-чёрная плесень, а окна и двери были сдвинуты куда-то к потолку, отчего для выхода на балкон приходилось перелезать порог сантиметров в тридцать высотой. Но зато рядом с домом был бескрайний пустырь, который местные жители приспособили под огороды. Причём огороды располагались полосками безо всякой ограды, а границами огородов служили тропинки. Был там и огородик моей бабушки.

А ещё в окрестностях было несколько небольших котлованов, уже заросших и заполненных водой. В одном из них, который мы считали озером и за характерную форму прозвали «Матрёшкой», даже водились ротаны. Но Матрёшка была довольно далеко, у недостроенного и заброшенного железнодорожного моста, а рядом с огородами был совсем маленький котлован, на дне которого расположилось озерцо, больше похожее на большую лужу. Озерцо это, как и котлован, были без названия. Там мы любили проводить время, жечь костёр, наблюдать за мелкой живностью, которая обитает в воде, планировать различные пакости и просто «беситься» без всякого плана и смысла.

С нами в то время играл один мальчишка, которого мы прозвали «Анё». Он был странный, молчаливый, рыхлого телосложения и глупый. А ещё он был похож на девчонку. Поэтому, собственно, и Анё – не он, не она, а что-то среднее. Порой над ним издевались, но поскольку он просто грустнел и молча уходил домой, а не устраивал представления с визгом, истерикой и погоней за обидчиком, издеваться над ним было скучно. И всё же ему часто доставалось.

Однажды мы устроили перестрелку на брызгалках в подвале. Брали пластмассовую банку из-под шампуня «Сакура», проковыривали в крышке дырку, а в дырку вставляли верхнюю часть от раскрученной надвое шариковой ручки. Оставалось налить внутрь воду и брызгалка готова. Плюсы – доступно, просто, забавно. Минусы – быстро кончается вода и дистанция боя невелика. Так вот, во время перестрелки в подвале, у Пимана закончилась вода, и он пополнил боезапас той жидкостью, которая скопилась у него в организме. Крепко бы он получил тумков, если бы обстрелял кого-то из других мальчишек, но под его струи попал только Анё, который погрустнел и молча ушёл домой.

В другой раз мы забрались на кучу кирпичей, из которых строили гаражи у дома, построили из них могучий, толстостенный дот и назначили Анё прикованным японским пулемётчиком, который должен был высунуть из дырки между кирпичами палку и кричать: «ды-ды-ды!». Сами же принялись швырять в дот кирпичи, изображая этим работу советских пушек. Так продолжалось до тех пор, пока один кирпич не попал в «пулемёт», задняя часть которого отскочила и больно ударила Анё в плечо. Анё погрустнел и молча ушёл домой.

Ну и когда мы раздобыли карбид и каждый сделал себе из банки от дихлофоса пушку, опять же досталось Анё. Дело-то простое. Ту часть, где устанавливается распылитель, следовало удалить, затем гвоздём пробить дырочку в донце и пушка готова. Берёшь кусочек карбида, плюёшь на него, закидываешь внутрь, потом подносишь спичку к дырочке. Пушка довольно громко хлопает. Дальше всё традиционно – Анё предложили послушать «голос Америки» и бабахнули ему в ухо. Не оглох он чудом, только потёр пострадавшую часть тела, погрустнел и молча ушёл домой.

Ну так вот, тётка Тонна. Это была огромная и толстая «тёхана». И у неё тоже был огородик. И мы её терпеть не могли. Во-первых, она воняла, а во-вторых воровала с чужих огородов. Лично видел, как она, стоя на тропинке, рвала огурцы на огороде моей бабушки и бросала их на свой. Поэтому навредить тётке Тонне было делом чести, что мы и делали довольно часто.

В тот раз мы сидели в котловане, болтали ни о чём и традиционно планировали пакости, пока, правда, без особого выраженного направления. И тут кто-то вспомнил, что у тётки Тонны на огороде растёт какой-то странный куст. Мы полезли посмотреть, что это за странный куст, и заодно наворовать у неё помидоров. Помидоры мы наворовали, а вот кустик оказался действительно странным и незнакомым. Высотой сантиметров сорок, ветвистый, с глянцевыми листьями и покрытый маленькими плодами, которые ещё и были трёх цветов. Часть была светлой, зеленоватой, часть баклажанового цвета, а часть ярко-красной. Только Зигота узнал этот кустик:

- Я видел! У мамки на работе такой в горшке растёт, – сказал он. – Это перец. Горький, капец!

Мы не стали проверять на себе и поверили на слово.

В котловане мы разожгли костёр и стали есть помидоры. В это время пришёл Анё и тоже попросил себе помидоров. Мы поделились, но тут Зигота сказал:

- Ты сходи, себе набери. Чего ты наши-то берёшь? Кстати, видел, что у тётки Тонны на огороде растёт? Трава такая прикольная. Вкусная.

- Какая трава? – спросил Анё.

- Авокадо! – ляпнул я.

- Чего-о? – Недоверчиво спросил Анё.

Я как раз прочитал «Гончих Баффута» Джеральда Даррела и название загадочного плода засело в памяти. Что это вообще за авокадо такое я понятия не имел, но полагал, что это что-то невероятно вкусное. И расписал, какая же вкуснятина — это самое авокадо.

- Да, - поддержал меня Зигота. – Вообще обалденная штука. Пальчики оближешь! Иди, нарви и нам принеси!

- Только ты осторожно, - добавил Кит. – Это дорогая штука, если тётка Тонна тебя спалит, убьёт нафиг!

Анё ушёл, а мы кинулись к краю котлована, чтобы посмотреть, как Анё будет есть перец. То, что он будет есть его сам, а не нарвёт и не поделиться с нами, мы не сомневались и секунды. И действительно, Анё постоял у кустика на четвереньках, оторвал один плод, пожевал его, выплюнул, рассыпал ворованные помидоры и побежал к нам. В котловане мы его встретили вопросами:

- Ну что, принёс? Блин, ты ни одного не принёс, всё сам сожрал? Ну ты чушка!

Анё тем временем отплёвывался, проветривал рот ладошкой и жаловался, что авокадо совсем невкусное, жгучее и вообще дрянь.

- А ты какое попробовал?

- Фиолетовое, - ответил Анё. Это было не удивительно, ведь плодов баклажанного цвета было большинство.

- Ты чё!? – сказал Зигота. – Это неспелое авокадо! Конечно, ты не то сорвал! Вот дурак!

Анё утёр рот и снова полез на огород к тётке Тонне. Сорвал там красный перчик, осторожно его зажевал, снова принялся плеваться и широко дышать ртом. Накормить его в третий раз уже перчиками зелёного цвета нам не удалось, потому что Анё погрустнел и молча ушёл домой.