Шедевр Глава 2 Пять бессмертных

Прошло полгода моего пребывания на Малой Лири. За это время  не было известий от родителей. Братья матери, стараясь, успокоить себя и меня, поочередно говорили, «Агенты Юйзерла могут, перехватывать любые сообщения и, обнаружить их местонахождение». Да, они были правы. Юйзерла  держала  в своих электронных руках информационные сети, от примитивных   до плазменных коммуникаций связи по всей территории Триумвирата. Физики и технократы Триумвирата подозревали о существовании первичных, мощных энергий, и  на протяжении десяти лет создавали приборы способные определить те  энергии. Однако,  война объявленная консулу Лири, подтверждала факт, что Юйзерла не достигла успеха в своих поисках и технических опытах по обнаружению ЛСЭ.

     Далеко за полночь, Кайсар разбудил меня, предложив быстро одеться и выйти в гостиную. Я  торопливо спускался по широким ступеням, в надежде увидеть кого-то из родителей, или сразу обоих. Дед разводил огонь в камине, неподалеку от него вполголоса переговаривались глава рода Элиас и неизвестный мужчина в темном плаще, стоящий ко мне спиной. На ткани плаща гостя  и войлочной шапочке поблескивали капельки влаги. Заметив мое появление, Ата, так звали главу рода Элиас,  протянул руку. Гость повернулся и вместо рукопожатия, приложив ладонь к груди, кивнул головой. Под веками гостя на мгновение, вспыхнули синие огоньки, исчезнув в сострадательных  глазах цвета каштана. Я узнал священника, а точнее параклета храма Лири. Защитников людей, хранителя знаний на Лири называли параклетом.
-Параклет прибыл к нам, за  тобой, такова воля консула Лири. Пока не утихнет буря вокруг семьи консула, он просил  Храм Осознания приютить тебя. – Сообщил Ата, опершись на свой витой посох из орешника. Его насупленные брови, шевельнулись, сбрасывая тень озабоченности. - Народ Лири знает.. и поймет,  род Элиас никогда не оставлял без защиты свою кровь, и не от страха перед кем-то, или из-за недоверия к лирийцам отправляет своего родича в храм. Параклет поведал мне, о соглашении между игили и твоим отцом много лет назад. Я доверяю Храму Осознания и уважаю волю консула Лири, при этом, ответственность за твою безопасность не снимается с рода Элиас. В любое время, каждая семья и дружественные дома других родов Лири примут тебя и при необходимости, пожертвуют собой.
 - Когда собираться в дорогу? - позволил я, спросить.               
 - Немедленно. – Ответил параклет.
Бабушка и две ее невестки собрали меня в дорогу. "Маленькая бабушка", так называл я маму моей матери, за ее невысокий по лирийским меркам рост и хрупкое телосложение. Маленькая бабушка обняла меня, не сдержав  безмолвных слез.                - Береги себя, мой мальчик, - произнесла она, тихим  голосом, помогая мне одеть теплую куртку. Я попрощался с женщинами, и вышел во двор. До рассвета оставалось не больше двух часов.
- Доброго  пути. – Произнес дед, протянув мне руку. Он хотел обнять внука, я чувствовал это желание, за его бесстрастной суровостью, но традиции лири не позволяли выражать нежность родичей прилюдно.
 - Помни, в тебе течет кровь благородного рода. Ни в поступках, ни в мыслях не умаляй этого дара. – Напутствовал почтенный Ата.

      До перешейка Кривой Косы нас сопровождали Кайсар и Казими. У тропинки, уходящей к острым скалам соединяющимся с отрогами хребта Большой Лири, Казими крепко обнял меня со словами,
-  Я постараюсь, навестить тебя. - Здесь, я расстался с дядями, продолжив, а вернее начав путь с параклетом.

   Было трудно определить, как долго живет мой спутник, его привычки. На взгляд  мальчика  девяти лет, он, физически казался слабее  мужчин рода Элиас. К тому же, параклет разговаривал мало, за четыре часа пути взглянув с высоты на гладь золотистого от лучей  солнца моря, параклет с сожалением в голосе, словно был знаком с моими творческими переживаниями, произнес:
- Какая кисть может превзойти кисть природы.

   Лирийцы на протяжении своей жизни пытаются, создать краски понимания, чтобы, обмакнув кисть в эти краски, приблизится к красоте творящей природы. Становясь перед мольбертом, я заворожено любовался картинами природы, понимая, что не возможно перенести естественную неповторимость окружающего на холст и, вместо пейзажей рисовал портреты.. несуществующих  людей. Так было проще, совесть не могла упрекнуть меня, заметив на какой-то линии погрешность нетвердой руки. Из всех работ  «галереи» на Орзо только  одна  являлась, копией реального человека на холсте… Мысли о Велде, о том, что он каждый день, в четыре часа выходит во двор и, глядя  поверх низенького забора на дорогу, ждет меня, заставляли торопить время. Я помнил, что с каждым заходом солнца мой безмолвный друг стареет, и однажды, даже если я успею навестить его, он может не узнать меня.
            
      К закату дня мы добрались до храма, затерявшегося в густых хвойных лесах Лирийского нагорья. Храм был построен за тысячу лет до моего рождения, из одинаковых по размеру каменных плит с мощными  двумя парами колонн. Длина постройки  вдвое превышала ширину и равнялась высоте, двадцать одному метру. Больше всего из увиденного, меня порадовала красного цвета крыша с куполом по центру. Она не имела ржавчины, и вокруг здания не было забора. “Здесь не место моей старости” - мелькнула обнадеживающая мысль. С торца храм защищали коричневые скалы, соединяясь с зелеными кустарниками. На маленькой лужайке перед входом паслась черная кобыла с жеребенком. Я остановился перед лошадьми, встретившись взглядом с осмысленными глазами существа, которому было всего несколько месяцев.
- Он потомок Гаруды. - Встав поодаль, сообщил параклет.
 Я вспомнил легендарного жеребца, служившего, одному из  родоначальников лирийцев Инану.
- За долгие годы эта порода приносила только кобыл, и вот, Гала  подарила нам жеребенка - добавил параклет.
Деревянные двери храма открыл послушник  в рубахе без рукавов и широких штанах. - Алу, уже десять лет наш ученик, он покажет, твою комнату. - Оставив меня на попечение ученика, параклет удалился.
Алу,  было около пятнадцати лет. Проводив меня в просторную келью, он указал на ткань, лежащую на тумбочке, рядом с деревянной шкатулкой.
- Прежде чем параклет приступит к твоему обучению, подготовь новую одежду.
Едва Алу ушел, я скинул с плеч рюкзак. Пространство, отведенное мне, имело маленькое оконце, но дотянуться до окна я смог, придвинув тяжелый табурет. У подножия скал, я заметил пасеку из десятка улей, две тропинки, одна из которых, уходила в глубь скал, другая вела к лесу. Сев на табурет, я вновь испытал прилив тоски по своим родным, по детворе Малой Лири. Много перемен не очень легко перенести, когда, они не зависят от твоего желания. "Если моя безопасность, поможет родителям, я справлюсь с чувством одиночества, печалями и даже сошью одежду ученика", - решил я.

    Откинув крышку шкатулки, я увидел ножницы, несколько иголок и разноцветных ниток. Развернув серую ткань на полу, на глаз, провел линии и углы, и смело отрезал лишние куски ткани, выходящие за «промеренные» линии. Кроить, оказалось легким делом по сравнению с шитьем. Нитка путалась и рвалась, стежки отличались размерами. За этим трудным занятием, я вспоминал о женщине, приходящей в дом на Орзо, помочь матери по хозяйству. Она очень быстро прибиралась в доме, успевая  залатать и постирать любимый свитер Сориса, на котором, с ее слов не было «ни одного живого места». Тем не менее, она,  мастерски штопала ценимую Сорисом вещь, и я ни как не мог заметить очередного «наложения шва». Ее звали Сами, единственная обязанность к которой не допускалась Сами, это приготовление пищи. Может она также умело, как и штопала, готовила вкусные блюда, но согласно лирийской традиции до семидесяти лет, эту обязанность лирийка  могла передать только в исключительных случаях, лишь лирийке из своего рода или семьи. Пища, являясь одним из материалов формирующей внутренние энергии, в процессе приготовления,  впитывала мысли  повара и потому, человек далекий от лирийской традиции, невзначай, мог навредить тем, кому предназначалась еда.

   Люди, достигшие возраста зрелости, или семидесяти лет, по причине замедления циркуляции внутренних энергий,  невольно  вытягивали из продуктов полезные энергии. Такая пища, даже будучи очень вкусной, не приносила пользы. Возможно, для представителей иных культур, это правило показалось бы странным, но оно входило в «бытовое уложение» лирийской традиции и выполнялось нами. Я готовил бы пищу с радостью, несколько дней подряд, если бы имел выбор между шитьем и стряпней. Все десять пальцев моих рук и ладони были проколоты иголкой.
Закончив шить ученическое одеяние, я без сил рухнул на кровать и проспал, пока яркие лучи солнца, протянувшись через окно, не разбудили меня.
  Было семь часов утра, но никто не пришел за мной, чтобы пригласить на прогулку или беседу.  Собрав инструменты для шитья и лоскуты серой ткани, я примерил свою новую одежду,  из просторных штанов и рубахи без рукавов. Если бы не узость рубахи в верхней части груди, я мог бы похвалить себя за первый, успешный опыт в наитруднейшем деле. Недолго думая, я распорол несколько швов на рубахе, и остался доволен своим одеянием.

       Не дождавшись ни кого, кто желал бы меня видеть, я вышел из кельи.  Прямо, в центре коридора стояла круглая стена  из красного кирпича. “Стена находится под куполом  храма.” - мелькнула мысль. Обойдя вокруг и не найдя входа, я заметил приоткрытую дверь на противоположном крыле от своей кельи.
- Входи. – Раздался дружеский голос за дверью.  Это был параклет.  - Хорошая одежда. Пройди. – Пригласил он. В четырех углах кельи присутствовали источники энергии. В маленьком камине, горел огонь, в углу, напротив, на широкую медную чашу падали струйки фонтана, в двух других углах находился керамический горшок с землей и небольшой вентилятор.
 - Здесь то, основное, что дает нам силу. Со времен блеска утренней зари - разума в человеческом существе, гуманисты разных ветвей расы людей создали Луч Лири, отдав индивидуальный, духовный свет в служение единой цели – защите человечества в необозримом пространстве космического времени. Для поддержания  Луча Лири и служения ему,  из достойных были отобраны единицы людей, способные создавать гармонию из энергий непримиримых в понятиях людей стихий, защитники права жизни на жизнь – параклеты. В спирали ДНК,  рожденного для ответственности за жизнь, вместо стандартного набора восьми прото-клеток  тринадцать, включая пять  бессмертных.  «Лишние» пять, прото-клеток  входящие в симбиоз с частицами существующих вокруг энергий, мы называем даром Луча Лири. Теперь, ты знаешь, кто ты.

    Из сказанного параклетом я понял, что должен стать тем, кем являлся он. А насчет «пяти бессмертных» меня постигло удивление. В академии  довелось, «собирать»  спираль ДНК виртуально, и поскольку в моем представлении спираль предстала неоконченными кривыми, я с увлечением «нарастил» к ста тысячам известных клеток еще пятьдесят тысяч. Однако, буквер-анатомик вынес мне предупреждение за виртуальную модель ДНК-мутанта...
- Согласен ли Эсану, принять, меня своим наставником? - спросил параклет.
«За чем спрашивать? Ведь между нами уже давно существует короткий отрезок наставник - ученик. С тех пор, когда параклет нанес мне знак.» -  Возникла  мысль.
- Если ты не готов решить сейчас, можешь не отвечать. – Добавил он.
- Шесть лет я ощущаю на спине мысль наставника. – Едва я произнес, параклет убрал руку со своей спины и протянул мне сандалии из мягкой кожи. Они были новенькие. «Конечно, он сшил их для меня, этой ночью, когда я трудился над новой одеждой» - догадался я. 
-Когда идет дождь, орошая поля, он наполняет также водоем, пусть осознание пронизывает наш разум, я готов услышать тебя. - Он снял с головы войлочную шапочку, обнажив коротко стриженные волосы.

 "Что я мог рассказать параклету? Свою смиренную тоску по счастью на Орзо или о рисовании в свободное от себя время?" - подумал я.
 - Свои страхи,  то, чего мы не знаем, сворачивает нас с пути. - Пришел на помощь параклет, словно он слышал мои короткие мысли. 
 - Я предполагал, что мои родители останутся всегда молодыми и красивыми, но однажды, случайно, увидев старика обремененного жизнью, расстался с желанием взрослеть, и глядя на своих родителей, боялся их старости. Этот страх жил в моих глазах немым вопросом к каждому из родителей, "мама ты же не будешь старенькой?!", "отец, ты ведь не состаришься?!"   
Каждую неделю я приходил к дому старика и присев напротив, смотрел на творчество Времени. Того, кто открыл мне знание, краткости мига  бурлящей в теле человека жизни и второй страх, звали Велд. Старик орзо стал частью моей семьи, теперь я боюсь, не застать его, потому как он подвел к третьему страху. В уголках его серых глаз я увидел темноту по имени "смерть" о которой ничего не знаю. В стычке с мальчиком орзо я открыл первый страх, сила лирийца является его слабостью, от понимания последствий применения этой силы. Теперь, когда мои родители в беде, я сожалею, что не могу им помочь и тороплю время поспособствовать моему взрослению, чтобы стать лицом к лицу с врагами, чьи образы не могу представить. Возможно, те враги станут  как  родственники, как Ацтек, мои букверы и Велд частью моей жизни, поскольку я узнал,  люди отличаются друг от друга намерениями, а в остальном они люди. - Так, я поведал параклету  свои страхи, нагнавшие меня между радостью жизни и болью осознания.

-Осознание независимости обстоятельств и Времени от желаний человека, склоняет его разум противоречиями, это естественно, как свет дня и тень ночи. Не много не мало, мой ученик знает о жизни, и задача наставника указать тропинку, ведущую к намерениям его жизни. - Начал  параклет. - Все находящееся вокруг тебя, от крошечных до громадных тел оказывают влияние на органы чувств, разум и судьбу. Случается, листок с дерева закинутый ветром в окно, в попытке вклиниться, в цепь мира окружающего человека, рождает великие перемены в его судьбе, параклет должен, знать, как встроить в линии гармонии не только энергии щедрой природы, но и энергии предметов и людей.  -  С таких напутствий началось мое обучение в Храме Осознания.

 После первой беседы с параклетом память раскладывала,  сказанное им о "листке принесенном ветром", возвращая к последним дням проведенным на Орзо. За десять дней до внезапного отъезда в Лири, я нашел у ворот котенка. Котенок вбежал за мной во двор, и пока я ходил на кухню в поисках корма, он как-то проник в дом, и уже к вечеру чувствовал себя полноправным членом семьи. Отец был рад маленькому существу, только мама, нахмурив свои красивые брови, насторожилась, сказав, - "Было бы лучше, если бы мы, сами принесли его в дом".  Через несколько дней, я невольно услышал разговор мамы и Сами. В голосе мамы дрожали тревожные нотки. Как я понял, она каждый вечер выносила котенка за ворота, но утром он вновь оказывался в доме. "Это не хороший знак. Животное чувствует, что в доме освободится место для него, и торопит кого-то из нас уйти". - Призналась она, Сами. 
Дабы успокоить маму, Сами закончив обязанности по дому, унесла котенка с собой, но через день, мы покинули Орзо. Теперь, я понимал, что котенок являлся тем самым "листком занесенным ветром", предвещающим серьезные перемены в судьбе моей семьи.

                До бесед и уроков по овладению техникой энергий или “пяти бессмертных”, в мои обязанности входила забота о Гале и жеребенке, которого я назвал Гару. Рано утром я выводил лошадей из конюшни на зеленые окрестности вокруг храма. Вечером, до захода солнца отводил  к водопаду. Гала закончив пить,  смотрела на наши игры в воде с Гару. Так продолжалось два года. За это время я  узнал, что в храме кроме меня еще четверо учеников включая Алу, двенадцать игили - учителей Храма и параклет. Моему обучению каждым из игили отводилось по одному месяцу ежегодно. И только параклет, независимо от графика обучения, являлся моим  главным наставником.

     Игили Куш в течение первого месяца своего наставничества открыл мне состав и свойства воздушных энергий. Орел символизировал матрицу воздуха и потоки знаний, накопленных человечеством от своего рождения до современности. Трудно было запомнить тысячу названий и свойств частиц составляющих всего лишь часть из девяти тысяч элементов Орла. Если бы не игили Сез, разъяснивший бесконечность возможностей памяти, было бы сложно осилить, столь объемные знания. Цепочка информации аккумулировалась под кодовым словом являющимся ключом к образам и формулам, даже запахам характеризующим элементы, хранимые в  каждой “бессмертной” клетке, активируя возможности известных и неизвестных людям энергий.

   Адъюнкты представляют мозг в аналогии с жестким диском или процессором компьютера. В учении храма, дополнительные терабайты информации содержатся также в каждом органе человека. В свою очередь, любой орган физического тела оснащен в каком-то смысле микро-процессором, с встроенной программой пополняющей и сохраняющей информацию в объеме не меньшем, чем секретные сервера Юйзерла в Безымянной пустыне.
 
     Под наставничеством игили Сеза я освоил, способы создания дополнительных емкостей для хранения  информации не только в полушариях мозга, также  по всем органам и клеткам физического тела. Вдохновленный знаниями, я без страха развивал свой разум, восхищаясь, подобию человека вселенной, осознанием. Оттенки и звуки окружающей реальности и даже воспоминаний, в процессе обучения становились объяснимыми причинами и следствиями состава моих энергий, питающих мысли, разрешая давние кризисы в сознании.

            Моя двенадцатая зима пришла внезапно. Поглотив теплую осень Лирийского нагорья,  она за ночь накинула белый покров дышащий прохладой на окрестности. Под этим покровом, земля понизила свои биоритмы, подобно медитирующему человеку, углубленному в необъятную вечность.

     Ранним утром, когда осторожные лучи восходящего солнца, как бы спросонья ощупывали слепящий белоснежный покров, все обитатели храма вышли расчищать тропы к  пристройкам храма от снега. Круглой лопатой, стремительно раскидывая снег, я добрался до ворот конюшни. Все были заняты уборкой, лучи солнца еще лежали на холмах, готовясь, снизойти на окрестности. Отложив лопату, я скинул шерстяную куртку, и стремительно закружился, призвав на помощь энергию застрявшего меж холмов ветра. Когда я остановился, на пространстве десяти метров вокруг чернела мерзлая земля. Открыв ворота конюшни, я поспешил внутрь. Гару приветственно тряхнул иссиня-черной гривой. Положив в ясли сена, я погладил Галу,  в ее огромных глазах, отражался  параклет, стоящий за моей спиной.

- Нам нужно вернуться в храм. - Сухо произнес он.
"Может из-за столба снежного вихря, поднятого мной, недоволен учитель?" - мелькнуло в моей голове. Игили рекомендуют  ученикам, вместо энергетических  физические упражнения, независимо от того, что первые связаны с меньшими затратами сил организма. Следом за параклетом, смахнув с одежды снег, я прошел под своды храма, еще десять шагов и, мы в ученической.
- Консул Лири арестован, прошедшей ночью агентами Тайной Палаты, - сообщил параклет, подавляя озабоченность в глазах. -  Я знаю, он не выдаст учения храма и "ключ" к знаниям огромной силы даже под принуждением. Но если "ключ", попадет в руки управленцев Юйзерла или к чиновникам Орзо, способным изменить жизнь в зависимости от собственных намерений, катастрофы не избежать.
 
      Храм Осознания, не имеющий коммуникаций связи, ограниченный в сношениях с внешним миром  деревней в трех километрах, всегда знал о  происходящем на Орзо и Юйзерла. Это обстоятельство меня удивляло, пока я не согласился с мыслью, что существует некая линия связи, сокрытая от учеников, но используемая игили для получения информации. Отодвинув на "потом"  тайну связи храма с внешним миром, я думал об отце. Если он добровольно не отдаст "ключ", как долго ему находится в заключении? И тут.. страшная догадка стала терзать целостность моих энергий, вернув память к середине третьего уровня академии. Адмирал академии, прозванный среди адъюнктов "Звездным", из-за алмазной звезды которую, он носил каждый день, независимо от формы одежды, вошел в аудиторию в сопровождении «ледяного»  на вид мужчины без мантии буквера, с колючими глазами на бескровном лице.  " Господа адъюнкты, вам предстоит изучить новую дисциплину, "нейро-физиологическую боль", сокращенно - НФБ. Курс данной дисциплины будет, вести майор четвертого уровня Тайной Палаты военных сил Триумвирата “тптэшник” Ризер. Едва адмирал, представив нового буквера, закрыл за собой дверь, Ризер воспользовавшись пультом, включил экран. На полотне экрана за кафедрой, вспыхнули сгустки черного, сменившиеся красными пятнами, стекая с белой основы экрана.
     Тридцать минут внимание двадцати адъюнктов было приковано к экрану демонстрирующему древние инструменты и орудия пыток, а также способы их применения, придуманные людьми за период с глубокой древности до начала освоения космоса. Уродливая сторона человеческой мысли в этом изощренном искусстве ненависти к себе, ошеломила не только меня. После окончания учебного фильма, было очень тихо, так тихо, что я слышал учащенный стук сердец своих соседей. "Ледяной" буквер оправдывал создание орудий пыток в устной части своей лекции, как средств, способствующих развитию науки и прогресса в целом. Подчеркивая, что НФБ, является подразделом военных доктрин всех времен, с той разницей, что современные инструменты пыток имеют более гуманный и компактный вид, продолжая совершенствоваться по мере научно-технического прогресса, и каждый офицер Триумвирата обязан знать НФБ,  независимо  станет или нет в будущем офицером ТПТ - Тайной Палаты Триумвирата. После урока Ризера, адъюнкты покинули аудиторию без шума, даже не обмениваясь впечатлениями. Не знаю, стали мы сразу взрослее от первого урока майора, или нет, но в глазах некоторых адъюнктов, я заметил свойственную взгляду Велда тень страха.

- Все способы для достижения цели хороши, - произнес параклет, отводя глаза от моего лица.
"Почему наставник не смотрит мне в глаза?!" - удивился я. И только, почувствовав напряженность между своих бровей, понял. Страх подобно вирусу мог проникать посредством мысли, вопреки расстоянию и времени в настоящее и, сейчас, отражается на моем лице.
- Человек произнесший эту фразу, возможно, сам того не понимая, принес много проблем людям, - продолжил он.- Твоему отцу будет  трудно, хотя, игили не оставят волны его сознания без поддержки. Продолжая бороться за свой разум, он не сможет не думать о  близких, по тому, тебе предстоит быть готовым...
 
- Его будут пытать... - Вырвалось у меня. Параклет не стал успокаивать, либо заполнять мой разум отвлекающей беседой,
 - Тебе ведь известно, лирийцы живут более духом, нежели телом. Чтобы извлечь "ключ" хранимый консулом, Тайная Палата Триумвирата применит любые способы.
 После его слов перед моими глазами, вновь мелькнули инструменты пыток из уроков Ледяного буквера.
-  Как я уже сказал, храм Лири будет поддерживать  сознание и силы консула, но силу духа мужчины может питать только его семья и в большой степени сын. Не бойся видений и снов, я верю Эсану, ты справишься.

       С этого дня, я каждый вечер перед сном дополнительно, стал заниматься с игили Джег. Параклет, да и все игили решили углубить мои знания, нарушив последовательность  обучения,  этого требовали обстоятельства и все мы стремились, "смягчить" острые углы наступающих событий.

Игили Джег в отличие от других учителей был немногословен. В первое наше знакомство, когда я только прибыл в храм, почувствовав, что мои мысли “спотыкаются”, из-за его совсем не лирийского вида и вялых изречений, сопровождаемых  ленивыми жестами, Джег случайно обронил фразу, которая сразу упорядочила мои мысли. "Бык сильное существо, однако, даже тощий старик его хомутает, и пашет землю". Так, мудрый игили придал равновесие, моему колеблющемуся  между значимостью физической силы или разума, выбору. Джег открыл мне энергии земли исходящие от ядра земли до тонкой коры на поверхности и обратно. Расширив мои познания в геофизике. Матрица энергий земли зашифрованная в символе Быка, восхищала процессами преобразования энергий в зависимости от влияния времени суток и сезонов года. Мягкие потоки энергии движения Земли, постепенно увеличивающие ядро земли, при моем ознакомлении с их действием, покоряли клетки организма обволакивающей лаской. Более ощутимые энергии базальта, гранита, кремния в глубинах земли, имели низко частотные звуки, как и энергия самой коры, и немного притормаживали скорость мыслей.
 Был ли я счастлив обременяя себя знаниями? Да, если в достаточной мере научусь их применять, для защиты жизни.

    В процессе ускоренного обучения, мои ночи не приносили привычных видений и снов. Едва сознание подходило к границам сна и бодрствования, я видел две плоскости одну освещенную светом полной луны, другую отторгнутую тьмой. В центре освещенной плоскости, сквозь приглушенные звуки, тревожащие разум, мелькал силуэт отца, ведущего борьбу в защиту своего сознания. В резонанс звуков, огромные волны подобно морским при шторме, накрывали могучий силуэт отца. Едва волны расходились для нового натиска, от возвышающегося подобно скале отца, мое  сердце, переполненное тревогой, вскрывало хранилища энергий организма, спасаясь в забытье.
   По предположениям игили, отец находился в секретном здании Тайной Палаты Триумвирата на глубине не менее тридцати метров от уровня моря, на одном из закрытых для туристов островов Залирийского архипелага.
"Следует подавить эмоции сопереживания, и осознать происходящее". - Решил я на четвертый день выхода на Плоскость Тонких Вибраций.   «Не зная как помочь, мы порой мешаем близким людям, иногда полезней, представлять их чужими". -  Вспомнил, я сказанное как-то параклетом. После, я осмелился, выйти на Плоскость и встать, рядом с  консулом Лири, которого поместили в прозрачный бокс заполняемый водой и, выдержать пытку электричеством в воде, разделив все его ощущения.
Девять янтарных конусов каждого из игили, окружали силуэт консула, мой, десятый конус на расстоянии полушага. Нет, ни каких болезненных уколов электрических волн, лишь слабое покалывание по поверхности тонкого тела как результат мгновенной кристаллизации воды. Связывая кристаллы воды, сверкающие нити воли игили передавали отцу дополнительные импульсы, разряжающие электрические потоки.

     Я уже знал о твердом состояние воды, называемой “мед в сотах” при котором направленные электрические волны, застревают в “сотах”, а избыточные электрические заряды, успевающие, проникнуть в состав льющейся в прозрачный бокс воды усилиями отца, вспыхивают тысячами огоньков вокруг и на его теле, разряжаясь через доли секунд. Составляющая электричества ток, простейший процесс включения и работы электрической лампочки, в результате электрического заряда, еще не открытый техниками Орзо и Юйзерла, мне раскрыл игили Джары, те же частицы, тот же принцип скорости уплотнения энергии, имеется в любом  живом организме. Еще до ареста отца, в процессе тренировок, как игили Джары, прикладывая к энергетическим узлам своего тела лампочку, импульсом напряжения мышц и крови, я научился включать лампочку.

        На Плоскости Тонких Вибраций порции энергий различной частоты направлялись на консула, без учета времени суток влияющих на уплотнение квантов. Игили определив силу электромагнитных волн от излучателей тптэшников, вычислив величину колебаний квантов, формировали ловушки или препятствия поглощающие порции энергий, направленных на биологическое тело в боксе. Ловушки игили  в форме неразличимых от частиц воздуха и земли сетей и антенн, парили на Плоскости Тонких Вибраций, отводя потоки энергий направленных тптэшниками к заземленным конусам, за Плоскостью.

       Были дни, когда я не мог проделать и двух шагов после спуска с Плоскости Тонких Вибраций, тогда наставникам приходилось, делиться со мной энергией. Я догадывался, что в организм отца вводят химические блокираторы энергии, подавляющие также сознание.
       На пятый месяц борьбы идущей на Плоскости Тонких Вибраций я несколько раз терял сознание, и бредил, лишь помощь параклета возвращала мое сознание. Взглянув в глаза своего наставника, после очередного "отключения", я почувствовал в них скорбь обреченности.
- Тебе нужно отдохнуть. Сегодня попробуй поспать, - отведя взгляд, выдавил он.
- У нас общее с отцом сознание, мы срослись сознанием и тонкими телами, - напомнил я, отвергая тяжелые предчувствия.
Параклет, дотронувшись до моей руки, покинул келью.
        Пробуждаясь, засыпая, я все же вышел на Плоскость Тонких Вибраций. В первое мгновение меня ошеломил покой, словно сознание отсекли от всех линий информации, энергий. Ни звука.  Консул пошатываясь, едва стоял на ногах с полусогнутыми коленями, в этой убивающей пустоте покоя, в которой не было ни одного источника энергии в каком-либо виде. Приблизившись, я увидел под ногами святящийся от выгорающих импульсов канат, идущий от его пояса. "Эс.. уходи". - Проникла в сознание просьба. Подняв конец каната, я крепко вцепился в него. Боль, прожигала каждую клетку в моем теле, давила на глаза, десять основных резервуаров энергий тела, - называемые людьми чакрами тела, вздувались, готовые лопнуть. Отец, заскрипев зубами, напрягся и выдернул канат из моих рук. "Шедевр шедевра"... – донесся, словно эхо удаляющийся голос отца в сознании. Его силуэт покачнувшись, отошел к тени Плоскости. Я бросился за концом ускользающего  каната. "Эсану, вернись". - Энергетическая волна сжала мои ключицы. Параклет, выдернул меня из Плоскости Тонких Вибраций. 
       Я открыл глаза. Игили Джары склонившись надо мной, латал пробоины в теле. Шесть крестообразных надреза на энергетических узлах моего тела почесывались от тепла сочившейся крови.  Игили не прекращали наблюдение за Плоскостью Тонких Вибраций. Заметив, что я в опасности, Джары и наставник поспешили в мою келью, догадался я.

       - Тимус выдержал, перепонки тоже целые, кровь из ушей спасла зрение и гипоталамус. - Говорил Джары, прокалывая длинной иглой каждый из моих пальцев на руках и ногах.- Меридиан сердца и печени ослаблен, нет капли на среднем и безымянном пальцах.. - Энергия от ладони Джары проникла сквозь диафрагму нащупав меридиан между диафрагмой и солнечным сплетением.
 - Тптэшники задействовали сверхнизкие частоты, Эсану попытался перевести передающую линию на себя, двадцати пяти секунд хватило, для накопления учеником радиоволн.- Догадался параклет.
-Да. При обнулении нами передатчика-воды. Они задействовали электрические и магнитные сигналы от сверхнизких частот попеременно. Алгоритмы сигналов антенн электрического и магнитного типов рассекаются шумами.. не предусмотрели.. мы данный момент. Эсану нужно восстановить силы. - Джары, вышел.
 -Молчи - попросил параклет, бросив взгляд на мое лицо. - Потом. Когда вернутся силы, и осознаешь все, что хочешь сказать, мы поговорим.
      Зажмурив глаза,  безмолвными слезами я оплакивал отца, обращаясь к темноте, поглотившей его силуэт.- "Отец, почему ты вырвал из моих рук канат?! Отец, прости.. я был слишком слаб, чтобы удержать тебя, придать сил"...
 
    Неделю я не вставал с постели, сломленный утратой и болью. Все это время дипломаты Лири, вели работу по выдаче тела консула  родственникам. Чиновники Орзо отказывались от переговоров, под давлением Тайной Палаты Триумвирата, озвучивали причину, что отец уже захоронен в Некрополе Славы, как погибший при невыясненных обстоятельствах дипломат высокого ранга. Эта ложь звучала со всех информационных узлов, спотыкаясь об вещание независимых  корреспондентов Этни, утверждавших о  причине смерти консула в результате пыток.
 
     Под давлением народа Лири, возмущенного нарушением  традиций, о захоронении умершего лирийца на родине по канонам погребального ритуала, хакан Лири подписал ноту протеста, подготовленную пронадами Этни, и вскоре, тело консула было выдано лирийским дипломатам.

     На рассвете,  войдя в келью, наставник встал у окна.
-Уже сегодня, как только доставят тело консула, пройдет церемония прощания. Нам нужно собраться в дорогу.   
Я приподнялся с постели, взглянув в глаза человека, ставшего мне за последние годы другом и братом.
 -Многим людям до глубокой старости необходим рядом отец, ты же рано стал человеком, осознающим законы жизни и, сам в состоянии указать правильный выбор людям.
-Я не смирился с потерей.. Почему игили отпустили канат? - спросил я.
Параклет отойдя от окна, присел напротив.
-Бокс, в который поместили Арвиса, нашими совместными усилиями был вскрыт. Двое из тптэшников, попытавшиеся закрыть люк бокса и бреши проделанные нами, погибли. Им хватило сорока секунд воздействия линейных энергий. Если и выжили, они уже непригодны для Тайной Палаты. Направив на бокс гравитационное линзирование, предварительно вскрыв резервуары энергий организма консула, тптэшники, параллельно применили сверхнизкие частоты для подавления его сознания. При указанном воздействие, он смог, выбраться из емкости, только  не успел восстановить шесть из семи чакр известных Тайной Палате Триумвирата. Энергией четырех из десяти чакр и короткой волной нижних стволов ЛСЭ консул, успел блокировать свое сознание и защитить тебя. Едва приметные шрамы на твоем теле, передались от физического тела консула, через Плоскость Тонких Вибраций. Ты ведь почувствовал, что сознание отсечено от энергий окружающего мира в глухих стенах искусственной пустоты?
Я кивнул, вернув все ощущения последнего выхода на Плоскость Тонких Вибраций.
 -Всего  пятнадцать минут воздействия приборов тптэшников с чередованием частот различных энергий, каркасы физической энергии распались бы, уничтожив сознание. С учетом, что контроль над сознанием, мог быть, разблокирован, Арвис принял решение замкнуть цепь своей смертью. Резервами собственного организма, ни нашим участием консул не мог, создать преграду от проникновения сканеров Юйзерла  в его разум, чтобы прекратить его страдания и сберечь тайну ЛСЭ, игили отпустили волны сознания Арвиса. Он сам знал, о подобном конце, когда получил знания, от Луча Лири будучи маленьким мальчиком. Было, что-либо запоминающееся при твоем самовольном выходе на Плоскость Тонких Вибраций? - Спросил параклет.
 - Я услышал голос отца, с просьбой  “уходи”.. и еще, “шедевр шедевра”.
 - Значит, сказанное им, предстоит разгадать тебе. - Параклет вышел.

       Консулы Орзо и Юйзерла объявив отца “пропавшим при невыясненных обстоятельствах”, каждую неделю отчитывалась по поисковым операциям, продолжая пытать консула Лири. Парламент Лири, хакан, все управленцы и чиновники Триумвирата, знали, что консул находился в застенках Тайной палаты Триумвирата. Только население Триумвирата нуждалось в ложной информации для политического спокойствия. Да и, могло ли привлечь внимание обывателя тройственного союза, незаконное задержание и смерть консула небольшой аграрной страны...
 Остановив мысли, я встал, быстро оделся. Глотнув из кувшина принесенного параклетом сока барбариса разбавленного медом, несколькими асанами восстановил потоки меридианов своего организма.