Смерть бога

Солдат был молод и хорош собой. Кажется, откуда-то из Америки. Он весело заговорил с девушкой. Белла (так эту юную блондинку прозвали в городке) скромно опустила глаза. Он очень откровенно предложил то, что обычно так бесстыдно предлагают мужчины хорошеньким девушкам на улице.
Он аккуратно взял её за руку:
- Пойдём.
- Куда? – еле слышно спросила она, но он её уже не слушал.
Она опомнилась, когда они вошли в скромную комнатку в гостинице. Нетерпеливыми руками он стал раздевать её. Ей было страшно, но всё равно хотелось его прикосновений.
Он положил её, голую, на низкую кровать.
Она неожиданно для себя сказала:
- Но ведь я девица. У меня никогда не было мужчины.
Солдат, уже тоже голый, молча пристраивался сверху неё.
- Что же будет, когда все узнают, что я вышла замуж не девой …
Она заплакала – как-то вышло само собой.
Солдат смущённо опустился рядом с ней. Помолчали. Блондинка тихо хныкала в тишине дешёвой гостиницы. Наверное, уже весь городок знает, что она пошла в гостиницу с каким-то с погонами. И уж наверно, пошла не цветочки нюхать или молиться …
Беллу выдали замуж за старика через четыре месяца. Собственно, девушка именно поэтому и хотела этого молодого солдата, чтобы хоть как-то досадить этому своему старому вонючему жениху, но ведь и с прерванной девственностью замуж не выйдешь – заклюют, всем городком и будут её ругать. Лучше уж так, как было.
В городке говорили, что она ходила к солдату в гостиницу. Поговорили, да перестали. Солдат исчез куда-то. Многие ждали скандала от замужества Белочки – обнаружится, что она уже не дева, вот будет потеха-то!
Но ничего не произошло. Старикашка, за которого выдали Белую, (все в городке его звали Алиментщиком за большое количество алиментов на детей, им прижитых от разных женщин) после первой брачной ночи никаких недовольств родителям девушки не высказал. Наоборот, с удовольствием на следующий день после первой брачной ночи угощал всех гостей и родственников, прямо ответив на прямой вопрос одного из друзей – да, Белла оказалась девушкой. Как же так, кто-то заметил, а с солдатом в гостинице … Не знаю, ответил, улыбаясь в седую бороду, Алиментщик, значит, ничего там не было, угостил служивый девицу вкусным вином, да и разошлись.
Так тому и быть, решил разочарованный городок, никакого скандала с этой скромницей и умницей Беляночкой не будет. Оказалась девица девицей, не опозорила-таки свою почтенную семью. Пусть так.
Она родила через пять, примерно, месяцев. Вот тут-то и грянул ожидаемый скандал. Её старый муж, выпив с друзьями, настаивал, что его юная жена родила девственницей, поскольку к себе его не допускала, но всегда, якобы, охотно давала посмотреть ему, девушка ли она. Она – девушка, убеждённо говорил старик, я до неё уже был дважды женат, да и просто имел безо всяких браков много девственниц. И глаза его при этом как-то подозрительно бегали. Врал, наверное, старый хрен.
Как же так, посмеивались окружающие, может быть, бог оплодотворил её. Может быть, грустно, кратко, но неубедительно отвечал Алиментщик. Всё может быть, миром командует бог, говорил, пряча глаза, поэтому ничего удивительного в чудесах нет.
Родился мальчик. В городке его прозвали Спасателем за то, что маленьким мальчиком он как-то выразил горячее желание работать в МЧС. Отчим не любил своего пасынка, как и абсолютное большинство отчимов во всех странах мира. Белла со временем примирилась со старым мужем, родила от него несколько мальчиков и девочек. Жизнь более или менее наладилась, городок перестал судачить о божественном зачатии Белянки.
Спасатель вырос непокорным, даже надменным. С отчимом, кроме скандалов, никаких отношений у него не было. Когда вошёл парень в рабочий возраст, ушёл из дома отчима – выучился на сварщика,  а этим ремеслом всегда можно прокормиться. Мать свою и сводных братьев и сестёр навещал не часто, хотя и не пил, и не сидел в тюрьмах.
И почему-то не женился. Никто никогда не видел и не слышал, чтобы С., хороший сварщик, уже лет тридцати, общался или хотел общаться с какими-либо женщинами или девушками, хотя бы и с проститутками, которыми, как известно, полны города не только этой области, но и всей страны.
Мать иногда регулярно интересовалось у Спасателя, когда же он заведёт семью. Сварщик любил свою мать, но всегда уходил от таких разговоров.
И вдруг прошёл слух, что С., их скромный земляк-сварщик, объявил себя богом, шляется по городам со своими спутниками и проповедует какую-то новую религию. Ну, этим страну было не удивить. Шляется и шляется, судили люди, наверное, умом тронулся, работать не хочет или не может, вот и стал бездельным бродягой, бомжом.
У матери Спасатель уже не появлялся. Белла сильно беспокоилась о своём первенце, но слухи о нём доходили всё чаще и были всё хуже. Говорили, что уже целые толпы народа ходят посмотреть на него, что как-то он, болтали всякие бездельники, ходил по воде. Проповедывал, говорили, Спасатель очень красноречиво, так вот усядется на пригорке и говорит, да так складно! Врали, конечно, откуда у простого работяги такие способности, но было понятно, что вдруг стал скромный сынок Белянки, простой сварщик, человеком известным. Правда, всё это почтенной Блондинке не нравилось, уж лучше бы и дальше варил свои железки, да женился, наконец. Отчим о пасынке и слышать ничего не хотел – всегда был этот господин С. с норовом, скандалист, вон до чего опустился, до бомжевания.
Белла не выдержала, потребовала у мужа денег, взяла старших детей с собой и поехала к Спасателю. Молва точно указала ей ту деревню, в которой он остановился со своей кампанией. Ей показали дом, где они разместились. Она хотела пройти к сыну, но хмурый служитель (у С., бывшего скромного сварщика, уже были преданные слуги из числа его почитателей!) остановил её – бог занят, но я пойду доложу, что к нему приехала его мама повидаться. Слуга быстро вернулся – нет, не велено пускать, бог сказал, что у него нет никакой матери, сестёр и братьев.
Когда ехали назад, так и не увидевшись с новым богом, Блондинка часто рыдала от чёрной неблагодарности и хамства своего старшего сына, дети пытались её успокаивать. Он совсем чокнулся, говорили, если говорит такое. Не хочет нас видеть – и не надо. Тоже мне – бог!
Потом вдруг, как гром среди ясного неба, стали говорить в городке, что С. со своею толпой вошёл в сам Киев на великий праздник, что власти смотрят косо на все эти странности, подозревают бунт, Спасателю, нашему чокнутому, грозит арест и даже казнь. Блондинка не могла найти себе места, то плакала часами, то сидела неподвижная целыми днями без еды и питья.
Однажды ночью в дом Белянки и её мужа постучали. Знакомый, волнуясь, сказал, что приехавший из Киева один человек сообщил, что господина С. арестовали, что будто бы ворвался он с толпой в церковь и устроил там погром, орал, будто бы, что нельзя в храме торговать. Понятно, что за это преступление его и схватили.
Белла, вся почерневшая от горя, рвалась ехать в Киев спасать сыночка, но муж её остановил. Тут ведь можно и самой попасть в железные челюсти суда и закона. Как ни плакала Блондинка о непутёвом сыне, но мнение её умного мужа победило, никуда не поехала, хотя и ревмя ревела днями и ночами.
Но власти городка вскоре сами вызвали Беллу и Алиментщика. В официальном здании грозный мужчина в мундире, с красным от вина лицом, сверкая злыми глазами, торжественно объявил, что её, Беляны, сын, называвшийся богом, бывший сварщик и бродяга, вчера казнён в Киеве за преступление против религии, за погром в церкви. Белла потеряла сознание и лежала несколько недель, думали помрёт.
Тело С. матери не выдали – не положено. Говорили, что бог Спасатель исчез, на небо ушёл к своему божественному отцу. Молоденький солдат его отец, горестно думала Белянка, а служивый этот, небось, живёт сейчас где-нибудь в казарме на дальних границах, а не на небе. Или уже убит в очередной войне.
Толпа бога после его казни разбежалась, боясь смерти. Люди в городке поговорили обо всех этих ужасах, да со временем обо всём забыли. Снова их городок погрузился в своё тихое существование.