Почему все тупые, а я умный?
— Разве вы не видите? — спрашивал он. — Ваши поступки нелогичны, ваши разговоры поверхностны, ваши цели бессмысленны.
Люди качали головами, его слова пролетали мимо, не способные изменить их убеждения.
Он начинал подозревать, что дело не только в людях. А что если он искажённо «видит истину»? Эта мысль тревожила его. Поэтому он ушёл туда, где мог остаться один: в горы за городом, вдали от суеты и людских голосов. Там он сел на землю. Ветер продувал сквозь его одежду, но он не чувствовал холода, только раздражение, усталость, тупую боль в висках от вечного непонимания. Он сжал пальцы, впиваясь в каменистую почву, пытаясь ухватиться за что-то реальное, за то, что выдержит тяжесть абсурда.
— Почему все тупые, а я умный?! — сорвалось с его губ, как крик, который никто не услышит. — Я вижу истину, а мир нет. Я страдаю, окружённый слепцами. Что мне делать?
Ответ всплыл из глубины его сознания. Внутренний голос, который был всегда рядом, но говорил только тогда, когда его по-настоящему слушали.
— Смотри.
Он задержал дыхание, затем медленно открыл глаза. Перед ним лежало зеркало. Гладкое, безупречное, ждущее его взгляда. Он потянулся к нему, как к последнему аргументу, как к последней надежде на подтверждение своей правоты. Заглянул в отражение… Но увидел не своё лицо. Перед ним раскрылся мир: люди, которых он называл глупцами. Их радость, их боль, их мечты. Их ошибки, их попытки, их дороги. И в этом хаосе было нечто большее, чем разум. Он увидел устремлённый взгляд ребёнка, впервые пробующего рисовать. Услышал разговор двух друзей, в котором было больше истины, чем в сотнях философских трактатов. Заметил, как юноша застенчиво улыбнулся девушке, преодолевая страх быть отвергнутым. Прочувствовал тревогу родителей за своих детей. Они не были слепы. Они просто видели и чувствовали по-другому.
Одни искали ответы в науке, другие в религии. В древних текстах, молитвах, тишине храмов и в песнях, обращённых к небу. Кто-то находил утешение в образе любящего Бога, кто-то в строгом законе, кто-то в пустоте, которую нужно заполнить верой. Он видел, как люди склоняли головы не из страха, а из надежды. Как они пытались соединить земное с вечным, объяснить необъяснимое, найти смысл там, где их разум сдавался. И в этих попытках, порой наивных и отчаянных, было нечто трогательное, человеческое. Не формула, а стремление. Не доказательство, а жажда понимания.
Он увидел, как Логика сидела за столом, аккуратно раскладывая факты, как карты. Она говорила уверенно: «Истина должна быть доказана. Всё, что не поддаётся проверке, — иллюзия». Вера стояла у окна, смотрела на звёзды и улыбалась: «А если истина — не формула, а чувство? Не доказательство, а доверие?» Логика вздохнула, поправила очки, и спросила: «Но как можно строить мир на догадках?» Вера ответила: «А как можно жить, не оставляя места чуду?» Они спорили, и в этом споре рождалось нечто третье — тихая Мудрость, которая знала: человек нуждается и в логике, чтобы не утонуть в хаосе сомнений, и в вере, чтобы не застыть в холоде зла.
Мир был полон абсурда: люди спорили о смысле жизни, стоя в очереди за кофе, и забывали об этом смысле, когда слышали любимую песню. Они строили города, чтобы быть ближе друг к другу, и возводили стены, чтобы не слышать чужую боль. Они создавали алгоритмы, чтобы предсказать чувства, и вдруг плакали от неожиданной доброты. И всё же, в этом странном танце логики и безумия, он увидел гармонию. Сама Вселенная, устав от симметрии, взяла саксофон и заиграла джаз: с фальшивыми нотами, паузами, неожиданными аккордами. Он понял: разум — лишь один из инструментов. А сердце, с его вспышками, — пульс жизни. И, быть может, именно это делает людей не глупцами, а чудом.
— Глупость — лишь название тому, что ты не понимаешь, — произнёс голос внутри.
Он осторожно поставил зеркало на землю. Ветер мягко пробежался по его лицу. Мир, который он столько лет отвергал, теперь приветствовал его ласковым прикосновением. Любовь не вспыхнула мгновенно. Она раскрылась постепенно, в принятии, в понимании, в готовности не только смотреть, но и чувствовать. Он вернулся в мир: не выше других, а вместе с ними.
Свидетельство о публикации №225060701362