4 жизни Хелен Ламберт

(Констанс Сэйерс)

Моей сестре Лоис Сэйерс

Я безнадежно влюблена в воспоминание.
Эхо из другого времени, другого места.
—Майкл Фоде

1
Хелен Ламберт
Вашингтон, округ Колумбия, 24 мая 2012 г.
Сразу после того, как мой развод был окончательным, мой друг устроил мне свидание вслепую. Я прошла через Le Bar в Sofitel на 15-й улице и попросила «Varner party». Хозяйка указала на мужчину, сидевшего в одиночестве у окна.
Вашингтон — в своей основе — благородный южный город с соответствующим дресс-кодом. В комнате, переполненной темно-синими костюмами, галстуками-бабочками и иногда летним сирсакером, Люк Варнер был ужасно неуместен. Одетый с ног до головы в черное, он выглядел как арт-директор из Сохо, который свернул в Acela не в том направлении на Penn Station, а затем оказался в окружении перекормленных мужчин, кружащих бокалы с бурбоном и жующих незажженные сигары.
Он поднял глаза, и я увидела, что он не был ни лихим, ни тлеющим. У этого человека не было никаких экзотических черт; на самом деле он выглядел довольно нейтрально, как любимая пара хаки. На мгновение я задумалась, о чем думал мой друг Микки. Этот мужчина был не в моем вкусе.
«Я Хелен Ламберт». Я протянула свою влажную руку, знак, который кричал, что я не была на свидании почти десять лет. Моей первой мыслью было, что это будет недолго — один напиток просто из вежливости. Я возвращалась туда, и тренировочное свидание пойдет мне на пользу.
«Привет. Люк Варнер». Он стоял, изучая меня какое-то время, словно был удивлен увиденным.
Несмотря на мое собственное разочарование в нем, я немного опустилась, задаваясь вопросом, не оказалась ли я каким-то образом не дотягивающей до описания Микки. Люк сел, но казался задумчивым и тихим, словно решал головоломку в своей голове. После того, как он жестом пригласил меня присоединиться к нему, между нами повисла долгая, нервирующая тишина.
«Микки рассказал мне все о вашем доме. Он говорит, что он чудесный». Я села и начала болтать, на самом деле бессвязно, раскладывая салфетку на коленях, поднимая ее и кладя обратно. К моему ужасу, белые нити с салфетки начали осыпаться по всей моей сплошной черной юбке. Я помахала хозяйке противной салфеткой, как будто сдаваясь.
Уголок рта Люка Варнера приподнялся в начале смеха над моими тщетными попытками привлечь внимание нашей хозяйки. Внезапно я почувствовал, что невольно переигрываю, как актриса водевиля.
«Ну, он старый», — сказал Люк.
«А?» Я озадаченно посмотрела на него.
«Мой дом». Он рассмеялся. «Ты спрашивала о моем доме». В его голосе звучала текстура наждачной бумаги, как будто он наслаждался своей долей сигарет за эти годы. «Мне нравятся дома с деталями того времени, или «характером», как они это называют сейчас».
«Характер». Я кивнула. «Микки говорил тебе, что мы иногда работаем вместе?»
Люк откинулся на спинку сиденья с чем-то вроде ухмылки. «Я слышал, ты управляешь журналом».
«In Frame». Я выпрямился. «Название — это взгляд на фотографию — то, что в кадре или «в кадре» — мы смотрим на тенденции, на то, что следующим попадет в фокус, будь то мировая политика, культура, религия, мода, образ жизни… у нас есть биты по всему миру, наши репортеры и писатели следят за тенденциями, всплывающими на поверхность. Мы известны своей фотографией». Я начала говорить как брошюра, поэтому я остановилась, прежде чем добавить, что "In Frame" только что выиграл Национальную журнальную премию и был описан как «один из самых важных журналов, вносящих вклад не только на национальную, но и на мировую сцену».
Хозяйка наконец вручила мне новую черную салфетку, и я расстелила ее на коленях. Я нервничала и скрестила ноги, чтобы они перестали трястись. Почему я так беспокоилась о мужчине, который, как я уже решила, мне неинтересен? Я списала это на нервы, связанные с возвращением на сцену свиданий. Но было и кое-что еще.
«В кадре, это верно», — сказал он. «Я видел его в газетных киосках».
“Это больше, чем в большинстве журналов”, - предложила я. “Фотографии получаются просто потрясающие”.
Он глубоко вздохнул и посмотрел на стол, пока говорил. «Ты не изменилась. Я имею в виду, ты изменилась... в основном волосы. Они теперь более медного цвета». Он начал изучать свою вилку. «Мне жаль», пробормотал он.
«Простите?» Я подумала, что неправильно его поняла. «Мы только что познакомились». Я рассмеялась и поправила свою собственную вилку и нож.
Он раскрыл меню, просмотрел его, а затем швырнул на стол. Он наклонил голову. «Я вам хоть немного знаком?»
Я покачала головой, внезапно смутившись. «Мы уже встречались? У меня самые плохие воспоминания».
«Ничего? Правда?» Он наклонился ближе, как я предположила, чтобы я могла рассмотреть его лицо. Его маленькие, темно-синие глаза танцевали над зажженной подсвечником на столе. Я заметила, что на его лице был непреднамеренный загар, как будто он работал в саду, и у него была по крайней мере дневная светлая щетина — или она была седой? В этот момент, при свете, что-то действительно показалось знакомым. «Нет». Но это была ложь.
«Ненавижу этот момент». Он потер ноги, нервно выглядя. «Я лет тридцать ненавидел этот момент, а потом ты звонишь мне, и мы делаем это снова». Он обвел свой тонкий указательный палец, чтобы проиллюстрировать. «Я просто давно тебя не видел».

(*-10 стр.-*)
~