Больничная церковь

Валентин Иванович жил в больнице. Нет, конечно, это не был его настоящий дом — просто его маленькая дочка тяжело заболела, и папе пришлось поселиться рядом с ней. Ему для этого выделили отдельную кровать. Уже прошла неделя, как они сюда попали. Семь долгих дней с однообразными и не очень вкусными завтраками, плачем детей, которым делали уколы и тем самым больничным запахом, который потом долго не выветривается.

Врачи сказали, что лечение идет успешно, но придётся остаться ещё на три недели. А лечение было непростое: постоянные капельницы, уколы, анализы, процедуры… почти весь день кто-то входил и выходил из палаты, а Валентин Иванович всё время был рядом. Он успокаивал, держал за руку, рассказывал истории, вытирал слёзы, подбадривал.

И почти не спал. Иногда он клевал носом прямо на пластиковом стуле. Иногда чутко засыпал на своей койке. Иногда просто сидел, облокотившись на подоконник, глядя, как за окном гаснут фонари и начинается новый серый больничный день.

Валентин Иванович с семьёй жили в небольшом, тихом городке, где все друг друга знали по имени, а скорая помощь проезжала по улицам, наверное, не чаще, чем два раза в неделю. Больница у них тоже была — обычная, скромная, с облупленными стенами и старенькими аппаратами. Врачи старались изо всех сил, но, увидев, как быстро ухудшается состояние девочки, они развели руками и сказали:

— Надо везти в столицу. Там есть всё необходимое. Там больше шансов.

Так Валентин Иванович оказался в «скорой» с включёнными мигалками. Он крепко держал дочку за руку, пока за окном мелькали деревья, дома, указатели. Машина мчалась по ночным улицам. Водитель был сосредоточен и почти не разговаривал, фельдшер молча проверяла капельницу. А у Валентина Ивановича в голове крутилась только одна мысль: лишь бы успеть. Только бы помочь.

И вот они здесь. Вначале реанимация, а потом, когда девочку перевели в палату, к ней пустили папу.

Вчера было воскресенье. Впервые за много лет Валентин Иванович провёл этот день не в Доме Молитве. Не среди братьев и сестёр, не за пением гимнов, не за проповедью. Вместо этого он сидел у кровати дочери, поправлял подушку, наблюдал за лекарством в системе и молча молился, глядя в потолок.

Но он был не один. В этом большом городе было много церквей. Они были в разных районах — одни рядом с высотками, другие спрятаны между частными домами. И как-то само собой, без общего объявления в каждой церкви узнали: в больнице лежит брат с маленькой дочкой.

И началось что-то удивительное.

Сначала пришёл один пожилой брат. Он не стал долго говорить, просто поставил на тумбочку пакет с яблоками, кивнул Валентину Ивановичу и тихо ушёл. Через пару часов заглянула группа весёлых ребят — из молодёжного хора. Принесли груши, поиграли с девочкой в игру, посмеялись, помолились и тоже ушли.

Потом пришла пожилая сестра с полотняной сумкой. Достала тёплые пирожки с картошкой и капустой и строго сказала:

— Это чтобы не худел, понял?

А потом — как будто открылся невидимый поток. Люди приходили один за другим: с книгами, с апельсинами, с вареньем, игрушками и альбомами для рисования. Они молились, пели, рассказывали веселые истории. У Валентина Ивановича поднялось настроение, да и дочка улыбалась всё чаще.

В тот день поток посетителей не прекращался до самого вечера. Соседи из соседних палат шептались:

— Кто он? Какая-нибудь знаменитость?

— Наверное, писатель! Или артист!

Но всё оказалось проще. Валентин Иванович был брат во Христе, у которого была огромная семья.

И что особенно удивительно. Воскресенье продолжилось. Оно растянулось на все три недели. Каждый день появлялся кто-то новый. Иногда один. Иногда приходили компаниями. Однажды пришла целая детская группа со своими руководителями и провела в палате настоящее детское собрание. Часто приходили семьи. Каждый приносил с собой нечто большее, чем еду или игрушки. Они приносили с собой любовь. Они приносили церковь в больничную палату.