Непоседа

     Жизнь – штука непростая. Это поймёт даже взрослый, постояв полчаса в углу. А дети эту истину познают чуть ли не с пелёнок…
     Нет у меня ни братьев, ни сестёр. Дружу с соседскими мальчиками, играю в их игры, а как же иначе – я единственная девчонка на улице, к тому же самая младшая. После таких прогулок каждый вечер в нашей семье похож на мини-спектакль, где главную роль исполняю я. А что это будет – комедия или трагедия, тоже, в основном, зависит от меня.
     И, что удивительно, я совсем не сорванец, а напротив – тихая, добрая девочка. И откуда только берутся эти мелкие неприятности?  И почему они находят именно меня?

                ***
     Летний вечер тих и хорош. У лампочки под виноградной беседкой вьются мотыльки и мошки, ударяясь, падают на стол и очумело ползут к сахарнице. Стол большой, и места хватает всем. Дедушка неторопливо пьёт чай. Чуть поодаль папа, подстелив газетку, заинтересованно разбирает сгоревший утюг. Бабушкин голос привычно дополняет эту идиллию:
     – Нет, ну ты посмотри на неё, а?!  И что это за ребёнок такой, что за наказание такое!
     Бабушка так энергично вытирает меня полотенцем, что я раскачиваюсь, как деревце на ветру. Мама держит наготове пузырёк с «зелёнкой».
     И, действительно, тут есть на что посмотреть: мои колени и локти содраны в кровь. Даже кончик носа алеет свежей царапиной!  Просто сегодня мы играли в «Казаки – разбойники», и мне в резиновых «вьетнамках» догонять мальчишек в кедах было очень нелегко.
     – Ну почему бы не играть тихонько, как все детки? Почему ты, как бандит, вся побитая? – причитает бабушка, и я охотно поясняю:
     – Потому, что СКАТИНА!
     Папа изумлённо поднял голову, дедушка так и замер с чашкой в руке – и все смотрят на меня так, будто я вдруг ужасно заболела.
     – Это где ж ты таких слов набралась? - скорбно вопрошает бабушка.
     – Погоди, мать. Что ты сказала? Ты хоть понимаешь, что это значит?
     Мама дует мне на зелёную коленку, папа начинает улыбаться. Дедушка сурово ждёт ответа на поставленный вопрос. И я кричу звенящим от обиды голосом:
     – СКАТИНА – это значит СКАТИЛАСЬ я с горки совсем, и ножки все ободратые!
     Переглянувшись, все начинают смеяться. А я – реветь на весь двор.
     В общем, обычный вечер обычного дня.

                ***
     Посидев пару дней дома, я иду гулять на улицу. Чаще всего на нашей улице играют в «войнушки». Игорёк – красный командир, все остальные – солдаты. Мне отводится роль санитарки. Когда очередной «раненый» падает на землю, моя задача – вынести бойца с поля боя. Под перекрёстным огнём я взваливаю на спину «бездыханное тело» и оттаскиваю под забор, на травку. Боец живописно постанывает (ведь всё должно быть «взаправду»!), и я спасаю ему жизнь – облив водичкой и облепив листьями подорожника.
     Оказывается, для успеха боевых действий необходимо взять «языка». Ребята большинством голосов решают, что пленным буду я. Меня быстренько ловят, с триумфом ведут к ближайшему дереву и привязывают к нему же длинной бельевой верёвкой.
     – А ну, выдавай военную тайну! – зверским голосом рычит Игорёк, потрясая оружием (ой, как мне страшен деревянный пистолет, обмотанный синей изолентой!).
     – Не выдам! – я непреклонна, как гранитная скала.
     – Ах, так?!
     И тут – Игорь! Андрюша, обедать! – доносится из соседних дворов.
     Командир моментально принимает решение:
     – Ну, ладно. Мы скоро придём, и тогда ты нам всё скажешь.
     – Не скажу! – ворчу я им вслед…
     Скоро моя решительность сменяется беспокойством. Время идет, солнышко припекает, ноги гудят – а мальчишек всё нет. Из плена меня вызволяет сосед, вышедший посмотреть – кто это хнычет там, под деревом.
     Впоследствии всё разъясняется. В те давние времена основой детского воспитания был режим дня, одним из важнейших пунктов которого являлся здоровый послеобеденный сон. И как ни рвались мои герои из материнских рук, как ни просились выйти на минуточку – все равно их вымыли, накормили и уложили спать.
Дома я утешаюсь тем, что так и не выдала военную тайну. И уже вечером, забираясь в постель, решаю, что день положительно удался. Сквозь сон я слышу, как тихо подходит мама, как берёт со стула мой сарафанчик, как что-то тяжело стукает и катится по полу…
     Комната наполняется светом и голосами, неведомая сила выдёргивает меня из кровати, и, с трудом разлепив глаза, я вижу перед самым носом папину ладонь, а на ней – настоящий боевой патрон.  Мой патрон!
     Дело серьёзное…  Родные трясут меня за плечи, шумно допрашивают, ставят в угол и быстро расходятся по соседям. Всё это похоже на боевую тревогу. Мне тягостно стоять в углу и очень жалко мой патрончик. Он был такой красивый и тяжеленький, и его было просто приятно подержать в руках. Мальчики подарили мне один, а остальные – целую кучку – собирались отнести на плавни и бросить в костёр... Сейчас их родители, наверное, тоже не спят. И неизвестно, чем всё это закончится, но одно я знаю точно – костра на плавнях не будет.

                ***
     На семейном совете решили отдать меня в детский сад. А пока что я нахожусь под домашним арестом. Это скучно – целыми днями слоняться по двору. Я взбираюсь на забор и тоскливо взираю на улицу. Завидев это, ребята бодро маршируют мимо, всем своим видом показывая, как им без меня весело. У Андрейки замечаю новенький автомат – он строчит очередями, как настоящий и при этом мигает красным огоньком. Делать нечего – я выбрасываю белый флаг, то есть иду к ним, набив кармашек шоколадными конфетами.
     Встречают меня неприветливо:
     – Чего тебе? Иди домой, рёва!
     – Ой, у вас автомат новый? Красивый какой! – восторженно пищу я.
Даже самый суровый воин не способен устоять перед восхищением женщины. Я подкрепляю сказанное горсткой конфет… Игорек, подумав, изрекает:
     – Назначаю тебя начальником полевой кухни!
Конфеты поделены и съедены. Мир восстановлен.
Счастливый день плавно переходит в такой же счастливый вечер. Бабушка умиленно воркует:
     – Вот и молодец, вот и умница!  Чистенькая пришла, небитая. Ведь можете хорошо играть, если захотите.
     В доме царит мир и покой.
Дедушка пьёт чай, папа собирает транзисторный приёмник. Мама чмокает меня в щёчку и укладывает спать. Я абсолютно счастлива. Я даю себе слово – всегда быть послушной, хорошей девочкой, – и блаженно вздохнув, нащупываю под подушкой фольгу от конфет и шоколадки.
     Фольга пригодится завтра.  Из неё мы будем делать взрывпакет. Что это такое, я пока не знаю, но Андрейка сказал, что мне понравится…