Такая история

Я ушел из ушёл из училища на втором курсе. Это было осознанное решение, потому что столкнулся с «давлением», которое не перенёс бы, став офицером. И не хотел стать винтиком в машине армии. Но с другой стороны, не хотел бы быть отщепенцем, самострелом и прочим в те годы. Конечно, чтобы как-то наказать меня за это своеволие на стыке учебных и самостоятельных полётов, меня перевели в роту охраны соседнего городка на целый год. Вот тогда-то, сидя в вонючей каптёрке, где сушились портянки солдат, я стал писать между караулами. Ради этого всё и случилось.
Но мне хочется отдать должное людям, участвующим в моей судьбе, в той или иной степени. В первую очередь о прекрасном ветеране воздушных сил СССР подполковнике Салове. Он жил в нашем городке и был авторитетом во всём. И когда мне, курсанту, предложили вступить в компартию, я попросил у него рекомендацию. И он мне её дал, хотя, что я тогда из себя представлял и в чем себя проявил? Конечно, ни в чём!
- Володя, - напутствовал он меня, - это серьёзный шаг. Многие коммунисты отдали за высокие идеи свою жизнь!
Мне это было известно со школы, первый муж мамы погиб под Будапештом. И  ещё же я был комсомольцем!
Всё это было волнующим и, казалось, навсегда! Но жизнь городка не просто мирно шла параллельно, но иногда каким-то образом задевала и нас. Не хочу себя оправдывать или обличать ту жизнь. Она была наша! И все радости, и беды были нашими. Но когда после первых полётов, радостных и желанных, задумался: эмоции эмоциями, но смогу ли я подчиняться тупому, на мой взгляд, приказу, или мелкому злорадному издевательству старшины, придиравшемуся ко всему, что, казалось, очень важным и очень нужным? Сейчас понимаю, что среда всегда диктует свои условия и к ним необходимо приспосабливаться… На коротком отрезке жизни это можно было стерпеть, но всю жизнь?
И я подал рапорт, что боюсь летать… Презренный и самоуничижительный повод! Отчаянный и, может, глупый…
Можно сколь угодно обличать себя или оправдывать. Но это случилось.
Я знаю, что бывшие мои товарищи стали презирать меня. И при попытках впоследствии как-то навести с ними мосты, отвергали даже эту возможность. Хотя долгое мне время снилось училище, ребята, полёты и даже хор, в котором пел вторым голосом.
Мне стыдно было думать о подполковнике, давшем мне рекомендацию.
Ко мне неплохо отнеслись в части, где пришлось служить. И наказание пришло на пользу. Потому что, открывало жизнь с другой, менее парадной своей стороны. Я старался, и во мне не угас интерес к жизни. Столкнулся с тем, как замполит, нажимая на мою партийную сознательность, выведывал, как и что…
А мы ещё с одним «умником» усиленно готовились поступить в институт. Он все-таки сумел поступить. А с другим безалаберным шутником рисовали картины, плакаты в его художественной мастерской. Я после был у него в квартире в Москве. Но тихо ушёл, когда понял, что сидит на травке и прочем...
Ещё я думал, что редакционная практика в газетах мне пойдет на пользу. И поступил работать в городскую вечёрку..
И все-таки, признаюсь, армия оказалась первой серьёзной школой жизни. Я благодарен ей и  с благодарностью вспоминаю всех своих педагогов и командиров. Я мог бы остаться в курсантах и уже вышел бы на пенсию, как мой одноклассник который побывал в переделках и ныне, на заслуженном отдыхе, борется с подагрой. Пусть уйдёт его болезнь прочь! И память о былом армейском содружестве сохранится до последнего!
Вот такая история, пустяшная по событиям и важная по выбору!